СКАЗКА ПРО ИВАНА-ДУРАКА
В одном царстве-государстве в незапамятные времена в деревушке небольшой жил да был один крестьянин по прозвищу Иван-Дурак. Да он и был дураком.
А вот крестьянином-то его трудно было назвать. Потому что крестьянин-то в летнюю пору с утра до вечера работает, да и зимой ему есть чем заняться, а Иван этот вообще ничего не делал. Так сказать, лодырем был, лентяем, бездельником, белоручкой. Он всю свою жизнь на родительской шее сидел. Точнее, на печи целыми днями лежал, семечки грыз, сказки разные сочинял да мечтал о том, как бы он мудро царской казной распоряжался, если бы царем стал. Ну а по вечерам на гулянки бегал, с девками деревенскими игрался в салочки, в прятки, в догонялки, в жмурки и разные другие интересные игры для молодежи.
«Что же родители его работать не заставляли?» – спросите вы.
- Заставляли, – мы вам ответим, – да только кроме убытков из этого ничего не получалось. Не был тот Иван годен к работе. Причем ни к какой работе.
Поручат ему, к примеру, коров пасти, так у него все стадо разбредается, так что потом вся деревня его собирает до темна. Поручат ему стог сена сметать – он так его смечет, что к вечеру стог падает. А поручат ему дрова рубить, так он обязательно или сам себе что-нибудь поранит, или кому-нибудь отскочившим поленом шишку набьет. Ну руки у него не из того места росли. Что ж поделаешь – бывает.
Поэтому и решили родители, пусть лучше на печи лежит и ничего не делает – убытку от него меньше будет, нежели когда работать станет.
Но было у него и одно достоинство – красив был Дурак. Пригож лицом и статью не худ. Впрочем, так чаще всего и бывает в жизни. Либо умный, либо красивый. Исключения очень редки.
Так всё и было бы не знамо сколько времени, да вот беда – Ивану-Дураку-то уж восемнадцатый годок пошел, жениться пора. Только кто за него замуж-то пойдет? Девушкам ведь не только красивый парень нужен, но ещё и хозяин с головой да с руками. А у Ивана-Дурака ни того ни другого в наличии не было. Но ведь природа-мать никого не щадит – всем без исключения приказывает: «Плодитесь и размножайтесь!» А для этого жениться положено. Если не получается размножаться, хотя бы упражняйтесь. Но все без исключения, даже дураки, и круглый год.
А как ту природу-мать не послушаешь? Она ведь, родная, тебя через это самое дело может так загнуть – мало не покажется! И за что это она на нас, на людей, так ополчилась – не ведомо.
Вот ослы, к примеру, сделают свое дело в положенный срок, произведут потомство и далее беды не знают. У нас же, у людей, – все не как у людей. Подавай нам эти самые упражнения чуть ли не каждый день, в особенности, если ты молодой и здоровый и вне зависимости от уровня интеллекта. Более того, чем ниже образование, тем сильнее тяга к этому делу. А Иван-Дурак как раз и был молодой и здоровый и совсем не образованный. Умом он не вышел, зато все здоровые природные инстинкты у Ивана были развиты нормально. Вот эти самые инстинкты и заставили его с печи слезть. Ну вот и говорит Иван-Дурак своим родителям слезая с печи:
- Пойду-ка я жену себе поищу.
Ну не дурак ли? Кому он такой нужен?
Родители, естественно, посовещались недельку, для приличия, приняли решение и вынесли вердикт чаду своему:
- Хорошо, – говорят родители, – иди, всё равно дома от тебя толку нет, а походишь по свету, помыкаешься, может, и за ум возьмешься. Хотя и невозможно взяться за то, чего нету. Но все равно иди.
- Ты там, Ваня, – говорят родители, – постарайся ремеслу какому-нибудь научиться, раз уж к крестьянской работе у тебя способностей нет. Тогда и замуж за тебя кто-нибудь пойдёт.
Поблагодарил Иван-Дурак своих родителей за мудрый совет и отправился в путь-дорогу. А куда идти дураку, как не в столицу? Ведь испокон веку известно, что все дураки туда прутся. Все, кто живёт в столице, только и сильны, что карманы себе набивать, а думают, что они умные. А умные люди прежде всего думают о том, чтобы государство поднять, экономику укрепить, потом уже воровать. У нас же только и хватает ума – государство обворовывать. Один умный еврей сказал: не воруйте с убытков, воруйте с прибылей, тогда и будете жить хорошо. А на Руси никогда никто не будет жить хорошо. Ну, так о чём это я? Ах да, день идёт Иван, другой идёт и вдруг видит: на обочине дороги сидит девчонка – не девчонка, парнишка – не парнишка, а нечто непонятное, лохматое, не мытое, в заплатанной одёжке и слёзы утирает. Но так это удачно делает, что грязь всю по лицу ещё больше размазывает. Подходит Иван и спрашивает:
- Кто ты такое и как тебя зовут? И почему ты плачешь?
- Я простая крестьянская девчонка вон из той деревни, – говорит нечто, – а зовут меня Нюшка-Погремушка. Когда я родилась, меня Манюшей назвали. Когда я подросла немного, меня Нюшкой стали кликать, а когда я заговорила, меня стали звать Нюшка-Погремушка, потому что я много говорю, и всем надоедает моя болтовня. Но если я говорить перестану, то я, наверное, умру от скуки или задохнусь от слов, которые у меня в горле скопились. Но я же не виновата, что мне всё время хочется говорить. Я, наверное, такой родилась. А сегодня меня вообще родители из дома выгнали и сказали: «Проваливай куда хочешь, всё равно от тебя толку в хозяйстве никакого, а от болтовни твоей у нас и так головы болят весь день». И то правда, я ничего толком делать не умею, только порчу всё. А родителей мне жалко, они ведь стараются, работают день-деньской, а я только болтаю да болтаю, никакого толку от меня нету… – И снова заплакала.
- Стой, стой, стой! – Говорит Иван, – давай-ка мы с тобой сначала познакомимся. Ну, тебя Нюшка-Погремушка зовут, а меня Иваном-Дураком люди кличут, и тоже неспроста, как я понимаю. Если тебя родители из дома выгнали, то ты можешь идти со мной. Вдвоём всяко веселее. Ты можешь болтать сколько тебе влезет, только давай сразу договоримся, если я скажу «стоп», то ты должна прямо на полуслове и остановить свой словесный понос. Договорились?
- Что, прямо так на полуслове, и сразу остановиться? Не знаю, смогу ли я это, ведь я же и вправду не понимаю, почему я так много говорю, но постараюсь, если ты меня возьмёшь с собой, и не будешь заставлять много молчать.
- Да говори, сколько хочешь. Так даже веселей идти будет.
- Ну, спасибо тебе, Ваня. А куда ты путь держишь, если не секрет?
- Да вот, в стольный град решил податься, ремеслу какому-нибудь научиться. Правда я работать не умею, как и ты, да и не хочу. Я царем стать хочу.
- Ну тогда пошли, а я тебе по дороге столько всего рассказать могу, прямо уже и терпежу нету. Вот, к примеру, про корову нашу Буренку – она такая умная…
Вот так Ваня и приобрёл себе спутника, вернее спутницу. И пошли они в стольный град. Правду люди говорят – рыбак рыбака видит издалека. В данном случае получается, что дурак дурака видит издалека.
А в том царстве-государстве в то время правил царь Василий по прозвищу Долдон. И была у него дочь царевна Марья по прозвищу Несмеяна. Но не смеялась-то она не потому, что отчаянной пессимисткой была или патологией какой-то страдала. Нет, совсем напротив, была она девушкой вполне психически и физиологически здоровой, умной и по тем временам хорошо образованной. Только вот ей веселиться было не от чего. А смеяться – так и тем более.
А с чего тут смеяться? Жизнь при царском тереме совсем скучная. В те времена подруг-фрейлин с образованием ещё не принято было иметь. Слезливые романы Несмеяне давно прискучили, девушки сенные да дочки боярские скучны были – только и делали, что целыми днями сплетничали да обсуждали некоторые достоинства конюхов и стрельцов. Бабки да няньки все свои сказки уже по сто раз пересказали, а газет да телевизора в то время ещё не придумали.
Ну вот, при таком вот примерно состоянии внутренней политики и придумал царь Долдон выдать свою дочь Несмеяну замуж. Да не за кого-нибудь, а за сына соседнего царя Николая по прозвищу Балабон. Самого-то царевича звали просто Стёпка. Прозвища у него никакого не было. Не заслужил ещё. Да и был он ни то ни сё. Никакой был парнишка. Целыми днями на охоту ездил, да девок сенных обижал.
Оба царя давно уже поговаривали о том, что не плохо было бы чад своих поженить. Но до поры до времени конкретного договора не заключали и мнения своих чад на этот политический акт не спрашивали. Да и чего им до мнения тех самых чад, когда дело это межгосударственного масштаба. Политика, блин!
Приехал как-то царь Долдон к царю Балабону в описываемый период времени поохотиться, в баньке попариться да бражки попить, а заодно и о политике поговорить. Ну и завел такой разговор, вроде как ненароком:
- А что, Балабонушка, не пора ли нам породниться?
- Да, наверное, уж пора, Долдонушка. А не-то мой сын обормот скоро всех сенных девок обидит и всю дичь в лесах моих перестреляет. Пора ему остепеняться да за дела государственные браться.
- Ну тогда давай-ка, поговорим о наследстве и приданом. Я даю за своей дочерью полцарства и половину моего капитала для ведения хозяйства. Дочка у меня умна, образованна и хозяйственна, да и красотой бог не обидел.
- Ну и я, со своей стороны, отвечаю тем же. Правда, сын у меня к хозяйству не приучен, но зато потомство может очень качественно производить. Наловчился в этом деле шельмец.
На том и порешили.
А на следующий день и чадам своим о том объявили.
Но вот на этом этапе движения межгосударственной политики произошла заминка.
- Нет! – кричит Несмеяна, – не хочу замуж за этого придурка! – И в слёзы. Они у неё всегда близко находились – только повод дай.
Ну как при таком раскладе политических сил свадьбу играть?
Правда, со стороны Стёпки никаких фортелей не наблюдалось. Ему было всё равно. Долго ругал и стыдил свою дочь царь Долдон, а сделать ничего не мог. И решили они с Балабоном хитростью да коварством примучить Несмеяну к замужеству. Что, собственно говоря, во все времена на таком уровне социальной лестницы и применялось. Однажды царь Долдон пришёл к Несмеяне в терем как бы в очередной раз замуж её сговаривать, а сам уже план свой коварный в голове имел. Все цари и правители во все времена были лицемерами, интриганами, склочниками, стяжателями, притворщиками, высокомерными негодяями. Но тут уж, как говорится, положение обязывает. Чем выше пост, тем больше грязи. Речь идёт о выгодности отношений.
Ну, Несмеяна, как всегда – в амбиции, царь, как бы потеряв терпение, топнул ножкой да как закричит:
- Тогда я соревнование устрою и, как премию Нобелевскую, тебя победителю в жены и отдам, и попробуй только пикнуть – наследства лишу!
И ведь так натурально сыграл хитрец, что и не подкопаешься!
А кому охота наследства лишаться? Царевна хоть и капризна была да плаксива, но ведь не дура же. Да и привыкла она очень к комфорту да сытой жизни.
Решили коварные руководители государств устроить что-то вроде конкурса на замещение вакантной должности жениха для царской невесты, а сами себя судьями назначили при этом конкурсе, чтобы держать всё под контролем.
И поскакали вестники во все концы с объявлением конкурса среди молодцев
близлежащих царств-государств с уведомлением, что тот, кто этот конкурс выиграет,
станет мужем царевны Несмеяны и получит полцарства в придачу.
В назначенное время прибыли добры молодцы со всех концов света на состязание.
Организаторы этого конкурса, не мудрствуя лукаво, ограничились всего тремя этапами
состязаний.
Первый этап состоял в отборе кандидатов по результатам, так сказать, собеседования. Ну, тут сами понимаете, и мышь не могла проскочить мимо устроителей конкурса. То есть, умная мышь. Ну а всякая там недоделанная мышь как раз была ко двору.
Второй этап конкурса состоял в том, чтобы сказку смешную придумать и этой сказкой царевну Несмеяну рассмешить. Но сказка должна быть короткой и только собственного
сочинения.
Третий этап соревнований заключался в том, чтобы три загадки самой царевны Несмеяны отгадать. А надо сказать, что загадки она загадывать могла такие, что и мудрец голову сломает. Наловчилась от скуки-то.
В это самое время в стольный город и прибыли Иван-Дурак и Нюшка-Погремушка.
Смотрят они, люди все к терему царскому собираются. Захотели и они посмотреть, что
это там такое происходит, и за народом пошли – интересно дуракам. Как говорится – куда
народ, туда и урод. Пришли они на площадь перед царским теремом и давай всех
расспрашивать о событии, которое должно состояться здесь. Ну а когда узнали,
захотелось Ивану-Дураку принять в нём участие – дурак же.
Подходит Иван к регистрационной комиссии и видит, что там творится полный
беспредел. Умных да красивых молодцев комиссия в составе двух царей под различными
предлогами к состязанию не допускают, а придурков, вроде него, как раз в список
претендентов вносят. Ну и встал он в самый конец очереди.
Долго ли, коротко ли ждал Иван-Дурак, но вот, наконец, подходит и его очередь.
- Как зовут тебя, добрый молодец? – спрашивает его царь Долдон.
- Иваном-Дураком люди кличут, – отвечает тот.
- А лет тебе сколько? – спрашивает его Балабон.
- Осьмнадцатый пошёл, – отвечает Иван.
-Ас какой целью ты в соревнованиях участвовать хочешь? – осведомляется Долдон.
- Так ведомо с какой – работать мне неохота, да и не умею я работать, а вот в тереме царском на печи лежать да царевну обнимать – это как раз по мне, – отвечает. Переглянулись два царя и внесли его имя в список претендентов. На том и закончился первый этап конкурса. И в полуфинал вышли десять претендентов на царевнину руку. Что там рассказывали добры молодцы – неведомо, но только троим из них, удалось заставить улыбаться царевну. А вот царевич Степан не смог добиться улыбки царевны, хотя и сказку ему самый искусный сочинитель придумал. Но ведь сказку придумать – это только полдела, её ещё и рассказать надо. А вот рассказывал он очень скучно и не интересно. Расстроились, конечно, цари, но что делать – народу же собралось много посмотреть на состязание, так просто не отменишь.
Ну вот, дошла очередь и до Ивана-Дурака.
- Ну, добрый молодец, сказывай свою сказку,- говорит царь Долдон.
- А которую сказывать? Я их много знаю, – отвечает Иван.
- А такую, которую я не знаю,- говорит царевна Несмеяна.
- А ты ни одну не знаешь из тех, что я знаю.
- Неправда, я все сказки знаю. Мне мои няньки все сказки уже по сто раз рассказали.
- А я свои сказки сам сочиняю, поэтому их никто не знает. Я их ещё никому не рассказывал.
- А много ли ты сказок сочинил?
- Много.
- А смешные ли они?
- Есть и смешные. А ты какие хочешь послушать, короткие или длинные? Подумала царевна: если длинную, то только одну успеет рассказать, а если короткие, то несколько. Лучше, конечно, короткие. Можно будет несколько раз посмеяться, если смешные будут.
- Несколько коротких расскажи.
- Тогда слушай. Давно ли, недавно ли, в одной деревне жила-была бабка Маланья. Нормально жила. С голоду не умирала, но и богатством великим не обладала. Корова у неё была, и были куры. Не много – штук шесть-семь. Ну и, конечно, петух-красавец. Бабка Маланья холила и лелеяла их, своих кормильцев.
Вот как-то поставила бабка Маланья бражку на вишне. Дело обычное у нас на Руси. Водка дорогая, а по святым праздникам душу немножко повеселить надо. Да и дед её очень уважал, вишневочку-то.
Ну, выстоялась та бражка. Вкусная да крепкая получилась. Процедила бабка Маланья бражку и образовалась у неё целая куча вишни перебродившей. Слила она её в корыто, вишню-то, и поставила в огород, чтобы потом, значит, в помойную яму отнести – не к спеху. И забыла про неё.
А сама пошла по делам своим к соседке и заболталась там чуток.
Возвращается бабка Маланья от соседки и видит – все куры дохлые валяются во дворе и петух-красавец с ними. Не было конца горю Маланьиному. Уж очень она их любила, курочек своих. Погоревала, погоревала бабка, да делать нечего – надо хоронить. От чего померли – неизвестно, поэтому суп из них варить поостереглась. В-о-о-от.
Народ у нас на Руси всегда был рачительным, хозяйственным, ну и решила бабка – если уж суп из них не сваришь, то хотя бы пух да перья к делу приспособить надобно. Ощипала бабка Маланья кур всех как есть. Только перья на крыльях и на хвосте оставила – жёсткие. Остальное всё очень старательно ощипала. Пух с грудки да с гузки в один мешочек, мелкие перышки – в другой, так помаленьку на перину, да на новую подушку и набрать можно. А дохлых кур с петухом положила за баней – решила вечером, как дед её вернётся из лесу, похоронить честь почести. Сама же занялась своими делами. Пока штопала одежду, ужин готовила, в подполье прибиралась – время пролетело быстро. Вот уже и вечер на дворе.
Вышла бабка Маланья на крылечко, посмотреть, не идёт ли дед её из лесу – глядь, а по двору разгуливают какие-то странные звери – не звери, птицы – не птицы, а что-то невообразимое! Пригляделась изумлённая бабка. Ба! Да это же её любимые куры живы-живёхоньки. Только ходят они как-то не совсем нормально, вроде как пьяные. И петух всё время петь хочет, да не очень это у него получается. Крылья недощипанные топорщит, голову задирает, а вместо крика хрип какой-то исторгается. И куры невеселы, всё время на бок завалиться норовят. Так все и ходят по двору, крылья по земле волоча. И тут вдруг дошло до бабки что-то. Бросилась она в огород – так и есть – вся вишня бражная склёвана, только косточки остались. А куры сейчас по двору разгуливают и с похмелья мучаются.
Ох и хохотал дед, когда из леса вернулся, глядя на кур бабкиных, по двору без одежды разгуливающих.
Выслушала царевна сказку и улыбнулась, чего до этого ещё ни разу не происходило.
- Смешная сказка, – говорит. – Рассказывай ещё, если знаешь, но только покороче.
- Ну, короче – так короче, слушай еще одну.
Как-то ехал Илья Муромец по дороге. Вдруг видит – развилка и надпись: «Направо поедешь – умрёшь, налево – с ума сойдёшь». Решил он поехать налево! Едет-едет, а впереди родник. Илья наклонился и стал пить. Вдруг откуда-то вылетает Змей Горыныч и начинает планировать прямо к роднику. Илья вынул свой меч-кладенец и давай рубить Змея Горыныча, а у того всё новые головы растут вместо отрубленных. Бился Илья
Муромец, бился, пока не свалился от усталости! Тут Змей Горыныч меланхолично так спрашивает:
- А чего тебе собственно надо-то было?
- Из родника попить, – отвечает ему Илья Муромец.
- Ты что, с ума сошёл, – говорит ему Змей Горыныч, – кто ж тебе мешает-то!!!
Выслушала царевна вторую сказку и опять улыбнулась, но уже веселее.
- Смешная сказка, – говорит Несмеяна, – рассказывай ещё, но только ещё короче.
- Что ж, короче – так короче, слушай ещё одну.
Значит, так. Ночь, тишина. На печи спят крестьянин с женой. Вдруг раздаётся стук в окно. К окну подходит крестьянин и спрашивает: «Кто там?» И какой-то мужик в ответ: «Хозяин, дрова не нужны?» Мужик отвечает: «Нет, не нужны». Утром крестьянин просыпается, выходит во двор – дров-то и нет!
Тут Несмеяна не выдержала, расхохоталась.
А вся комиссия в составе двух царей сильно опечалилась.
Настало время следующего испытания. Как бы финал уже. А в финал вышли трое претендентов. Француз, англичанин и Иван-Дурак. Но французу и англичанину наши русские загадки не по зубам оказались. И остался только один претендент Иван-Дурак. И вот стоит Иван перед комиссией и глазки строит царевне. Приглянулась она ему.
- А сейчас я тебе загадки загадывать буду, – говорит ему царевна. – Если отгадаешь, станешь моим женихом.
- Ладно, загадывай, – соглашается Иван-Дурак.
- Висит груша – нельзя скушать. Что это такое?
Дурак и брякнул сразу, не задумываясь:
- Это, наверное, наша соседка баба Груша повесилась. У ней недавно дед ейный помер. А детей у них никогда не было. А кто её кормить-то будет. Ведь старенькая уже.
- М… м… ну… вообще-то, по сути, ты прав. Я не могу сказать, что ответ твой не правильный. Ведь бабку Грушу нельзя кушать, хоть она уже и повесилась.
- Ну ладно, вот тебе вторая загадка: туда, сюда, обратно – тебе и мне приятно. Что это такое?
- Это совсем просто. Это когда за девушками красными по лесу бегаешь туда-сюда, в догонялки играешь.
- А вот тут ты не прав, – закричал царь Долдон, – это качели.
- А что приятного в тех качелях? – не согласился Иван. – Меня, к примеру, от качелей всегда тошнит, а вот за девушками бегать не тошнит. Так что я прав. Давай третью загадку.
- Хорошо, вот тебе третья загадка: два конца, два кольца, а по середине гвоздик. Что это такое?
Теперь Иван-Дурак надолго задумался. А цари сидят, волнуются – а вдруг Иван-Дурак отгадает загадку и женихом царевны Несмеяны станет. Вот потеха на весь мир честной будет, вот сраму-то не оберёшься. Между тем, Иван разродился новым ответом.
- Я, – говорит, – сначала подумал, что это два мужика на велосипеде едут. Но там, вроде бы, гвоздей нет, в велосипеде-то. Одни болты да гайки. Затем подумал, что это очки на гвозде висят. Вроде бы правильно, но всё равно, что-то не то. А потом вспомнил, как я однажды ногти на ногах обгрызал. На всех пальцах обгрыз, а на больших никак не могу. Выросли они толстые и крепкие, как копыта у нашей коровы.
Тут царь Долдон не выдержал, да как закричит:
- Что ты нам тут сказки рассказываешь, ты нам ответ давай!
- Ну так я и говорю, мать моя в кузницу сбегала и ножницы от кузнеца принесла. Я ими и обстриг ногти-то. Наверное, это и будет ответом. Ножницы это!
- Правильно! – закричала радостная царевна и в ладоши захлопала. – Всё, ты победил.
- Нет, не победил! – кричит Долдон. – Он и первую загадку неправильно отгадал и вторую тоже. А ты говоришь, победил.
- Я загадки загадываю, – кричит Несмеяна, – мне и решать, отгадал он или нет.
- Нет! – кричит Балабон, – мы тут комиссия и мы решаем, победил он или нет.
Ну, в общем, спор разгорелся не на шутку. И все из-за дурацких ответов на загадки. А что ещё от дурака ожидать можно? Долго ли нет ли длилась дискуссия между призом и
арбитражной комиссией, но закончилась она решением провести ещё одно испытание для
Ивана-Дурака.
Слово взял царь Долдон.
- Ну коли ты уже почти жених моей дочери и, стало быть, почти царь, то ты и должен нас всех избавить от одной напасти. А напасть эта заключается в следующем: есть у нас в царстве-государстве дорога межгосударственного значения. И ведет она из Варяг в Греки. И повадилось на ту дорогу время от времени Чудище Болотное набеги совершать да к себе в болото путников утаскивать. А по той дороге ведь и иностранные купцы едут, и послы разные, как бы международного скандала не вышло. Чудищу-то всё равно кого таскать, а претензии все ко мне, как к главе государства. А я ни с варягами, ни с греками ссориться не хочу. Пока это чудище какого-нибудь важного греческого или варяжского гостя не уволокло в свое болото, надо эту проблему решить. Вот если справишься с Чудищем Болотным – Несмеяна твоя, и полцарства в придачу. Это мое последнее условие. Делать нечего, пошел Иван-Дурак из терема и думу думать начал. Ну, то есть, наверное, первый раз в жизни хотел применить свою голову по прямому её назначению. Но только он вышел из царского терема, как подбегает к нему Нюшка-Погремушка и давай тараторить:
- А я уже было подумала, что ты там на царевне женился.
- Да уж, женишься тут, когда все тебе пытаются палки в колеса вставлять.
- А я знаю, почему тебе все палки в колеса вставляют. Люди говорят («А ведь оказывается, она не только болтать умеет, но и слушать»,- подумал Иван), что цари-то хотели поженить царевну Несмеяну и царевича Стёпку. А соревнования устроили потому, что царевна не хотела замуж идти за полудурка Стёпку. И из всех претендентов выбрали одних придурков, вроде него, а ты попал туда случайно, потому что прозвище у тебя такое, а на самом деле ты совсем не дурак, а совсем даже наоборот. Так кто там всё-таки победил?
- Да вроде бы я победил, только дали мне ещё одно задание. Надо идти Чудище Болотное победить, которое на дороге из Варяг в Греки безобразничает. А как его победить, когда я отродясь меча в руках не держал?
- Ничего, Ваня, как-нибудь справимся.
- А ты что, со мной идти хочешь?
- Ну конечно! Мы же с тобой друзья как-никак. Я тебя не хочу в беде бросать. Да и что я без тебя делать-то буду. Никто меня слушать, кроме тебя, не желает. Вон давеча, когда ты в палатах царских обретался да за царевну боролся, меня тут чуть не побили за болтовню. Не хочет меня тут никто слушать, хоть ты тресни. Да и то верно, чего интересного я могу порассказать этим столичным, у них тут интересного больше, чем у нас в деревне. Так что ты единственный, кто меня может слушать. За это я тебе очень благодарна. А Чудище это, может, оно и не совсем такое страшное, как люди о нём рассказывают. Люди-то они ведь всегда шибко преувеличивают, когда что-нибудь пересказывать начинают. Я это много раз замечала.
Вот так вот, мирно болтая, они вдвоём выбрались из города и направились по той самой дороге в сторону Варягов, то есть на север по дороге, пролегающей через леса дикие, реки быстрые, через горы высокие, через озёра глубокие, через болота топкие, ну и так далее. День они идут, другой идут, а на третий день, к вечеру, решили заночевать неподалеку от одного болота гнусного. Это в том смысле, что над этим самым болотом гнус так и роился. Даже гул стоял такой, что за версту слышно. Выбрали они место повыше, чтобы от них этот самый гнус ветерком отдувало, и костерок небольшой разожгли. Согрели воды в котелочке и чайку из смородиновых листьев заварили. Сидят себе да чай с сухарями кушают. Нюшка по своему обычаю всякую ерунду болтает, а Иван думу свою думает, ну или сказку там очередную сочиняет.
Сидят так мирно, никого не трогают. И вдруг видят, идёт по болоту кто-то. Человек не человек, медведь не медведь, но что-то мохнатое и грязное.
- Ну вот и нашли мы его, – говорит Иван, – или он нас. И что сейчас он с нами сделает, одному лешему известно.
- Да ничего он с нами не сделает. Вон у него какой вид невоинственный, а грустный какой-то. Может, он просто пообщаться хочет, поговорить. Может, скучно ему тут одному, – говорит Нюшка.
Пока думали они и гадали о том, что же будет, Чудище подошло к ним, тяжко вздохнуло и присело у костра.
- Кто такие будете? Куда путь держите? Что в мире нового?
- Да вот, идём по дороге из Варяг в Греки, – говорит Иван, – ищем Чудище Болотное.
- А за каким таким делом он вам нужен стал?
- Да нам-то он совсем не нужен. Да вот царь Долдон обеспокоен очень. Говорит он, что это самое Чудище людей ворует и в болото свое утаскивает. А это очень нехорошо, говорит он.
- Да. Нехорошо. А если того самого Чудищу тоска смертная одолевает. Ему ведь тоже общаться хочется, новости всякие узнавать. Тоска ведь смертная на болоте том одному жить. Вот если бы друг у него был. Да кто с ним, таким страхолюдным, дружить-то будет? Эх, тоска смертная.
- Так ты и есть то самое Чудище Болотное? – спросила Нюшка-Погремушка. – Так ты и не страшный совсем. А проезжих ты, значит, воруешь для того, чтобы поговорить?
- Да. Только они как увидят меня, то в драку лезут, то наутёк пускаются. Вы первые, кто сидит и слушает меня.
- А зачем же ты их на болото свое утаскиваешь и губишь их там?
- То, что на болото утаскиваю, это правда, а вот, что гублю, это уже сплетни. Так, побалую немного, да отпускаю, а они потом про меня всякие сплетни распускают. Вот, к примеру, одного сборщика податей утащил к себе. В дом свой пригласил, пообщались мы с ним, чайку на брусничном листе с клюквой попили, а он, паскудник, потом всем рассказал, что я у него всю казну отобрал. А начто мне казна на болоте-то? Или вот, к примеру, у одного купца проезжего дочку ночью похитил. Признаюсь, нехорошо это -девок воровать. Так ведь сама-то она не пошла бы всё равно. А так, пообщались, когда обморок у неё прошёл. Она мне всяких сплетен столичных порассказывала, а потом, когда я её отпустил, всем растрепалась, что я её невинности лишил. А как я это могу её невинности лишить, когда я и сам не знаю, какого я пола, мужского или женского. -Чудище вздохнуло горько и замолчало.
- Да ты не переживай так. Звать-то тебя как? А то всё Чудище да Чудище – нехорошо как-то.
- Нет у меня имени. Я ведь и сам не знаю, кто я такой и откуда взялся. Жил, жил себе на болоте. Потом скучно стало. Я взял и дом построил. Хороший дом, с печкой. Только ведь скучно одному, да ещё в доме. И пошёл на большую дорогу поговорить с кем-нибудь. А мне какие-то отморозки попались, давай в меня из луков стрелять. Ну я и обиделся, вывалял их всех в пыли, луки поломал, а добро, что они везли с собой, в болоте утопил. А вы вот, смотрю, нормальные попались. Не кричите, не пугаетесь, разговариваете со мной. А чего искали-то меня?
- Нам надо, чтоб ты не безобразничал на дороге. А то все испугаются и ездить здесь перестанут. Дорога же эта очень важная – межгосударственного значения.
- Да. И впрямь нехорошо получается. А что же мне делать-то?
- Не знаю, – сказал Иван. – Подумать надо.
- Подумать – это хорошо, – обрадовалось Чудище. – А давайте ко мне домой. Там и думать будем. У меня там тепло, сухо. Я вас ухой угощу. Пошли?
- У тебя там, наверное, комаров много? – спросила Нюшка.
- Да нет, совсем нету. Эта нечисть ведь мне подчиняется. Если я захочу, весь этот гнус могу послать на другое болото, и ни одного комарика не останется.
- А что, пошли. Чем здесь, под открытым небом ночевать, лучше уж под крышей, -согласился Иван-Дурак.
Домик у Чудища Болотного был так себе с виду, но внутри вполне пригодный для жилья. И печь была в наличии. Большая печь.
Чудище усадило гостей за стол и стало на стол накрывать. Чего только не было на том столе! Караси, запечённые в утиных яйцах, головы щучьи фаршированные, рыжики солёные, маслята жареные, зайчатина копчёная, варенье клюквенное и так далее. Пока Чудище накрывало на стол, гости слюной изошли. А когда все насытились в достаточной мере, то есть так, что уже шевелиться было трудно, перешли к чаю на земляничном листе и мяте заваренном. И под чаек полилась неторопливая беседа о жизни, о политике и о делах сиюминутных. Понятно, что болтала-то в основном Нюшка-Погремушка, но болтала, надо сказать, не всё, что в голову взбредёт, наверное, прочувствовала остроту момента.
- …вот я и думаю, как теперь нам дело-то наше закончить? Чудище-то у нас в наличии есть, а избавляться от наго чего-то не хочется. Вон оно каким общительным да гостеприимным оказалось. Что делать, ума не приложу?
- Стоп, – говорит Иван-Дурак, – мне в голову мысль пришла!
- Ну, тут уж ничего не поделаешь, – говорит Чудище, – я по себе знаю. Если какая-нибудь мысль в голову пришла, а мне они сейчас стали часто в голову приходить, почти каждую неделю, так её надо кому-нибудь рассказать или, хотя бы, вслух высказать, иначе мучиться всё время будешь. Это точно. Меня они так мучают, вот пока кого-нибудь не поймаю и не расскажу свою мысль – спать не могу.
- Да, горе от ума-то,- сказал Иван. – Трудно тебе тут одному. А мысль у меня такая: ты ведь себе друга ищешь, Нюша? Чтоб он твою болтовню слушал с утра до вечера. Ведь так?
- Ну, так – сказала Нюша.
- А Чудище ищет друга, который бы его разговорами развлекал. Так?
- Ну, так – сказало Чудище.
- Вот и живите тут на болоте вместе и общайтесь, сколько влезет.
Нюшка с Чудищем переглянулись и оба закивали головами в знак согласия. Мол, мы не против.
- А как же ты, Ванечка, без меня-то будешь, кто ж тебе помогать будет? – вдруг погрустнела Нюша.
- Да ты за меня не беспокойся, я ведь скоро царем стану. А каждый раз, как на охоту поеду, непременно навещать вас буду. Да и ты, Нюша, ко мне в гости заходи поболтать, новости для Чудища добыть. А тебя Чудище в гости не зову, извини. Для меня-то ты ничего, нормальный парень, а вот народ может испугаться. Он у меня ещё дикий, необразованный. Расисты, можно сказать.
- Да я что, я понимаю. А мысль у тебя хорошая, очень мне понравилась. Жаль мне в голову такие не приходят.
- Ну почему же, а вот дом такой замечательный построить – очень хорошая мысль. Мне бы такая в голову никак не пришла. Правда, через это самое дело ты переполоху в моём государстве натворил. Ну да ладно, я как-нибудь это дело улажу. Ты только мне, как своему будущему царю, обещай, что больше не будешь безобразить на дорогах.
- Да зачем мне это надо? У меня теперь есть с кем общаться. И ты пообещал ко мне в гости приезжать. Вернее, к нам. Мы тебя тут так встречать будем!.. Да и помочь когда можем. Я ведь и настои разные лечебные знаю. Ну и яды тоже делать умею. В государственном деле без ядов-то никак нельзя.
Посидели они еще немного, поболтали, а уже светать начало. Чудище и говорит:
- Ты как, Иванушка, отдохнешь у меня немного, или уже пойдёшь?
- Наверное, уже пойду, дорога-то неблизкая.
Вышли они на дорогу и стали прощаться. И тут Нюшка вдруг вспомнила.
- А как, Иванушка, ты царю-то докажешь, что теперь от Чудища никаких хлопот проезжим да прохожим не будет?
Задумался Иван. А ведь и вправду – как? Тут Чудище и говорит:
- А я расписку дам.
Удивился Иван, что Чудище писать умеет, но и обрадовался несказанно.
Надрало Чудище бересты, обкусало её ровным квадратом, намяло ягоды-черники и острой щепочкой нацарапало на бересте:
«Обязуюсь с энтого самого дня, что наступит завтра, и впредь, на дорогах здешнего государства никого не пугать и не обижать, в чём и подписуюсь своим прозвищем». И подпись поставило: «Чудище Болотное».
- Ну что же, – говорит Иван-Дурак, – вполне приличный документ получился. Только вот не знаю, как на него царь Долдон отреагирует, больно уж вредный мне тесть достался.
- Да ты не горюй, Ванечка, если царем стать не получится, ты к нам возвращайся. Втроем-то жить ещё веселее. Правда, Чудище?
- Точно, веселее.
Поблагодарил своих друзей за слова теплые Иван и отправился в обратный путь. Долго ли коротко ли шёл Иван, но наконец пришёл в стольный град и прямо во дворец к царю с царевной на доклад отправился. Видит, сидит царь Долдон в тронном зале – чернее тучи. По левую руку сидит царевна, по правую руку – царь Балабон.
- Ну, – говорит царь Долдон, – рассказывай, победил ли ты Чудище Болотное? Где его голова или хотя бы хвост?
- Да не стал я его убивать, царь, нормальный он пацан. Одиноко ему было на болоте, вот он и развлекался, как умел. Я ему подругу привёл, он сейчас больше безобразить не будет, в чём и расписку мне дал. Вот она.
И протянул Иван лубок из бересты с распиской Чудища.
- Ну а как я могу знать, что не ты сам это написал? Побоялся к Чудищу Болотному пойти и написал эту фальшивку.
- Да я и писать-то не умею, не грамотен я. Сказки сочинять умею, но они все в голове у меня, а вот писать не умею, о чём очень сожалею.
- Так как мне прикажешь проверить, что это Чудище написало, а не кто-то другой по твоей просьбе? Ась? Образцов почерка-то самого Чудища у меня нет.
- Ну, не знаю, – говорит Иван, – может, подождём и посмотрим, если кто пожалуется на то, что Чудище опять безобразит на дорогах, тогда я проиграл, а если всё спокойно будет, то не прав ты, и царевна женой мне станет.
- Ну нет, ждать да догонять я не люблю, лучше пошлю я тебя ещё один подвиг совершить…
- Нет, папенька, – не выдержала царевна, – так он без конца ездить будет, а я уже замуж за него хочу, приглянулся он мне.
- Мало ли что тебе приглянулось! Конкурс есть конкурс. Не выполнил одно задание, будь добр – выполни другое. И не перечь мне, а то дисквалифицирую твоего Ваньку, сниму с соревнований – будешь знать!
Делать нечего, пришлось согласиться.
- А испытание тебе будет вот какое: на юге моего царства-государства есть горы высокие, а в тех горах высоких живет племя дикое, а у того племени дикого есть тайна великая -живут они все долго и ничем не болеют. А почему это происходит – никому неведомо. Вот ты пойдёшь туда и выведаешь у этого племени их тайну. И мне принесёшь то зелье, которое они пьют, я хочу на себе его испробовать, чтобы быть всегда молодым и здоровым.
- Хорошо, – говорит Иван-Дурак, – я схожу, только ты пообещай мне, что это будет самое последнее испытание, а то я вас, царей, знаю – найдёте причину опять отправить куда-нибудь подальше с глаз долой.
- Что! Да как ты с царём разговариваешь!
- Папенька, – встряла царевна, – Иван прав. Дай ему слово царское, а то уже мочи нет ждать, когда он мужем моим станет!
- Ладно, – говорит царь Долдон, – даю слово царское, что это будет самое последнее испытание. Но если ты мне этого зелья не принесёшь, ни царевны тебе не видать, ни головы не сносить. Ух и надоел же ты мне, Иван-Дурак!
Опять отправился Иван в дорогу. Долго ли коротко он шел, но наконец пришёл к подножью тех самых южных гор. Поглядел на них Иван и думает: «Ох и высокие же они, а подниматься надо». Поднялся он на одну гору – никого не видать, поднялся на другую -ничего, поднялся на третью – ни единой живой души. А уже смеркаться начало. И решил заночевать Иван в рощице под горой на берегу реки.
Утром, ни свет ни заря, просыпается он от топота множества ног. Видит, бегут какие-то люди мимо него вдоль речки и какие-то не понятные движения руками делают. Бежали, бежали и давай подпрыгивать. Удивился очень Иван. А те люди ещё смешнее стали бежать – задом наперёд. Огляделся Иван-Дурак, нет ли поблизости какого-нибудь волшебника, который их так странно бегать заставляет. Нет, нету никого. Тогда встал он, вышел из-за дерева и спрашивает у этих странных людей – чего это они такое делают? А ему и отвечают:
- Это мы тут зарядкой занимаемся.
- А для чего эта самая зарядка вам?
- Как это для чего? Чтобы сильными быть и здоровыми.
Тут и понял Иван, что нашёл он то самое племя дикое, которое долго живёт и ничем не болеет. Подошёл он к вождю и спросил:
- А вы можете меня научить этой зарядке?
- Конечно, можем. Становись рядом с нами и делай как мы, вот и научишься. Прожил Иван-Дурак в этом диком племени целый месяц и выучил всю зарядку, которую это дикое племя делало каждый день, а когда домой засобирался, подошёл к вождю племени со странным именем Тренер и спросил его:
- А есть ли у вашего племени снадобье, такое, которое вам долголетие даёт и от всех болезней бережёт?
- Нет, – говорит Тренер, – нет такого снадобья. Но если ты будешь делать эту зарядку, которой мы тебя научили, каждый день, не будешь пить хмельных напитков, будешь спать, сколько положено и никогда не нервничать, проживёшь сто лет, не меньше.
- Спасибо, – говорит Иван-Дурак, – пойду-ка я домой.
- Иди, – говорит Тренер, – и удачи тебе! Спустился Иван с гор, идёт по дороге и думает:
расскажу я царю про зарядку, а он опять мне не поверит. Надо бы посоветоваться с кем-нибудь.
А с кем он мог посоветоваться, кроме Чудища и Нюшки-Погремушки. И пошёл Иван не в стольный град, а прямиком на болото. Приходит он к болоту и кричит:
- Чудище Болотное, выйди ко мне, покажись! Это я, Иван-Дурак, к тебе за советом пришёл!
Видит, бегут к нему оба: Нюшка-Погремушка и Чудище Болотное, рады-радёшеньки. Подбежали к нему и давай его тискать от радости так, что чуть рёбра ему не поломали. Привели его к себе в дом на болоте и давай его угощать да потчевать. А когда Иван наелся да чаю напился, стали его расспрашивать, что да как. Рассказал им Иван о своей проблеме и спрашивает:
- А нет ли у тебя, Чудище, травки какой-нибудь, которая сильно успокаивает и в то же самое время лечит?
- Как не быть, – отвечает Чудище, – есть, и не одна. Мы твоему тестюшке такой бальзам из трав сварим, что добрее его на всём белом свете никого не будет.
- Хорошо, – говорит Иван, – пусть пьёт себе на здоровье и поправляется. Может быть, он от нервов такой вредный? Что и говорить, работа у него – не позавидуешь.
- А ведь тебе, Ванюша, тоже не помешает этот бальзам попить, как царю будущему. Ведь ты сам сказал, что работа у царей вредная и нервная.
- Да, нам, царям, молоко надо бесплатно выдавать, за вредность.
Взял Ваня бальзам, сваренный Чудищем, поблагодарил за помощь и пошёл в стольный град к царю в терем. Пришёл он в царские палаты, встал пред ясны очи соей невесты и царя Долдона и говорит:
- Выполнил я твоё задание, царь-батюшка, вот тебе бальзам, дающий здоровье и долголетие, но только просто пить его никакого толку не будет, надо ещё и зарядку каждый день делать. Зарядку я ту выучил и покажу тебе, но только если ты мне царевну в жёны отдашь.
Делать нечего, согласился царь Долдон на свадьбу. А что поделаешь, кому не хочется быть здоровым и жить долго? Нет таких людей!