ИЗ ВЕКА В ВЕК

Семейная повесть

Глава 1. Начало начал.

Города, как и люди, имеют свою неповторимую судьбу, свой облик, свой характер. Ижевск…. Моя родина, мое детство и юность…. Моя любовь и ностальгия….
В 1918 году Ижевск, один из крупнейших и старейших рабочих поселков Урала, получил статус города, а через три года стал столицей Удмуртии.
В апреле 1760 года по распоряжению императрицы Елизаветы среди глухого леса на берегу реки Иж были построены поселок и корпуса железоделательного завода. Все окрестные крестьяне были приписаны к нему как работный люд.
В начале Х1Х века в связи с угрозой наполеоновского нашествия царское правительство решило увеличить выпуск оружия. По указу царя начальник Гороблагодатских, Камских и Богославских заводов Андрей Федорович Дерябин исследовал ряд мест на Урале и пришел к выводу, что лучше места, чем железоделательный завод на Иже, для производства оружия не найти. Сюда были присланы иностранные мастера: немцы, французы, бельгийцы. Рабочая сила же набиралась из крестьян, мобилизуемых в качестве рекрутов. К началу Отечественной войны 1812 года на строящемся Ижевском заводе уже полным ходом шел выпуск огнестрельного и холодного оружия для русской армии.
1807 год можно считать вторым рождением Ижевска. С началом оружейного производства начинается слава мастеровых. Об этом я пишу не без гордости, потому что эту ковали и мои не безымянные предки.
История нашей семьи, династии мастеровых и рабочих Ижевского оружейного завода, начинается с молодого парня Ефима Медякова. По воспоминаниям Анны Васильевны Яковлевой, его правнучки, Ефим был доставлен из Сибири. Видимо, он входил в число рекрутов, которых по Указу Александра I пригоняли партиями по сто человек. Как жил этот человек, какой была его семья, какую работу он исполнял на производстве? Кто сегодня может сказать об этом? Очень много прошло времени с тех пор, молчат даже архивы.
Но главное мы знаем – он, Ефим Медяков, наше начало. И пусть даже такие скупые сведения о нем станут достоянием наших потомков.

Глава 2. Тайна одной фотографии.

В далеком детстве у меня было любимое занятие – рассматривать семейный фотоальбом. При этом никого не должно было быть рядом, только я и фотографии. Так лучше придумывались истории про людей, изображенных на них, и больше рождалось вопросов, с которыми я приставала к родителям.
Среди пожелтевших раритетов сохранился один снимок, где была запечатлена большая семья во главе с бородатым дедом в смешном пальто и головном уборе. Моя мама, Мария Александровна Минеева (Медякова) рассказывала, что это семья ее дедушки, Ивана Ефимовича Медякова, а одежда его не смешная, а почетная – наградной кафтан от Государя. Только спустя десятилетия я узнала о жизни и заслугах своего прадеда перед Отечеством, имена всех домочадцев, окружающих его на старом снимке.
В 1865 году Иван Медяков, сын Ефима, 14 лет от роду поступил на Оружейный завод, где к началу ХХ века трудился рабочим на машинной обработке курка.
Еще в дерябинские времена закладывается основа особых отношений власти и ижевских рабочих. Именно тогда для лиц, которые из-за незнатного происхождения не могли быть награждены орденами, оружием, землями или чином, стали шить специальные наградные кафтаны, отметив тем самым привилегированную касту рабочих. Кафтан и котелок – были гордостью ижевцев.
В 1907 году имя И.Е.Медякова указано в списках мастеровых и рабочих Ижзаводов, представленных к наградам в главное артиллерийское управление, за то, что он «усердием, знанием своего дела и точным выполнением его, много содействовал успешному ходу работ». А награда – почетный мастерской кафтан! Иван Ефимович отличился и при советской власти: в 1921 году ему было присвоено звание Герой Труда. Видимо, даже 70-летним мой прадед продолжал трудиться на заводе.
По воспоминаниям, Иван Ефимович был крутого нрава, в семье завел строгие порядки: без него семья за стол не садилась, его мнение было главным не только для детей, но и для жен. Был женат дважды. На семейном фото 1913 года Иван Ефимович сидит в центре рядом со своей второй женой Сашенькой, так он ласково ее называл. Сзади, как могучий лес, стоят зять Болотов, пасынок и пять сынов: Георгий, Василий, Иван, Петр, Александр. По обе стороны от оружейника сидят женщины: дочь Елизавета и снохи Августа, Степанида, и две Клавдии. Интересное наблюдение из обычаев того времени: женщин в семье по имени не называли, а обращались по мужу: Клавдию, мою бабушку, звали Саниха (по мужу Александру), другую Клавдию, жену Петра, звали Петиха, у Ивана – Иваниха, жену Василия Августу звали Васиха.
Когда сыновья выросли, появилась потребность их отселить. Несмотря на скупость и прижимистость, Иван Ефимович помог им обустроиться на новом месте и завести хозяйство. Тот факт, что в семье Медяковых женщины не работали, а занимались домашним хозяйством, говорит о среднем достатке семьи: мужчины зарабатывали достаточно, чтобы обеспечить детей и жен. «Достаточно» – это в понятии того времени, когда в доме «некрашеный деревянный стол, два-три таких же стула и по стенам лавки, да еще угловой шкафчик для посуды составляют обыкновенно всю мебель в доме оружейника. Кровать находится в редком доме, да ее и поставить было некуда. Спят обыкновенно на полатях и на печи, а уж если очень жарко, то на полу». (И.Андржевский.)
Да, такой достаток и комфорт, видно, был по-домостроевски заложен и передан в семьи своих детей Иваном Медяковым. В 60-ых годах прошлого века в доме своего деда Александра Ивановича я помню те же полати над печкой, кухонный шкафчик для посуды, большие настенные часы-ходики и, конечно, самовар – первый признак самодостаточности семьи.
А из государева кафтана в 30-е годы сшили теплое пальто внучке Ивана Ефимовича Анне, и он прослужил еще ни один год в новом назначении.
Вот о чём поведала мне старая фотография… А в голове у меня, как и в детстве, вопросов не поубавилось. Уже хочется узнать и о жизни других членов семьи Медяковых. Я знаю, судьба страны не обошла их стороной.

Глава 3. Александр Иванович.

На семейной фотографии 1913 года справа от И.Е.Медякова, крайние в рядах, мои дед и бабусенька, Александр Иванович и Клавдия Демидовна, мамины родители. Они на пороге своей большой семейной жизни. Трудности, горе, и заботы – все это впереди! А сейчас они молоды и прекрасны!
Александр пошел по стопам отца, работал на оружейном заводе – и тоже с 14 лет. Он продолжил трудовую династию Медяковых уже при Советской власти. 28 июня 1918 года приказом №3 ему вместе с другими работниками прокатной мастерской была объявлена «пролетарская благодарность» и назначено вознаграждение за «открытие спрятанных белогвардейцами машинных частей».
Как и отец, Александр был, как бы сейчас сказали, профессионалом своего дела – в совершенстве владел мастерством прокатки металла, прошел все ступеньки производственного цикла, от рабочего до бригадира, мастера смены. В нашей семье сохранилась фотография 1934 года, на которой заснята лучшая бригада под руководством А.И.Медякова накануне праздника Первомая. Была такая традиция в годы Советской власти – встречать революционные праздники достижениями в труде, отмечать победителей соревнования за их труд.
А дома мужа ждала Клавдия. Мама мне рассказывала, что бабуся всю жизнь была очень доброй, отзывчивой и безропотной, родила 12 детей, большинство из которых умерло во младенчестве. Да и как иначе? Тяжелой была их жизнь от гудка до гудка, однообразна дорога от проходной до дома. А там мал мала меньше. Что-то не понравится хозяину семьи – его тяжёлую руку знали и дети, и Клавдия.
Трудное становление Советской власти, репрессии напрямую не коснулись их семьи. Голод здесь был частым гостем, хлеб пекли с лебедой да крапивой, затируха на обед (а что это такое?). Но так жили все, и вряд ли осознавали, каким страшным и жестоким было их время…
Я очень смутно помню стариков. Какие пирожки с малиной пекла бабусенька! А какая конфета пряталась в кармане у деушки! Я ужасно любила, когда мы ехали в Зареку (район завода, где жили мамины родители). И каждый раз издалека было видно, как возле ворот на скамеечке сидит дед с большой седой бородой, словно кого-то ждет.

Глава 4. Машенька.

Самые близкие, любимые, единственные и неповторимые – это мои родители. На их долю выпали далеко не легкие годы в жизни страны.
В своей девичьей семье мама была не первым ребенком, и, как, наверно, все дети, шустрым и непоседливым. Больше всего дружила с сестрой Галиной. Красавицами выросли девочки, конечно же в маму, я думаю. А плюс к этому скромность и трудолюбие стали постоянными спутниками Марии. Такую нельзя было не заметить, а, заметив, не полюбить. И вот это случилось! Они познакомились в 1939 году, когда вместе учились в техникуме. Она не воспринимала всерьез ни этого парня, ни его ухаживания. Зачем? Рядом есть надежное плечо другого мальчишки, близкие подружки, с которыми бегали в Летний сад на танцы. Помнит Маша как часто возвращались оттуда с туфельками в руках, чтоб не износить раньше срока. Бесконечная юность и счастье в глазах!..
Все это закончилось в одночасье! Страшное слово «война» вошло в каждую семью, дом и сердце. Мария, отработав на заводе, бежала в госпиталь – там были нужны ее молодые руки. Какой там сон и отдых! Многие в ту пору забыли значение этих слов. Каждый раз стучало её сердечко при взгляде на поступивших раненых, не её ли это любимый, не её ль долгожданный? Чувствует ли он там, на передовой, как ждёт его девушка? Но не вернулся боец в родной дом, в объятия матери, осиротил сердце девичье…
А где-то на фронтах той жестокой войны сражался мой отец Евгений Минеев, за свою землю, за меня будущую. Как он воевал, за него говорят ордена и медали. В детстве, почему – то, мне было страшно до них дотронуться, ведь они олицетворяли кровь и смерть. Смешно! Позже я стала ими гордиться, словно они мои собственные.
Но лучше о любви… Пришел солдат с фронта. Настойчивый был, настырный. А как узнал, что Машенька ещё не замужем, больше уже к ней никого не подпустил. Сам он об этом вспоминает с юмором: «Как увидела она меня, кудрявого красавца, так и упала без памяти, ослеплённая блеском моих медалей. А как очнулась, согласилась женой стать». А мать со смехом машет рукой.
Конечно, не каждый человек способен на бурную фантазию, слагать стихи и песни, привносить в рутинную жизнь огонёк задора и неординарность мышления, но в нашей семье это всё присутствовало. Вся нелёгкая жизнь родителей была овеяна романтическими стихами отца:

Двое ходят по улице Гоголя,
Времени не замечая:
Человеку надо много ли,
Если любовь повстречает?

Под ногами из листьев ковер,
У кленов поникшие кисти.
Каждый клен – это жаркий костер,
Пламенеющий радугой листьев.

Двое ходят. Сверкают огни
На вечерней ижевской улице…
Ничего не видят они,
Даже то, что погода хмурится.

Хорошо, когда рядом друг!
Дождь пойдет и утихнет вновь.
В унисон стук сердец: тук… тук…
У двоих – Любовь!

Их первенцем, к огромной радости отца стал мальчик: сколько надежд и счастья! Не долгим только оно было: скудное питание, неустроенный быт, болезни сделали свое дело. Мама была буквально раздавлена, почернела от горя, ей не хотелось жить. Пережить несчастье ей помогла маленькая Люда, требуя внимания и заботы. А отца в это время, по приказу партии, отправили в Забайкалье, в одну из воинских частей политработником, где он очень тосковал без своей Машеньки:

Чистым снегом лес покрыло,
Но без милой – все не мило.
Не шуршите иглы сосен,
Без любимой в сердце осень.
Вянут травы на лугу,
Лес и поле – всё в снегу.
А забыть и разлюбить
Никогда я не смогу.

И она приехала! Другая природа, другой климат, жизнь среди военных, несвойственная для них работа – эх, мамочка, к чему только не привыкнет верная подруга! Там, в Забайкалье, у них родилась дочь Светлана. И уже две девчонки бегали по сопкам среди ковылей. А уж по возвращении домой, в Ижевск, появилась я. Год был для страны знаковый, 1957. Первый спутник Земли и я – звучит?
Не все бывало ладно возле нашего семейного очага. Только сейчас, читая рукописи стихов отца, я понимаю это.
Материалистом в нашем доме, хозяйственником, экономистом и бухгалтером всегда была мама. Как она успевала, я и сейчас удивляюсь. Это бабушки мои всю жизнь посвятили дому, не работая на производстве ни дня. А наша мамуля раньше всех встанет, всех разбудит, накормит, заплетет мне косу, и на работу, на завод. Духовная же жизнь в семье шла благодаря отцу – педагогу, журналисту и просто отличному папке. И для нас, для каждой из трех дочерей, сложено не одно стихотворение. Опять же, где силы брал для творчества, для духовного роста, для долгой полноценной жизни? Это всё она, наша Берегиня, его Машенька.
Так и идут рука об руку, уже 62 года, рядом эти два человека. Это редкое явление, огромное счастье и пример для подражания. Их жизнь – это ориентир для меня, а родной дом – место, куда я всегда стремлюсь, мчусь за поддержкой, пониманием, теплотой и любовью.

Глава 5. « Итак, она звалась Татьяной…»

Что за чудо – это детство! Время, когда всему хочется научиться, все попробовать, со всеми перезнакомиться и никому не дать спокойно жить! Моей энергии хватало на целый мир: в школе пионерский, комсомольский активист, во дворе – заводила. Даже дома, когда я оставалась одна, в голове роились куча идей и мыслей. Казалось, что рядом друзья и единомышленники, и мы опять что-то придумываем, осуществляем, творим. При этом, опомнившись, едва успевала сделать реальные дела перед маминым приходом с работы.
И в таком ритме бежала жизнь в родительском доме, пока не наступил период выбора профессии. К огорчению папы и мамы, местом дальнейшей учебы я выбрала Москву – ни больше, ни меньше. Они как чувствовали, что я навсегда покидаю отчий дом. Так и случилось!
Не передать словами: Москва, студенчество, сессии, впечатления… Лекции нам читали профессора, по учебникам которых мы учились. И они же, важные ученые мужи и дамы, говорили нам: «Да, вы приехали учиться, но не забывайте, ГДЕ вы учитесь. Старайтесь увидеть, впитать в себя как можно больше. Ведь вы в Москве!» Мы и старались: музеи, выставки, концерты.
Студенческое лето 1978 года. Молодежь работает в стройотрядах, штурмует летнюю практику. А у нас организовывается студенческий отряд проводников. Мой первый рейс «Москва – Павлодар», первые пассажиры, первый раз увидела степь… Как хорошо начинать жить, всё интересно и здорово! И вот тогда, именно тогда случилось!

И он пришел, нет, он влетел
В судьбу мою и душу!

Он же, глядя на меня, размышлял более прозаически: «Что за работа – проводник железнодорожных вагонов? Это мы позже разберемся. Но эта девчонка должна быть и будет моя!»
И снова как в калейдоскопе: знакомство, заявление, свадьба. А на следующий год все наши студенты уже нянчили Светланку.
Да, жизнь моей семьи в ногу шагает с историей страны. Незабываемый 1980 год! Москва принимает гостей на Олимпиаду. Обычно студенческая практика проходит по месту учебы, а тем летом её предлагали пройти кому где захочется, только от Москвы подальше. Я рвалась к маленькой дочке в Ижевск, и мне не препятствовали. А Иван остался в Москве на обслуживании Олимпиады. Их студенческое общежитие за год до открытия игр стали готовить под гостиницу для туристов. А раз ребята содержали свою бойлерную, то из них же и готовили бригаду администраторов. Так мы и провели это лето врозь: он на Олимпиаде, я в Ижевске; осенью – я в Москве, он – в Магадане на практике. Почта работала отлично, и до сих пор пачки писем хранятся в доме: о любви, тоске друг без друга, о дочке, о планах на будущее.
И вот уже проходит 30 лет…. За это время столько воды утекло! Вернулись из Москвы в Казахстан, в Рудный, потом 10 лет прожили в Джетыгаре. В трудный период распада огромной страны, как многие, мы уехали в Россию; как немногие, вернулись снова в Казахстан. Да, чтобы помотаться по планете, не обязательно выходить замуж за военного. Это, оказывается, может быть и горняк.

А детей мы вырастили троих: два сыночка и лапочка-дочка. Долго старшие росли вдвоем: Свете было 10 лет, Володе – 7, а наш возраст приближался к сорока. И что-то подумалось мне однажды: «Дочь замуж выйдет, сына в армию призовут. Не скучно ли нам с отцом будет жить?» А тут еще страшная трагедия обрушилась на страну. В декабре 1988 года два города исчезли с лица земли, как и не бывало: Спитак и Ленинакан. Землетрясение унесло тысячи жизней. В Советском Союзе многие воспринимали чужую боль, как свою. И это был не пафос вопреки сегодняшнему мнению. Мы решили, пусть хоть на одного человечка, но станет больше людей на земле. Может кому-то показаться смешным, но и эта была одна из причин, чтоб на свете появился Григорий. Имя он носит одного деда, а родился в день рождения другого – и это тоже очень символично.

Глава 6. Светлячок.

Она – мечта моей жизни. Всегда хотелось иметь девочку с именем Светлана, именем светлым и вечно молодым, с таким, как у любимой сестры. Получилось еще лучше – с конопушками, рыжими кудряшками и зелеными глазами. Говорят, что это колдовское сочетание. Может быть и права молва…. Она всегда настойчиво добивается своей цели, с детства всегда готова отстаивать справедливость, хоть с совком-лопаточкой в руках. Солнце ее любило во все времена, зажигая огнем копну Светиных кудрей, зеленые глаза просто притягивали ребятню. А ее смех-колокольчик мог заразить весельем кого угодно. Как только ни называли мою солнечную девочку друзья: Огневушка-Поскакушка, Бестия знойнорыжая, классное Солнышко…. А я смотрела на свою помощницу и во многом видела в ней себя. Вот уж истинно, наши дети – продолжение нас.
Быть или не быть в семье третьему ребенку, мы уже советовались с ней. Как же рано закладывается в девочках чувство материнства и заботы! Она со всей серьезностью и ответственностью отказалась от предполагаемых личных благ в пользу будущего братишки, старательно училась пеленать куклу, а мое сердце сжималось от чувства признательности к моей маленькой хозяюшке.
Когда я поехала учиться в Караганду на преподавателя, с тревогой думала: «Кто же заплетать тебя будет, дочка?» Но через пять лет моя Света даже варенья сама умела готовить, а мой учительский диплом по праву принадлежит всей семье. На её свадьбе мой младший сын сказал жениху: «Повезло тебе, Леша, наша Светка все умеет». Им обоим повезло! В этом огромном мире так легко не встретиться! Школу она закончила в Ижевске, родители жили в Лисаковске, а храмом науки для нее стал Кустанайский университет. Она на первом курсе, он только закончил…. Ну, вот как? Как? Это судьба!
Судьба, наверно, и в том, чтобы продолжить творческую жизнь деда Минеева. Она выбрала его беспокойную работу журналиста. Дед Женя этим очень горд! Столько раз я заставала их за профессиональными беседами во время нечастых встреч в Ижевске! И каждый раз, когда приезжаю в отчий дом, отец подробно интересуется жизнью Светлячка, так он всегда её называет. В моей душе тоже поднимается волна гордости. Я – дочь журналиста! Я – мать журналиста!
Как стремительно летит время! Прошли её золотые годы детства и юности, когда с любопытством и интересом Света осваивала азы семейного искусства, испытывала на себе любовь дедушек и бабушек. Сейчас у нее своё «гнездышко с птенчиками», где закладываются свои семейные традиции и укрепляются старые. Но она пошла дальше. Как журналист Светлана имеет профессиональную возможность нести знания и опыт поколений людям, нести с уважением и тактом, с горячим сердцем и горящими глазами. Я знаю, дочка, у тебя получится!
Да, Алексей, мы отдали тебе свое сокровище! Её мне не хватает ежедневно, ежечасно! Но дети и рождаются для того, чтобы потом покинуть родную семью, как это ни грустно…

Глава 7. Малыши.

Твои дети выросли – грустное осознание. Говорят, что первый ребенок – это последняя кукла, а по-настоящему, первый ребенок – это первый внук. На него смотришь, его воспитываешь уже с высот мудрости жизни. Очень приятно и то, что мудрости хватило и твоим детям, которые дали такие красивые имена своим малышам – Ванюшка и Настенька, Иван и Анастасия.
К моим размышлениям о смысле жизни, о семье присоединяется моя дочь, моя Светлана:
- Маленькие детки. Мои любимые детки. Цветочки моей жизни. На них смотрю и не могу налюбоваться. Никак не могу осознать, что это мое продолжение – сынок и доченька. С их появлением закончилось мое детство, когда можно было быть взбалмошной, безответственной и необязательной. Сейчас для этих двух малышей я пока самый главный человек в их жизни. Нельзя отмахнуться от вопросов сына, потому что мама для него самая умная и всезнающая. Нельзя не подойти к плачущей доченьке – нужно приласкать и успокоить. Вся моя жизнь крутится вокруг них.
Каждое утро Ванечка с папой уходят на работу. Именно «своей работой» Ваня называет детский сад, где помимо изучения английского и казахского языков, лепки и рисования, его учат общаться с людьми, жить в обществе. А Настенька в это время находится со мной дома и тоже делает свои маленькие открытия – разглядывает картинки в книжках, играет с куклами и начинает лепетать первые слова и предложения.
Они еще ничего не сделали в этой жизни, их история только начинается. А как она сложится, будет зависеть от них самих. Но я хочу, чтобы они выросли хорошими людьми, знали и ценили семейные традиции, помнили и любили своих родителей. Хочется, чтобы они понимали, как понимаю это сейчас я, что семья – это главное в жизни человека, источник сил и вдохновения, это лекарство от всех неприятностей, надежный тыл и опора, здоровое и процветающее общество, сильная страна.
А значит, именно сейчас я должна подарить им как можно больше материнской любви и тепла, пусть на протяжении всей жизни они чувствуют это в своем сердце.

Подрос Ваня, стал первоклассником. Занимается спортом, любит шахматы и с компьютером на «ты». Любит задавать взрослые вопросы и для сестрёнки является непререкаемым авторитетом. Он не понимает пока, что является седьмым поколением рода Медяковых, достойных, мастеровитых и уважаемых людей. Но наступит время, и Иван Жарков не только будет знать поименно своих прародителей, но и любому сможет рассказать и о них, и о времени, в котором они жили.
Я в это верю!

Глава 8. Встреча.

Да, жизнь человека – это миг, вспышка звезды в Галактике. Никто не задумывается об этом, пока молод и здоров. Сегодня у молодежи другие интересы и помыслы, копаться в истории вообще, а тем более в истории своей семьи – скучно и никому не нужно (жила же я когда-то без этого). Но в какой-то момент приходит озарение, и ты начинаешь думать, что ещё не все сделал на этой земле, что существует нечто, что необходимо передать дальше, как эстафету. Эта эстафетная палочка – жизнь наших предков, их трудовая и боевая слава, любовь и верность Отчизне и Семье.
В Ижевске на высоком берегу пруда встали на вечный свой пьедестал два бронзовых бородача-кафтанника. Это дань памяти благодарных потомков Ижевским оружейникам, талантливым мастеровым и конструкторам. А наша семья считает, что это памятник нашему предку И.Е.Медякову. И теперь уже мы, я и внучка Настя, торопимся сфотографироваться рядом с ним.
Но что это за мистика? Сзади нас пристроилось легкое облако, напоминающее черты лица деда Медякова, дескать, и я с вами. Я слышала, да и видела в журналах фотографии, на которых будто присутствует чья-то бестелесная душа. Говорят, что человек её увидеть не может, а фотоаппарат улавливает. Сегодня и я могу это утверждать. На предыдущем и последующем снимках виден только сам завод на фоне закатного неба. Значит, душа Ивана Ефимовича и сейчас там, где жил и работал, где родился и сгодился. Нынче, я думаю, ему было бы приятно знать, что не перевелись Иваны уже в седьмом колене рода Медяковых, что и мы – профессионалы, работяги своего дела, хоть не награждают кафтанами сейчас и медали за труд мало кому дают.
А главное, мы не теряем свои корни, стараемся делать будущее своих детей и внуков полноценным. Ведь это важно и нужно знать, кто ты, откуда, гордиться своим прошлым.
Мы – не «Иваны, не помнящие родства». Мы – ее Величество Семья!