ПЕРОМ И ШПАГОЙ
* * *
Забавно, если нувориш решит,
(ведь жизненный ему внушает опыт),
Что не трудней кропать сонетов стопы,
Чем исчислять торговли барыши.
Ведь дока в бизнесе: коммерческий талант
Ему стяжал покой, лавэ и женщин,
Но честности и совести всё меньше, -
Такой размен, вальяжный дилетант.
Невнятиц распылитель и позёр,
Тщеславье – блажь, она и башню сносит
Решившему спросонья ль, от безделья,
Что он такой же гений, как Иосиф.
Но, слава богу, Феб – не алчный сутенёр,
А музы – не шалавы из борделя!
* * *
Мерзавца вызывая на дуэль,
Держи в уме в горячке вызова, что выбор
Оружия – его прерогатива, и «спасибо»
За гандикап тебе не скажут, менестрель.
Тогда раскаешься ты искренне, под пулю
Живой мишенью встав, имея жалкий вид,
Гроссмейстер лютни и любимец аонид,
Почувствовав, что вновь как простака надули.
Жизнь есть обман. Так стоил ли картель
Иллюзий мира, выраженных в стансах?
А смерть честнее, так уж лучше панцирь
Надев на грудь, сойдя за патриота,
С мушкетом угодить в гвардейскую пехоту,
Чтоб разом оборвать всю эту канитель.
ПИРАТСКИЕ ПЕСНИ
* * *
Весло, абгалдырь, вымбовка и гак –
всё пригодится вдруг при абордаже,
хоть я клинком орудовать мастак,
не фехтованья навык в экипаже,
в котором увальней и чистоплюев нет,
мне заслужил большой авторитет.
Но правильно подвешенный язык –
воистину сокровище от Бога,
чуть спотыкается лишь от избытка грога,
способны красноречия азы -
и голову вскружить знакомой крале,
и на делюгу вдохновить каналий.
Когда решатся парни на захват,
но жертва хорохорится несмело,
дебютное ядро слегка задело
обшивку корпуса, то нет пути назад.
Терпилы в море незавидна участь:
не сдастся сам, придётся нахлобучить.
В противном случае нас просто не поймут.
На лоскуты растащит капитана
команда в ярости, портовая гитана
мятеж пророчила, коль будет крут,
а трусость приведёт к летальному исходу:
мешок на голову – живым балластом в воду.
Теперь смекаете, что выбор не богат,
А конкуренция всё жестче в регионе.
Вдруг из-за мыса, служащий короне,
внезапно выскочит охотничий фрегат:
на вас летит возмездия громада
посланцем гибели из пламенного ада.
И косит залпами братву коварный враг.
Спасая шкуру, хоть надежды мало,
клешнями в панике цепляешь что попало:
Мушкет, весло, абгалдырь или гак.
Застигнутых врасплох плачевна участь,
И борт становится могилою плавучей.
* * *
«Подвесили за дерзость бедолагу», -
нахмурясь пробурчал матёрый волк, -
«так лучше б в схватке выказал отвагу,
к чему обязывал его венный долг.
Схватил бы аркебузу или дагу,
и к чёрту – в зубы: может, вышел толк…
По ватерлинию шары залил, бодягу
такую заварил, что сам замолк
теперь навечно. Из плебейской глотки,
что галстуком пеньковым разжилась,
который не идет, как шрам красотке,
не вырвутся крамольные слова.
Чтоб за язык платила голова,
субординацию навязывает власть».
Окрик боцмана
1
Чего уставились? Иль мачты корабельной
Вы, отщепенцы, раньше не видали?
Иль полагали, что на адском карнавале
Вас станут потчевать, пройдошливые шельмы,
Повидлом и икрой, намазанными густо
На барский хлеб, не вынесет желудок
Неподготовленный изысканного яства.
Им наслаждается лишь избранная каста.
Непритязательней для вас готово блюдо:
Горох свинцовый, лезвие клинка
Да болт, летящий в грудь вам из армбруста,
Да шею обмотавшая пенька
У бунтаря, что вздернут для примера
На рее по приказу офицера.
2
Чего застыли идолами, рожи
Задравши кверху, или до сих пор
Не доводилось видеть, как на горле кожу
Петля прихватит? Ну-ка, комендор,
Пугни их залпом с носового фальконета,
Очнулось чтоб от ступора отребье,
Как будто демона заметили в эребе,
Пустившегося в пляс под кастаньеты.
Дай только повод – рад уж этот сброд
Отлынивать на вахте от работы:
На чаек пялиться и зыбь соленых вод,
Иль любоваться висельника тушей,
Иль поножовщину затеять из-за куша,
Или травить на баке анекдоты.
* * *
Ходят по морю лихие пираты,
Золотом ломятся их сундуки,
А королевского флота фрегаты
Всюду преследуют их. Моряки,
Что не решились, к какой стороне им
Лучше пристать, продолжают кутеж.
Всё просадив до последней гинеи,
Жиду в уплату устроят дебош.
Вывалившись из трактира кагалом,
Дикой ватагой бредут наугад.
Самый потрёпанный свежим фингалом
Вызвался всем освещать променад.
Праздно шатаясь по улицам порта,
В ход то и дело пуская стилет
В стычках, готовы и к самому чёрту
Завербоваться на быстрый корвет.
Только б на волю, подальше от суши
Слушать ветров оглушительный вой
И, одурев от горячего пунша,
Кинуться в омут судьбы роковой.
И позабыть им поможет о скуке
Качка, тягучий рангоута скрип,
Случай такой, что в их алчные руки
Средневековый попал манускрипт,
Что сочинён в темной келье монахом,
Кровью пергамент пропитан насквозь,
Ибо какой-то лишенец с размаха
Саблей на иноке выместил злость.
Злость, что сулившая прибыль обитель
Вдруг растворилась. Фантом. Облака.
А помешавшийся веры ревнитель
Нёс чепуху и валял дурака.
И в назидании остро нуждался,
И лихоимец, немедля ничуть,
Сунул сначала под рёбра кинжал свой,
И в довершенье рассёк ему грудь.
Будь не таким он дремучим невеждой,
Текст на латыни умей разобрать,
То расспросил бы монаха он прежде,
Прежде, чем саблей проворно махать.
Поняли всё ж, – харатья не простая,
Выведет к кладу кривая стезя,
абрис корвета в тумане растает,
свиток с куском сургуча увозя.
* * *
На нашем корыте – аврал постоянно,
И в боцманской дудке потребности ноль,
Терзают нас шторма солёные ванны,
а кожа на теле – сплошная мозоль.
Харчи провоняли мочою крысиной,
Ещё пару жмуров спустили за борт,
Тоскуют по прочим петля и осина,
Ощерился чёртом воинственный форт.
Запаса воды на команду с наперсток,
Трещат переборки и ноют колени:
кто чувствует боль, тот ещё не погиб.
Агонию нам продлевает упорство.
Помилуй, Иисусе, пошли избавленье,
Но только не гнойной улыбкой цинги.
Прим.:
Абгалдырь – железный пруток с крюком на конце.
Вымбовка – деревянный или металлический рычаг.
Армбруст– одно из названий средневекового арбалета.
Комендор – старший орудийного расчета на судне.
Аркебуза – огнестрельное оружие тапа мушкета.
Дага – испанский короткий клинок.