ПОВЕЛИТЕЛЬ ДЕМОНОВ

 

…И волосы у нее — как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов. На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее, как от стука колесниц.

Апокалипсис, гл. 9, ст. 8, 9

 

В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них.

Апокалипсис,  гл. 9, ст. 6

 

 

Ялта, 18—19 августа 1910 года

 

1

 

Ювелир поднял звезду за цепочку и посмотрел сквозь нее на свечу. Слабые лучи света, преломившись, заиграли на гранях кристалла, наполняя древнее украшение удивительным, неземным светом — словно радуга брызнула из недр камня. Цепочка тихо звякнула.

— Вот, ваша светлость, то, чего вы желали. Единственная в своем роде вещь.

Молодой граф протянул руку. Звезда опустилась на ладонь, и он тотчас же почувствовал удивительный холод камня. Ювелир задул свечу и отдернул плотную штору. Поток солнечного света полился в окно.

— Звезда духа?

— Она самая, — ювелир улыбнулся и поправил пенсне. — Она самая, ваша светлость, Звезда духа, — в глазах его промелькнуло что-то, лицо сделалось довольным. — Да-с. Кто сделал ее и когда — тайна! За семью печатями тайна, ваша светлость! Никакие ювелиры никогда так не гранили камень, никогда… И что это за камень, никто не знает. И из какого металла сделана цепочка, тоже никто не знает. И как ее сделали… Да, такой подарок как раз для вашей невесты, ваша светлость, как раз…

Граф, прищурив глаза, рассматривал удивительную цепочку. В ней не было привычных звеньев, а тихое позвякивание раздавалось откуда-то изнутри, хотя трудно было представить, что внутри цепочки может что-то быть — настолько она тонка и похожа скорее на гибкую металлическую нить голубовато-зеленого цвета. Черные тонкие линии на ее поверхности сплетались в причудливый узор, сбоку, дюймах в пяти от Звезды, на цепочку была наплавлена капля серебра.

— А это зачем? — удивился граф.

— Верно, звезду сорвали с хозяина, а потом починили… Всякое случается в жизни.

— Да, в этом вы правы, господин Рекамье. Итак, сколько?

— Пятьдесят тысяч рублей, дорогой Андрей Петрович.

— Вы полагаете, она этого стоит?

— Я полагаю, ваша светлость? — Рекамье улыбнулся. — Ну что вы! Я уступаю вам ее за эту сумму…

— Хорошо… Благодарите Бога, что не в моих привычках торговаться, милейший Карл Николаевич.

И граф вытащил из внутреннего кармана бумажник.

Через несколько минут дело было завершено к удовольствию обеих сторон. Ювелир получил деньги, а граф — небольшую шкатулочку с таинственной Звездой духа. На том они и распрощались.

Андрей Петрович вышел на улицу, под жаркие лучи ялтинского солнца. Коляска его стояла тут же, у входа в лавку, и граф уже занес ногу, чтобы запрыгнуть в нее, как вдруг услышал:

— Прошу простить меня, вы граф Григоровский?

— Да. — Граф обернулся с удивлением и увидел перед собой человека небольшого роста в белом костюме и легкомысленном разноцветном галстуке. — Что вам угодно?

— Маленькая просьба, ваше сиятельство. Не совсем обычная… Вы, вероятно, уже приобрели Звезду? Не стоит дарить ее княжне.

— Что-что? Вы в своем уме, милейший?

— Абсолютно.

— Ах абсолютно! — молодой аристократ вспылил. — Тогда знайте: я не нуждаюсь ни в чьих советах. Тем более… Кто вы такой, вообще!

— Моя фамилия Ложкин, с вашего позволения. А насчет совета… Я предупредил вас. Не нужно дарить ей Звезду. Она приносит несчастья.

— Всего хорошего, господин Ложкин. — И раздосадованный подобной бестактностью граф прыгнул в коляску, бросив кучеру: — Трогай, Тимофей…

Человек в белом костюме усмехнулся, провожая взглядом удаляющуюся коляску, пробормотал себе под нос что-то вроде: «Во всяком случае я попробовал…» и быстрым, уверенным шагом направился вверх по улице в сторону гор. Вскоре его невозможно было различить в толпе прохожих…

А граф еще несколько минут с досадой вспоминал странного незнакомца, думая: «Черт знает что такое!.. Сумасшедший…»

 

* * *

Ювелир наблюдал за графом в окно и тоже видел мужчину в белом. Человек этот был ему не известен, а потому встречаться с ним у Рекамье желания не имелось. Он задвинул штору и поспешил во внутреннюю комнату, где стояли большие несгораемые шкафы с драгоценными безделушками. Там ювелир сел за стол и принялся изучать векселя, которые выдал ему граф Григоровский. На это ушло минут пятнадцать. Векселя были вполне надежны, и довольный сделкой Рекамье совсем было собрался сунуть их в стол, когда до его слуха донесся тихий скрип. Скрипели ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж дома. Ювелир вздрогнул. Ведь в доме он был один. Жена ушла до вечера в гости, точнее он сам ее спровадил, чтобы завершить дело с графом. Как отделался и от приказчика…

— Кто здесь? — голос ювелира дрожал.

Ответа не последовало. Но и скрип не прекратился.

— Я вооружен! — снова произнес ювелир.

Никакого впечатления.

Быстрым движением Рекамье отпер стол и достал оттуда длинноствольный наган.

— У меня револьвер!

Воцарилась тишина. Ювелир улыбнулся: вор испугался оружия. Прекрасно. Значит, не составит труда выставить его, не впутывая в это дело полицию. С его «специализацией» полиция едва ли лучше вора… И Рекамье смело направился в переднюю комнату.

— А ну выходи!

Ни звука.

— Выходи, я сказал! — и старик огляделся.

Никого. Неужели почудилось? Да нет же, он явно слышал скрип. Придется поискать этого дурака…

— Выходи! Говорю в последний раз!

Взгляд старика скользнул по лестнице, затем по старому платяному шкафу, по зеркалу над комодом… Тут Рекамье поперхнулся и замер. Отражение заставило его похолодеть от ужаса. Жуткого вида гигант смотрел на ювелира: оскаленная пасть, мускулистые плечи, огромные когти на руках. Сзади послышалось негромкое рычание…

 

* * *

Несмотря на то что время едва подходило к шести вечера, ресторан был уже полон. Официанты летали меж столов с удивительной скоростью, чудом умудряясь ни на кого не налететь и ничего не опрокинуть. На эстраде пели цыгане, а один из них, скрипач, расхаживал меж столиков, тех, что были ближе к сцене, выводя головокружительные трели и получая за свою игру ассигнациями. Право, играл он весьма недурно. Жаль только, что большая часть музыки тонула в гомоне голосов.

Подвыпившие посетители говорили обо всем на свете: о Балканах, о Германии, о последнем приеме в Ливадии, куда был приглашен английский посол и где княгиня Юсупова была неотразима… Тем для разговоров хватало. Как вдруг небольшое происшествие внесло разнообразие в размеренный отдых уважаемых господ, а именно: один из официантов все-таки споткнулся…

— Ах ты свинья, черт тебя подери! Ах ты скотина!

Те, кто сидел поближе, обернулись на крик.

Из-за стола поднялся кавалерийский поручик и схватил официанта за грудки. Жаркое капало с его погон. Незадачливый официант побледнел от страха, когда могучие руки поручика подняли его над полом.

— Ты что, не видишь, куда прешь, мать твою так!

Официант, описав дугу, с грохотом обрушился на соседний столик. Ножка стола подломилась, и вся сервировка полетела на сидящих рядом.

— Сволочь! — крикнул поручик вдогонку официанту.

— Сам сволочь, — поднялся навстречу поручику пехотный капитан. Весь его китель был в салате.

Капитан тоже был молод, крепок и не менее пьян. Обозленный поручик уставился на него:

— Что ты сказал?

— Я сказал: сволочь! — выкрикнул капитан в самое лицо поручика, а потом без всякого размаха врезал поручику в живот.

Однако это никак не подействовало на кавалериста, и он мгновенно нанес ответный удар.

— Никто не назовет поручика Жлобова сволочью!

— Сволочь! — рявкнул в ответ капитан и получил еще раз.

Столик, на который он упал, занимало несколько морских офицеров. Теперь и их кители были в подливе и салате, и они не собирались оставлять это просто так. Тем более что уже три или четыре бутылки шустовского коньяку дополнили их сегодняшний ужин.

— Эй, лошадник, ты бы заткнулся!

— Чего? Вы, молчать, самотопы!

Моряки медленно поднялись из-за стола. А поручик уже сам шагнул к ним.

— Никто еще не говорил «заткнись» поручику Жлобову, мать вашу!

Цыганский хор замолчал как по команде. Скрипач, ходивший весь вечер меж столов, счел за самое благоразумное убраться подальше от разошедшихся офицеров. Четверо моряков оказались покрепче пехотного капитана, которого поручик Жлобов уложил двумя ударами. Один раз им даже удалось свалить этого буйвола на пол… Крики дам и звон бьющейся посуды довершали картину потасовки. Метрдотель побежал звонить в участок…

Городовые во главе с приставом появились через несколько минут. К тому времени в бой с неукротимым поручиком вступило уже полресторана. Несколько дюжих официантов пытались связать его полотенцами. Побитые моряки силились им помочь. Швейцар, красный как рак, за каким-то дьяволом свистел в свой свисток не жалея легких. Из отдельных кабинетов выбежали еще три сухопутных офицера, а также двое молодых людей в штатском. Но Жлобов героически лупил всю эту публику без разбору, не забывая при этом посылать по матушке и флот, и пехоту, и ресторан, и всех тех, кто сегодня сюда пришел…

Свист городовых органично вписался во всеобщий бедлам. Огромного роста пристав с рыжими усами отодвинул подчиненных и обозрел поле битвы.

— Да… — только и вырвалось из его могучей груди.

— И часто у вас такое бывает? — спросил его невысокий человек в белом костюме, который вошел вместе с городовыми.

— Всегда, когда Жлобов гуляет… Его уж из ротмистров разжаловали, а он всё не угомонится. Не спеши, Карасев, не спеши! — последнее относилось к городовому, который слишком рьяно бросился разнимать присутствующих и в следующее мгновение уже катился назад по паркету. На лице его с ужасающей быстротой расплывался синяк.

— Хорош, зараза… — сказал пристав человеку в белом костюме. — Бьет один раз, и точно в глаз…

— Вижу, вижу. И долго вы собираетесь ждать? — поинтересовался незнакомец.

— А как раскидает всех, так мы его и возьмем.

— Какая оригинальная тактика.

— По-другому ни разу не получалось… Вы что, Сергей Александрович?!

— Сейчас получится… — и незнакомец быстро направился к свалке.

Незадачливый Карасев с кряхтением поднялся. Синяк у него под глазом хотя еще не стал собственно синяком, а был покамест ярко-красным ушибом, но добросовестно занимал ровно половину лица…

— Всегда слушай начальство, — сказал ему пристав и с любопытством уставился на того, кого только что назвал Сергеем Александровичем.

А тот уже подошел к самой свалке и, набрав в легкие побольше воздуха, закричал:

— Ну и скотина же ты, Жлобов. Ну и скотина!

— Чего? — донеслось из гущи драки.

Вслед за этим возгласом перед незнакомцем предстал и сам поручик. Несколько секунд он изучал нового противника. Потом произнес:

— Ложкин? Твоя морда здесь откуда?

— Не твое собачье дело. Сам пойдешь в участок или помочь?

Тут несколько очухавшихся официантов бросились на поручика, наивно полагая, что нападение со спины может завершиться успешно. Жлобов отшвырнул их как котят.

— Ладно, сам пойду. Но учти, офицерам каталажка не полагается.

— Думаешь, долго останешься офицером? Иди, черт бы тебя побрал.

Когда Жлобов, ухмыляясь, проходил мимо пристава, двое полицейских с опаской пристроились к нему с боков, создавая видимость конвоя.

— Вы никак старые знакомые? — спросил рыжеусый пристав господина в белом.

— Имел честь знать, — ответил тот. — Гвардейской кавалерии корнета… Спасибо за компанию, Павел Сергеевич.

— Не стоит… Вот, кстати, и ваш князь, Виктор Николаевич Воронов, — пристав кивнул на одного из штатских, принимавших участие в драке.

— Да, он. И, похоже, перебрал, — незнакомец поморщился. — Я, пожалуй, просто присмотрю за ним…

— Останетесь в ресторане?

— Да. Заодно и поужинаю, а вы ступайте.

— Хорошо, желаю удачи, — пристав козырнул.

А незнакомец, он же Ложкин Сергей Александрович, подозвал официанта:

— Эй, человек!

— Чего изволите, ваше благородие? — подскочил к нему официант.

— Высокоблагородие…

— Так точно-с… извините. Не извольте беспокоиться.

— Столик и ужин. И побыстрей.

— Сию секунду. Прошу.

Официант указал их высокоблагородию путь к свободному столику.

Сергей Александрович сел. Молодой князь Воронов присоединился к шумной компании морских и сухопутных офицеров, побитых Жлобовым, но почему-то считавших себя победителями. Они заказали еще коньяку и через несколько минут сделались лучшими друзьями. У Ложкина было несколько вопросов к молодому князю, но сейчас задавать их не имело смысла…

 

* * *

Андрей Петрович Григоровский прибыл в дом князя Михаила Александровича Воронова ровно в восемь, как и условились. Дворецкий доложил, и старый князь принял графа в своей роскошной гостиной, как принимают дорогого гостя.

— Добрый вечер, дорогой мой друг, добрый вечер! Рад, искреннее рад, что вы пришли. Да и Евгения Михайловна будет рада.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, счастлив, что вы в добром здравии. Ну, как Москва?

— Да что Москва? — улыбался князь Михаил Александрович. — С ней, старушкой, всё в порядке. Вы лучше расскажите мне о Ялте. Можете себе представить, я здесь впервые. Всё по Италии раньше путешествовал да по Франции…

— О, значит вы будете приятно удивлены. Ялта — прелестный город, хоть и небольшой…

— Да что же мы стоим? Присаживайтесь. У меня имеется прекрасный арманьяк. Не желаете?

— Буду благодарен… А где же Евгения Михайловна?

— У себя, мон шер, у себя. Прихорашивается. Сами понимаете, приезд жениха… — князь плеснул в бокалы из хрустального четырехгранного графина. — Прошу вас…

Арманьяк действительно оказался замечательным.

Попотчевав будущего зятя, князь провел его в соседнюю комнату. Там они еще некоторое время провели за разговорами о достоинствах Ялты и прелестях местной жизни, пока наконец не спустилась княжна. Тут Андрей Петрович словно позабыл о хозяине дома. И пусть это выглядело не совсем учтиво, но чего не простишь влюбленному кавалеру? Тем более что граф был официальным женихом, и день свадьбы уже назначили.

— Добрый вечер, Андрей, — улыбнулась Евгения Михайловна, — рада видеть тебя.

— И я… Безмерно…— Граф нежно взял руку невесты и коснулся ее губами. — Надеюсь, путешествие прошло легко?

— Да.

— Ялта прекрасна, когда ты здесь… — Андрей Петрович отпустил руку княжны и вынул из кармана шкатулку. — Вот, это то, что я обещал…

Он открыл футляр и драгоценность сверкнула в свете ламп.

— Что это? — подошел к ним старый князь.

— Звезда духа…— граф вынул медальон из футляра. — Ей пять тысяч лет. А может статься, и поболее. Второй такой нет. И мне сказали, что никто не знает камня, из которого она вырезана.

— Какая холодная, — произнесла Евгения Михайловна, взяв Звезду в руки.

— Да, дорогой граф, — князь усмехнулся, — вы знаете, как расположить к себе сердца…

Между тем княжна уже надела цепочку на шею и подошла к зеркалу. Звезда заиграла всеми цветами радуги. Андрей Петрович подошел к невесте и встал за ее спиной.

— Она просто прелесть, Андрей.

— Вы подходите друг к другу. Второй такой, как ты, тоже нет.

— Не пытайтесь смутить меня комплиментами, — улыбнулась княжна, поправляя звезду.

Звезда была восьмиконечной (причем правые и левые лучи были несколько длиннее остальных), размером чуть больше половины ладони, изящна и прекрасно огранена. И если молодая княжна смотрела сейчас на Звезду, то графа больше привлекало лицо невесты. Он помедлил, потом вытащил из кармана зажигалку и зажег свечи, стоявшие по обе стороны зеркала. Язычки пламени заплясали от легкого сквозняка, и Звезда тут же подхватила их слабый свет. Княжна удивленно подняла брови.

— Как это может быть?

— Она волшебная, — граф улыбнулся, а потом не удержался и взял невесту за плечи…

И тут заговорил старый князь:

— Что-то Виктор задерживается, — он произнес имя на французский манер, с ударением на «о». — А мог бы уже и приехать. С утра укатил.

— Виктор может совсем не приезжать, — произнесла Евгения Михайловна в ответ. — Не хватало, чтобы он испортил нам вечер.

— Ну что ты, дочка, он всё же твой кузен!

— Мне всегда везло на кузенов, — княжна посмотрела в зеркало на жениха. — Верно, буянит в каком-нибудь ресторане…

Князь покачал головой, а граф Григоровский улыбнулся.

— Ну, при всем том кое-что хорошее в нем все-таки есть.

Евгения Михайловна обернулась.

— Хотелось бы знать, что?

— Он нас представил в свое время.

— Ну, разве что… — взгляд княжны наполнился любовью.

В дверях появился старик-дворецкий.

— Прощения прошу, ваше сиятельство…

— Чего тебе, Иваныч? — спросил князь.

— Там Виктора Николаевича привезли…

 

* * *

Началось всё это несколько недель назад в Санкт-Петербурге. Тогда подполковнику столичного дивизиона жандармерии Ложкину Сергею Александровичу пришлось впервые услышать имена трех человек: графа Григоровского, князя Воронова и ювелира Андрея Исааковича Брунгельда. Брунгельда ему пришлось в тот же день и увидеть. Зрелище было не самым приятным: растерзанный старик, свисавший с балки на чердаке. Как оказалось, за несколько часов до этого ювелира посетили и крупно с ним поссорились два молодых аристократа — граф Андрей Петрович Григоровский и князь Виктор Николаевич Воронов. Поссорились так серьезно, что старик просто выставил обоих за дверь, хотя много лет был ювелиром семейства Григоровских. Начальник дивизиона, полковник Вяземский, сказал в тот день Ложкину:

— Подобные скандалы случаются… Но такой исход — впервые! Григоровские и Вороновы — фамилии, принятые при дворе. Вы должны прекрасно понимать, что их имена не могут быть затронуты подозрением. А потому невозможно обращаться к ним напрямую, допрашивать и всё такое. Дело политическое. Так что, Сергей Александрович, голубчик, разберитесь иным способом.

— А если все-таки окажется…

— Если окажется, тогда и будем рассуждать. А пока что не оказалось. Понятно?

— Понятно, ваше превосходительство, — ответил Ложкин.

И принялся за работу.

От жены покойного Брунгельда он узнал, что несколько недель назад ювелир приобрел старинное украшение — Звезду духа. Купил и тут же перепродал кому-то. И что Андрей Петрович поссорился с ним именно из-за этой Звезды. Елене Николаевне Брунгельд запомнились слова мужа: «Душенька, это удача, что мы отделались от Звезды, настоящая удача…» — «Почему же удача? — удивился Ложкин. — И зачем тогда было вообще ее покупать?» Елена Николаевна грустно ответила: «Не знаю, милостивый государь, не знаю… Только говорят, что эта Звезда приносит беду…»

Подполковник лишь пожал на это плечами. Мало ли какие ходят сказки о разных серьгах да браслетах… Но всё же поручил одному из своих людей заняться побрякушкой. А сам ушел с головой в другие дела — ему хватало забот с террористами…

Через пару дней прапорщика, занимавшегося Звездой, убили. Причем убили просто нечеловеческим способом. Опытные криминалисты даже затруднились определить оружие убийцы. «Чертовщина! — подумал тогда Ложкин. — Что ж это за Звезда такая?..» И занялся ею сам…

У Звезды духа оказалась примечательная история. Примечательная прежде всего тем, что никто не хотел рассказывать ее подполковнику. Пять ювелиров, самых известных в Петербурге, отказались о ней даже упоминать… Один так просто указал Сергею Александровичу на дверь. Наконец, после нескольких напрасно потерянных дней, удача улыбнулась ему: пятый ювелир согласился ответить на пару вопросов. К себе ювелир не пустил, разговаривали в магазинчике на Гороховой , через прилавок.

— Часто этой штукой интересуются? — спросил подполковник.

— Слава Богу, нет… Покойный Брунгельд спрашивал меня… Да еще граф Григоровский… Но я подобными вещами не занимаюсь… Может, вам поможет директор Гатчинской публичной библиотеки. Попробуйте.

С этим Сергей Александрович покинул лавку ювелира и отправился в Гатчину.

Директора звали Розенталь. Он носил старомодный сюртук и черную шляпу. Встреча состоялась на аллее парка.

— Вы не понимаете, молодой человек, многого не понимаете.

— Чего, например? — поинтересовался изрядно разозленный неудачами подполковник.

— Звезда духа — большая, большая загадка. Я не говорю ни о мастере, ни о школе… Поймите, мы даже не знаем, из чего она, собственно, сделана… Да-с… Первый известный ее владелец — граф Хлодвиг, подданный Карла Великого. Он носил ее поверх кольчуги, словно боевой трофей. В конце концов он подарил ее своей даме, будущей жене… Впоследствии графиня и граф умерли от холеры… А вот их наследнику повезло меньше. Графа Родерика постигла страшная смерть от неизвестной руки за четыре года до кончины императора Карла Великого, то есть в 810 году от Рождества Христова. Правда, Звезду он перед этим продал заезжему торговцу… Потом мы находим, что Звезду духа захватили во время крестового похода против альбигойцев в Лангедоке в 1210 году. Ровно через четыреста лет, заметьте. Ее взял на копье некто шевалье Лоренталь. И вот тут-то продолжается наша история… Через несколько дней шевалье Лоренталя нашли в страшном виде. Отважному рыцарю не помогли ни латы, ни кольчуга! Кто-то четвертовал его вместе с конем… Как нашего ювелира Брунгельда. Правда, Звезду рыцарь к тому времени проиграл в кости. Выигравшего тоже вскоре обнаружили в страшном виде. Но и он успел ее кому-то не то продать, не то подарить… Словом, в течение четырех следующих столетий ничего интересного со Звездой опять-таки не происходит. Она появляется время от времени то в Богемии, то в Италии… Наконец в начале семнадцатого столетия ее захватывает во время одного из набегов алжирский бей и преподносит в дар османскому султану. Так Звезда оказывается в Истамбуле… Там в 1610 году случается следующее: Звезду крадут, а через пару дней кто-то обрушивается на сокровищницу султана, убивает двадцать янычар… И ничего не берет! Но не это самое загадочное. Вора, укравшего Звезду, нашли, а сокровище вернули в кладовую султана. Потом султан подарил его одной из своих жен. Вскоре женщину находят мертвой. Да не просто мертвой, а разрезанной на части и подвешенной к потолку… Поскольку султан к ней благоволил, убийцу стали искать. Но не нашли. А вместо этого нашли воровку. Оказалось, что в день смерти любимой султановой наложницы другая женщина из гарема украла Звезду из зависти. А потом со страху продала какому-то евнуху. Евнух, в свою очередь, тоже Звезду кому-то сбыл… Наложницу и евнуха казнили за воровство. А вот убийцу так и не поймали. С тех пор, как вы сами понимаете, прошло ровно триста лет. Люди владели Звездой, что называется, пользовались… Из Турции она попала в Персию, потом вернулась в Европу. Объявилась в Польше, затем в России… Брунгельд привез звезду из Кракова по заказу графа Григоровского. Но потом решил поскорее от нее избавиться, не дожидаясь визита его сиятельства…

— Откуда вы это знаете?

— Он предлагал ее мне.

— Вам, библиотекарю?

— Я достаточно состоятелен, чтобы приобрести ее. Мой отец был ювелиром… В молодости мне очень хотелось завладеть Звездой, и, помнится, я имел неосторожность поведать об этом господину Брунгельду, за бутылочкой. Мы, знаете ли, старые приятели… Были…

— Но вы отказались…

— Да.

— Почему?

— Как вы полагаете, любезнейший Сергей Александрович, кто собрал историю Звезды? Я. Потому что интересовался ею. И вот, собирая сведения, я вдруг понял, что… Можете считать меня сумасшедшим, но вот уже более тысячи лет некто гонится за ней. Появляется каждые четыреста лет, четвертует всех подряд и пытается ее найти. А потом исчезает… Может быть, это тот самый дух, в честь которого Звезда получила свое имя… Кстати, в некоторых книгах ее называют Звездой Духа смерти.

— Постойте, но на дворе 1910 год… Получается, убийца появился на сто лет раньше!

— Раньше или позже, на сто лет или на десять — не вижу разницы. Я же говорил, что эта вещь — большая загадка. Одним словом, когда Брунгельд заговорил со мной о Звезде, мне просто сделалось страшно. И я отказался.

— Но кому-то же он ее продал?

— Не имею ни малейшего представления. Знаю лишь то, что этот человек с юга, из Крыма. А вот кто именно… Извините…

— Откуда же вы знаете, что он из Крыма?

— Видел письмо, точнее конверт, а письмо Брунгельд сказал, что сжег. На конверте значилось: Таврическая губерния. Я и обратил внимание на него потому, что там было написано: «Предлагаю продать Звезду». Прямо на конверте. Словно тот, кто его посылал, знал, что Брунгельд непременно клюнет.

— Интересную историю вы мне поведали, милостивый государь.

— Знаете что, господин подполковник, я на вашем месте бросил бы это дело. Уж больно опасно…

— Спасибо… Я приму к сведению ваш совет…

Разговор случился всего пять дней назад. В бумагах Брунгельда быстро отыскался тот самый конверт, и подполковник Ложкин сел на поезд, идущий в Крым. Тем более что днем раньше в Крым уехал и граф Григоровский. Сергея Александровича весьма интересовало острое желание Григоровского заполучить Звезду.

Впрочем, ответ на этот вопрос он получил уже в поезде, когда прочитал в «Петербургских ведомостях» о помолвке графа с княжной Вороновой. Там говорилось, что на помолвку граф явился без подарка, заявив, что его подвел ювелир. Но подарок будет обязательно преподнесен через несколько дней. Оставалось только сложить два и два. Ложкин сложил. А сложив, усмехнулся: Григоровский, похоже, сам лез в петлю. Что ж, значит, нужно найти того, кто убил Брунгельда, убил прапорщика и, вполне возможно, собирается лишить жизни графа…

 

* * *

Около восьми часов вечера молодой князь Воронов окончил ресторанные развлечения и приказал подать свою коляску. Случилось такое по одной единственной причине: веселиться далее он был просто не в состоянии. Два официанта вывели его под руки из зала и с поклонами приняли пару ассигнаций «на чай».

Расплатившись, подполковник Ложкин последовал за ним. На улице он поймал извозчика и приказал держаться в полуквартале от коляски молодого князя. Извозчик немедленно согласился, едва увидел пять рублей. Так они и ехали по городу около десяти минут. С моря дул прохладный свежий ветер. Солнце уже садилось, в окнах зажигались лампы. Горбатые улицы были почти пусты. Копыта мерно цокали по мостовой.

Вдруг странное беспокойство охватило подполковника. Он привстал в пролетке, внимательно вглядываясь в темный силуэт княжеской коляски. Ничего особенного, но…

Черная тень отделилась от дома впереди, подполковник заметил ее краем глаза. Обычный прохожий, только что-то в нем было не так. У Ложкина перехватило дыхание, и рука невольно потянулась за револьвером. Рост! Неизвестный был громадного роста! Больше двух с половиной метров! Извозчик судорожно натянул поводья и что-то пробормотал…

И тут черная тень ринулась к княжеской коляске. Заржали кони, закричал и полетел на мостовую кучер.

Ложкин гаркнул в ухо извозчику: «Жди!» — и выпрыгнул из пролетки. Над улицей разнесся крик молодого князя. Подполковник выхватил револьвер. Извозчик тут же стал разворачивать лошадь — ждать Ложкина он не собирался.

— Руки вверх! — крикнул подполковник, подбегая к княжеской коляске.

Огромный незнакомец развернулся. Сначала Сергей Александрович увидел руку, с которой капала кровь, услышал низкий рык. Потом — лицо, если это было лицом… В глаза бросились огромные выступающие зубы и черные впадины глазниц. В нос ударил смрад сырого подвала. Ложкин отступил на шаг.

— Господи, — сами собой прошептали губы, а палец, тоже сам собою, надавил на курок.

Грохнуло. Пуля ударила чужака в сухую мускулистую грудь и отскочила, чиркнув по стене. Рычание стало громче. Один за другим прозвучали еще пять выстрелов. Чужак оскалился и присел, растопырив руки. Ложкин сглотнул… Рук было четыре: две росли из плеч, две — из боков. Подполковник совершенно растерялся и в ужасе попробовал сделать еще шаг назад… Незнакомец прыгнул к нему. Громадная рука сдавила горло подполковника. Сергей Александрович попробовал сорвать ее. С таким же успехом можно было срывать стальные наручники.

В руке незнакомца сверкнул клинок странной формы с пятью лезвиями. Несмотря на свое отчаянное положение, Сергей Александрович еще отметил про себя, что лезвия прозрачны, и даже смог удивиться этому… Как вдруг железная хватка ослабла, и подполковник упал на мостовую. В следующую секунду он увидел, что коляска Воронова стремительно удаляется.

Чудовище опустилось на четвереньки и бросилось следом. Подполковник не поверил собственным глазам. Лошади князя неслись галопом, но уже через несколько секунд он настиг коляску, схватил ее и швырнул в стену ближайшего дома. Кони полетели вслед за коляской! Чужак вытащил князя из-под обломков, держа его за шиворот, как котенка. Князь дергался и что-то кричал. Слов Сергей Александрович разобрать не мог, да и разглядеть всего как следует тоже…

Чудовище прорычало что-то и размахнулось своим оружием. Сергей Александрович с ужасом увидел, как голова молодого князя отделилась от туловища и, упав на землю, развалилась на части. И тут подполковника начала бить мелкая дрожь. Он инстинктивно пополз вдоль стены, не отрывая взгляда от чудовищного создания, всё еще кромсавшего тело князя. Потом стена кончилась, и подполковник заполз за угол. Там он дрожащими руками стал перезаряжать револьвер. Перезарядив, напрягся и приготовился отстреливаться снова. Так прошло несколько минут.

Вдруг с улицы донеслось:

— Батюшки, святые угодники, убили! Зарезали! Зарезали! — голосила какая-то женщина. Потом к ней добавился мужской голос:

— Полицию надо, полицию!

Сергей Александрович осторожно выглянул из-за угла. Возле разбитой коляски и окровавленного тела собиралась толпа. Люди выбегали из домов, кричали. Бородатый дворник с метлой, но без фартука засвистел в свисток. В конце улицы замелькали белые кители городовых…

Сергей Александрович выбрался из переулка, сжимая пистолет, затравленно огляделся вокруг. Этот пропал, словно его и не было. Раздались тяжелые шаги. Ложкин вздрогнул, но с облегчением выдохнул — мимо протопал городовой. Второй, бежавший следом, увидел подполковника и бросился к нему. Ложкин узнал Карасева по огромному синяку.

— Ваше высокоблагородие, что с вами? Вы ж в крови весь!

— Да? — произнес Ложкин и удивился хрипоте своего голоса. Потом осмотрел одежду. Весь пиджак был заляпан алыми пятнами. — Вот черт побери!

Между тем первый городовой пытался разобраться, в чем, собственно, дело.

— Да тихо вы, мать вашу, тихо! — прикрикнул он на голосивших баб. — Видел кто, что тут стряслось, аль нет?

Карасев с подполковником направились к толпе.

— Эй, Никита! — окликнул напарника Карасев.

— Чего?

Городовой обернулся и, увидев подполковника, бросился им навстречу.

— Дорохов?.. — сказал Сергей Александрович, припоминая его фамилию. Он еще не вполне пришел в себя и действовал скорее автоматически, чем осмысленно.

— Так точно.

— Разогнать зевак и всем в участок. Действуйте.

— Вы ранеты?

— Нет. Выполняйте приказ.

— Есть!.. — оба городовых бросились в толпу. — Разойтись, разойтись! Их высокоблагородие приказали.

Сергей Александрович ощупал свою шею. Грубая лапа чудовища оставила глубокие ссадины. Перед глазами вновь возникла оскаленная пасть страшилища. Ложкин вздрогнул, зажмурился и тряхнул головой.

— Черт!.. — прошептал он. — Что ж это за хреновина в конце концов?..

 

* * *

Останки молодого князя Воронова Ложкин повез в дом его дяди лично. На вопросы пристава он не отвечал, заявив только:

— Действовал тот же самый убийца, что и в Петербурге.

Пристав лишь покачал головой.

Примерно в половине девятого полицейский фургон остановился у ворот особняка, почти на самой окраине Ялты. Здесь расположилось семейство Вороновых. Дом тонул в запущенном саду, и только одна его сторона открыто выходила к морю. На звонок появился пожилой привратник.

— Что угодно?

— Я подполковник жандармерии Ложкин. Молодого князя убили. Открывай.

— Как? Виктора Николаевича? — оторопел привратник.

— Да, открывай. И позови кого-нибудь…

— Сию секунду!

Ключ заскрежетал в замке, ворота распахнулись. Полицейский стегнул худого мерина, запряженного в фургон, и повозка медленно вкатилась в сад, на аллею, что вела прямиком к дому.

Пока привратник дрожащей рукой запирал ворота, мерин успел дотащить повозку до самого подъезда. Звать никого не пришлось. Дворецкий сам вышел навстречу.

— Что случилось, господа? Как прикажете доложить?

— Ложкин, подполковник жандармерии, — хмуро представился Сергей Александрович. — Князь дома?

— Да, ваше высокоблагородие.

— Доложи, что племянника его убили. Я привез тело.

— Как?..

— Боже ты мой! — подполковник устало покачал головой. — Иди, докладывай… Мне нужно поговорить с князем.

В это мгновение двое полицейских вытащили из фургона и положили на землю носилки, укрытые простыней, темной от крови. Под ней угадывались очертания тела. Бледный дворецкий отступил на шаг, запнулся, потом повернулся и поспешил в дом. Сергей Александрович полез в карман, достал папиросу и закурил. Руки его всё еще мелко дрожали.

Глубоко затягиваясь и стараясь наконец успокоиться, он пытался понять, кого же он видел двадцать минут назад. Но чем больше думал, тем больше чувствовал себя дураком. «Одно ясно, — и он выдохнул струю дыма, — нужно нечто посерьезнее, чем револьвер».

Тут дверь особняка распахнулась. Выбежал старый князь.

— Где, где он?! — и, даже не взглянув на Сергея Александровича, бросился к носилкам.

Ложкину вовсе не хотелось видеть лицо старика в тот момент, и он повернулся к двери. Следом за старым князем на улицу вышли граф и княжна. Графа Ложкин узнал сразу же, о том, кто эта девушка, догадался. Сдавленное восклицание князя донеслось до его ушей:

— Господи, боже мой! Это не он, я его не узнаю!

— Это он, как мне ни жаль, ваша светлость, я могу поручиться.

Князь качал головой, стоя на коленях возле носилок.

— Боже, боже… Но кто же совершил такое?

— Не знаю. Я хотел бы переговорить с вами, господа, по очень важному делу.

Князь поднялся и посмотрел на Сергея Александровича мутным взглядом. Голос его сделался хриплым, речь — медленной.

— А вы кем являетесь, милостивый государь?

— Подполковник Ложкин к вашим услугам.

— Из жандармерии? И вы этим занимаетесь?

— Не только, но и этим тоже.

— Иваныч, — обратился князь к дворецкому.

— Я всё сделаю, ваша светлость, не беспокойтесь…

— Сделай, голубчик, сделай…

Князь тяжело зашагал к двери, шепча по дороге: «Это ужасно, просто ужасно…»

— Можете меня не ждать, — обернулся подполковник к полицейским и последовал за старым князем.

У самых дверей он остановился, пропуская княжну и графа. Тут граф впервые взглянул на него и приподнял брови.

— Это вы?

— Да, я, — ответил ему подполковник и вошел в дом.

Войдя в гостиную, князь налил себе полный бокал арманьяка, выпил залпом, потом повалился в кресло и вновь проговорил:

— Это просто ужасно…

Подполковник, не ожидая приглашения, сел напротив него, выложил на столик с напитками револьвер. Граф остановился подле камина. Княжна подошла к нему.

— Итак, чего же вы хотите? — начал разговор Григоровский.

— Для начала, — поглядывая на окна, заговорил Ложкин, — я хотел бы попросить вас, сударыня, снять звезду. У меня есть все основания предполагать, что убийца охотится именно за ней.

— Послушайте, милостивый государь!.. — граф сверкнул глазами.

— Нет уж, послушайте вы! За этой побрякушкой тянется кровавый след. Я уж не говорю о моем человеке, который погиб десять дней назад. Мертвы ювелир Брунгельд и князь Виктор Николаевич! Этого вам недостаточно? Будем далее искушать судьбу?

— Хорошо… — произнесла княжна Евгения Михайловна. — Не стоит спорить, Андрей, если всё действительно так…

Она сняла звезду. Граф неприязненно посмотрел на подполковника, но промолчал. Ложкин тоже посмотрел на графа.

— Ваше сиятельство…

— Уж не допрос ли это, подполковник? — резко оборвал его Григоровский.

— Именно допрос. Итак, не могли бы вы мне кое-что объяснить.

— Что именно?

— Как вам пришла мысль сделать Евгении Михайловне именно такой подарок? Насколько я знаю, господин Брунгельд был прекрасным ювелиром и мог бы сделать что-нибудь получше…

— Получше. Но не уникум единственный в мире, — надменно ответил граф.

— А как вы узнали о существовании Звезды духа?

Секунду Григоровский пожирал взглядом подполковника.

— Мне рассказал Виктóр… То есть князь Воронов-младший.

— А он откуда знал?

— Извините, — граф пожал плечами, — я его не допрашивал. Всё?

— Хотелось бы… — Сергей Александрович откинулся на спинку кресла. — Я слишком мало знаю, чтобы поймать убийцу. Пожалуй, единственный способ сейчас — попробовать сделать из этого медальона приманку. Но согласитесь ли вы, господа?

В гостиной повисло молчание. Только огонь потрескивал в камине. Старый князь взглянул на подполковника и произнес:

— Не хотите ли выпить? Арманьяк? Коньяк? Водка?

— На ваш вкус, — ответит тот.

И князь налил ему коньяку. Руки его тряслись, отчего горлышко графина стучало о стакан. Подав бокал, старый князь проговорил:

— Вы никогда не поймаете убийцу.

— Может быть… — подполковник задумчиво принял коньяк и вдруг напрягся: князь явно что-то недоговаривал. Он что-то знал о Звезде, об убийце… — Разве не стоит и пытаться?

— Зачем пытаться совершить невозможное?

— Не совершенное никем еще не значит невозможное, ваша светлость.

— Вы слишком набрались новомодных идей, подполковник. Слишком, даже для жандарма.

— Вы знаете, кто он, — подполковник не спрашивал, а утверждал.

— Да…

— Тогда просветите меня.

— Вы всё поймете, когда увидите его.

— Я видел. Но ничего не понял. Кто он, князь?

Старик немного помедлил.

— Повелитель демонов.

Это прозвучало почти торжественно.

— Ни больше ни меньше. — Ложкин откинулся на спинку кресла и покачал головой. — Интересная история. И она мне нравится с каждой минутой всё сильнее и сильнее. Может быть, у вас есть еще чем поделиться со мной?

— Это тайна моей семьи, молодой человек.

— Да, Вороновы — род старинный. И секретов у вас, ваша светлость, хватает. Только держу пари, что один из них сведет вас в могилу, причем в самом кошмарном виде. А вместе с вами и графа, и княжну. Это же вы надоумили князя Виктора подсказать графу идею со Звездой. Единственная на свете, и всё такое. Однако никто не сообщил ему, что за ней тянется кровавый след длиной в тысячу лет. Повелитель демонов! Сложно поверить в такую галиматью, если не видел его сам.

— Замолчите! — вдруг вскричал князь. — Много возомнили о себе, юный выскочка. Кем был ваш отец? Башмачником? Бондарем? Пахарем? Что вы знаете о тайной истории Руси? Мы, бояре и князья Вороновы, четыреста лет назад породнились с династией Пшемысловичей. Это старинный польский род, хранители Звезды! — Тут он встал, подошел к дочери и взял у нее медальон. — Мы потеряли ее около ста лет назад, во времена корсиканца. И вот она снова здесь. И Повелитель не вызовет войско демонов в наш мир!..

— Достаточно, — подполковник тоже поднялся. — Звезду! — Он протянул руку. — Дайте сюда Звезду!

— Нет, — твердо ответил старик.

— Звезду, князь! И я обо всем позабочусь.

— Никогда! — голос князя сделался еще тверже.

Мощный удар в окно оборвал их разговор. Зазвенело и посыпалось разбитое стекло, карниз вместе со шторами с грохотом упал на пол. Все обернулись и увидели огромную четырехрукую фигуру, возникшую в проеме окна.

 

2

 

Кожа его была розово-серой с коричневыми разводами. Ноги заканчивались чем-то вроде птичьих лап, только пальцев было два. Огромные когти почти на дюйм вонзились в подоконник. Руки, средняя пара, вцепились в раму. Верхняя пара раздвинула поломанные створки. Оскаленные зубы ярко-красного цвета довершали портрет Повелителя демонов. Матово-черные глаза смотрели на старого князя. Чудище увидело Звезду…

Его гнала необходимость завладеть прибором, без которого его сородичи не могли начать завоевание этого мира. А то, что здесь уже кто-то живет, — не в счет. В его родном мире тоже полно всяких тварей. Для него люди — никчемные, безмозглые зверюшки, случайно завладевшие Звездой. Почему эта вещь так нравилась им, пришелец не понимал, да и не желал понимать. Сейчас важнее другое. Впервые за все долгие века он настиг Звезду и мог наконец забрать ее и сделать то, зачем он пришел в этот мир. Система перехода давно готова. Не хватает пространственного компаса — Звезды.

Он прыгнул с подоконника и зарычал.

Старый князь попятился. Он знал, что Повелитель демонов должен явиться, но когда увидел его, перестал ощущать что-либо, кроме ужаса. Рассказы, семейные предания, рукописи, рисунки должны были подготовить его к встрече, но не подготовили…

Княжна вскрикнула и прижалась к стене. Григоровский побледнел и потерял всякую способность двигаться. Только Ложкин, который точно знал, кто придет, и ждал его, схватил со стола револьвер и прицелился в голову, в глаза…

Демон поднял правую верхнюю руку. Что-то вроде короткого палаша появилось в ней. Щелчок — и лезвие палаша раздвинулось, превратившись в пять отдельных клинков, прозрачных, как стекло.

Тут старый князь, опомнившись, схватил дочь за руку, сунул ей Звезду и крикнул:

— Беги, дочка, беги!

И толкнул ее к двери. А сам выхватил из-под одежды кинжал. Сергей Александрович мельком заметил, что его странный клинок чем-то очень напоминал клинок Повелителя демонов…

Княжна, бледная словно смерть, замерла у двери.

— Вытолкните ее вон, граф! — крикнул подполковник.

Но Григоровский не двигался. Он в ужасе смотрел на демона и, кажется, ничего не слышал. Понимая бесполезность стрельбы, Сергей Александрович попятился к двери и открыл ее. В ту же секунду князь бросился на чудовище. «Старый идиот…» —  пронеслось в голове подполковника. Он схватил девушку за руку и вытолкнул ее из гостиной.

Демон зарычал так, что зазвенели стекла в уцелевших окнах, и тоже рванулся к двери. Но тут ему под ноги попался старый князь, размахивавший кинжалом. Сергей Александрович видел, как кожа Повелителя демонов лопается под ударами кинжала, и синяя жидкость сочится из ран… Но чудовище это не остановило. Одним ударом демон раскроил голову князя. Кровь брызнула во все стороны, оросив стены, мебель, потолок, лицо графа Андрея Григоровского. Мгновение демон не мог оторвать от себя старого князя, вцепившегося в него мертвой хваткой. Потом полоснул его своим оружием и отшвырнул в сторону. Отсеченная рука князя так и осталась висеть на поясе демона.

Сергей Александрович отступил еще на шаг и встал в проеме двери. С облегчением он увидел краем глаза, как княжна бросилась бежать…

Ложкин выстрелил. Пуля ударила чудовище в щеку, или в то, что у человека называется щекой, и застряла там. Демон поднял оружие, шагнул вперед… И наткнулся на Григоровского.

Один взмах палаша потребовался демону, и разрубленное тело графа распалось на части. Подполковник снова выстрелил. Потом еще раз… Когда демон подошел к нему вплотную, он всё еще нажимал на курок, хотя револьвер уже замолчал.

Чудовище зарычало злобно и радостно. Обидчик был безоружен. Мало того, он был узнан! Тот же самый, что и несколько часов назад. Демон когтями пронзил его правое плечо и, подняв Сергея Александровича над головой, размахнулся… Свет ламп заиграл в прозрачных клинках…

И тут раздался выстрел. Теряя сознание, Ложкин еще успел отметить, что стреляли из охотничьего ружья…

Повелитель демонов взревел и выронил свой палаш. Синяя жидкость стекала по его руке. Он швырнул подполковника в стену и бросился на того, кто стрелял. Это был дворецкий. Выражение лица его было странно, на лбу блестела кровь, а в руках он держал старинное ружье крупного калибра. Выстрелив, дворецкий отступил на шаг, пытаясь перезарядить оружие, но не успел. Демон прыгнул и ударил старого слугу ногой. Тот закричал, но через мгновение крик его оборвался. Огромные когти разодрали человека в клочья.

Повелитель демонов осмотрелся. Звезда опять ускользала. Он вынул из-за пояса небольшой кристаллический искатель. Звезда подавала сигнал, когда была на свету. Сейчас ее спрятали в тень. Искатель не мог помочь демону. Тогда он раздраженно заворчал и стал принюхиваться. Убежавшая княжна оставила еле уловимый след в воздухе. И хотя запах почти не ощущался, демон всё же уловил направление, опустился на задние и средние лапы и двинулся по следу…

 

* * *

Молодая княжна, очутившись в саду, побежала по аллее к воротам. В сторожке не было света. Может быть, привратник уже лег спать? Из дома до нее донесся выстрел и ужасный рев. Обессилевшая Евгения Михайловна вздрогнула и побежала еще быстрей. Ворота оказались закрыты. Она бросилась к сторожке. Дверь была распахнуа, окровавленный привратник лежал на пороге.

Евгения Михайловна, тяжело дыша, попятилась и прижалась к решетке ворот. Суматоха в доме прекратилась. На мгновение княжне показалось, что всё кончено, но тут…

Парадные двери слетели с петель. Чудовище на четвереньках выступило на ступени крыльца, прижимая к груди правую верхнюю руку, а в левой сжимая что-то вроде громадного серпа. В нерешительности оно постояло несколько секунд, опустив голову к ступеням. Евгения Михайловна замерла. Легкий ветерок налетел на нее, шевельнув волосы на голове… И тут демон рыкнул и уверенно пошел по аллее к воротам.

Княжна вздрогнула и кинулась в гущу сада. Ветви хлестали по лицу, низкие звуки, издаваемые демоном, преследовали ее по пятам. Казалось, чудовище вот-вот вопьется когтями ей в спину. Минули мгновения сумасшедшего бега по саду, и княжна выбежала на пляж. Кроме морского шума и ее собственного тяжелого дыхания, ничего не было слышно. Демон пропал. Будучи не в силах вернуться в дом, Евгения Михайловна, оглядываясь, побежала в сторону города. В руке она всё еще сжимала проклятую Звезду, подарок уже мертвого жениха. Вскоре ее стройная фигурка исчезла во тьме надвигавшейся на Ялту ночи…

 

* * *

Несколько минут Сергей Александрович пролежал без памяти у стены, забрызганной кровью. Когда же сознание вернулось к нему, то первое, что он испытал, была нестерпимая боль. Боль в плече и боль в голове. Когда он попытался пошевелиться, солоноватая жидкость залила рот и пришлось откашливаться. А потом его и вовсе стошнило. Стало немного легче. Он вытер рот рукавом когда-то белого пиджака.

«Черт… Ну и вид у меня, наверно… Кстати, не слишком ли часто мне везет последнее время?.. По всем меркам он давно уже должен был сделать из меня бифштекс. А я всё еще шевелюсь. Может, я в рубашке родился?..»

Он попытался встать, но особого успеха не добился. Кружилась голова, да и ноги не очень-то слушались. Но подняться на четвереньки всё же удалось. Поднялся и двинулся вдоль стены.

Оружие всё еще было у него в руке. Через несколько секунд он осознал это и сел, чтобы спрятать револьвер в карман. Что-то сверкнуло прямо перед ним, на полу. Сначала подполковник решил, что ему показалось, и закрыл глаза. Но когда открыл их снова, нечто блестящее не исчезло. Поскольку в глазах мутилось от боли, Сергей Александрович напряг зрение, чтобы рассмотреть блестящую штуку.

Продолговатая рукоять со щитком, похожим на граду старинной шпаги, и пять прозрачных лезвий, вместо одного… Его оружие! Ложкин недолго думая подполз поближе.

Кровь стекла с клинков, не оставив на них и следа, а вот на эфесе осталась. Правда, не красная, человеческая, а синяя — кровь демона. Сергей Александрович усмехнулся. «Кровь демона? Нет уж, парень, не на того напал. У демонов крови не бывает… Но… Тогда кто ты и откуда свалился на мою голову, чтоб тебя черт побрал?..»

С этими мыслями Сергей Александрович протянул руку и дотронулся до эфеса. Он был холоден, как кусок льда. Синяя кровь уже запеклась и не испачкала руку. Подполковник обхватил пальцами рукоять. Держать было неудобно. Она явно не была рассчитана на руку человека. Но сам клинок оказался удивительно легким. Сергей Александрович поднял его и присмотрелся к лезвиям. И вот странно: пока он глядел на них сбоку, они были видны, но стоило ему повернуть палаш и посмотреть сверху, лезвия исчезали! Настолько они были тонки…

— Славная получилась бы бритва, — произнес подполковник вслух и в который раз за сегодняшний день не узнал своего голоса.

На рукояти имелся небольшой рычажок. Несколько минут Сергей Александрович внимательно изучал его взглядом, потом нажал. С тихим стрекотом все пять лезвий сложились вместе и ушли в эфес, словно клинок складного ножа.

— Хитрая система! Где только такое делают? Ясно, не у нас…

Подполковник передвинул рычажок назад, и клинки снова появились.

— Вот кое-чему и научился… Учение — свет… Господи, как башка трещит! Здорово он меня приложил, чертово отродье…

До ушей донесся звук шагов. Головокружение мигом прошло, и о боли подполковник тоже забыл. Возвращается — пробежала мысль в мозгу. Он сжал клинок и замер у стены.

Шаги приближались, и вот уже звучали из соседней комнаты… Сергей Александрович напрягся, готовый ко всему…

— Бог ты мой! Что тут было?

Голос принадлежал приставу. Ложкин облегченно выдохнул.

— Вечно вы, Петр Артемьевич, к шапочному разбору.

— Это вы, Сергей Александрович? Нам позвонили соседи. Что произошло? — рыжеусый пристав остановился перед растерзанным трупом дворецкого и осенил себя крестным знамением. — Кошмар какой-то!

— Точно. Небольшое разбирательство между тем светом и этим… Ох-х… Сидел бы я в Петербурге, занимался бы террористами. Так нет, надо было всучить мне это поганое дело. Павел Сергеевич, не в службу, а в дружбу, прикажите осмотреть дом и держите оружие наготове. Сад осматривать не надо, успеем.

— Слушаюсь, господин подполковник, — ответил пристав.

 

* * *

Через пару часов Сергей Александрович вернулся в участок. Писарь подал ему чайку, а пристав — протокол осмотра дома.

— Значит, не нашли княжну? — спросил подполковник.

— Не нашли.

— Хорошо. Может, она еще жива… Вот еще что, прочешите город.

— Что, сейчас?

— Павел Сергеевич, любезный, если она жива, ее нужно найти немедленно. И Звезду. А не то, боюсь, будет поздно.

— Звезду? — переспросил пристав.

— Подарок ее жениха. Что-то вроде колье или медальона. Словом, действуйте, любезный, действуйте. Сверхурочные вам оплатят.

— Как скажете, Сергей Александрович, — и пристав пожал плечами.

— И еще. Соблаговолите выдать городовым карабины.

— Зачем?

— На всякий случай. Мало ли кто может напасть…

— Прошу простить меня, ваше высокоблагородие, но я совсем уж ничего не понимаю. В городе бунтовщиков нет. Кто решится угрожать представителям власти?

Ложкин отложил протокол и потер рукой лоб. Как бы всё объяснить?

— Вот что, друг мой, — проговорил он наконец, — карабины городовым не помешают. Встретят что-то непонятное. Чудище…

— Чудище? — пристав покачал головой. — Может, вам отдохнуть?

Ложкин шумно выдохнул.

— По-вашему, бойню в доме Вороновых устроил человек?

Пристав молчал. Подполковник продолжал твердо и решительно:

— Скажите городовым, что появилось бешеное животное неизвестного вида. Пусть стреляют не думая.

— Есть.

— Вот так. Да, Жлобов где сейчас?

— Дома, вероятно. Я не мог его посадить, а комендант уехал в Севастополь, в концерт.

— Отлично. Я его, пожалуй, навещу, только переоденусь.

Сергей Александрович поднялся.

Через двадцать минут он в полной форме стоял возле дома, в котором жил поручик Жлобов. А еще через минуту сонный швейцар впустил подполковника в парадное.

— Девятая, на пятом этаже, ваше высокоблагородие.

— Спасибо, любезный, — подполковник сунул швейцару серебряный полтинник.

— Премного благодарен… — поклонился ему в спину швейцар.

Девятый номер был напротив лестницы. Сергей Александрович подошел и позвонил. Ни звука. Тогда Ложкин стал вращать ручку звонка беспрерывно. Через несколько минут дверь отворилась, и красноглазый заспанный Жлобов уставился на подполковника.

— Какого рожна надо?

— Жлобов, — Ложкин полез за папиросой, — у тебя есть пулемет?..

 

 

3

 

Несколько секунд поручик непонимающе смотрел на подполковника, потом махнул рукой и произнес:

— Заходи…

Первым делом Ложкин наткнулся в темной прихожей на огромные жлобовские сапоги. Они валялись прямо у двери, и почему сам хозяин не споткнулся о них, было загадкой. Хотя, быть может, Жлобов передвигался в своем жилище по каким-то давно сложившимся и проверенным маршрутам, позволявшим обходить всё, что он раскидывал, вернувшись домой в скотском состоянии.

Матюгнувшись чуть слышно, подполковник прошел в гостиную, где поручик уже зажег свет. Здесь, как и следовало ожидать, был страшенный бардак. Не в том смысле, конечно, а беспорядок… Прямо перед дверью валялся китель бывшего ротмистра, далее, у стола, несколько пустых бутылок. На диване — шашка и конская сбруя. На столе — остатки ужина, видимо доставленного из ресторана. Сам Жлобов выглядел апофеозом этого беспорядка в своей несвежей нательной рубахе и мятых галифе.

Плюхнувшись на стул, предварительно смахнув с него какие-то тряпки, поручик взял бутылку водки, не опустошенную им вчера по совершенно непонятной причине, и налил себе полстакана. Хмыкнув, отыскал на столе другой стакан и плеснул Ложкину.

— Будем…

Ложкин молча опрокинул водку в рот. Они закусили засохшими бутербродами с икрой. Лишь теперь поручик более или менее осмысленно взглянул на своего гостя.

— Ну?

— Пулемет.

— Ха!..— небритую и опухшую физиономию Жлобова исказила гримаса, отдаленно напоминавшая улыбку. — Дома не держу.

— Неужели?

— Точно. — Жлобов набулькал в стаканы еще водки. — А на черта тебе пулемет? Что, марксистов-террористов в Ялте откопал?

— Вроде того… А в роте пулемет найдется?

— В роте-то? Как не быть. Новехонькие «мадсены». А что, горит?

— Еще как! — и Ложкин проглотил вторую порцию водки.

— Ясненько, организуем. Только переоденусь по-быстрому.

И, слив остатки спиртного в стаканы, поручик привычным движением закатил бутылку под шкаф. Оттуда послышалось звяканье, судя по которому, посудина попала в большую компанию себе подобных.

— Будем, — в последний раз провозгласил Жлобов и отправился в спальню приводить себя в сносный вид.

От нечего делать Сергей Александрович принялся осматриваться и в одном из углов гостиной заметил дамский чулок.

Из спальни донеслось недовольное женское восклицание и твердый голос поручика в ответ:

— Молчи, дура! Дело у меня.

— Ты же обещал!..

— Я обещал по бабам не шляться, а насчет дел уговора не было. Вот тебе сотня, купишь чего.

Еще через минуту поручик появился на пороге. Он был в полевой форме, правда без фуражки, и с двумя револьверами за поясом.

— Ты бы револьверы оставил.

— Почему?

— Этот парень револьверов не боится. Тут нужен другой подход.

— Точно?

— А на кой мне пулемет?

— Не помешают. Пошли.

Выйдя на лестницу, поручик вздохнул и, хмурясь, стал проверять, заряжено ли оружие. Покрутив барабаны, произнес:

— Нет, ну ты видал, а? Эх, бабы…

— Неужто под каблук загремел?

— Этот каблук — всем каблукам каблук! Вот.

— Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, — усмехнулся Ложкин, слушая звон поручиковых шпор.

 

* * *

Жлобова он знал седьмой год. Познакомились они в Петербурге. Ложкин был только поручиком жандармерии, а Жлобов — корнетом. Тогда в гвардейском кавалерийском полку были найдены в кошмарном количестве — целых шесть штук — какие-то подрывные манифесты не то анархистов, не то социалистов. Ложкин уже точно не помнил, кого именно. И начали разбираться, откуда такое появилось.

Жлобов в те веселые времена слыл первым вольнодумцем полка. А всё потому, что как-то раз врезал по физиономии одному штабс-капитану. Разумеется, повод был совсем не политический, но сослуживцы Алексея немедленно решили, что ударил он из идейных соображений.

К тому времени Сергей Александрович на практике убедился, что народу по большей части начхать на всех своих защитников. Но признаки «разложения» в армии очень беспокоили тогдашнее жандармское и полицейское начальство. Да и армейское тоже… И потому поручик Ложкин вынужден был заняться этим делом.

Во время одной из бесед, или, точнее, неофициального допроса, Жлобову вдруг не понравился какой-то вопрос, и он запустил в Ложкина чернильницей. Загадил жандарму китель, а сам сел под арест.

— Ну как? — спросил молодого следователя начальник департамента. — Каковы его политические взгляды?

— Какие, к черту, взгляды?! — возмутился вконец расстроенный Сергей Александрович. — Дурак он, это корнет, тупица. Манифест у него нашли… А вы его с конца смотрели? Там трети страниц не хватает, он в них пироги заворачивает. Политика… Две недели ему за оскорбление офицера, и в строй. И не найдете лучшего слуги царю и отечеству! Тьфу, прости Господи…

Вывод оказался справедливым. Вскоре Жлобов начал попивать и сделался примерным офицером. А по результатам расследования, проведенного Сергеем Александровичем Ложкиным, из полка, да и вообще из армии, выгнали трех человек, которые и в самом деле понабрались «передовых» идей. Правда, один из этих троих вскоре слезно попросился назад, второй спился, а третий загремел на каторгу за участие в покушении на высочайшую особу. На том и кончилось в гвардейском кавалерийском полку всё вольнодумство.

Но история со Жлобовым отнюдь не закончилась. Вскоре он сделался первейшим на весь Петербург гулякой и буяном. Не было ресторана, где бы он хоть раз не платил за поломанную мебель и разбитую посуду. Один швейцар как-то пытался не пустить его в ресторан, так потом швейцару пришлось назначить пожизненный пенсион в пятьдесят рублей, поскольку стоять в дверях он больше не мог.

Так это продолжалось довольно долго, пока не произошло неизбежное: Жлобов заявился в «Метрополь», где Ложкин отмечал свое производство в чин жандармского ротмистра. Поначалу они находились в разных концах ресторана. Потом Жлобов, как всегда, начал хулиганить. Пока скандал не касался Ложкина с приятелями, жандармы пили спокойно, потешаясь над тем, как умело кавалерист катает по полу официантов. Но вот Жлобов узрел Сергея Александровича, немедленно узнал его и решительно направился к его столу, чтобы «поговорить» с новоиспеченным ротмистром.

— Господа, он идет сюда… — сказал один из жандармов.

— Да? — Ложкин развалился на стуле. — Решил пригласить нас на мазурку?

— Не острите, Сергей Александрович. Неуместно. Я его припоминаю. Или мне кажется? — спросил полковник Алексеев, тогдашний начальник Ложкина.

— Вам не кажется, Павел Фомич. Тот самый Жлобов, пару лет назад подозревавшийся в марксизме.

— Он? Да у него ж на лице написана верность царю и отечеству!

— Тогда он пил поменьше. Разговоры, кажется, пора заканчивать, господа, — Ложкин приготовился, потому что взгляд Жлобова не сулил ничего хорошего.

Бывший подозреваемый в марксизме остановился перед их столом.

— Здрассте…

— Добрый вечер, — ответил Ложкин. — Не составите компанию? Мы тут, знаете ли, отмечаем…

— Отмечаете? Замечательно.

И Жлобов плюхнулся на подставленное кресло. По его лицу было видно, что он находится в некоторой нерешительности: затеять свару или нет? А Ложкин продолжал наступление:

— Водочки?

— Извольте…

— Рад вас видеть в добром здравии. Господа, хочу предложить тост за нашу кавалерию. Она всегда показывала себя с лучшей стороны в бою.

Тут Жлобов не выдержал.

— Да! Это вам не сброд разгонять на Невском.

Ложкин тут же согласился.

— Вы правы, решительно правы, но что поделаешь? У каждого своя работа. Ваше здоровье, друг мой!

И поднял рюмку. Жлобов ухмыльнулся, но выпил. И пошло. Несколько минут они толковали о разнице между кавалерией и жандармерией. Далее Сергей Александрович перевел разговор на лошадей, справедливо полагая, что кавалерист должен увлечься животрепещущей темой. Жлобов увлекся. Минут пятнадцать они выясняли достоинства и недостатки орловских рысаков, гнедых, ахалтекинцев. Потом перешли на оружие. Словом, устроить потасовку не поучилось.

За разговором Ложкин и не заметил, как тоже нарезался. По дороге домой он извинялся перед Жлобовым за две недели гауптвахты, но просил понять, что метать чернильницы в старшего по чину нехорошо. А Жлобов, расчувствовавшись, признался, что читал тот манифест, но ни хрена не согласен, и потому решил заворачивать в него пироги, когда идти в караул. Потом они на два голоса пели «Милую», «Очи черные» и «Я встретил вас…». Потом разбирались с каким-то городовым, который сделал им замечание. Причем Ложкин героически не дал Жлобову побить городового. И они отправились дальше по Мойке, распевая «Из-за острова на стрежень…». Короче говоря, вечер удался.

В течение нескольких лет Ложкин и Жлобов то теряли из виду друг друга на несколько месяцев, то встречались нечаянно в ресторанах, где закатывали грандиозные попойки. Несколько раз Ложкин зарекался не пить больше с кавалеристом, но каждый раз зарок оставался зароком только до встречи со Жлобовым.

В конце концов кавалерийскому начальству надоели бесконечные выходки Жлобова, и его перевели на юг. Ложкин почувствовал себя гораздо лучше, ведь количество потребляемой им водки значительно сократилось.

И вот теперь оба офицера сидели в коляске и направились к казармам, где подполковник Ложкин намеревался разжиться пулеметом.

 

* * *

Около двенадцати ночи Ложкина и Жлобова нашел возле казарм городовой, прискакавший верхом. Два ручных пулемета «мадсен» уже покоились в коляске, и офицеры выносили патроны.

— Ваше высокоблагородие, разрешите доложить?

— Что, княжну отыскали? — спросил Ложкин.

— Не могу знать, ваше высокоблагородие… Там наших двоих нашли и еще одного штатского. Кажется, ювелира. Француза, что ль…

— Разорваны в клочья?

— Ювелир — аж страсть! А наши…

— Последняя… — плюхнул Жлобов патронную коробку на дно коляски.

— Ладно, поехали поскорее.

И подполковник вскочил в коляску. Жлобов последовал за ним.

— Это и есть то, зачем тебе пулемет?

— Да. — Ложкин стегнул лошадей.

Через несколько минут они прибыли на место. Та самая лавка ювелира, возле которой Ложкин впервые говорил с графом Григоровским. Вокруг стояли городовые с карабинами, прибежавшие на шум соседи и несколько поздних прохожих. Ложкин соскочил на мостовую.

— Где?

— Сюда, вашвысокородь… — указал городовой, и они вошли в лавку.

— Ничего себе! — произнес Жлобов, последовавший за ними.

Ложкин не проронил ни звука. Внутренность лавки напоминала бойню. Кровопролитие, судя по всему, случилось часов шесть назад. Труп растерзанного ювелира болтался на крюке, на котором когда-то висела люстра. Лужа крови под ним уже подсохла. У стены лежал городовой, он был, похоже, заколот. Рана свежая. Другой полицейский сидел на лестнице на второй этаж и тяжело дышал, сжимая револьвер. У ног его лежал поломанный карабин.

— Ну, рассказывайте, — приказал Сергей Александрович.

— Искали княжну, как приказали, — начал сидевший на ступеньках полицейский. — Вдруг видим, кто-то вроде сюда зашел. Вроде даже женщина. Ну, мы следом. Забежали. Тут он и появился…

— Здоровый, рычит, четыре руки?

Полицейский поднял голову.

— Откуда вы знаете?

— Неважно. Ювелир уже висел?

— Да… Женщина в обмороке. Михалыча он как куклу… А я начал стрелять. Он выхватил у меня карабин и разломал, будто палку. Я такого никогда не видел… Раз мне в морду, как кувалдой. Потом застыл и давай принюхиваться. Учуял чего-то и бросился на улицу. Господи, святые угодники… Я уж думал, помру.

Второй городовой добавил:

— Женщину, жену ювелира, в больницу увезли…

— Весело… — прокомментировал Жлобов. — А про кого вы всё толкуете?

— Откуда я знаю, — выдохнул полицейский.

— Всё вокруг осмотреть, искать княжну, — приказал Ложкин и вышел вон.

«Не понимаю. Если он угробил Рекамье еще вечером, то зачем вернулся? Тоже искал Евгению Михайловну? Почему именно здесь? Черт разберет это страшилище…»

Подполковник закурил. Что-то заставило его прислушаться. Какой-то звук. Сергей Александрович напрягся. Точно, то самое знакомое рычание, приглушенное расстоянием.

— Дьявол, — вырвалось у подполковника, и он кинулся к коляске.

Мгновение, и пулемет был у него в руках. Жлобов удивленно глядел на Сергея Александровича.

— Ты что?

Тот не ответил и бросился прочь в темноту улицы. Особо не размышляя, Жлобов схватил второй пулемет и побежал следом…

Добежав до угла, Ложкин остановился. Тихо. Но нет, он снова подал голос где-то слева. Вскрикнула женщина, после чего раздался треск ломающегося дерева. Ложкин ринулся на шум.

 

* * *

Несколько часов Евгения Михайловна провела в небольшом сквере на набережной. Страх не отпускал ее — всё казалось, что чудовище вот-вот выскочит из тени. Но никто княжну не тревожил. Людей почти не было — нескольких гулявших парочек да нищий, которые не обращали на нее никакого внимания. Наконец, немного успокоившись, она спросила себя: что делать дальше? Звезды у нее не было. Она избавилась от этой ужасной вещи, когда бежала по пляжу. Бросила в кусты, да и всё. Возвращаться домой? Эта мысль вызвала у девушки такой приступ страха, что даже лоб покрылся испариной. Что же теперь?

В Ялте она прожила всего два или три дня, не успев завести никаких знакомств. Да и как можно прийти к кому-то в такой час. Наконец девушка решилась: нужно идти в полицию. Подполковник, кажется, оттуда. Наверняка там ей помогут.

Обессиленная, княжна вышла из сквера и направилась вдоль улицы. Она не знала, где находится участок, но рассчитывала найти полицейского, который проводил бы ее туда. Пройдя несколько кварталов, она заметила городовых, которые почему-то были с ружьями. Однако не всё ли равно? Девушка направилась к ним, как вдруг ни с того ни с сего полицейские быстрым шагом пошли прочь. Удивленная княжна остановилась…

На улицу вырвался женский крик. Городовые побежали, открыли дверь какой-то лавки, исчезли внутри. Свет падал длинной полосой на мостовую. Секунда прошла в тишине. А потом княжна в ужасе прижалась к стене — до ее ушей донеслось знакомое рычание. Не в силах двинуть и пальцем, Евгения Михайловна увидела, как разлетелась на тысячу осколков витрина, как из нее вылетело тело женщины, услышала выстрелы и странный треск… Потом через разбитую витрину на улицу выпрыгнул он и замер, принюхиваясь.

Пауза длилась мгновение. Повелитель демонов повернул голову и посмотрел прямо на нее. Евгения Михайловна задрожала и попятилась. Демон оскалился и шагнул к ней. Запутавшись в платье, княжна упала. Огромная фигура нависла над девушкой, растопырив четыре огромные руки. И тут, не в силах более терпеть ужас, Евгения Михайловна охнула и потеряла сознание. Демон недовольно заворчал, потом нагнулся, поднял ее и понес куда-то…

 

* * *

Рычание доносилось сверху. Сергей Александрович огляделся, увидел пожарную лестницу, ведущую на крышу дома, и стал быстро взбираться по ней, закинув пулемет за спину. Раздался топот. Ложкин посмотрел вниз. Жлобов. Сергей Александрович приложил палец к губам, махнул рукой, указав на пулемет. Жлобов кивнул и стал карабкаться следом.

«Я идиот, — подумал Ложкин. — Я же полный идиот. Куда я лезу? К черту на рога?»

Нога дрогнула на железной ступеньке, но подъем уже кончился. Сергей Александрович оказался на крыше. Прислушался. Женский вскрик донесся с чердака. Подполковник осторожно стал подкрадываться к слуховому окну.

Покатая кровля предательски лязгнула под ногой, но Сергей Александрович не остановился. Заглянул в окно. Темно. Только смутно виден качающийся белый силуэт. «Она», — подумал Ложкин.

И тут демон с рычанием выскочил из окна. От неожиданности подполковник подался назад, споткнулся и покатился по скату крыши. Демон замер, присев на корточки. Казалось, падение Ложкина неизбежно. Однако Ложкин не упал. Докатившись до одной из труб, он ухватился за нее и оглянулся на демона. В рычании чудовища послышалось неудовольствие. Демон прыгнул, когти его пробили железо крыши в нескольких дюймах от рук подполковника. Взгляды их встретились. Повелитель Демонов снова присел, заглядывая в лицо Сергея Александровича. Он понял, что это существо преследует его, хотя и никак не связано со Звездой. Демон как будто удивился, но рассудил здраво: зачем лишние сложности, тем более что оружие людей стало значительно совершеннее. Он схватил Ложкина за ворот и оторвал от трубы.

— Вот ты где, хрен горбатый! — раздалось на крыше. — Таких еще не бывало!

Затем щелчок затвора и очередь.

Пули ударили Повелителя демонов в спину. Жлобов перепрыгнул с лестницы на крышу и снова открыл стрельбу. Демон повернулся на выстрелы. Пули били чудовище в грудь. Рука его разжалась, и Сергей Александрович опять покатился к краю крыши. У самого края он зацепился за водосточный желоб, в кровь изрезал пальцы и повис над провалом улицы. Пулемет не замолкал.

Демон, отступив, выхватил что-то из-за пояса. В это мгновение у Жлобова кончились патроны. Уверенным движением он сорвал с пулемета опустевший магазин, швырнул им в демона и тут же приладил на его место новый. Снова щелкнул затвор.

Полыхнуло. Светящийся шар, столкнувшись на лету с патронной коробкой, беззвучно взорвался. Коробка исчезла во взрыве. Жлобов открыл огонь. Пули решетили грудь демона. Он пошатнулся.

— Что, не нравится, мать твою так?! — ревел поручик. — Не нравится?!

Демон зарычал и сделал еще шаг назад. Синяя слизь капала на железные листы крыши. Чудовище потеряло равновесие, оступилось, но, падая, успело выстрелить еще раз. Новый огненный шар полетел в поручика. Жлобов метнулся в сторону. Шар последовал за ним, но наткнулся на трубу. Снова полыхнул беззвучный взрыв, и труба исчезла.

Демон с грохотом повалился с крыши, но повис, вцепившись когтями в ее край. Жлобов дал очередь. Железо разорвалось, как бумага, и демон полетел вниз. Глухой удар возвестил о том, что он упал на мостовую. Жлобов бросился к Ложкину. Тот уже наполовину выбрался сам. Поручик вытащил его на крышу полностью.

— Кто это, мать его?

— Точно сказать не могу, но одно знаю наверняка: он не марксист, — тяжело дыша, ответил Сергей Александрович. — Надо спасать княжну, если она еще жива.

— Как скажешь.

Они спустились на чердак. Княжна висела на одной из балок. Кровь капала на пол. Жлобов достал нож и перерезал матерчатый жгут, на котором ее подвесил демон. Вся спина девушки была располосована, словно бритвой.

— Он что, пытал ее? — спросил Жлобов.

— Болван ты бесчувственный, — отозвался Сергей Александрович. — Помоги лучше.

— Зато ты у нас чувствительный не в меру. У меня тут бинт завалялся, — сказал поручик и полез в нагрудный карман.

— Давай на крышу ее, на свежий воздух. Кажется, она еще дышит.

Они вытащили девушку на крышу. Ветерок овеял красивое и бледное лицо княжны, тронул волосы. Она застонала.

— Жива…

— Слава Богу.

Жлобов вынул бинт.

— Посади ее…

Ложкин встал на колени и приподнял девушку. Ее лицо оказалось совсем близко, и он вздохнул.

— Красивая. Жаль, что она княжна.

— А то что?

— Женился бы на ней…

— Ну и дурак. Бинт держи.

Он стал бинтовать княжну. И тут снизу, с улицы, донесся вопль. Затем рычание и топот.

— Зараза, да что же это такое? — Жлобов вскочил и подбежал к краю крыши. — Вот елки-моталки! Ложкин, я тебя обрадую: тварь еще жива…

 

4

 

Несмотря на второй час ночи, полицейский участок напоминал улей: городовые, свидетели, которых никто даже не пытался опрашивать, несколько жандармов из местного дивизиона.

Врач вышел в общую комнату из кабинета пристава и закурил.

— И как ее угораздило? Теперь шрамы останутся на всю жизнь. Если учесть, что мода на открытые спины…

— Идите к дьяволу, Николай Ильич! — Ложкин раздраженно взмахнул рукой. — Как она?

— Да в общем неплохо. Но пока без сознания. Странно, где она получила такие раны?

— Нам всем странно… Когда с ней можно будет переговорить?

— Откуда ж я знаю, милостивый государь? Девица непривычна к потрясениям. Боюсь, нескоро.

— Что значит «нескоро»? Через час, утром, через неделю?

— Ну что вы меня допрашиваете? Я всего лишь врач, а не Господь Бог! Могу точно сказать лишь одно: придется подождать.

— Хорошо, доктор, спасибо.

— Ну что вы, голубчик, не за что! Позволите осмотреть ваших людей?

— Конечно, конечно, какой разговор…

Ложкин отошел от врача.

Жлобов хмуро поглядывал в сторону приехавших жандармов. Когда Сергей Александрович подошел к нему, он сказал:

— Эти какого черта тут делают?

— Выделены в помощь.

— Хватало нам помощничков, как же.

— Не зуди, герой.

— Ладно. Дальше что?

— Надо изловить эту тварь.

— Надо — поймаем. Только как?

— Кабы я знал!

— Может, на сыр приманить?

— Может…

— Занятный тип: две обоймы получил, с крыши хряпнулся — и хоть бы хны!

Сергей Александрович не ответил. За последние несколько часов он безумно устал. Хотелось только одного — растянуться на каком-нибудь диванчике и заснуть. Но до этого, судя по всему, дойдет не скоро.

Медленно, через всю комнату, к ним направился пристав. Сергей Александрович поднял на него воспаленные глаза.

— Четверо уже мертвы, — сказал пристав, останавливаясь перед подполковником. — Какие будут приказания?

— Четверо… А еще ювелир Рекамье, князья Вороновы, граф Григоровский, слуги… Петр Артемьевич, дальше я намерен разбираться сам. Прикажите всем городовым идти по домам. Да и сами ступайте.

— Я всё же не понимаю, Сергей Александрович, с кем мы имеем дело?

— Откуда я знаю, как оно называется? — в голосе подполковника сквозила смертельная усталость. — Оно много сильнее человека, и я не хочу более, чтобы ваши люди бессмысленно гибли. Они не готовы, пусть и не суются.

— А вы? Вы готовы?

— Похоже, и я нет.

— Тогда почему?

— Не могу же я сидеть просто так! Кто бы он ни был, я до него доберусь. Или я зря ношу погоны.

— Воля ваша, — пристав помедлил. — Я остаюсь.

— Тогда возьмите ружье покрупнее калибром.

— Будет исполнено, — пристав отошел.

Ложкин закусил губу и несколько секунд глядел в пол. Потом повернулся к Жлобову.

— Слушай, а ведь он в самом деле пытал княжну.

— Ну и что?

— Ничего. Не зря же я дослужился до подполковника. Если пулемет его не берет, надо попробовать гранаты.

— Блестяще придумал. Ты ж полгорода разнесешь!

 

* * *

Утром княжна пришла в себя, о чем возвестил ее слабый стон. Так и не сомкнувший глаз подполковник тут же присел у ее ложа — две скамьи да принесенные городовыми перина, подушка и одеяло. Девушка лежала на животе.

— Доброе утро, Евгения Михайловна. Как вы себя чувствуете?

— Больно, — тихо ответила она. — Спина… Где он?

Доктор сделал несколько успокаивающих уколов, так что никаких эмоций она не испытывала, просто как бы продолжала спать. С открытыми глазами.

— Успокойтесь, — ответил Сергей Александрович. — Скоро приедет доктор и отвезет вас в больницу.

— Отец…

— Должен вас огорчить. И ваш отец, и жених, оба они..

— Да? Боже… — по щеке княжны скатилась слеза. — Ну почему?..

Было странно видеть слезу на бледном бесстрастном лице. Несколько минуту подполковник молчал, а потом заговорил:

— Могу я кое о чем вас спросить?

— Да, спрашивайте.

— С вами не было Звезды вчера ночью, так?

— Не было.

— Где она?

— Я выбросила ее.

— Где, Евгения Михайловна, где?

— На пляже. В кусты. Мне было страшно.

— На пляже, в кусты, — повторил Сергей Александрович.

— Он тоже хотел знать, где Звезда. Но я не помню места.

— Спасибо, ваша светлость. С вами будут мои люди. Вас будут охранять.

— Благодарю.

Княжна прикрыла глаза. Подполковник поднялся и вышел. В соседней комнате сидели трое жандармов, пристав и поручик Жлобов. То есть Жлобов не сидел, а лежал, мирно посапывая, выбрав для сна самое «подходящее» место — у двери, у всех на дороге. Ложкин подумал, что у кавалериста, должно быть, железные нервы. Или же он просто непроходимо туп и не понимает всего ужаса происходящего. «Как бы то ни было, а он спас меня вчера. Превеликая благодарность!» И подполковник грубо ткнул поручика носком сапога.

— Подъем, кавалерия!

— Ноги оторву, — отозвался поручик, садясь на полу.

— После. — Сергей Александрович повернулся к жандармам: — Господа, вы примерно представляете себе, с кем столкнетесь. Тварь сильна и неплохо соображает. Так что не расслабляйтесь. У вас есть карабины, есть пулемет, — он кивнул на стоявший у стены «максим» на станке. — Но главной вашей заботой будет княжна Воронова. Приедет доктор, сопроводите его и ее сиятельство в больницу. С пулеметом. Ясно?

— Так точно, — ответили жандармы.

— Весело объяснил, — ухмыльнулся Жлобов.

— Едем.

— Куда?

— На пляж.

Когда они вышли из участка, Сергей Александрович добавил:

— Может, там с ним и встретимся…

— Червячка бы заморить чуток.

— Ну и быдло же ты, Жлобов.

— Быдло не быдло, а голод не тетка…

— Вот шлепнем его и так загуляем, что вся Ялта перевернется…

— Обещаешь?

— Чтоб я помер!

— Другой разговор, — поручик запрыгнул на козлы.

Погода стояла не самая лучшая. Небо, еще вчера ясное и голубое, затянуло облаками. Ветер с моря нес прохладу и морось. Пролетка вынесла офицеров на длинный галечный пляж. Жлобов огляделся.

— Примерно здесь…

— Да, — согласился подполковник. — Вон дом и сад. Поищем…

— А зачем ему эта Звезда? — поинтересовался поручик.

— Антиквариат собирает.

— Я серьезно.

— Старик Воронов сказал, что она — ключ к дверям самого ада.

— Ну-ну… — Жлобов пожал плечами.

Саженях в десяти от кромки воды галька заканчивалась. Здесь начиналась земля, привезенная специально для скверов. Пышные кусты акации отгораживали прибережный бульвар от моря, а любителей купаться — от взглядов праздношатающихся.

— Дьявольщина, — вырвалось вдруг у Ложкина.

— Что?

— Не знаю, будто предчувствие, — подполковник снял с плеча пулемет. — Княжна сказала, что забросила Звезду в кусты…

Неподалеку залаяла собака. Сергей Александрович нервно обернулся. Море мирно накатывало на берег. Чайки проносились над волнами, и их крики прорывались сквозь шум прибоя.

— Хорошо, давай искать.

Около получаса они изучали кусты. Наконец поручик спросил:

— Ты уверен, что именно здесь?

— Княжна сказала…

— После вчерашнего любой мог спятить, не то что светская барышня.

Подполковник вынул папиросы.

— Нужно искать. Всё равно ничего лучше я предложить не могу.

Мимо них прошли, удивленно косясь, трое: пожилой господин, с ним дама и мальчишка лет десяти. Господин вел на поводке огромного дога. Несколько секунд Сергей Александрович смотрел им вслед. Дама раза два обернулась. А мальчишка вдруг подбежал к офицерам.

— Здравствуйте, господа!

— Доброе утро, молодой человек, — отозвался поручик и ласково улыбнулся. — Прогуливаетесь?

— Да, прогуливаемся. Мама сказала, что купаться сегодня не стоит. А это у вас пулеметы «мадсен», да?

— Да, — кивнул Жлобов. — А ты интересуешься?

— Интересуюсь, — мальчик помялся немного. — Кавалерийские, да? Можно подержать?

— Подержи, — и Жлобов протянул пулемет парнишке.

— Какой тяжелый! — восхищенно проговорил паренек. — Тах-тах-тах-тах, здорово!

Дама, следившая за мальчиком всё время их разговора, позвала:

— Митя, Митя, что ты делаешь? Иди сюда! Не докучай господам офицерам.

— Сейчас! Спасибо, дяденька. — И парнишка, вернув Жлобову пулемет, припустил по пляжу вслед за родителями.

— Пострел! — ласково вздохнул поручик. — Обязательно женюсь и заведу себе парочку мальчишек.

— Да ты сентиментален, дружище! — хмыкнул Ложкин.

— Еще как! Особенно когда напьюсь.

Тут крик мальчика заставил их обернуться:

— Ой, мама, смотри, что я нашел!

Офицеры переглянулись.

— По-моему… — проговорил Ложкин.

— По-моему тоже…

И не говоря более ни слова, они бросились к мальчугану.

— Боже мой! Откуда это у тебя? — спросила дама.

— Да там валялась, в кустах.

На ладонях мальчика лежала Звезда. Пожилой господин склонился над находкой, надев пенсне.

— Вещь, верно, очень дорогая.

— Ну, не очень…

Все трое обернулись. Перед ними высился поручик Жлобов.

— Что? — не понял господин.

— Разрешите, молодой человек, — и поручик отступил, обернувшись к подбежавшему Ложкину: — Она?

— Она самая, черт бы ее побрал, — кивнул запыхавшийся подполковник. — Прошу меня простить, господа, но это важная улика. Я должен ее забрать.

— Но это же я нашел ее! — обиделся мальчик и спрятал Звезду за спину.

Жлобов присел и похлопал его по плечу.

— Не беспокойся, если всё будет хорошо, я верну ее тебе. Обещаю.

На лице малыша отразилось сомнение. Мгновение он колебался, потом протянул поручику Звезду.

— Ну ладно. Только не забудьте.

— Слово офицера, дружок.

— Идем, — сказал отдышавшийся наконец Сергей Александрович.

Они пошли назад, к полицейской коляске.

 

* * *

Улица полнилась народом. Многочисленные модные магазины принимали покупателей. Экипажи сновали туда-сюда, кучера изредка перебрасывались крепким словцом. В открытых кафе сидели и пили кофе посетители всех мастей — от важных купцов в жилетках с золотыми цепочками на животах до преисполненных собственного достоинства аристократов. Ближе к морю мелькали кружевные зонтики и модные шляпки.

Сергей Александрович проверил пулемет. Звезда покоилась в его нагрудном кармане, поэтому он ждал чего угодно. Они повернули к участку. И тут же впереди громыхнул выстрел.

— Начинается, — Ложкин вскочил. — Он там!

— Поберегись! — взревел Жлобов и хлестнул лошадей.

Услышав первый выстрел, толпа замерла. Но за первым последовал второй, третий, четвертый… Потом — пулеметная очередь.

— С дороги! — опять закричал поручик на всю улицу.

Сергей Александрович передернул затвор пулемета.

— Теперь всё, пан или пропал.

— Не бери в голову, мы его похороним, он и не заметит!

Ложкин ничего не ответил. Напряжение, испытанное им на пляже, разом улетучилось. Осталось только одно холодное желание разделаться с врагом, кем бы он ни был.

Крик прокатился над улицей. Люди побежали. Впереди всё еще грохотало. А через мгновение оба офицера увидели знакомый яркий всполох, и часть стены полицейского участка исчезла.

— Вот он! — вскрикнул Сергей Александрович.

В то же мгновение лошади встали на дыбы, и коляска накренилась. Поручик чертыхнулся, стараясь удержаться на козлах.

Ложкин соскочил с коляски. Демон стоял в проломе стены. В одной руке он держал «максим» с искореженным стволом, в другой — нечто похожее на большой пистолет, а двумя другими руками поднимал за грудки человека. Сергей Александрович узнал пристава, бледного как смерть. Демон отшвырнул пулемет и взмахнул рукой. Китель пристава начал быстро краснеть…

— Сволочь… — прошипел подполковник и нажал на курок.

Демон обернулся и зарычал.

— Нет уж, приятель, больше не испугаешь.

Сергей Александрович садил из пулемета в чудовище пулю за пулей. Красная кожа демона быстро покрывалась синими рваными ранами. Он вздрагивал и отступал. Потом резко повернулся и загородился телом пристава. Несколько пуль ударили в окровавленную спину. Пулемет смолк.

— Вот тварь, — Сергей Александрович попробовал обойти страшилище.

Демон бросился на него. Лоб подполковника мгновенно взмок, он попятился. Что делать? Чудовище было уже рядом. Оно взмахнуло свободной рукой и выбило у Ложкина пулемет.

Слева заговорил «мадсен» Жлобова. Демон взревел и подпрыгнул. Пули ударили в стену. Миг, и демон зацепился за карниз второго этажа, выпустил тело пристава и выстрелил огненным шаром. Жлобов что-то выкрикнул и отскочил. Вспышка. Дымящиеся останки коляски полетели во все стороны. Одна из лошадей с диким ржанием понеслась по улице, вторая рухнула замертво, придавив поручика. Тело пристава упало подле Сергея Александровича.

Подполковник успел подхватить с земли пулемет, направил его вверх и нажал на спуск. Но выстрелов не последовало. «Затвор!» — промелькнуло в мозгу. Демон летел на Ложкина, выставив когти. В правой верхней руке его поблескивало что-то вроде серпа.

Сергей Александрович попятился и размахнулся пулеметом, как дубиной. Демон приземлился прямо перед ним, выпрямившись во весь рост, и подполковник изо всех сил ударил его прикладом по голове. Приклад разлетелся в щепки. Демон встряхнул головой и, скалясь, схватил подполковника за горло. Сергей Александрович захрипел, задыхаясь. Серп демона поднялся над ним. Ложкин зажмурился. Секунду демон смотрел на человека, потом что-то щелкнуло. Серп сложился, как гармошка, и прилип к запястью чудовища. Треснула материя. Левой нижней рукой демон разорвал нагрудный карман подполковника. Звезда упала в огромную нечеловеческую ладонь. Демон взглянул на Звезду, заворчал, переложил ее в верхнюю руку, поднял над головой, и ворчание перешло в победный рев…

Лошадь придавила Жлобова всей своей массой. Пулемет выскользнул из рук и отлетел в сторону. Поручик попробовал пошевелиться. Куда там! Лошадь пудов двадцать- двадцать пять. Жлобов выматерился от души и услышал торжествующее рычание.

— Да чтоб тебя разворотило, мать твою через забор! — процедил поручик сквозь зубы, рванулся изо всех сил, но сумел высвободиться лишь наполовину.

Что-то глухо брякнуло на мостовую. Это была граната, из новых, осколочная. Жлобов припомнил, что после вчерашнего разговора они с Ложкиным взяли на складе жандармерии пяток таких. И совсем позабыли о них в горячке…

— Сейчас поговорим…

Жлобов сорвал кольцо, развернулся, насколько смог, и швырнул гранату в демона. Она, подпрыгивая, покатилась по мостовой. Повелитель демонов повернул голову на стук. Грянул взрыв.

Жлобова обдало жаром. Чудовище отпустило Ложкина. Сергей Александрович шлепнулся на мостовую. Огромное тело Повелителя демонов приняло осколки на себя. Рычание оборвалось. Дым закрыл улицу, на несколько мгновений повисла тишина. Потом Жлобов услышал тяжелый топот, скрежет, сверху посыпалась штукатурка. Он поднял голову. Демон быстро карабкался по стене дома, срывая по пути карнизы и коверкая ажурные решетки балконов. За ним оставались синие следы…

 

* * *

Ложкин с трудом сел и встряхнул головой. В ушах звенело после взрыва. По плечу стекала кровь. Рядом упал небольшой камешек. Подполковник вскинул голову. Демон присел на краю крыши. Вот он покачнулся и быстро полез дальше, пробивая кровлю когтями.

Подполковник вскочил.

— Жлобов, ты где?

— Тут. Помоги…

Сергей Александрович увидел его сквозь дым, пытающегося выбраться из-под лошадиной туши, и бросился на помощь.

— Неплохой фейерверк получился, — сказал поручик.

— Надо его догнать. Я его, гада, не отпущу. — Ложкин рывком выволок Жлобова из-под трупа лошади.

Ветер отнес дым дальше по улице. Не теряя времени, Ложкин вбежал в участок и огляделся. Здесь царил полный разгром. Обгорелый жандарм лежал у стены, сжимая в руках оплавленный карабин. Двое других — в луже крови — скорчились прямо посреди комнаты. Вокруг них блестели рассыпанные гильзы. От запаха свежей крови у Ложкина закружилась голова.

Дверь в кабинет была настежь распахнута. Сергей Александрович вбежал туда и осмотрелся. Княжна лежала так же, как он оставил ее час назад. Подле сидел четвертый жандарм и невидящими глазами смотрел прямо перед собой. Карабин его был разбит, в груди зияла огромная, словно выжженная, дыра.

Подполковник кинулся к Евгении Михайловне. Жива. У Ложкина отлегло от сердца.

— Ты еще не раздумал ехать, мон шер? — раздалось сзади.

— Нужно увезти ее отсюда… — подполковник посмотрел на поручика.

За спиной его маячил белый китель прибежавшего на грохот городового. Это был молодой парень, недавно поступивший на службу. Ложкин махнул ему рукой.

— Ты… Фамилия?!

— Новоселов.

— Возьмешь княжну, извозчика — и в городскую лечебницу. Знаешь где?

— Так точно, вашвысокородь…

— А мы за этой тварью. — Сергей Александрович поднялся и достал из оружейного шкафа карабин.

На улице уже стояла новая пролетка. Где поручик раздобыл ее, Ложкин спрашивать не стал. Он просто плюхнулся на сиденье, заряжая карабин. Под ногами звякнул сталью «мадсен», что-то больно впилось в бедро. Сергей Александрович поморщился, привстал и схватился за ногу. «Я же оставил шашку», — подумал он, нащупав эфес. И с удивлением обнаружил пятиклинковый меч Повелителя демонов, о котором напрочь забыл.

И тут Жлобов крикнул:

— Я вижу его!

— Где?

— Там, на крыше! Похоже, он уходит в горы.

— Ничего, — Ложкин тоже заметил демона, прыгавшего с крыши на крышу, — далеко не уйдет.

— У тебя плечо в крови.

— Аккуратней гранаты бросай.

— Постараюсь. Эй, залетные, вашу мать! Поберегись!..

За несколько минут они проскочили город. Особняки остались позади. Дорога пошла круто вверх.

 

* * *

Демон лез по вертикальной скале. Кровь перестала сочиться из ран, и боль понемногу улеглась. Раны на нем, как и на его сородичах, всегда заживали быстро. Только сейчас их было слишком много, и он очень ослабел.

А сейчас нельзя быть слабым, потому что он обрел Звезду. Далее рисковать и сражаться с двумя ненормальными существами, теперь, когда пространственный компас у него? Нет уж… Лучше он поторопится и включит механизм перехода. Его сородичи позаботятся о том, чтобы сделать новый мир более гостеприимным. Тогда он сможет позабыть о злоключениях, которые начались сразу после взрыва первого механизма перехода.

Подъем кончился. Демон выпрямился на вершине горы и шумно вздохнул. Уже близко. Не тратя времени зря, он, перепрыгивая с уступа на уступ, стал пробираться к своей пещере.

Вдруг резкая боль обожгла ступню. Нога демона подкосилась, и он полетел в расщелину. Даже природная ловкость, присущая всему его роду, не помогла бы… Но он успел воспользоваться молекулярным серпом. Острие мягко вошло в камень, зафиксировалось, и демон повис, не пролетев и половины пути. А высота порядочная, и ушибами, как вчера, он бы не отделался…

Проклятые людишки! Осколок гранаты застрял в ноге. Пока он передвигался по вертикальным и наклонным плоскостям, чужеродный кусок металла не ощущался, но на горизонтальной поверхности… Демон поднял ногу и вырвал осколок из ступни. Кровь хлынула ручьем. Рана была большой, слишком большой, чтобы скоро затянуться. В нем шевельнулась злоба и на мгновение вспыхнула мысль: задержаться здесь и убить того, кто швырнул гранату… Но демон не позволил себе чересчур долго думать об этом. Необходимо поскорее проверить компас в действии. Торопливо вскарабкавшись вверх, он направился к пещере.

В каменном мешке Повелитель остановился и вынул Звезду из набедренного футляра. Грани ее сверкнули, но демону ни к чему любоваться ее блеском. Он осмотрел Звезду и злобно прорычал. Замыкающий контур компаса поврежден. Мало того, место повреждения залито чужеродным металлом. Сдохнуть бы им всем! Недоразвитые животные… Всё дело задержится еще часов на сто! Ну да ладно. Это означает лишь одно: у него есть время лично поквитаться за раненную ногу и за долгое одиночество в этом проклятом мире…

Демон снял серебро с цепочки и положил ее в восстанавливающий раствор. Потом обернулся, посмотрел на машину перехода, светившуюся ровным голубым светом, негромко зарычал и шагнул к контейнеру с оружием. Настало время для настоящей драки.

 

* * *

Жлобов натянул вожжи. Лошади остановились.

— Что дальше, господин великий следователь?

Ложкин посмотрел вверх, на скалу, на которой минуту назад они видели Повелителя демонов. Теперь чудовище скрылось за гребнем скалы.

— Надо лезть вверх.

Жлобов хмыкнул.

— Гениально! А почему не лететь?

— Потому что ты, Жлобов, летать не умеешь.

— Да уж, чего не умею, того не умею. А может, мы лучше вон там, по той расщелине пройдем? Всё удобнее…

— А выйдем наверх?

— Выйдем.

— Тогда бери пулемет, нечего рассиживаться, — сказал подполковник, спрыгнув с коляски.

Расщелина оказалась длинной и узкой, сплошь заросшей кустарником, продираться сквозь который было нетрудно, однако крайне неприятно из-за колючек, норовивших разодрать китель и кожу. Множество мелких птиц роем поднялись из ветвей, как только поручик и подполковник начали подъем. Мокрые камни скользили под ногами, сапоги ежеминутно съезжали с них. Если бы не узость прохода, офицеры падали бы через каждые пять шагов. Поручик шел впереди, тихо и злобно ругаясь. Иногда через треск до Сергея Александровича доносилось: «Мать его, демона… Чтоб ему… Я бы всем…» — и так далее в том же духе.

Самому подполковнику меньше всего хотелось разговаривать, хотя во всем остальном он был солидарен со своим спутником. Когда в очередной раз нога его поехала по скользкому камню, он и сам гаркнул что-то насчет утесов, которым… И ухватился за выступ скалы. Но рука тоже заскользила. Подполковник повалился на колени.

— Черт… — посмотрел он на ладонь, потом на скалу и воскликнул: — Алексей, смотри-ка!

— Чего? — обернулся Жлобов.

На руке подполковника и на камнях синела кровь демона. Офицеры взглянули вверх. Облака белели в вышине. Замшелые скалы стискивали небо, превратив его в узкую полосу. Ветер шуршал листвой. Подполковник поднялся с колен.

— По следу идем, — сказал Жлобов.

Минут через десять они выбрались из расщелины. Ветер, тихий внизу, здесь налетел на них, словно стараясь сбросить со скал. Жлобов указал вперед.

— Вон еще кровь.

— Вижу, — Сергей Александрович снял с плеча карабин. — Похоже, мы пришли…

Впереди черной пастью зияла пещера.

— Гусарская рулетка, — поручик взглянул на друга. — Только в барабане пять патронов, а не один. До сих пор нам везло.

— Не везло, а очень везло… — Ложкин дослал патрон в ствол. — Поиграем дальше.

— Азарт хуже пьянки.

— И не говори… — подполковник шагнул вперед.

Перепрыгивая с камня на камень, они шли к пещере. Темный провал приближался. У самого входа Ложкин заметил еще один синий след, совсем свежий. Из пещеры тянуло сыростью.

— Какого черта я тебе помогаю? — вдруг спросил Жлобов.

— Потому что дурак…

— Вопрос спорный… А, черт, вот он!

И поручик вскинул пулемет. С вершины скалы сорвался камень. Офицеры прыгнули в разные стороны. Глыба с грохотом расшиблась у входа в пещеру. Сверху со свистом ударили лучи света. Таких Сергей Александрович никогда не видел — зеленоватые одиночные лучи, взрывающие камень. Горячие осколки гранита посыпались на него.

Жлобов катился по камням. Один луч задел его руку. Боль была не слишком сильной, но рука перестала двигаться. Пулемет стукнулся о камень и покатился вниз. Поручик лишь успел заметить, как он зацепился ремнем за выступ, но следующий луч перебил ремень, и «мадсен» скрылся из виду.

— Не везет…

Онемевшая рука застряла между камнями. Поручик выдернул ее, сильно расцарапав. И тут демон приземлился прямо перед ним. Жлобов поднял глаза. Зубы чудовища обнажились в оскале, на голове тускло блестел странный прозрачный шлем. В верхних руках он держал свой огромный «пистолет».

Здоровой рукой Жлобов выхватил револьвер. Удар последовал мгновенно. Зеленоватый луч брызнул из шлема чудовища, и револьвер взорвался в руке поручика. Потом демон раздвинул нижние руки. Из браслета на правой выдвинулся кривой клинок метровой длины.

Грохнул выстрел.

Повелитель повернул голову. Ложкин, стоя у скалы, передергивал затвор карабина. Демон зарычал, полоснул Жлобова клинком и повернулся. Сергей Александрович снова выстрелил. Пуля ударила в шлем. Искры ворохом посыпались с головы чудовища. В ответ сверкнул зеленоватый луч. Карабин оплавился, словно побывал в доменной печи. Сергей Александрович едва успел выпустить его из рук. Демон присел и вытянул руки с «пистолетом». Светящийся шар вылетел из ствола. Ложкин метнулся вправо. Часть скалы превратилась в дым. Второй шар летел следом. Подполковник нырнул в пещеру. Шар влетел за ним, ударившись в потолок. Волна горячего воздуха сбила подполковника с ног и поволокла вниз, в темноту.

Демон выпрямился, оглянулся на поручика. Тот лежал без движения. Кровь пропитывала китель. Демон коротко рыкнул и кинулся в пещеру.

Жлобов открыл глаза. Он вовремя подался назад, и клинок демона лишь рассек ему кожу на груди, даже не затронув костей…

 

* * *

Сергея Александровича несло взрывной волной. Потом он врезался в каменную стену, упал и покатился дальше, вглубь пещеры, по полу, уходившему под уклон. Беспорядочное падение продолжалось несколько секунд, и вот новый удар и тишина…

Подполковник открыл глаза. Вокруг было светло. Высокие металлические столы тускло поблескивали в лучах небольшого голубовато-белого светильника, висевшего под потолком, или, точнее, под сводом пещеры.

Сергей Александрович поднялся. На столах лежали длинные и короткие, большие и маленькие, прозрачные и непрозрачные кристаллы всевозможных форм. А в самом центре пещеры он увидел что-то вроде большой матовой пирамиды, светившейся изнутри. Все стенки ее были пронизаны какими-то нитями, образовывавшими сложный и красивый узор.

Сергей Александрович подошел к пирамиде. Она имела шесть граней, и от нее веяло холодом. «Как от Звезды…» — подумал подполковник. Странный свет, исходивший из недр пирамиды, завораживал. Казалось, вот-вот пирамида раскроется, и оттуда появится нечто…

Скрежет заставил Сергея Александровича резко обернуться. У входа стоял демон. Он снял испорченный шлем и бросил его на пол. Огромный «пистолет» — тоже. В верхней правой руке его блеснул серп, в нижней — метровый кривой клинок. Демон взмахнул клинками и бросился на непрошеного гостя.

Лезвия рассекли воздух в дюйме от лица и срезали угол стола. Ложкин еле успел увернуться и выхватить свой трофей. Щелчок, и пять лезвий раздвинулись и засияли. Сергей Александрович поднял оружие, сжимая рукоять обеими руками.

Противник оскалился, обходя подполковника. Сергей Александрович поворачивался на месте, стараясь быть лицом к демону, который двигался очень быстро. Молниеносный взмах. Подполковник еле успел отразить удар серпа. А длинный клинок вспорол рукав. Пришлось отступить. Демон вновь принялся кружить по пещере, всё ускоряя бег. У подполковника поплыло перед глазами. Он отступил еще и прижался спиной к каменной стене пещеры. Теперь демону кружить не имело смысла.

Остановившись, он внимательно посмотрел на человека, оценивая, сколько еще противник сможет сопротивляться. Ложкин смахнул со лба пот. Мгновение показалось демону подходящим. Он бросился вперед.

Вероятно, приемы фехтования везде одинаковы. Даже у демонов. Сергей Александрович резко присел, отражая удары. Клинок в его руке дрогнул, появилась боль в правом плече. Затем подполковник сам нанес удар. Демон отскочил. Кожа на его груди лопнула, по телу потекла синяя кровь.

Сжимая оружие в левой руке, Сергей Александрович отступал вдоль стены. Правая рука перестала слушаться, рана болела всё сильней. Сергей Александрович подумал даже, что серп демона отравлен… Но снова поднял свое оружие, закусив губу.

Повелитель демонов провел рукой по груди. Рука стала липкой и синей. Рана серьезная. Правда, не настолько, чтобы он не смог добить противника.

Новая атака была еще стремительней. Но Сергей Александрович не отступил. Напротив, он бросился навстречу чудовищу. Отразил выпад, получил мощный удар кулаком и покатился по полу.

Он успел вскочить прежде, чем демон снова атаковал. Боль пронзила тело. Горячие струйки крови потекли по животу. Он отлетел к пирамиде, упал на ее гладкую грань, испачкав своей кровью. Демон прыгнул и присел возле жандарма. Его рука поднялась, и Сергей Александрович снова полетел по пещере. Сверкнула металлическая поверхность стола. Подполковник рухнул на него, ломая кристаллы, перевернулся, скатился на пол, вскочил. Боль отступила. В мозгу осталась только ярость. Снова скрестились клинки. Серп достал ногу подполковника, а Ложкин в свою очередь полоснул демона по руке с длинным клинком. Потом раненная нога подкосилась и он упал. Над головой раздался знакомый победный рев…

Подполковник не поверил своим ушам. Под сводами пещеры загрохотал пулемет. Пули выбивали искры из каменной стены, верхняя рука демона дрогнула, выронила серп. Победный рев смолк. Демон бросился к выходу. Сергей Александрович повернулся на бок и увидел Жлобова с пулеметом, ствол которого выбрасывал огонь.

Демон подскочил к поручику и рассек ствол «мадсена» кривым клинком. Жлобов отскочил и врезал Повелителю прикладом в рану на груди. Тот взвыл. Сергей Александрович из последних сил встал на четвереньки. Жлобов в эту секунду со стоном отлетел к стене. Демон повернулся к подполковнику.

Шанс был один из миллиона. Сергей Александрович перехватил здоровой рукой пятиклинковый меч за самый конец рукояти. Демон шагнул к человеку, поднимая свой клинок над головой. Подполковник выпрямился и метнул в него меч. Пять лезвий, как в масло, вонзились в живот чудовищу. Демон замер…

Ложкин, сжав зубы от боли, повалился на бок, не отрывая взгляд от врага. Пришелец несколько секунд стоял, покачиваясь и удивленно глядя на вонзившийся в него меч, потом левой нижней рукой обхватил рукоять и вытащил клинок из живота. Щелчок. Лезвия сложились. Потом сложился и исчез длинный кривой клинок. Взгляд демона уперся в подполковника. Ложкин сжался в ожидании конца. Но тут чудовище качнулось в последний раз и беззвучно рухнуло, во весь рост растянувшись на каменном полу.

Несколько минут Сергей Александрович сидел, глядя на страшное, невесть откуда пришедшее существо, и ждал, когда же оно поднимется. Не верилось, что Повелитель демонов мертв. Но чудовище оставалось недвижно. Лужа синей, похожей на слизь крови увеличивалась под ним…

 

* * *

Поручик Жлобов открыл глаза. Небо, облака, скала, поросшая мхом.

— Жив? — спросил его Ложкин, растянувшийся рядом.

— А хрен его знает.

— Видел бы ты себя… с синяком на роже.

— Увижу.

И они замолчали, глядя в небо. Потом Жлобов заговорил:

— Слушай, умник, а какого черта эту тварь называли Повелитель демонов? Он же один.

— Ты знаешь, если бы их было много, вряд ли было бы лучше…

— Да, это уж ясно, — Жлобов вздохнул и закрыл глаза.

 

Штаб-ротмистр Алексей Фомич Жлобов через год получил новое назначение, став командиром эскадрона. В августе 1914 года, во время неудачного наступления 2-й армии в Восточной Пруссии был ранен. После окружения его корпуса вернулся в строй. Погиб в бою под Алленштейном 2 сентября 1914 года.

 

Полковник жандармерии Сергей Александрович Ложкин был назначен начальником псковского дивизиона жандармов. В ноябре 1917 года вступил в Добровольческую армию Генерала Корнилова. Был рядовым, позже — ротным командиром. От назначения в контрразведку отказался. Погиб в октябре 1919 года в бою под Орлом во время неудачного наступления Добровольческой армии на Москву.

 

12—20 августа 1994 г.