ЖЕНЩИНЫ В ЖИЗНИ МУЖЧИН

КВАДРАТ ПРИНЦИПА

На очередной остановке в купе вошла женщина. Александр Александрович это понял, даже не взглянув, по ворвавшемуся легкому благоуханию духов. Недовольно усмехнулся: «накаркал». Буквально минуту назад он подумал, что такая неприятность вполне может произойти.
Женоненавистником он не был, но перспектива провести несколько часов в двухместном купе с представительницей прекрасной половины его не прельщала. Во-первых, взаимное неудобство, во-вторых, всю дорогу в молчанку играть не будешь, а вести пустопорожние разговоры не хотелось, не то было настроение.
Другой такой прекрасной возможности для интрижки даже бы обрадовался. Только у Александра Александровича был принцип: на чужой каравай рот не разевай. Ради минутного удовольствия «вкушения» сомнительной новизны он не собирался испытывать на прочность семейное счастье. Хотя не сомневался: случись такое – жена бы простила. Но, как бы она сама того не хотела, её отношение к нему изменится, прежним оно уже не будет никогда. К любым изменениям Александр Александрович относился весьма настороженно: они чаще всего приносили новые проблемы. Даже, если всё останется в тайне, неприятные последствия такой глупости не заставят себя ждать. В детстве он прочитал фантастический рассказ. Герой его, путешествуя в прошлое, случайно раздавил бабочку. Вернувшись в своё настоящее, он не узнал его: мир пошёл по другому пути развития. С тех пор Александр Александрович уверовал: всё сделанное в настоящем, непременно отразится на будущем. А чтобы не лепетать: «Я не хотел, так получилось», – надо думать до того, как окажешься в чужих объятиях.
Вошедшая поздоровалась, он, не отрываясь от книги, сдержано ответил: «Доброе утро».
Буквально через мгновение нахлынувшая волна непонятного волнения заставила Александра Александровича оторваться от чтения. Озадаченно посмотрел на попутчицу. Она стояла к нему спиной и что-то искала в сумке. Невольно восхитился: «Мимо такой фигурки ни один мужик не пройдёт».
Вдруг как вспышка! Понял причину своего беспокойства: запах духов ему знаком, очень знаком. Да и интонации в её голосе – тоже.
«Подобные чудеса случаются только в сказках», – холодно осудил Александр Александрович услужливую память за глупые фантазии. Он не любил вспоминать об этой давней истории.
Это была первая любовь. Та, которая самая-самая.
С первого курса их группа сдружилась и частенько проводила «мероприятия» по разным поводам. Она – душа компании, общительная, красивая. Хорошо играла на гитаре и голос чудный – музыкальную школу окончила. Многим парням голову вскружила. Но… Когда девчонка умна, хоть как «кукарекай», «запудрить» ей мозги не получится. Этот «большой минус» отпугнул многих, а настырных она отшивала в два счёта. Он самоуверенно рассуждал: «Ладно, знает английский, но мы тоже не дураки». Почему-то был уверен, хотя для этого не было видимых причин, что у неё есть определённый интерес к нему. Действительно, и в кино ходили, и по вечерним улицам гуляли.
Он серьёзно задумался, когда узнал, что родители у неё профессора. Преподавали они в другом институте, но это ничего не меняло. Довольно быстро он пришёл к выводу, что дальнейшие события могут развиваться только по двум сценариям: очень плохому и плохому. По-первому, родители не одобряют выбор дочери и делают всё, чтобы убедить: студент-охламон ей не пара. По-второму, – соглашаются. Это только на первый взгляд кажется: всё прекрасно. Они не будут смотреть равнодушно, как их любимая единственная дочь героически преодолевает жизненные трудности. Поэтому не получится по его принципу: живи на свои, чтобы не быть никому обязанным. Он решил: лучше будет, если до этого выбора дело не дойдёт, если сейчас проявит малодушие, потом будет намного сложнее.
Рвать отношения не было нужды, он только приубавил прыть. Внешне всё осталось по-старому, они продолжали общаться. И всё же он чувствовал, что она обиделась, только виду не показала.
Первая любовь так и осталась прекрасной, но далекой, недостижимой звездой. Свет её был настолько ярок, что долго не давал выбрать спутницу жизни.
Калейдоскоп вопросов, сомнений, отрывков из прошлого в его голове разом остановился, как только попутчица присела на противоположный диван. Увидев на его лице предельное изумление, будто перед ним возник призрак, она, улыбнувшись, сказала:
- Здравствуй, Саша. Рада тебя видеть. Узнал, не забыл?
- Ну, как забыть… Только ты еще красивее стала.
- Значит, тогда ещё не достаточно расцвела.
- Да, сказанул, не то хотел…
- Нетушки, что сказано – не вырубишь топором!
- Язык мой – враг мой.
- Ага, и в голове многовато тараканов … Что-то и я не о том. Как жизнь, успехи?
- Жизнь – только держись, бьёт ключом и всё по голове. Высоко не прыгнул, но и без больших неприятностей обошлось.
- Молодец! Не всем нашим удалось найти себя, некоторые вообще сломались. А как думаешь, если тогда… могла бы помочь тебе прыгнуть повыше?
- Извини…
- Извиняйся не извиняйся – ничего не изменить. Я ведь тоже считала: инициатива должна исходить от парня. Признайся, что без тебя жить не смогу, всё пошло бы иначе. Принцип на принцип – это уже квадрат принципа. Видно, в жизни такие уравнения не имеют решения. Опять я не о том, лучше расскажи о себе. Как семья, дети?
- Два сына, взрослые уже, разлетелись кто куда.
За разговорами четыре часа пролетели незаметно, он даже ничего не успел узнать о её жизни.
Она посмотрела на часы и, вздохнув, сказала:
- Через десять минут моя остановка. У меня есть одна просьба. Сумасбродная покажется, но для меня это очень важно. Я объясню потом. Впрочем, сам поймёшь. Хочу показать одно место. Задержу часа на два. Отсюда можно доехать и на электричке, думаю, проблем не возникнет.
Он согласился без малейших раздумий, колебаний.
На остановке они вышли. Решать, что делать с багажом не пришлось, кроме «дипломата» у него ничего не было. Они пересекли привокзальную площадь и сразу попали в другой мир, без суеты, спешки и шума.
Поездка на трамвае заняла тридцать минут. Вышли на окраине города, около кладбища. Весело сияло солнце, но жары не чувствовалось: дул ветерок. Перехватив его удивленный взгляд, она поинтересовалась:
- Кладбища не боишься?
- Вроде, нет, не замечал за собой такого. От живых быстрее можно схлопотать неприятностей.
Оглушенные тишиной, они шли молча. Он гадал: «Кроме могил, здесь нечего показывать, а если так – чья и почему это важно?»
Дорога не заняла много времени. Она остановилась и, отходя в сторону, сказала:
- Пришли. Читай. Внимательно.
Александр Александрович подошёл к могиле.
С фотографии памятника на него глядела… она! По спине заструился неприятный холодок. «Так, началось», – подумал с опаской. Он не любил ни загадок, ни тайн, ни глупостей.
Смахнув со лба капли пота, Александр Александрович изучил надпись, отметив, что умерла совсем недавно и фамилия девичья. Прочитал ещё раз, более внимательно, но что это могло значить, так и не понял. Повернулся, чтобы спросить. Вопрос застыл на губах: рядом её не было! Растерянно осмотрелся – никого! Только благоухание духов, как ему показалось, ещё чувствовалось.
От вихря вопросов заискрило: «Что за чертовщина! Она не могла так быстро уйти. Привести и исчезнуть? Смысл? Показать, что умерла? Тогда с кем он разговаривал, кто привел его сюда? Сам-то не мог прийти!
В голове явно наметился перегрев. Тяжело дыша, Александр Александрович присел на скамеечку. По голубому простору небес плыли белые игривые облачка, неспешно катило к горизонту солнце. Ответов на многочисленные вопросы не находилось.
На вокзал он вернулся вечером. Всю дорогу надоедливой мухой изводил его выплывший из каких-то закоулков памяти дурацкий стишок: тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. Александр Александрович настолько устал, что хотел лишь поскорее добраться до дома, хорошенько выспаться, а потом уж разбираться: привиделось ему или нет.
К его огорчению, желанию не суждено было сбыться. Переполненный вокзал гудел, как растревоженный улей: свершён теракт. Выясняя, когда пойдут поезда, Александр Александрович узнал, что несчастье случилось именно с тем поездом, в котором ехал, а пострадало больше всего людей в его вагоне.
Он понял: поездка на кладбище спасла его от увечья, может даже – смерти, но во всё то, что с ним произошло в последние часы, разум отказывался верить.
Александр Александрович бессмысленно метался по вокзалу, пытаясь хоть как-то уяснить странные события этого дня.
Вскоре на него обратили внимание милиционеры. С документами у него было всё в порядке, а с головой, по мнению блюстителей порядка, – нет. Пассажир нёс какую-то околесицу про знакомую, которая умерла, но ехала с ним в одном вагоне и спасла его, заставив выйти из вагона, а потом, к тому же, бесследно исчезла.
Вызванная ими соответствующая служба приехала быстро. Александр Александрович пытался доказать им, что с головой у него все в порядке, но санитары не церемонились.
Через два дня из «учреждения» его забрала жена. Всё это время она безуспешно искала мужа по больницам, моргам и уже потеряла надежду увидеть живым. Александр Александрович за эти дни понял: лучше никому не говорить, что с ним произошло. А на могилу своей спасительницы он решил приезжать каждый год. Врачи отклонений в его психике не обнаружили и пришли к выводу: был нервный срыв. Жена же благодарила Бога за это сумасшествие, которое спасло жизнь мужа.

СОН

Как любой безрассудно влюбленный, Сергей считал себя самым счастливым человеком. Душа его пела целыми днями, просыпался он только с нежными мыслями о жене. Пройтись с ней по улице, ловя восхищенные взгляды прохожих, было для него сплошным удовольствием.
Время, когда ухаживал за Светой, Сергей не мог вспоминать без улыбки. Какие только глупости не вытворял, чтобы добиться ее внимания! Однажды под Новый год съездил специально за подарком в столицу. Подарив избраннице сердца огромный букет чудо-роз, «убил» сразу всех соперников.
Родители не были против его выбора, только поворчали, что рано обзаводиться семьей, надо сначала самому встать на ноги. Однокомнатное гнездышко – их подарок.
С окончанием института забот, как надеялся Сергей, не уменьшилось. Наоборот, с рождением наследника, Дмитрия, – прибавилось. Свете учиться ещё год, само собой разумеется, домашние дела – на нём, её курсовые – тоже. Свои увлечения пришлось отложить на потом. «Настоящая любовь стоит такой жертвы», – считал он.
Димка раскапризничался, и Сергей намаялся, укладывая его спать. Помыл посуду, постирал и, развесив простынки, ползунки, прилег на диван отдохнуть.
В комнате уютно, тепло, усыпляюще тикал будильник. В кроватке, забавно раскинув ручонки, сладко посапывал сынишка. «Ну и веретено…» – любуясь малышом, с умилением думал молодой папаша.
На улице осенняя непогода разгулялась не на шутку. Дождь то утихал, то с удвоенной силой отплясывал по стеклам окон.
Луна, пробившись сквозь тучи, затопила комнату бледно-желтым светом.
«Пятнадцать минут десятого… Света должна скоро прийти. А если встретить? Вот она обрадуется! На всё уйдёт не более получаса. Димка, вроде, крепко спит…»
Колебался Сергей недолго. Накинул курточку, обулся и, бросив взгляд на сына, осторожно закрыл за собой дверь.
Лихо сбежал с пятого этажа. На улице темнота – фонари горели кое-где. Всё вокруг странно, до неузнаваемости изменилось. Огромные тени-руки хватали за ноги, бесновался ветер, не давая идти. Он вглядывался в прохожих – боялся разминуться. Вышел к автобусной остановке… и метнулся обратно. Он увидел свою жену. В тени дома она с кем-то целовалась…
Сергей проснулся. Поняв, что это всего лишь сон, возмущенно выдохнул: «Надо же такому присниться!» Подошел к кроватке сына, поправил одеяльце. Больше всего сейчас хотелось увидеть и обнять жену.
Тут из-за тучи выплыла луна, и её холодный свет напомнил о дурном сне. Сергей невольно взглянул на часы – пятнадцать минут десятого! Будто мусор, поднятый порывом ветра, взметнулись тревожные мысли: «Случайное совпадение? Сходить, проверить? Нет, не стоит…»
Юркнув в услужливо открытую порывом ветра дверь подъезда, Света на одном дыхании вбежала на третий этаж. Здесь придирчиво осмотрела себя в зеркальце и осталась почти довольной. Только глаза блестели предательски. Небольшое усилие – и на лице привычная маска: усталая, замученная учебой молодая женщина. На красивых губах скользнула усмешка.
Пустяки, легкий флирт. Настоящая женщина не может без него. Это как глоток воды в жаркий день. Надо брать от жизни всё, что можешь, даже крохи… А иллюзии мужа разрушать не стоит. Хочет считать её небесным созданием – ради бога! Сергей – неплохой парень, но приземленный. Впрочем, как его родственники, друзья. Гордо гремят оковами моральных догм, хотя всю жизнь – в болоте проблем. Смешно! Сергей мечтает о машине. С такой зарплатой ему придется копить до пенсии. А жить-то собирается когда?
О своей мечте Света мужу никогда не рассказывала. Лазурное море, залитое солнцем голубое небо, белая яхта, красивые поклонники, она – неотразима, независима, щедра…
Сергей сидел в комнате, не включая свет. Сынишка беззаботно спал. В тишине монотонно-раздражающе «долбил» будильник. Вот-вот должна прийти Света, но на душе было неуютно. На возникший настырный вопрос: «Что делать, если это не сон?» – ответа не находилось…

ЛЕНОЧКА

Елена Викторовна, сидя перед зеркалом, наводила красоту, вернее, приводила в порядок лицо. Этот процесс в последние годы приносил ей сплошные огорчения. Кажется, совсем недавно она для всех была просто Леночка, а теперь – пенсионерка. Эта «беда» заставила распрощаться со многими прекрасно-сказочными мечтами.
Заметив седину у корней волос, Елена Викторовна вздохнула: снова придется краситься. Она всегда старалась выглядеть на все сто. Муж в молодые годы, когда ему было ещё не всё равно, буквально выпрыгивал из штанов от возмущения, что она тратит столько времени на марафет. Напрасно было объяснять, что женщине очень важно не выглядеть синим чулком.
Конечно, у каждой настоящей женщины есть свои маленькие тайны, которые мужьям знать вредно. Ловить восхищенные взгляды мужчин всегда приятно. И не только. Что плохого, если им доставляет удовольствие выполнять просьбы, а некоторые даже мечтают об этом? Она умела пользоваться данными ей возможностями. Парни стали обращать на неё внимание, когда ей едва исполнилось пятнадцать лет. Проще всего очаровывать мужчин, которые легко «клюют» на внешний вид. Многие принимали её за ангела во плоти. Бывало и «обжигалась». Не раз. Но никогда не заморочивалась – проехали уже, без «грязи» не прожить, а клин клином вышибают. Ума быстро набралась: не теряла голову от одного прикосновения и не сходила с ума от поцелуя.
Мужа что очаровывать? Она наперёд знает каждое его действие, каждое слово, которое скажет. В своё время она обратила на него внимание, можно сказать, из-за спортивного интереса: никто его не мог окрутить. Внешне – не орангутанг, умница. Конечно, не сын миллионера, такие тогда в стране не водились, но на безрыбье и рак рыба. Мудрить особо не пришлось – он даже ни с одной не целовался. Всё старо как мир. Оттеснить конкуренток, проявить повышенное внимание, заботу. Последнее на них действует безотказно. Можно сказать, что она вышла замуж по любви. Хотя само слово в общепринятом понимании её раздражало эфемерностью. Она никогда не витала в облаках, всегда действовала исходя из реалий. Не было лучшего варианта, а долго бегать в девках опасно. Даже никчемные кавалеры начинают подозрительно коситься: что это она до сих пор не замужем. Ей и сейчас завидуют: муж не пьет, не курит, не гуляет. Только никто не знает, что в любви он слаб. У него всегда на первом месте работа, увлечения. За всю жизнь удовлетворять жену не научился. Она пыталась разнообразить их секс, но, встретив его удивлённый взгляд, мол, где такому научилась, бросила затею. Сейчас и не вспомнить, когда они последний раз занимались любовью. Дети разлетелись, квартира трехкомнатная, теперь спят в разных. Вроде, чтобы не мешать друг другу: она – сова, он – жаворонок, к тому же храпящий. Он работает, часто и в выходные, так что общаются редко, в основном на кухне.
Конечно, его равнодушие толкало её в молодые годы на глупости. Но каждый раз столь многообещающие вначале романы превращались в банальную интрижку, которая заканчивалась «походным» сексом. От него оставалось лишь неприятное чувство, будто прикоснулась к чему-то грязно-противному, хотелось вымыться и забыть навсегда. Только одно мгновение было в жизни. Без продолжения, но вспоминается с волнением. Как-то она вызвала телемастера. Пришел парень, божественно красивый. Они оба поняли, что хотят друг друга. Сопротивляться желанию не было сил. По правде говоря, и не пыталась.
Одела детей, отправила их гулять. Едва за ними закрылась дверь – бросились в объятия друг другу. Она заметила, что у партнёра нижнее бельё не первой свежести, но это не помешало сумасшествию. Только телевизор пришлось ремонтировать другому мастеру, в другой день.
После каждой неудачи на любовном фронте, то ли с досады, то ли от осознания, что муж вполне мог быть участником подобного, она неделями терзала его ревностью. Хотя прекрасно знала, что он со своими старозаветными понятиями на это не способен. Однажды сгоряча даже испытала его – хотела доказать, что он ничем не лучше.
В то лето они решили съездить на море, чтобы детки здоровья понабрались, покупались, погрелись на песочке под лучами южного солнышка. Тем более её подруга детства там жила. Не виделись больше десяти лет. Списались, она пригласила в гости. Подруга смолоду была искушенной в любовных делах, но с мужем не повезло, как она говорила, оказался импотентом. Понятно, «оголодала». На приехавшего мужика сразу глаз положила, откровенно стала соблазнять. Решила: пусть порезвится. Муж ни на какие её уловки не клюнул. В последний день она совсем обнаглела. Решила сыграть на благородстве. Голова, видишь ли, у неё разболелась, подышать свежим воздухом надо. В одиннадцать часов вечера! Попросила сопроводить. Обломилось, отнекался.
Муж, конечно, соображает, но вряд ли догадывался о маленьких её глупостях. Она тоже не дура: свои поиски счастья не афишировала. Всякие пустяки, вроде слухов, её никогда не вгоняли в смущение. Слухи, они и Африке слухи. Со свечкой при этом никто не стоял – значит, ничего и не было. По большому счёту, что ревновать: в основном вся её красота ему досталась.
Елена Викторовна опять вздохнула. Жизнь прошла, счастья нет, и не будет. Возможно, оно пролетело где-то рядом. Жаль: не удалось эту птичку хотя бы за хвостик ухватить.

ВСТРЕЧА НА «НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ»

Этим летом с приятелем собрались «робинзонить» только в конце августа. Что-то тяжелы стали на подъём, похоже, стареем. Когда были помоложе, вырваться из городской суеты на природу нам удавалось почаще.
Лес, костёр, непроглядная темень – даже нашей старенькой «Нивы» не было видно – создавали иллюзию, что вокруг на много километров нет ни одной живой души. Ну, как на необитаемом острове. Что говорить, романтика! Рыбки наловили, ушицу сварганили, к ней, что полагается приняли, сидим, беседуем.
Вдруг эта благодать – в дребезги: из темноты выходит мужик. Небольшого роста, в резиновых сапогах, в замызганной болоньевой курточке, в темной вязаной шапочке, ни дать ни взять тракторист, который только что вылез из кабины своего железного коня. И к нам – с просьбой:
- Люди добрые, замерз как собака, разрешите погреться.
Ну, помочь человеку в беде – дело святое. «Странник», действительно, продрог, буквально готов был залезть в костёр. Перехватив его жадный взгляд на котелок, предложили подкрепиться. Мы-то только половину одолели. Глядя, как он заработал ложкой, поняли: бедолага не только замерз, но и оголодал. У нас и «лекарства» граммов сто в бутылке осталось. Глаза у него сразу разгорелись: «Можно, – говорит, – малость». Забавно было смотреть, как он борется с искушением: ограничиться пятьюдесятью граммами или вылить в стакан всё. Соблазн оказался сильнее. Расправившись с ухой, он сам рассказал, откуда и куда идёт.
Выходило, что прошагал он километров пятнадцать и до его деревни ещё не меньше десяти. Нормальненько в наше время путешествовать так пешедралом! Поинтересовались:
- А что пешком? Автобусы не ходят?
- Дык, без денег не возят.
- Вроде, говоришь – шабашил?
- Шабашил. С аванса малость загуляли, нас и турнули.
- Что, совсем без выходного пособия?
- Да нет, дали крохи, за два дня всё просадил… Дети меня с деньгами ждут…
Он совсем угас. Мы рассудили: если дети, значит и супружница имеется.
- Не завидуем, женушка как пить дать «приголубит».
- Жены-то нет.
Наша старорежимная логика подсказала лишь одно:
- Умерла?
- Не, с полюбовником убежала.
Трудновато нашему поколению принять современные реалии – удивленно уточнили:
- И детей оставила?
- Написала, что взрослые, свою дорогу найдут, хочу пожить для себя.
Своё мнение по этому поводу мы высказали, но не в нелитературной форме. Понятно, что такой муж счастье небольшое, но детей бросить – предел подлости.
Он как будто прочитал наши мысли:
- Вы не думайте, что я пьяница. По молодости баловался. Женился – друзья, пьянки-гулянки по боку. Дом построил. Я и на тракторе, и на комбайне, надо – на машине. В колхозе меня ценили, прилично зарабатывал. Она-то училась на заочном. Уедет на экзамены, я месяц как белка в колесе – дети, работа, скотина. Выучилась, должность хорошую дали, думал: теперь заживём. А она с приезжим снюхалась. Я-то ничего не знал. Прихожу как-то домой, шмоток её нет, на столе записка. Ну, и с катушек слетел, закуролесил …
- Сколько у тебя наследников?
- Трое было.
- Трое! А почему «было»?
- Старшая руки на себя наложила. Девятнадцать лет только исполнилось.
Ума нет, влюбилась. Неудачно. Мать бы была, поплакалась бы ей в подол и успокоилась. А я что…
- На похороны дочери приезжала?
- Не. Плохо я всё помню. Она быстро нажилась. Полюбовник наркоманом оказался. Еле ноги унесла.
Он засыпал, мы не стали донимать вопросами, пообещали завтра подбросить. На следующий день довезли его до хаты. Дом, действительно, был новый, добротный, живи и радуйся. Он вылез из машины, походкой восьмидесятилетнего старика подошел к калитке, долго с ней возился, похоже, заходить ему не хотелось. Никто не выбежал его встречать, хотя занавеска в одном окне колыхнулась, и движение за ней наметилось.
С крыльца он помахал нам рукой. Помочь ему больше ничем не могли. Наша «Нива», объезжая ямы и рытвины, попылила по деревенской дороге.