РВУ КАЛЕНДАРЬ, СЧИТАЮ ЧИСЛА…
Голос
Голос, до боли знакомый,
Любимый до боли в сердце
Плачет в заброшенном доме,
В доме с открытой дверцей.
Окна, пустые окна
Вновь провожают спину.
Слёзы бегут одиноко,
Чувства закованы в глину.
Словно от страха проснулся
Голос, казавшийся грозным.
Шёпотом просит вернуться,
Просит прощенья, но поздно.
Будто бы кровь по сугробу,
В душу проникнут речи.
Руки, забывшие злобу
Нежно обнимут за плечи.
Дно эволюции
Весь мир стоял на грани срыва,
Погрязший в лживости своей.
Стоял, как на краю обрыва,
Цепляясь всё сильней, сильней
За каждый грош, за каждый слиток,
Сметая всё и вся с пути.
Стремясь скорей замять убыток,
Готов дорогу перейти
Наперерез. В чужие горла
Вгрызаясь за клочок земли.
Загаживать чужие стойла,
И в грязь за каждый цент ползти.
Жить в масках радостных улыбок,
Имея за спиной глаза.
За каждый вдох, за каждый выдох
Брать пошлину. За голоса
Молчать, насупившись, как рыбы.
Иметь во власти небеса.
Готов убить, была бы прибыль!
Вздымать бетонные леса.
Мир, съеденный злом, падал
На самых эволюций дно…
Лишь тем двоим, что были рядом,
Не нужно было ничего.
Армагеддон
Я вижу слёзы на щеке
И страх в твоих глазах.
Рука, зажатая в руке,
И слово на губах.
Жизнь так бесценна, как алмаз,
Ни выпить, ни продать.
А нам остался только час,
Чтоб это всё понять.
А механизм часовой
Считает жизнь назад.
Уже не встретимся с тобой,
Ты – в рай, я, может, в ад.
Несётся белая коса
И оставляет след.
А нам осталось полчаса
Понять, что мира нет.
Я слышу крики, голоса,
Рыдания и плач.
Поля, луга и небеса -
Сжигает всё палач.
А люди прочь скорей бегут,
Пытаются уплыть.
Лишь нам осталось пять минут
Чтоб вместе быть…
Календарь
Пустая кружка, горький чай,
И вроде бы понятно всё.
Платок, мурашки, «не скучай»…
Но что-то, что-то есть ещё.
Прощальный взгляд, улыбка с грустью -
Всё смешано, все чувства голы.
Внутри, в груди, как будто пусто.
Пальто осеннее. До пола
Другому полу дела нет.
На мягкий коврик грусть стекает.
И недоеденный омлет
На кухне быстро остывает.
Боясь поверить, головой
Качает. Дрожь, трясутся плечи.
Будильник сон развеет злой,
Не лечит время, лишь калечит.
На свет души ложиться тень,
Завуалированы мысли,
Погиб цветок, окончен день,
Рву календарь, считаю числа…
Где ты?..
Где ты?
Когда разбитое сердце
лежит у дороги
подобно собаке,
раздавленной горем.
Где ты?
Когда уляжешься рядом,
я вряд ли засну. Мои мысли
останутся между
тобою и мною.
Где ты?
Я тоже думал, что небо
останется сверху,
но земля под ногами
меня поглотила.
Где ты?
Когда лопата сквозь землю
разрежет мне сердце
наполовину,
я выкрикну имя.
Где ты?
Когда собака в подъезде,
обнюхав все стены,
виляя хвостом,
в твою дверь поскребётся.
Где ты?
Когда соседский глазок
переполнится ядом,
отмывая косяк
после пса.
Где ты?
Когда в задушенном городе
переулки пусты,
и на каждой дороге
по разбитому сердцу.
Где ты?..
Застенок
Подгнило что-то в датском королевстве,
вниз по наклонной плоскости качусь.
Изодранны колени, словно в детстве,
ходить и жить, как в первый раз, учусь.
Под занавес вечернего тумана
уходят, как со сцены – навсегда
скелеты в ржавых латах. Барабаны
опять стучат. Холодная вода
скрывает в памяти обратную дорогу.
Ладонь ещё хранит тепло щеки,
нечаянно почуявшей тревогу,
превозмогая стыд и страх, но дрожь руки
не побороть. Но всё же, как прекрасно
стоять над письменным своим столом, когда
безжалостно написано, бесстрастно
поставить точку. Застенки-города
железною дорогой обогнуты,
без права переписки на любовь.
Колючей проволкой слова насквозь проткнуты.
Обвиты руки. Проступает кровь
на выцветшем конверте, как чернила,
отправленном и обрекаемом на плен:
Мне больно забывать, ведь я любила
в уездном городе.
Целую.
Ваша N.