Творчество Михаила Петрова
в зарубежной и отечественной критике и переводах
К 100-летию со дня рождения
За пределы республики и страны первым вышло и получило признание творчество Кузебая Герда. 1920-х годах произведениями удмуртского поэта и ученого заинтересовался, в частности, венгерский академик Бернарт Мункачи. В своей статье «Новейшая удмуртская литература» он высоко оценил творчество Кузебая Герда и сказал одобрительные слова по поводу созданных им учебников для удмуртских школ и изданных сборников народного творчества. В послевоенные годы, вслед за Гердом, внимание читателей в стране и за рубежом привлекло имя другого удмуртского писателя — поэта, прозаика и драматурга Михаила Петровича Петрова.
В конце 1950-х годов творчеством М.П.Петрова заинтересовался ученик Б.Мункачи, известный венгерский ученый, профессор Д.Фокош-Фукс. Он обратился ко мне с просьбой прислать ему наиболее крупные произведения Петрова. (Мой адрес дал ему В.И.Лыткин, коми профессор, в конце 1920-х годов специализировавшийся по финно-угроведению при Будапештском университете и не раз встречавшийся с Фокошем-Фуксом.) На мое письмо о том, что у М.П.Петрова нет русских переводов крупных произведений, профессор заметил, что ему нужны книги на удмуртском языке, ибо русские переводы часто искажают оригинал и не передают особенности удмуртской речи и мышления. Я отправил в Венгрию оригинал повести «Зардон азьын» («Перед рассветом»). После получения Фокош-Фукс сообщил, что во многих местах в повести (маленьком романе) Петрова чувствуется поэтическая интонация. Затем в отзыве на автореферат моей диссертации «Творчество М.П.Петрова» он писал: «Я с большим интересом читал автореферат диссертации и благодарю Вас за эту работу. Это удачная, хорошая работа. Мы знакомимся с идеями писателя, с его эпическими работами, в которых он изображает героев, сражавшихся в Великой Отечественной войне и с воодушевлением участвующих в строительстве социализма, знакомимся с многоцветной поэзией М.Петрова, и заслуга ее в том, что она внушает и нам эту любовь и высокую оценку» (Будапешт, 23.04.1960 г.).
А вот отрывок из рецензии на мою книгу «Поэзия и проза М.П.Петрова» другого профессора Будапештского университета — Эрдёди Йожефа: «Удмуртская земля в царские времена в конце XIX века стала известна в европейской печати: либеральную мысль порядочно возмутило одно восточно-европейское дело: жители удмуртского села Старый Мултан обвинялись в принесении в жертву языческим богам русского нищего. Обвинение было, конечно, ложным, но обвиняющий и ложный свидетель нашелся — ученый-этнограф, который на основе фольклора доказывал, что удмурты тоже жертвуют человека.
Ходатаем правды, защитником бедных удмуртских крестьян стал писатель В.Г.Короленко. Разоблачая ложь, опровергая надуманные показания, он добился освобождения невинных.
Историю этого судебного процесса после 20-летнего кропотливого исследования изобразил М.Петров в своем документальном романе “Старый Мултан” <…> Особенно поучительна в работе Ф.Ермакова та глава, в которой он показывает, как требователен был писатель к своему <…> труду <…> для написания которого он собрал множество фактов: записывал рассказы живых свидетелей, просматривал печатные работы, изучал исторические материалы в архивах, и груда фактов, благодаря творческой работе, превратилась в звонкий металл — добротную книгу <…>
Монография Ф.К.Ермакова показывает одного из писателей литературы, известной нам лишь по сказкам и нескольким стихотворениям. Встает вопрос: не надо ли нам ускорить издание документального романа “Вуж Мултан” Михаила Петрова?» (Филологический вестник Венгерской академии наук. 1968. № 1—2. С. 268).
К сожалению, это предложение профессора Эрдёди Йожефа не нашло отклика; лишь небольшой фрагмент романа был напечатан молодым венгерским ученым, затем профессором Петером Домокошем в сборнике «Meaveének» («Медвежья песня») в 1975 году.
Так эстафету ознакомления с удмуртской литературой венгерских читателей от знаменитых профессоров принял молодой ученый Петер Домокош, которому в 1960 году, в дни работы I Международного финно-угорского конгресса, было всего 24 года. Домокош тогда выступил с докладом «К вопросу о новой литературе пермских народов», в котором, наряду с рассказом о вкладе в культуру удмуртского народа К.Герда, Ашальчи Оки, Кедра Митрея, М.Коновалова, особое внимание уделялось творчеству М.Петрова. В одной из глав доклада — «Удмуртская литература современности: Петров и удмуртская проза» было сказано: «В удмуртской послевоенной литературе проза — яркий вид искусства. Самой заметной, выдающейся личностью этого времени, одновременно выдающимся писателем удмуртской литературы является М.П.Петров <…> Его появление в литературе совпадает с <…> 20-ми годами. Он участвовал в литературной и политической борьбе этого времени, но сохранил трезвый и ясный взгляд <…>
В 1952 году появляется небольшой роман М.Петрова “Зардон азьын” (“Перед рассветом“). Действие происходит в колхозе, в тылу, в годы войны. Главным действующим лицом является инвалид войны, советский офицер, избранный председателем колхоза. В море схематических романов это произведение Петрова являет собой пример произведения кристальной чеканки и говорит о существенной стороне советской жизни на своих страницах более глубоко, чем в дюжине томов».
Особый интерес представляет большая статья Петера Домокоша «Об удмуртском романе», опубликованная в популярном в Венгрии журнале «Надьвилаг» («Большой мир»). Здесь автор подходит к анализу романа «Старый Мултан» с позиций социофилософских: «Перед нашим изумленным взглядом проходит действительный паноптикум дореволюционной России: кулаки, торговцы и попы, полицейские, прокуроры и судьи, министерские служащие, министры и государственные советники, учреждения и коллегии — все те, кто в подготовке убийства, его осуществлении и сокрытии образует страшный союз, кто в подлости, беззастенчивости и цинизме превосходит отрицательных героев Гоголя и Чехова.
Но с другой стороны к разбитым, напуганным и измученным крестьянам и деревенской интеллигенции постепенно примыкают во имя гуманизма и справедливости самые лучшие представители русской интеллигенции: писатели, журналисты, ученые, и они начинают осознавать, чего хочет добиться царская политика ритуальными судебными процессами и раздуванием межнациональных противоречий. Роман Петрова долго сохраняется в памяти читателя, и он является ценным произведением искусства благодаря богатству фактического материала и образной системе изложения».
А вот отзывы на творчество М.П.Петрова других европейских ученых.
Француз Жан-Люк Моро в статье «Панорама удмуртской литературы», опубликованной в 1966 году в издании «Финно-угорские этюды», отмечает: «Но более значительным и интересным произведением и по сюжету, и по стилю стал роман Михаила Петрова “Вуж Мултан”. Роман касается тех отношений удмуртов и русских, которые царили в конце последнего (XIX) столетия.
Труп нищего найден недалеко от деревни Старый Мултан. Десять удмуртов были обвинены в человеческом жертвоприношении в угоду религиозным обрядам. В то время русификация была особенно сильна, и царские власти хотели спровоцировать распрю между удмуртами и русскими, живущими в этой области. <…> В своем романе Петров сумел усилить обстоятельства, за которыми стояли классовые интересы и призвать бедное удмуртское крестьянство к союзу с русским беднячеством».
Немецкий финно-угровед Дьюла Дечи в своей работе «Введение в финно-угорское языкознание» (Висбаден, 1965) пишет: «Романы Петрова “Зардон азьын“ (“Перед рассветом”) и “Вуж Мултан” (“Старый Мултан”) принадлежат, пожалуй, к самым лучшим произведениям удмуртской художественной литературы того времени».
Самые добрые слова о художественных творениях удмуртского писателя были сказаны и советскими учеными, критиками и литераторами. Прежде всего высокой оценки удостоились романы М.П.Петрова. В 1957 году на страницах газеты «Советская Россия» появилась статья Б.Бассаргина «Правда историческая, правда художественная». Автор пишет: «В нашей многонациональной литературе заметное место занимают книги о прошлом народов. Воспитательное значение их трудно переоценить.
Список лучших произведений о прошлом пополнился романом удмуртского писателя Михаила Петрова “Старый Мултан”.
В основу романа автор положил исторические события так называемого “мултанского дела”, представляющего, по выражению М.Горького, “идиотское мракобесие самодержавной власти“. Напомним читателю, что в конце прошлого XIX века в защиту крестьян-удмуртов, несправедливо обвинявшихся царской полицией в ритуальном убийстве, выступили передовые представители научной и общественной мысли русского народа. О первом заседании спровоцированного мракобесами “процесса” против ни в чем не повинных людей В.Г.Короленко писал: “Света, как можно больше света в это темное дело”. Эти слова могли бы служить эпиграфом к роману М.Петрова, они полностью выражают его суть.
Читая роман, поражаешься незаурядному умению автора ощутить живой трепет факта после того, как тот давно ушел с газетного листа, заставить прошлое отвечать без утайки. В этом сказывается подлинный темперамент художника, обратившегося к исторической теме. (В этом и проявляется подлинное мастерство большого таланта! — Ф.Е.)
Отчетливо раскрывается связь мултанского дела с общей реакционной политикой царизма. В произведении верно подчеркнуто, что истинные организаторы этого гнусного “дела” — высшие сановники империи: обер-прокурор Победоносцев, министры Муравьев и Плеве. И хотя “отцы правосудия” рисуются где-то на втором плане повествования, они предстают перед читателем в первом ряду преступников…
С неподдельной искренностью и любовью выведен В.Г.Короленко. Хорошо изображена природа родного края. Язык произведения прост, говор героев подлинно народный.
Издание романа на удмуртском языке в 1954 году дало возможность широкому кругу читателей в республике увидеть и глубоко оценить его правдивость и высокую идейность, историческую конкретность и художественность».
Ровно через год на страницах «Литературной газеты» появилась статья прозаика Виталия Василевского «История звучит злободневно», где автор особо отмечает мастерство удмуртского писателя: «Перед нами — широкое и богатое полотно жизни удмуртской деревни 90-х гг. XIX века. С эпическим размахом нарисовал писатель обаятельные, полные нравственной стойкости и чистоты образы удмуртских крестьян <…> Короленко появляется в середине романа, там, где многоплановое, богатое по краскам эпическое полотно переходит в драматические картины судебного процесса. Надо сказать, что Петров создал убедительный, полнокровный — отнюдь не канонический образ великого писателя. Вера в благородство и чистоту трудовых людей любого народа одухотворяет Короленко; этой гуманистической верой проникнуты все его поступки, вплоть до волнующей сцены оправдания оклеветанных крестьян-удмуртов. <…> Исторический роман М.Петрова — это не просто воссоздание средствами беллетристики стародавнего процесса; по замыслу и по художественному воплощению роман чрезвычайно актуален. Ему, по моему убеждению, уготована хорошая издательская и читательская судьба. <…> Михаил Петрович Петров скончался в расцвете творческих сил. Роман “Старый Мултан” — лучшая и, к сожалению, последняя его книга — найдет путь к сердцу широкого круга читателей».
Известный литературовед, член-корреспондент АН СССР Г.И.Ломидзе в своей книге «Единство и многообразие» (М.: Сов. писатель, 1960. С. 330—332) особо остановился на некоторых теоретических суждениях М.Петрова: «Удмуртский писатель М.Петров в своей речи на Третьем съезде писателей Татарской АССР высказал ряд соображений о сущности национального облика героя, о том, какие качества следует признать подлинными признаками национального характера. Петров справедливо заметил, что при разборе произведений люди, ратующие за “национальный колорит”, а по существу за архаизм, говорят: “…у вас же герой не похож на удмурта”. Удмурт имеет специфические особенности, зависящие от географических условий. Приедет, скажем, он в лес и, прежде чем начать рубить дерево, набьет трубку табаком, обойдет дерево, осмотрит его кругом, что-то подумает, выколотит трубку о пожелтевший ноготь, поплюет на руки и только тогда приступит к работе. Ну, а если он новатор производства, летчик, ученый? Если он вооружен электрической пилой и не любит курить? Тогда ведь само собой отпадают многие “национально” колоритные детали! Неужели оттого, что человек отошел от одних привычек и приобрел другие, он утратил национальную определенность?
Свойства национального характера нельзя навешивать на человека наподобие знаков отличия. Они должны быть выявлены во всей целостности и своеобразии жизненных связей, отношений героя <…>
Удмурт, вооруженный электрической пилой и усовершенствованной техникой, не перестает быть удмуртом. Но он удмурт нового типа. Не всё то, что было вызвано в прошлом конкретными жизненными обстоятельствами, остается в его натуре. На упреки в том, почему он “разрушил” какие-то якобы коренные черты национального характера, удмурт-лесоруб мог бы ответить: “Вы смотрите назад! То, что было, вам кажется незыблемым, то, что стало — непривычным и оттого не согласующимся с национальным характером. Внимательно взгляните на меня! Подлинным представителем удмуртского народа являюсь я, а не ваши мертвые представления о моем народе. Вы отстали безнадежно и плохо улавливаете движение живой жизни. А жизнь прекрасна своими вечными изменениями, неожиданными преобразованиями. Любите жизнь и всё новое в ней и в человеке. Не тяните меня в прошлое. Я хочу идти вперед! Следуйте и вы за мной!”».
Высоко были отмечены не только прозаические произведения М.Петрова, но и его поэтические труды. Народ принял многие его стихотворения как свои родные и превратил в задушевные лирические песни, а поэма «Италмас» стала основой первого удмуртского одноименного балета композитора Г.М.Корепанова-Камского. Поэма задела за живые поэтические струны души известного русского поэта и теоретика стиха С.С.Наровчатова, который писал: «Народ — сказочник, он помог создать Михаилу Петрову чудесную поэму “Италмас”. Какими разноцветными шелками выткана давняя легенда. Она по-новому заставила меня взглянуть на духовное прошлое удмуртов» (Наровчатов С.С. Избр. произведения. М.: Худож. лит., 1972. С. 371).
Значительный вклад в культурную жизнь республики, развитие творческих контактов удмуртских писателей с представителями литератур других народов внес М.П.Петров и своими переводами. В свою очередь для самого писателя перевод был способом постижения приемов писательского мастерства, недаром на одной из конференций удмуртских писателей он отметил: «Перевод — огромная творческая школа, если хотите, перевод для нас — это университет, где в числе лучших профессоров выступают А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Л.Н.Толстой, Н.А.Некрасов, А.М.Горький, В.В.Маяковский и другие корифеи русской литературы».
М.Петров владел русским, татарским, марийским языками, поэтому непосредственно с оригинала переводил произведения и классиков, и современников. Еще в школьные годы (по предложению своей первой учительницы В.Ф.Тиминцевой) он перевел программное стихотворение Н.А.Некрасова «Школьник» и с тех пор уделял особое внимание творчеству русского классика: перевел на родной язык поэму «Мороз — Красный нос», «Генерал Топтыгин», «Крестьянская семья», «Жнец» и др. Также М.Петров перевел десятки стихотворений и значительную часть «Героя нашего времени» М.Ю.Лермонтова, лучшие стихи А.С.Пушкина, А.Толстого, Ф.Тютчева, А.Фета, И.Сурикова, Н.Цыганова, Байрона, А.Мицкевича, Я.Райниса, И.Франко, Т.Шевченко (в «Шевченковской энциклопедии» М.Петров отмечен в качестве лучшего переводчика), К.Хетагурова, поэму «Зейнаб» Мусы Джалиля, стихи и поэмы М.Исаковского, А.Безыменского, Д.Бедного, отдельной книгой издал на родном языке поэму А.Твардовского «Василий Теркин». Благодаря мастерским переводам М.Петрова удмурты смогли прочитать на родном языке Гольдони, Бомарше, Л.Н.Толстого («Власть тьмы»), А.Островского, М.Горького, М.Шолохова («Поднятая целина»), Н.Островского («Рожденные бурей»), А.Неверова («Ташкент — город хлебный»), А.Корнейчука и многих других авторов. В течение трех десятков лет Удмуртский драматический театр, помимо оригинальных удмуртских пьес, ставил спектакли по произведениям мировой классики в переводах М.Петрова.
Творчество самого М.Петрова также привлекало внимание переводчиков других народов и стран. Благодаря усилиям удмуртского поэта Гая Сабитова (считавшего М.Петрова своим учителем) и его дружеским творческим связям, которые он установил в годы учебы в Литературном институте им. А.М.Горького со слушателями тюркского отделения и студентами других стран, стихотворения М.П.Петрова были переведены почти на все тюркские языки, а также албанский, болгарский, монгольский, корейский. Стараниями Е.М.Флейса, члена Международной ассоциации эсперантистов, поэзия М.Петрова зазвучала на ряде языков китайской, индийской, романской групп.
Поэтому не случайно имя талантливого сына удмуртского народа М.П.Петрова, обогатившего своими прекрасными произведениями не только родную культуру, но и внесшего вклад в мировую культуру, представлено на страницах многих энциклопедических изданий мира: Большая советская энциклопедия (Т. 19. С. 484); Краткая литературная энциклопедия (Т. 5. С. 726); Украинская советская энциклопедия (Т. 8. С. 229—230); Шевченковская энциклопедия (Т. 2. С. 103—104); Лермонтовская энциклопедия (С. 382—383); Литературный энциклопедический словарь (С. 675); Советский энциклопедический словарь (С. 1008); Большой энциклопедический словарь (С. 904); Российский энциклопедический словарь (Т. 2. С. 1177); Венгерская энциклопедия мировой литературы (Т. 10. С. 474—475); Чешская энциклопедия писателей народов СССР.
