ДОРОГА НИКОГО НЕ МИНЕТ

 

Герман Федотович Кирилов родился в 1929 году в деревне Старая Юмья Кукморского района Татарии. Когда началась Великая Отечественная война, отца забрали на фронт. К тому времени в семье уже было семеро детей, Герман был старшим. Мальчику пришлось работать в колхозе, доводилось пастушить. Возможно, что именно в эти годы в его душе зародилась любовь к природе, родному краю. Герман стал пробовать себя в сочинительстве — стихов, рассказов, басен, каламбуров… Так созревал поэт.

Еще до войны стихи Германа Кирилова вошли в сборник юных поэтов, изданный детской удмуртской газетой.

Сегодня на счету Германа Федотовича три сборника стихов на родном удмуртском языке. Нынешняя публикация в журнале — первая на русском языке (в переводе А.Демьянова).

Всю жизнь Герман Федотович преподавал в школах Можгинского и Кизнерского районов. Свою любовь к родной стороне передавал детям. Награжден шестью медалями. Отличник народного образования. В прошлом году ему исполнилось 75 лет. Тогда же он стал членом Литературного фонда России, подготовил к печати первый сборник стихов на русском языке «Родные юмьинские голоса».

Алексей Ермолаев,

член СП России

 

 

Заря

 

Восход. Рассвет. Заря. Денница…

Столь многоцветны имена

С единой сутью: днесь темница

В заветный час — отворена!

 

И нежить в бегстве мечет петли,

Нырнет в колдобину, в ручей —

Но ей не спрятаться и в пекле

От тех живительных лучей.

 

Заря волхвует без боязни,

И правота ее сильна,
И свет ее — великий праздник

Душе восставшей ото сна.

 

Рассветный зов разбудит спящих,

Росой и свежестью даря, —

И не задвинешь в долгий ящик

Всего, что высветит заря.

 

Она зачин любого дела,

Все упованья наши — в ней…

Пока заря на свете белом,

Не будет в жизни черных дней!

 

 

* * *

Пришла пора

Для топора,

Не торопись кричать:

— Ура!..

Руби им хворост, сухостой.

Березку не губи, постой!

Среди звенящей суеты

Она живая, как и ты!

Пускай кудрявый лист завьет,

Пускай тебя переживет…

 

* * *

Нанести обиду — повиниться,

Назревает склока — отойти…

И сосновой ветке поклониться

Низко, на лесном своем пути.

 

И пойдет веселый гул по кронам

В добром мельтешенье веток-рук:

— Это человек пришел с поклоном.

Он пришел с поклоном? Значит — друг!

 

* * *

Куда, мой друг, стопы направил?..

Есть путь, что в пагубу ведом,

Противу правил, чести, правил —

Мы в этом каемся потом…

 

У странствий наших разный норов,

И всякая у странствий жизнь…

Мы в мыслях, что идем под гору,

Меж тем карабкаемся ввысь.

 

Дорога никого не минет,
Игрою случая живем

И, думая, что встречь стремнине, —

Ан по течению плывем.

 

Равнины суждены не многим,

Не всякому приют и кров,

Но тот, кто сбил в дороге ноги —

Душою светел и здоров.

 

 

Ключ Очырма

 

У источника Очырма

Суть пути и душа пряма.

Не боится кипучий ключ

Снеговеев и черных туч.

 

Не страшится в пути преград —

Как наградам, преградам рад.

 

Отнимая покой, уют —

Много сил они придают!

 

Очырма, оглянись, постой,

Усмири свой норов крутой!

 

Но не слышит, струится поток,

На восток, на восток — восток…

 

Там, проведано наперед,

Мати Вятка его вберет.

 

А как свидятся, и сама

Станет Вяткою Очырма.

 

Жарким летом, лихой зимой —

Я хотел бы стать Очырмой!

 

 

Славя зарю

 

Явленье зари

Порождает рассветное слово

И добрый настрой

Одоленья грядущего дня…

Как будто и не жил,

Как будто бы снова и снова

Судьба призвала

На удачу и горе меня.

 

Заря горяча.

Превращаются в пепел бесследный

Тревоги, что были

И даже грядут впереди,

И те миражи,

Те последыши немочи бледной,

Которые в полночь

Тоскливо теснились в груди.

 

Заря — одоленье,

И смысл этот ясен и точен:

Высокие силы,

Звенящие думы — бери!

И счастлив, кто в мире

Вкушает волшебный источник,

Кто в раннем рассвете

Встречает рожденье зари.

 

 

Солнце

 

Если бы светило не светило

И пришла, чернее ночи, мзга —

Канула бы жизнь, что освятила

Окоемы, пажити, стога.

Путь его пролег в вершинах мира,

Он добром и щедростью объят,

И лучи, как будто струны лиры,

Золотую музыку струят.

 

Солнце нам даровано от веку,

Благостно оно в любом краю,

Поселяя в душу человеку

Радостную искорку свою.

 

И тоску, и хворь оно оборет,

Никому в тепле отказа нет…

И ему, живому, тоже горе —

Дым пожарищ, клубы черных лет.

 

 

Письмо

 

Слово — олово, как молвится…

Быть может.

Но, как холод жжет и душу, и лицо,

Но, как стыл мороз палит и жалит кожу, —

Получите-ка от друга письмецо!

 

Письмоносица в пальтишечке неновом

Попеняет на погоду: стужа зла…

И, когда вас обогреет дружным словом, —

Вы поверите, что слаще нет тепла!

 

 

Сосна

 

Этакая вымахала статная

За моей околицей сосна —

Высотой и мощью неохватная,

Смоловитым запахом лесна.

 

Для кого ты в кудри убираешься,

Для кого ты тянешься-растешь,

Поприбавить свежести стараешься,

Девушкой на выданье растешь?

 

В одиночку хлопотно, не справиться,

Разом не поспеть и там, и тут…

То-то подле ног твоих, красавица,

Малые сосненышки растут!

 

Быть тут бору — крепкому, ядреному,

Стать ему в родном моем краю

Обороной пешему и конному,

Многотравью, птице и зверью.

 

Встанет на пути иному-прочему,

Кто с добром не ладит — не с руки.

Приглядит, чтоб в дедину и отчину

Не пробились злые сквозняки.