Сердце героя

 

И увидел я ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего… и сковал его на тысячу лет, и низверг в бездну, и заключил его… дабы не прельщал он народы, доколе не кончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время…

Апокалипсис; 20, 1—3

Пролог

 

В те времена, кои мы еще помним, но уже начали забывать, чудесное многообразие Вселенной наполняло нас страхом и радостью. Ибо жили бок о бок с нами и те существа, которые давно уже сделались для нас героями красивых легенд. Коренастые тролли жили в глубоких пещерах под землей, где еще до них поселились их вечные соперники — горные гномы… Прекрасные единороги прятались в кущах лесных от глаза людского. Маленькие скаредные гоблины строили замки и варили волшебный Октябрьский эль. А мудрые эльфы познавали незнаемое, старались рассмотреть незримое и учили людей уму-разуму…

И было так долго, пока велением Божьим не разделен был единый мир на множество миров, в которых каждому было отведено свое место. Так разошлись по разным Вселенным древние враги и древние друзья, чтобы не мешать друг другу. Так в мироздании наведен был порядок, существующий и по сей день.

Те существа, что еще оставались среди нас — демоны, драконы, колдуны, единороги, — потеряли большую часть своего могущества и в течение столетий подверглись истреблению или умерли своей смертью. После чего были объявлены сказкой и забыты. Забыт был и Порог нашего мира, и Замок Семи Туманов. И однажды мы узнали, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. Что молния это не магия, а лишь природное электричество. Что в мире остались только тайны атомного ядра и далеких галактик.

Не нужно было больше ловить единорогов, и девственная чистота сделалась старинным предрассудком. Не стало вурдалаков, от которых спасал нательный крест, и кресты перестали носить. Исчезли демоны, пожирающие некрещеных младенцев, и младенцев перестали крестить… Человек впервые почувствовал себя господином своего мира. Все же остальные миры, о коих знал когда-то, объявил выдумкой и вздором. И устремился к покорению естества вещей…

Но Высшему разуму было угодно оставить дверь, через которую можно проникать из одной Вселенной в другую. И дверью этой сделались Великие Туманы. Семь Туманов возвел Творец на Пороге Миров. И каждый вел своею дорогой. Нигде более ни одному живому существу не дано было пересечь границы. И лишь у Порога Миров, где Замок Семи Туманов, могло свершиться любое чудо.

Об этом и расскажем мы в повести о сердце Героя…

 

 

1. Дело Героя

 

Когда холодные белые звезды взошли над горизонтом, он втянул воздух всей грудью и вступил в этот город. И если жителям города незнакомец казался, быть может, странным, то ему в этом мире было по большей части всё знакомо. И музыка, то и дело тревожившая слух, и проносящиеся мимо автомобили, и прохожие в скромных на вид плащах и куртках, и душноватый запах. То и дело поглядывая на свою правую руку, он шагал вперед. На нем был длиннополый, особенного покроя камзол. Впрочем, в сумерках этот камзол больше походил на пальто, а золотое шитье на плечах и рукавах было не так заметно. На безымянном пальце его правой руки крепко сидел перстень — крупный рубин в серебряной оправе. Несмотря на сгущавшуюся тьму, он слабо светился, но так слабо, что уловить это свечение, не зная о нем, было практически невозможно.

На первом же перекрестке незнакомец остановился и, вглядываясь в перстень, начал поворачиваться туда-сюда, словно сверялся с компасом. Потом замер в нерешительности, озираясь по сторонам. Был он высок, строен и красив. Большие темные глаза глядели строго и проницательно. Черные короткие волосы резкими мазками обрамляли лицо.

Вокруг было практически пусто, если не считать нескольких запоздалых прохожих, спешивших по своим делам. Даже машин не было. Снова взглянув на перстень, незнакомец нахмурился. Свечение камня стало сильнее, но, куда бы он ни поворачивался, оставалось ровным и спокойным. И это начинало тревожить.

Конечно, здесь другие законы, и Силы куда скромнее. Но не могут же они исчезнуть совсем! Да и не исчезли, если камень светится. Незнакомец озадаченно посмотрел вверх, на звезды, потом вниз — на асфальт. И полез в карман за изящной, черного дерева трубкой. И тут внимание его привлекли странные звуки.

Легкий частый стук каблуков по асфальту быстро приближался. Незнакомец обернулся и увидел, как из переулка выскочила девушка, пробежала несколько шагов и упала, подвернув каблук.

— Тьфу, черт… — донеслось до его ушей.

С этими словами девушка вскочила, резким движением отломала второй каблук и бросилась было снова бежать, но тут из-за угла выскочила машина и чуть не сшибла ее.

— Э, нет, подруга, — открывая дверь и выбираясь наружу, заговорил водитель, — мы так не договаривались.

Девушка попятилась, развернулась… Но из переулка уже выскочили двое верзил и перегородили ей путь к отступлению.

А водитель между тем продолжал, приближаясь к ней:

— Ну разве это красиво? Мы тратимся, ничего не жалеем, а ты… Мы же интеллигентные взрослые люди. Разве так поступают интеллигентные взрослые люди? Девочка моя, они так не поступают… Ты скажи, чего ты хочешь, и мы всё сделаем. Но ты не говоришь, ты же бегаешь, как мышка.

Водитель был маленький, коренастый. Девушка смотрела на него сверху вниз. И при этом бледнела всё больше и больше. Отступая, она прижалась к стене дома.

— Не надо бегать, как мышка… Совсем не надо. Ты спроси нас, чего мы хотим. И скажи, чего ты хочешь…

— Да продинамить она вас хочет… — вдруг устало проговорил незнакомец.

Он подошел совсем близко и стоял под самым фонарем, чуть позади двух верзил. Оба они резко обернулись. Водитель тоже обернулся.

— Дорогой, зачем так плохо о женщине говоришь, а? — с этими словами он резко схватил девушку за руку. — Посмотри, разве такая девушка может… Как ты сказал? Продинамить? Ты неправду говоришь… — и грубо толкнул ее к автомобилю.

— Как есть, так и говорю. Продинамить она вас хочет, — и незнакомец усмехнулся, — козлов…

— Эх-х… Совсем плохие слова сказал… — водитель пихнул девицу в машину и захлопнул дверь. С резким писком дверь заблокировались. Пленница судорожно толкнулась в нее, но безуспешно, потом попробовала открыть другую — тот же результат. Она еще несколько раз дернула первую, а потом упала на приборную доску автомобиля и зарыдала… Правда, снаружи ничего не было слышно…

Между тем хозяин машины медленно направился к незнакомцу.

— Кто ты такой, а? Ругаешься. Зачем ругаешься? Ругаться разве хорошо? Зачем обозвал хороших людей? Обидно обозвал…

Он подходил не спеша, уверенно. И двое верзил, усмехаясь, отступили в тень, словно предвкушая незабываемое зрелище. Наконец водитель остановился в шаге от незнакомца и заглянул в его лицо.

— Кто ты такой?

— Филипп, — коротко ответил незнакомец.

— Ах, Филипп… А меня зовут Гарик.

От удара незнакомец согнулся, попятился и застонал. От второго его развернуло и бросило к фонарю. Тяжело дыша, он замер, ухватившись за столб. Гарик подошел и склонился к его уху.

— Гарик… Может, слышал?

— Нет…

Незнакомец резко выпрямился. Глухой звук удара, и Гарик, пролетев метра два, плюхнулся на асфальт. По серой поверхности асфальта заскользил нож, выпавший из его руки. Незнакомец мельком взглянул на кольцо. Свет в камне не изменился. Он недовольно поморщился и снова повернулся к Гарику. Тот, кашляя, пытался встать. Кровь брызгала изо рта вместе со слюной.

— Я вижу, ты хороший человек, Гарик. И люди твои — молодцы. Только пусть уберут стволы. Зачем нам шум? И убивать их я совсем не хочу.

Гарик что-то прохрипел в ответ, вставая на четвереньки. В ночной тишине гулко щелкнул предохранитель.

— Гарик, уйми своих покойников…

— Кто покойник, ты… — и один из верзил направил «пушку» на незнакомца.

Между ними было метра два. Незнакомец молниеносно развернулся, что-то блеснуло, и улица потонула в ужасном крике. Отсеченная рука с пистолетом шлепнулась наземь, орошая асфальт свежей кровью. Длинный узкий клинок, белый, как луч Луны, коснулся горла второго верзилы. Тот замер, выронив пистолет.

Первый выл, упав на колени, и голос его становился всё тише и тише. Незнакомец покосился на него и перевел взгляд на второго.

— Беги отсюда… — клинок немного отошел от горла. — И побыстрее.

— Ага… — дрожащим голосом отозвался верзила и сначала медленно, а потом всё быстрее заскользил вдоль стены.

И тут незнакомец напрягся всем телом. Камень на перстне резко вспыхнул, словно наливаясь кровью…

Гарик тем временем сумел встать на колени и вытащить пистолет.

— Ну, падла, — прохрипел он, — ну всё…

Глотая кровь, он передернул затвор. Но незнакомец замер, вглядываясь в небо, словно Гарика и не было совсем. Свой странный белый меч он вытянул вверх, как будто указывая куда-то… Верзила с отрубленной рукой совсем затих. Гарик направил «ствол» на незнакомца. Девушка, сидевшая в машине, в ужасе уставилась на них, потом что-то закричала…

Грохнул выстрел. Незнакомец вздрогнул. И тут черная тень свалилась с небес. Она разом накрыла и Гарика, и незнакомца. Раздался адский вопль. Тень развернулась в сторону машины, и два мутно-зеленых огромных глаза вспыхнули перед пленницей как фонари. Со звоном разлетелось лобовое стекло, на девушку пахнуло холодной гнилью. Она увидела две огромные жилистые лапищи, невзначай вспоровшие когтями капот.

— Аш-ш-ш-ш… — донеслось снаружи.

Одуревши от страха, девушка вжалась в сиденье. Клочья черноты развевались, как флаг на ветру. Чугунный фонарный столб со скрежетом согнулся и ударился стеклянным колпаком в асфальт. Затем она увидела белый всполох, еще один, еще… Чернота распалась, плюхнулась на асфальт и только в центре стояла, как безрукий памятник. Но вот третий всполох снес «памятнику» голову, и он упал, превращаясь в бесформенное желе…

Незнакомец опустил меч. Камзол его был разодран, белая рубашка — в крови. Левой рукой он зажимал стреляную рану в боку. Взгляд его огромных черных глаз был наполнен усталостью и болью. Вот он пошатнулся, сделал несколько шагов назад, ткнулся спиной в стену дома и бессильно съехал по ней.

И тут девушка поняла, что он просит помочь. Поняла без слов и бросилась наружу. Выбравшись через разбитое стекло, она подбежала к незнакомцу и упала перед ним на колени.

— Нужно уйти… Сейчас здесь будет милиция… — прошептал он. — Им не объяснишь…

— Я живу недалеко… — тоже зашептала она. — Я помогу.

— Спасибо…

* * *

В тот день главный зал Замка заливало солнце. Снопы его лучей упирались в старинные гобелены, в мебель белого дерева, в ковры и штандарты. И в молчаливых людей, заполнивших зал. Около полудня дверь во внутренние покои распахнулась, и из нее вышел маленький кривоногий гоблин в зеленом камзольчике и бирюзовых брючках. В руках он нес ореховый ящик, отделанный серебром. Его мягкие кожаные туфли прошуршали по паркету, и он потерялся среди толпы. Следом вышел высокий седой эльф. Он поправил черный плащ, закрывавший его с ног до головы, снял островерхую шапочку и произнес дребезжащим старческим голосом:

— Высокочтимое собрание, с прискорбием сообщаю вам, что герцог Арвид Агенар скончался.

По залу пронесся вздох. Все обнажили головы и расступились. Седой эльф медленно проследовал к выходу. В конце зала к нему подошел дворецкий.

— Спасибо, мастер Лурк.

— Я сделал всё, что мог. Он отошел в мире и покое.

Эти слова были произнесены вполголоса, и их мало кто слышал. Дворецкий открыл перед эльфом дверь, и тот покинул зал вслед за своим низеньким слугой-гоблином.

Несколько минут собравшиеся молчали. Тишину нарушало только шуршание камзолов и плащей да позвякивание шпаг. Наконец один из гостей — седой мужчина лет пятидесяти — водрузил свою шляпу на голову и сел. К нему подошел другой.

— Филиппа так и нет? — спросил первый.

— Нет, князь. Так и нет…

— Плохо. Садитесь, святой отец.

— Спасибо… — и второй сел. На вид он был не моложе доктора-эльфа, только что покинувшего зал. И даже одежда была чем-то похожа — такой же черный плащ, только более грубый. Голову его покрывал капюшон. — Ваши сыновья с вами?

— Да.

— Все?

— Да… — князь повернулся к столу и взял небольшой золотой стаканчик. — Не желаете дубового рома?

— Пить из золота? Славомир, побойтесь бога!

— Боюсь. Я уже всего боюсь, — и он опрокинул напиток в рот. — Почему нет Филиппа?

— Я не знаю…

— Разве вы не можете сделать что-нибудь? Поколдовать, что ли?

— Я Верховный служитель, а не колдун, — неожиданно резко ответил священник.

— Я не хотел вас оскорбить, Иолан.

— Ерунда… — смягчился святой отец. — Все мы извелись. От герцогини остались одни глаза… Что делать? Колдуй не колдуй… Если что-то случилось, его не вернешь. А если нет — сам вернется.

Князь Славомир снова наполнил стаканчик:

— Вчера грифоны в ущелье устроили свару. Нескольких растерзали насмерть. Лучше бы вы наняли колдуна и заглянули куда надо. А то…

— Позавчера единорог из Нагорной Пущи резвился в стаде диких кобылиц. Но я не могу нанять колдуна. Он может повредить Туманы…

— Остается ждать, когда их повредят сами демоны? — Славомир угрюмо взглянул на Иолана.

Верховный служитель побледнел и не ответил. Князь налил себе еще, потом откинулся на спинку стула и ослабил пряжку ремня.

— Иолан, мы старые знакомые. Не хочешь смотреть в мир демонов — не смотри. Но заглянуть на Землю ты можешь. И увидеть, что с Филиппом.

Священник встал и с достоинством посмотрел на Славомира.

— Если ты помнишь, Филипп отправился на поиск ночного демона. И если погиб, демон будет здесь, стоит чуть приподнять завесу Тумана… И хорошо, если в своем обличье. А не в виде вашего любезного племянника…

— Хорошо… Будем сидеть и ждать, — и князь снова выпил.

— Филипп — прекрасный Охотник. Как и ты, и твой отец, и его отец… — Иолан хмурился, глядя на старого князя. — Жаль, что у нас нет других столь же умелых молодых Охотников. У твоих сыновей отличная хватка. Но у истинного Охотника должно быть сердце Героя. Страсть, которая движет его мечом. Что с того, что Владион — прекрасный воин… Что с того, что Гедеон — смельчак, каких мало, а Арислав — великий стрелок. Пулей демона не одолеешь. Ты это знаешь гораздо лучше меня. Демону нужно отрубить голову. Только тогда он вернется в свой мир и останется там на тысячи и тысячи лет…

— Ты старый болтун, Иолан… — князь встал. — Грифоны… Единороги… Алконосты подрались из-за молодой сирены…

— Когда? — уставился на него священник.

— Когда? — передразнил князь. — Ты лучше бы вспомнил боевую науку. Сегодня умер наш славный герцог. Наш первый Охотник. А с ним ушла половина науки. Скажи, как демоны пробираются на Землю? Ведь не через Туманы. А как? И кто за ними пролезет? Змии? Василиски? Драконы?.. Я лучше тебя знаю, на что способны мои малыши. И еще я знаю, что скоро нам не придется выбирать, кто пойдет на битву с демонами, — Славомир перевел дух после длинной речи, а потом со вздохом добавил: — Но у Филиппа был Огнегор, Меч Героев. Без него нам будет трудно…

* * *

— Старый эльф сказал, что герцог почил с миром, — Владион наклонился и посмотрел с башни вниз, туда, где могучие потоки Эридана огибали подножие Замка. Там, на узкой каменной площадке, стояла небольшая воздушная повозка, в которой прилетел доктор-эльф — нечто вроде маленького воздушного шара с парусами.

Юный Бронегор заглянул туда же, и тут же отпрянул.

— Высоко…

— Высоко, — согласился Владион.

— У меня даже голова закружилась.

— Это потому что ты еще молодой. Со временем перестаешь бояться, — и Владион снова взглянул вниз.

Воздушная повозка отделилась от площадки и медленно поплыла в сторону Восточного Тумана.

— Владион, а почему эльфы живут у Восточного Тумана? — спросил Бронегор.

Он всегда приставал к братьям с вопросами. Правда, последнее время реже. Все-таки ему уже четырнадцать… Но с годами вопросы не делались умнее.

— Ты же знаешь. За Восточным Туманом — Мир эльфов.

— Но зачем жить рядом с Туманом?

— Ближе к своим…

— Это глупо.

— Скажи об этом эльфам.

— Когда-нибудь скажу…

— Ну-ну… А мы посмотрим…

На лестнице послышались шаги. Затем на башню поднялись Гедеон и Арислав. Они были очень похожи — двойняшки. Только Гедеон — огонь, а Арислав — вода. Или мажор и минор, говоря музыкальным языком. Одевались они тоже одинаково. И если Владион носил что придется, а юный Бронегор — что сошьют, то Гедеон и Арислав всегда одевались с иголочки. Владион иногда думал, что они уж очень походят на Филиппа. Впрочем, он все-таки тоже брат, хоть и двоюродный…

— На что вы посмотрите? — спросил Арислав, подавая Владиону кубок с вином.

— На то, как Бронегор будет учить эльфов жить.

— Да? Ну, я думаю, эльфам это пойдет на пользу… — и Гедеон поставил на край стены тарелку с лунными персиками. — Извини, больше ничего не было.

Владион любил поесть, за что его часто поддразнивали.

— Сойдет… Что ж, помянем добрым словом Первого Охотника Семи Туманов, властелина Замка, стража Порога Миров герцога Арвида Агенара Светлейшего…

— Помянем…

Выпили. Арислав вытащил из-за пояса флягу и снова наполнил кубки.

— Филипп так и не появился… — проговорил Гедеон.

— Вчера единороги дрались из-за самки… — глядя в сторону, сказал Арислав.

Владион взглянул на север. Небо там было темным. Оно всегда там темное. Там — Мир демонов, полночный мир.

Несколько минут он смотрел, словно рассчитывал увидеть что-то. Потом потер глаза. Братья молча смотрели туда же.

— Может, отправиться на север? — тихо спросил Арислав.

— Нет… — ответил Владион.

— Почему? — повернулся к нему Гедеон.

— На Землю они пролазят не через Туманы… И в Артейю, страну гномов, тоже… Значит, и к нам пойдут не из Тумана.

* * *

Несколько минут Лена звонила в дверь, пока мать наконец не открыла. А открыв, только вскрикнула:

— Господи! Это еще что такое!..

— Помоги… — взмолилась девушка, и женщине пришлось подхватить незнакомца.

Он был почти без сознания, только иногда стонал. Камзол с него удалось снять, а брюки и сапоги пришлось разрезать. Меч Лена сразу же спрятала за платяной шкаф.

Мать перебинтовала незнакомца, сделала ему укол анальгина, и тот заснул. Потом она повернулась к дочери.

— Ну, и что это за новости?

— Он мне помог…

— Тебе очень опасно помогать. Опять мужики да рестораны? Когда мы с твоим отцом познакомились, никаких ресторанов у нас не было. Работали. Я в больнице, он — на стройке…

— Мама, я это миллион раз слышала.

— Слышала, да не слушала…

— Успокойся уже… Не пойду я больше ни в какие рестораны. Довольна?

— Мать всегда довольна, — вздохнула та и посмотрела на незнакомца. — Как хоть его зовут-то?

— Не знаю…

— Приехали. Даже как зовут не знаешь.

— Мама, он мне помог. У нас не было времени познакомиться.

— Да, просто помог. Просто хороший парень. И чего его так расписали?..

— Мама!

— Да уж… Чего я, дура, беспокоюсь? Вон у тебя какие знакомые!

Лена молчала. Она стояла у окна и тоже смотрела на незнакомца. Волосы его растрепались. Глаза закрыты. Он спал. И было в нем что-то…

— Он что, иностранец? — спросила мать.

— Не знаю…

— Костюм какой-то чудной.

— Ой, мам, я так перепугалась…

— Чего случилось-то?

— Расскажу — рассердишься…

— Ох, дочка, дочка…

И мать лишь покачала головой.

* * *

В большой чаше посреди огромного зала само собой вспыхнуло пламя. Темные своды осветились резким красным светом. Что-то зашевелилось вокруг, недовольно заурчало. Стали открываться глаза. Сотни глаз. Все — без зрачков. Просто светящиеся провалы в головах. Болотно-зеленые, угольно-красные, мертвенно-синие… Пламя разгоралось всё ярче, освещая зал и выхватывая из тьмы фигуры, его заполняющие.

Все они были похожи, только разных размеров. Кто-то — карлик, кто-то — настоящий исполин. Все мускулистые, все когтистые, все черные, словно состоящие из самой тьмы. У всех кожистые крылья за спиной. Когда-то люди называли их демонами. С тех пор они не слишком изменились.

Но вот среди присутствующих появились иные, перед которыми все расступились. Это были три исполинские змееподобные фигуры землисто-серого цвета. Медные Змии — рыцари ада. Они передвигались на восьми ногах, но имели еще по две лапы вместо рук. Глаза их горели густым кровавым цветом, а когти оставляли глубокие борозды в каменном полу. Среди этих трех был еще один — маленький, бескрылый, розовый, как поросенок. Он с трудом волочил ноги, но гордо держал голову. Глазницы его были пусты.

Трое змееподобных остановились. Розовый прошел дальше и, обогнув круглую жаровню, подошел к обширному каменному возвышению, тонувшему в тени.

— Я здесь, Древнейший…

На возвышении появилась чья-то жуткая фигура. Словно где-то в глубине извечной тьмы разожгли жестокое адово пламя. Словно сама тьма, сгустившись, породила ее и отпрянула в страхе… Мгновение, и фигура приобрела зримую форму — многорукий и многокрылый Зверь. Чудовище расправило крылья и вытянулось во весь рост, достав гребнем на голове до свода пещеры. И многочисленные демоны склонились перед ним…

Зверь переливался всеми оттенками красного, пурпурного и бордового, словно внутри него кто-то развел огонь. Черные, как сама ночь, глаза открылись и посмотрели на розового демона, от чего тот невольно попятился. Голова наклонилась, и зубы клацнули перед самой мордой розового. Древнейший — повелитель и князь этого мира — секунду смотрел на своего раба. Затем его губы шевельнулись.

— Расскажи.

— Он последовал за мной, и в руке его был Огнегор.

— Дальше.

— Я притаился и ждал. И вот он вступился за женщину.

— Дальше.

— Тогда я напал на него. И я почувствовал…

— Что?

— Он дрался не со мной. Он дрался за нее.

— Он попался?

— Он попался, мой господин.

— Я доволен тобой. Ты сделал свое дело. Ты достоин тысячи лет покоя.

— Ты всемилостив, о Древнейший!..

И розовый демон простерся перед повелителем ниц…

Древнейший вновь выпрямился и расправил крылья. Отблески огня заплясали на стенах и отразились в его клыках. Черная слюна капала из пасти на каменный пол и, дымясь, прожигала в нем глубокие дыры, когти дробили край каменного помоста. Демон подошел к чаше с огнем.

Землисто-серые демоны поднялись на задние лапы, вытянув в стороны остальные, и замерли так.

— Предначертанное свершилось! — заговорил Древнейший, склонившись над огнем. — Хранитель мертв. Новый Хранитель отныне не опасен.

Взгляд черных глаз заскользил по рядам демонов. Черные летуны, пожиратели жизни, проклятые серафимы — шестикрылые дети безумства… Все они, почуяв радость хозяина, подались вперед… А он, жадно вдыхая огонь, продолжал:

— Ты, Озомург, — и указал на первого змееподобного демона, — ты, Первый Змий, возьмешь крыло черных демонов. Вы полетите сквозь Огненный Туман на Землю. Плени этого мальчишку! Возьми Меч Героя… А потом… Я хочу видеть кровавое тело Героя.

Затем он повернулся ко второму Змию.

— Ты, Дармак, полетишь по краю Туманов и нападешь на Город эльфов. Нам ни к чему эти колдуны в грядущей битве… Ты, Мурлок, — и он ткнул пальцем в шестикрылого генерала ада, — ты полетишь через Туман к Замку. Ты отвлечешь их силы.

Генерал в поклоне уткнулся головой в пол. Но Древнейший уже отвернулся от него к третьему, самому большому Змию.

— А ты, Сарагоз, приготовься… Завтра, когда будут провожать тело старого Хранителя, ты ворвешься в Замок Семи Туманов по магической нити! Прямо внутрь… А послезавтра все миры содрогнутся перед нами. Я долго этого ждал. Не будь я Замгар!

2. Место Героя

Эльфы построили город из белого гладкого камня. Снаружи казалось, что он монолитен, настолько мастерски камнетесы отшлифовали его. Городская стена была данью древней традиции и потому не превышала трех метров. А за нею тянулись к небу бесчисленные башни. Остроконечные, покрытые ажурной резьбой, они всё увеличивали свою высоту, приближаясь к центру города, и словно состязались друг с другом в изяществе каменных стен. Порой казалось, что камень прозрачен, словно белый шелк, и город не выстроен, а соткан. В центре его, словно огромное веретено из слоновой кости, высилась главная башня — дворец короля эльфов. Солнечные лучи, отражаясь от его стен, превращались в туманный нимб, обрамляющий город.

Названия у города не было. Здесь, у Семи Туманов, это был единственный город эльфов. Потому его так и называли — Город эльфов, и больше никак…

В нескольких часах ходьбы от города, среди холмов, покрытых вереском, начинался Южный Туман. Сначала это была обычная дымка, потом она крепчала, густела и наконец плотной стеной поднималась к небесам, теряясь в безграничной высоте. Ветер не мог разогнать Туман, а путник, сколько бы не углублялся в него, сколько бы не шел вперед, поднимаясь и спускаясь, петляя среди холмов, никуда не мог дойти. А развернувшись, чтобы идти назад, выбирался из Тумана за полминуты. И вновь оказывался на вересковых холмах, в окрестностях Города эльфов.

Ничто и никогда не нарушало покоя Тумана. Вот и новое утро не предвещало ничего особенного, как вдруг где-то в глубине Тумана блеснули кровавые всполохи. И в тот же миг в одной из башен, в кабинете волшебника-эльфа Аурина, задребезжал и раскололся матовый шар предсказаний. Влаги в ретортах потемнели, и даже Золотая Ртуть потеряла свой блеск.

Встревоженный ученый бросился к старинным книгам, а затем, полный ужаса, к своему брату — мастеру-врачевателю Лурку, что жил в соседней башне.

— Лурк! Потемнела Золотая Ртуть! Приближаются демоны!

Седой эльф, только что вернувшийся из Замка, обедал и рассчитывал после трапезы отдохнуть. Он недовольно посмотрел на брата.

— Во имя Семи Туманов! Что ты несешь?!

— Раскололся матовый шар. Влаги темнеют. Хранитель умер… Как ты не можешь понять!

— Но это же Восточный Туман!

— Приближаются демоны! — повторил Аурин.

Лурк поднялся из-за стола. И тут в комнату вбежал маленький гоблин, слуга врачевателя.

— Пришел мастер Паркай…

Вслед за гоблином в кабинет ввалился Паркай. Это был эльф огромного роста, широкоплечий и грузный. Кожа его была гораздо темнее, чем у других эльфов. Поговаривали, что в его жилах течет и человеческая кровь. Но как бы то ни было, а воин он был отменный. И когда-то даже хотел сделаться Охотником. Но эльфы отговорили его: не дело эльфа — гоняться за демонами.

— Уже знаете? — произнес Паркай. — Тем лучше. Я послал Яснокрылого в Замок. Но они слишком близко. Мне нужен бальзам Зеленого Огня.

Лурк опустил глаза.

— У меня лишь треть запаса. Я пытался помочь Хранителю Порога…

— Ерунда. Пока хватит. А потом наваришь еще.

Врачеватель вышел и через секунду вернулся с нефритовой бутылью. Паркай принял ее, сунул в сумку у пояса и налил себе полную чашу вина.

— Их, должно быть, не меньше двух дюжин, — проговорил Аурин.

— Ртуть потемнела?

— Да…

— Тогда больше… И будут они здесь очень скоро. Мастер Лурк, вы бы пошли к королю. Пусть чего-нибудь объявит, что ли… Чтобы все спрятались, например…

— От демонов не спрячешься, — произнес Лурк…

— Если только заклинать камни… — неуверенно вмешался Аурин.

— Ну вот и заклинайте, — кивнул Паркай и опрокинул в рот чашу. Выходя, он бросил через плечо: — И поторопитесь!

* * *

Голубь с тревожным курлыканьем кружился над головой князя Славомира. Тот поднял глаза.

— Яснокрылый, из Города эльфов… — произнес Владион, и рука его инстинктивно нащупала меч.

— Паркай зовет на помощь… — Славомир обернулся.

Они стояли во дворе Замка, как и многие другие, собравшиеся проводить тело Хранителя. Здесь были женщины, дети, старики. Молодые и старые воины в траурных костюмах, священники…

— Проклятье… — прошипел князь.

Голубь всё кружил над толпой. Волшебная птица искала Хранителя. Но Хранитель был мертв. Она курлыкала, звала, просила… И старый князь понимал это, но… И он вновь прошипел:

— Проклятье…

Иолан и другие первосвященники были внутри замка. Они должны были отнести тело в часовню и провести там обряд… Впрочем, от них в любом случае толку мало. Князь бросил взгляд на сыновей, и сердце его сжалось. Не готовы они еще. Не готовы… Чтобы сразиться даже с одним демоном, нужен опытный воин. Владион, пожалуй, смог бы, но… И тут чья-то тяжелая рука легла на плечо князя. Славомир резко обернулся. Позади стоял его старый приятель, тоже бывший Охотник, граф Альберт.

— Голубь… — произнес он.

Славомир облегченно вздохнул.

— Да, голубь… Надо лететь. Ты на грифоне?

— Нет.

— Тогда возьмешь одного из моих. Владион!

— Да, отец…

— Останешься здесь. Арислав!

— Да…

— Полетишь со мной. Мне нужен хороший стрелок. Идемте…

И они начали проталкиваться сквозь толпу.

* * *

Грифоны вынырнули из облаков. Над Городом эльфов больше не было сияния. Камни его потемнели. Черные крылатые фигуры носились среди башен, резко крича. Эти крики, не похожие ни на что, к чему привыкло ухо человека, завораживали и леденили кровь. Князь обернулся к сыну.

— Арислав! Главное — привыкнуть к крикам. И стреляй в них не приближаясь. Обожженные демоны не могут летать.

— Славомир, посмотри!

Граф указал куда-то вниз. Славомир вгляделся и охнул:

— Змий!..

— И я его знаю… Это Дармак…

Огромная серая туша ползла к стене города, цепляясь за землю восемью парами ног. Арислав судорожно вздохнул и посмотрел на отца.

— Боже… — князь покраснел от гнева. — Ну, они мне заплатят. Сынок, к нему не приближайся. Вниз!

И они пришпорили грифонов.

Древние твари, едва ли не такие же древние, как и демоны, грифоны уже почувствовали старинных своих врагов. Их клювы приоткрылись, издавая боевой клекот, когти на лапах засверкали, словно стальные, а мощные крылья напряглись, молотя прозрачный воздух. На секунду тройка зависла между небом и землей, а потом камнем кинулась вниз.

Арислав выхватил огненный самострел. Когда-то он был убежден, что против демонов должно быть оружие посильнее. Но демон — не обычное существо. Его можно разорвать на части, он срастется. В него можно всадить тысячу пуль и стрел, и ему будет нипочем. Его можно жечь, травить, топить, замуровывать… И он даже не почувствует боли. Единственный способ — отсечь ему голову. Правда, и это его не убьет. Но тогда, испытав адские муки, демон провалится в свой мир, чтобы остаться там на тысячу лет, пока у него не вырастет новое неуязвимое тело… Нет, они не бессмертны. Но очень живучи…

Грифон Арислава, со свистом рассекая воздух, влетел в лес башен города, и тут же, схватив когтями черного демона, разорвал его надвое. Арислав обернулся и выстрелил. Огненный шар угодил в одну половину демона, и обе они шлепнулись где-то внизу… Грифон победно крикнул и набрал высоту. Арислав посмотрел вперед. Прямо на него несся демон, вдвое крупнее первого. Юноша выстрелил. Огонь охватил чудовище, и оно кувырком полетело вслед за первым. Грифон снова победно закричал.

Вскоре Арислав сбился со счета. Он уже сбил не то двадцать, не то тридцать демонов, но они вновь и вновь возникали из-за башен, блестя окровавленными лапами, молотя кожистыми крыльями. Грифон помогал ему, как мог. Рвал черных летунов на части. Но от этого было мало проку. Тогда Арислав перекинул ремень самострела через плечо, освободив правую руку, и вынул меч.

Очередной демон соскочил с вершины белой башни и ринулся на него. Арислав выстрелил. Одной рукой стрелять было труднее, но попасть он все-таки сумел. Демон скрылся. Арислав посмотрел вокруг. Тройка черных крылатых фигур возникла позади. Грифон развернулся. Демоны в голос зарычали и ринулись на него. Арислав напрягся. Никогда он не делал этого раньше. Даже не пробовал. Да и демонов он видел впервые… Грифон злобно клекотал, зависнув над башней. Арислав закусил губу и пришпорил его.

Кроваво-красные глаза самого здорового демона приковали его взгляд. Практически не целясь, юноша сбил первого, потом выстрелил во второго и взмахнул мечом… Сталь рассекла черную плоть крыла. Демон взревел, перекувырнулся в воздухе и бросился за грифоном.

Грифон тоже сделал немыслимый пируэт и очутился лицом к врагу. Арислав прижался к шее грифона, почувствовав щекой горячие перья. Краем глаза он заметил, что третий демон поднялся выше и кружит, выжидая, когда напасть. А второй несся прямо на него. Чтобы снести эту проклятую башку, нужно подлететь ближе… И юноша направил грифона прямо на врага.

Они сшиблись над вершиной королевской башни. Грифон вцепился в демона когтями. Демон полоснул грифона и занес лапу над Ариславом. Юноша взмахнул мечом. Клинок мягко вошел в черную шею и застрял. Крылья демона ударили Арислава по голове. На секунду потемнело в глазах. Но Арислав изо всех сил налег на меч, повернул его, и уродливая морщинистая голова отделилась от холодного черного тела и полетела вниз. Там стукнулась о крышу королевской башни, подскочила и скрылась с глаз. А огромное тело, словно нарочно, напоролось на один из острых шпилей башни и осталось висеть на нем.

Грифон заклекотал. И тут же сверху раздался рев. В ужасе юноша вспомнил о третьем демоне, натянул поводья и… Удар пришелся по спине. Острые когти вспороли кожу и застряли в ребрах. Арислав закричал от нестерпимой боли. А демон радостно заурчал и ударил снова. Грифон взвыл, вырываясь из-под Арислава, и юноша в объятьях мерзкой твари кувырком полетел к земле…

Удар был глухим и жестоким. Черный демон, ликуя, встал над поверженным человеком, издавая трубные звуки и размахивая крыльями… В глазах его светилось торжество. Вот он снова замахнулся, чтобы вспороть Ариславу грудь и добраться до сердца, но неожиданно замер — сверху раздался яростный клекот грифона. Быстрые крылья мелькнули над ними, и грифон Арислава вонзил в демона свои когти. Тот отмахнулся, собравшись взлететь и наброситься на нового противника, но в воздухе мелькнула еще одна тень. Это был грифон Славомира.

Меч старого князя сверкнул, словно молния. Голова демона отлетела в сторону и покатилась по камням. Тело съежилось и начало на глазах разлагаться, превращаясь в бурую массу. Арислав попытался подняться, увидев отца. Тот соскочил на землю и закричал так, словно сам был ранен:

— Дурак! Мальчишка! Я же сказал: стреляй! Только стреляй…

Арислав виновато улыбнулся и погрузился в горячую тьму.

* * *

Владион вытащил из-за пояса флягу и глотнул чуть-чуть. Двор Замка тонул в тишине. Казалось, эту тишину можно резать ножом и мазать на хлеб вместо масла. И вот двери Замка распахнулись — священники вынесли гроб. Яснокрылый тут же сел на грудь мертвого герцога и, припав к ней головой, зарыдал. Зарыдал по-человечески, словно всё потерял…

Первосвященник Иолан, шедший первым вослед гробу, побледнел и остановился. Священники, несшие гроб, тоже встали как громом пораженные. А Яснокрылый расправил крылья, словно обнимая мертвого Хранителя, и рыдал, рыдал, рыдал…

— Что это, Владион? — прошептал Бронегор.

— Он летел за помощью. А помощи нет… — произнес Владион.

Гедеон сжал его плечо.

— Помощь есть. Там отец, граф Альберт, Арислав…

— Объясни это птице… — стряхнул его руку с плеча Владион.

Рыдания голубя становились всё тише и тише.

— Вот и всё… — произнес кто-то в толпе. — Сейчас он умрет…

— Нет! — воскликнул Бронегор и подбежал к гробу.

Тельце голубя было легким и теплым. Мальчик взял его в руки и прижал к груди, что-то шепча. Голубь заворковал спокойнее, хотя так же тихо. По толпе пробежал шепоток. Иолан перевел дух и погладил Бронегора по голове. А Яснокрылый между тем оживал. Вот он поднял голову, заворковал с прежней силой, взмахнул крыльями и вспорхнул с груди княжича. Но не улетел, а, сделав круг, вернулся и сел на его плечо.

Иолан подал знак. Толпа расступилась, и гроб снова понесли к часовне. Бронегор вернулся к братьям.

— Что ты ему сказал? — спросил Гедеон.

— Что отец полетел туда… — и мальчик улыбнулся, погладив птицу.

— Хреновина… — прошептал Владион и отхлебнул еще вина.

Двери часовни отворились, и тут же зазвонил колокол. Владион чуть не поперхнулся:

— Начинается… — и закусил губу.

Ударил не церковный колокол. Ударил набат на главной башне. К Замку летели демоны.

* * *

Незнакомец проспал почти сутки. Только вечером следующего дня он открыл глаза и тут же спросил:

— Где я?

Лены не было.

— У меня дома… Я мама Леночки… Меня зовут Анна Сергеевна.

— Леночки? А… той девушки… Я помню… Очень рад. Я Филипп Агенар, — он пошевелился и застонал.

— Не двигайтесь! И где вас так?

Незнакомец улыбнулся.

— Я выдержал сражение…

— Похоже. Хорошо, что пуля прошла навылет.

— Пуля — это ерунда, Анна Сергеевна. Главное, чтобы раны не загноились.

— Ну уж скажете… Ерунда…

В дверь позвонили. Незнакомец встрепенулся.

— Где мой пояс?

— На стуле…

— Дайте мне его.

Анна Сергеевна подала широкий, тонкий, как бумага, кожаный ремень, украшенный шелком, и пошла в прихожую.

— Обязательно спросите, кто там… — крикнул ей в след Филипп.

— Да у меня глазок есть…

— Не смотрите, а спросите! Я прошу вас…

— Хорошо… — и Анна Сергеевна подошла к двери. — Кто здесь?

— Анна Сергеевна? Это Жора. Лена не у вас?

— Нет, Жорик. Нету… А что? — и она щелкнула замком.

Но дверь открыть не успела — ее с грохотом сорвали с петель. Анна Сергеевна упала в прихожей. А через выломанную дверь в квартиру ворвались четверо здоровых мужиков. Один из них держал за шкирку высокого худосочного парня с лошадиной физиономией.

Первый из ворвавшихся присел над Анной Сергеевной.

— Ну, где она? Колись, быстро!

— Кто?.. — слабым голосом ответила мать.

— Твоя девка, дура!

— Я не знаю…

— Давай ее сюда. Сейчас вспомнит…

Анну Сергеевну схватили, потащили в гостиную и там бросили в кресло. Главный повернулся к Филиппу.

— А ты кто?

— Кто? — тот, что держал Жорика, оттолкнул его и подошел к дивану. — Кто?.. Дед Пихто… Это он вчера Гарика с Левой завалил.

— А тебя отпустил, — проговорил Филипп.

— А не надо было… — наклонился парень над Филиппом.

— Я уже понял…

— А ну поднимай его! — скомандовал главный и обернулся. Жорик медленно отступал к прихожей. — Далеко собрался?

— Я…

— Здесь посидишь. Нам еще с тобой разобраться надо и с твоей этой… Леночкой…

Главный снова посмотрел на Филиппа. Двое парней подхватили незнакомца и поставили на ноги. Тот был бледен, сквозь бинты начала медленно проступать кровь.

— Так… Ну, говори… — приказал главный.

Филипп окинул взглядом комнату. Двое держали его. Один — Жорика. Главный вытащил сигареты, усевшись на стул. Анна Сергеевна полулежала в кресле. Лицо ее было в крови… Филипп вздохнул и перевел взгляд на правую руку. Перстень был холоден, а камень — мертв. Ремень стянул запястье.

— Что вас интересует?

— А всё… — сказал главный, вынимая из кармана «ствол». — Кто приказал убрать Гарика? Кто придумал подкинуть ему девку? Сколько вам дали за это?..

— Немного… Но мне хватило… — произнес Филипп.

Главарь хмыкнул, поднес зажигалку к сигарете и зажмурился, прикуривая. В следующее мгновение широкая стальная пряжка сверкнула в воздухе, и правый страж Филиппа со стоном повалился на пол.

— Эй! — крикнул главный, вскидывая пистолет.

Левый страж тут же полетел на него, и они покатились по полу. Пряжка врезалась в затылок стража, затем полоснула по лицу четвертого — вчерашнего знакомого. Тот медленно сполз по стене, закрывшись руками. Главный отшвырнул от себя своего подручного и поднял пистолет.

— Ну хватит! — рявкнул он.

Но пряжка сверкнула вновь, и тонкий ремень ударил главаря по руке с такой силой, что пистолет сам собой выпал из его разжавшихся пальцев. Второй удар пряжкой пришелся по голове. Главарь обмяк и растянулся на полу. Справа зашевелился страж. Филипп, не глядя, лягнул его пяткой в лоб, и тот снова затих.

Филипп взглянул на вчерашнего знакомца. Тот прижался к стене и затравленно глядел на него из-под окровавленных рук.

— Я рискну снова отпустить тебя, — сказал Филипп. — Но это в последний раз. Передай своему хозяину, что я не желаю никого убивать. Но если вы еще раз ко мне сунетесь… Понял?

Тот беззвучно затряс головой.

— Теперь уходи…

* * *

— Кто-то, кажется, говорил, что они пойдут не из Тумана?.. — усмехнулся Гедеон.

Владион молча приложился к фляге. Гедеон подмигнул ему и бросился вверх по лестнице на стену, туда, где уже скребли когтями по каменным плитам нетерпеливые грифоны. Следом за ним побежали другие рыцари, на ходу бросая парадные плащи и камзолы в руки расторопных слуг-гоблинов.

Владион прислонился к шершавой каменной стене, чтобы пропустить их. К нему подбежал раскрасневшийся от возбуждения Бронегор.

— А ты не летишь? Не летишь, да?

— Моего грифона забрал граф Альберт.

— А… — и мальчик отвернулся от него, глядя в небо.

Со стены один за другим взлетали грифоны. Они поднимались ввысь, и их темные силуэты уменьшались, делаясь похожими на силуэты обычных голубей. Вот их в небе уже два десятка, потом три… Наконец, выстроившись в огромный клин, они взяли курс на север.

Бронегор вздохнул и встал у стены рядом с братом. Даже руку выставил перед собой так же, хотя никакой фляжки у него не было.

Набат утих. Воинство Порога Миров двинулось навстречу своему извечному врагу. Теперь женщинам оставалось ждать, детям — мечтать и грезить, а князю Владиону… Впрочем, ему было наплевать. Он глотнул еще и осмотрелся. Кроме него и юного Бронегора, из мужчин в Замке остались только священники да несколько совсем старых рыцарей. Владион узнал шестидесятилетнего Никодемуса — графа-учителя, который когда-то преподавал ему фехтование и стрельбу. Еще он узнал рыцаря Паруса. Старый рыцарь был наполовину эльф, что было видно по его узкому лицу и ушам, заостренным кверху, как у всех эльфов. Ему стукнуло уже лет триста. Детей у него не было, оттого он и взялся когда-то учить Воинов Порога магическим хитростям и борьбе без оружия…

Во дворе возобновилось движение. Священники подняли гроб герцога, а старик Иолан, воздев руки к шпилю часовни, подал знак звонарю. И тот немедленно завел траурный перезвон…

Женщины, оставшиеся на церемонии, как одна преклонили колена и покрыли бледные лица вуалями. Бледные лица. Владион поморщился. Он готов был дать руку на отсечение, что мысли каждой из этих дам сейчас далеки от скорби по умершему Хранителю Порога. Они там, с ушедшими в бой мужьями, сыновьями, отцами… Впрочем, кто их обвинит за это?..

«Стоп… А почему, собственно, они пошли через Туман? — подумал вдруг князь. — Это же глупо… На Город эльфов напали исподтишка, так что весть смог принести только Яснокрылый… А сюда прутся как последние идиоты… Они же хитрые…»

С этой мыслью он оттолкнулся от стены и, быстро пройдя сквозь толпу, склонился возле рыцаря Паруса. Тот повернул голову:

— Наконец-то! Я думал, до тебя никогда не дойдет… — и растянул в улыбке бледные узкие губы, сделавшись еще больше похожим на эльфа.

— Вы словно рады, учитель?

— Я рад, что ты понял… Но я не знаю, что задумали демоны… Даже предположить не могу…

— Вы лучше всех знаете этих тварей!

— Лучше всех знают их только они сами, сынок…

Траурный звон затих. Дверь часовни распахнулась, и священники внесли туда гроб. Вслед за ними медленно потянулась процессия слуг, несших магические книги, магические свечи, зеркала, одежды, зелья в фарфоровых кувшинчиках… Зелья надлежало разжечь в жаровне перед алтарем, и в волшебном дыму и пламени тело Хранителя растает, переместившись в иной мир вслед за его душой, чтобы там, в этом мире, возродиться к новой жизни, в которой не будет места ни демонам, ни даже воспоминаниям о них… И, быть может, лишь во сне тот, кого только что внесли в часовню, вспомнит о Великом Пороге Миров и о Семи Туманах…

Два гоблина протащили мимо Владиона низкую медную жаровню. Еще один — горящий факел, коим надлежало зажечь святой огонь… И тут рука Владиона крепко сжала эфес меча…

— Я, кажется, понял…

— Тогда ты умнее меня, сынок… — произнес Парус.

Все поднялись с колен и стали входить в часовню следом за слугами. Только князь Владион остался стоять на одном колене. Рыцарь Парус удивленно посмотрел на него.

— Что с тобой?

— Они пролезут во время заклинания… — Владион заворожено смотрел на часовню. — Прямо туда… — и указал рукой на вход…

— Это невозможно, — покачал головой Парус. — Такое не под силу даже Змию…

— Змию? — Владион вскинул на рыцаря глаза. — Змию? Если Хранитель умер, чего бояться Змию?

Парус побледнел.

— Я скажу Иолану… — и с проворством, удивительным для его возраста, кинулся в часовню.

Владион всё еще стоял на одном колене. Стоял и ждал… Вот мимо прошуршало чье-то платье, протопали чьи-то башмаки, потом — чьи-то изящные туфельки… Медленно тянулись секунды… Когда Иолан начнет церемонию? Через минуту? Через две?.. Он почти физически ощущал, как кто-то ждет этого по ту сторону Тумана…

Мимо прошмыгнул Бронегор. Владион дернулся, чтобы остановить брата, но не смог встать — дрожали колени. И вдруг он понял, что его сковал дикий ужас…

Он достаточно видел демонов, достаточно дрался с ними. Первый раз это было в Гобелхейме, в Мире гоблинов. Отец тогда взял его с собой за Туманы. И своего первого демона Владион никак не мог победить. Пришлось отцу выручать сына…

Но демоны по существу — обыкновенные крылаты твари. И справиться с ними легко, если знаешь как… А вот Змий… Последним человеком, убившим Змия, был римлянин Георгий, прозванный Победоносцем. Как это ему удалось, не знает никто… В древних книгах говорится лишь одно: воззвал к Господу. А когда спрашивали об этом у старого герцога, тот повторял старинную эльфийскую мудрость:

— Тростинка в руках героя творит чудеса…

Эльфийская мудрость… Помнится, тогда, в Гобелхейме, отец, снеся башку его противнику, сказал: «Своего первого я прикончил сам…» С тех пор Владион потерял желание сделаться Охотником. Вместо него Охотником стал Филипп. И получил от отца в подарок меч из Лунной стали…

Колокол начал медленно выбивать похоронный ритм. В часовне послышалось пение. Синеватый дымок потянулся из узких стрельчатых окон… Владион похолодел. И тут на пороге часовни появился рыцарь Парус.

— Остановитесь! Я вас прошу!

Гости, собиравшиеся войти в часовню, встали. Вслед за Парусом вышел Иолан.

— Мы проведем церемонию без вас. Рыцарь Парус опасается появления демонов…

— Но наши воины… — проговорил кто-то.

— Он опасается появления демонов здесь… — продолжал Иолан. — К сожалению, в отсутствие Хранителя…

Договорить он не успел. Внутри часовни раздался грохот. Иолана и Паруса отшвырнуло от входа. Тяжелые деревянные двери покосились. Цветное стекло витражей разлетелось во все стороны. Синеватый чародейский дымок сменился густым чадом. Из дверей часовни с криками вырвались черные демоны…

* * *

Когда Лена наконец появилась, мать укладывала вещи. Она мельком взглянула на дочь и коротко сказала:

— Доигралась…

— А что?…

Мать промолчала. Лена бросилась в гостиную. Филипп менял бинты. Напротив, у стены, сидели рядком трое связанных налетчиков и Жорик. Он единственный был в сознании и испуганно моргал, глядя вокруг. Во рту у него был кляп. Лена озадаченно взглянула на Филиппа.

— Что случилось?

— Почти ничего… — улыбнулся тот.

— Ты? — спросила девушка Жорика.

Тот покраснел и отвел глаза. Лена несколько секунд смотрела на своего бывшего приятеля, а потом шагнула к нему и отвесила звонкую пощечину. Жорик лишь замычал.

Филипп надел старые брюки Лениного отца, его же старые ботинки и сорочку. А вот камзол пожелал оставить свой, пусть и рваный.

— Где мой меч? — спросил он, покончив с камзолом.

— Сейчас…

Девушка вытащила из-за шкафа клинок.

Филипп принял его бережно, как драгоценность. Раньше у Лены не было времени, но теперь она смогла рассмотреть это странное оружие. Узкий клинок, сделанный словно из лунного света, серебряный резной эфес, рукоять, покрытая бархатом…

— Ему, наверно, много лет? — спросила она.

Филипп внимательно посмотрел на нее.

— Больше семисот… Его сделали гномы из Артейи. Только там есть Лунная сталь.

— Гномы? Лунная сталь? Это что, такая легенда?

— Для кого-то, безусловно, да… — улыбнулся Филипп и нажал на какой-то выступ в резьбе.

Тут же лезвие стало уменьшаться, втягиваясь в эфес, а гарда, сделанная в форме лепестков фантастического цветка, вдруг и закрылась как цветок, словно спеленав сложившийся клинок.

— Идем. У нас мало времени…

— Постой. А можно тебя еще спросить?

— О чем?

— Кто такой Замгар?

— Откуда ты знаешь это имя?

— Ты вчера говорил его в бреду.

— Это очень мерзкая тварь…

— Вроде той, черной?

— Хуже…

* * *

Ресторан был закрыт на спецобслуживание. Честно говоря, этот ресторан всегда был закрыт на спецобслуживание, и Чика об этом прекрасно знал. Зажимая рукой рану на лице, он постучал в дверь с надписью «Служебный вход». Дверь тут же открылась, и из нее высунулся мордатый хмурый парень в спортивном костюме.

— Чего?

— Хвоста позови…

— Ага… Эй, Хвост, тут к тебе приятель какой-то…

— Какой?

К двери подошел второй парень, точная копия первого.

— Чика, ты? Заходи… Кто это тебя так?

— Хозяин тут?

— Ну…

— Скажи ему, что всё хреново…

— Э… У него там этот сидит… Ну, Руслан… — вмешался напарник Хвоста.

— Поучи еще… — одернул его Хвост. — Лучше бинт найди… — и бросился через подсобку в главный зал ресторана.

— А чё его искать? — искренне удивился напарник, доставая из кармана бинт и пластырь.

Через минуту Хвост вернулся.

— Перевязал? Хорошо… Хозяин ждет.

— Как он?

— А… — Хвост махнул рукой.

— Слушай… Если что, Верку не забудь, а?..

— Само собой… А что, совсем дерьмо, да?..

— Всех пописал, сука… А меня специально послал к Хозяину.

— Во дела!.. — присвистнул Хвост, и Чика пошел в зал.

Такие рестораны все похожи друг на друга. Везде одинаковые столы и кресла. Это сейчас они — «рестораны», а раньше были кафе или того хуже. Чика прошел между пустых столиков и остановился. За большим столом сидели два человека. Перед ними стояла пара бутылок дорогой водки и множество всяких закусок. Первого — Хозяина — Чика знал. Второго видел пару раз. Это был не то друг, не то родственник покойного Гарика. Хозяин поставил на край стола стакан и до краев налил в него водки.

— Пей…

Чика без слов взял стакан и сглотнул водку в одно мгновение. Хозяин постучал пальцами по столу. «Черт… — подумал Чика, — не надо было морду перевязывать… Еще подумает чего…»

— Садись… — сказал Хозяин.

Чика сел. Несколько секунд длилось молчание. Потом Хозяин наклонился вперед и посмотрел Чике в глаза.

— Ну?..

— Девку мы не нашли, а на него напоролись. Он сказал, что никого не хочет убивать и чтобы от него отстали…

— То есть вы, четыре козла, его упустили?

— Он не простой, Хозяин… Из ОМОНа или спецназа… А может, еще хуже…

— Значит, он ушел.

— Он Кита с его парнями сделал. А меня… Но я проследил, Хозяин. Они за город на такси подались. Номерок есть, — и Чика положил на стол бумажку. — Но он крутой… Так просто не дастся…

— Ладно хоть номер записал, придурок… Катись отсюда…

Чика вскочил, секунду смотрел на Хозяина, потом попятился и пошел прочь.

Гость повернулся к Хозяину.

— Саша, дорогой, и это всё?

— Погоди, Руслан. Ты сам посуди: если этот, — и Хозяин взял лист с номером такси со стола, — на самом деле такой крутой, то мои люди не виноваты. Согласен?

— Ах, Саша, нехорошо это…

— Ну крутанем на бабки…

— Нет. Плохо, дорогой.

— Зато по закону…

Гость несколько секунд морщился, словно боролся с собой, и наконец произнес:

— Ну хорошо… Но если нет…

— Если нет, они твои. Все…

— Вот это по закону…

Из подсобки донесся шум, словно уронили что-то тяжелое.

— Тьфу, идиоты… — вырвалось у Хозяина.

— Нет на свете совершенства… — улыбнулся гость и взял свой стакан. — За тебя, дорогой. Пусть дом твой будет полон смеха, карман — денег, а сердце — весны…

— Красиво излагаешь… — хмыкнул Хозяин, поднял стакан и… — Какого хрена?..

Через зал к ним двигался высокий черный человек…

3. Вызов Героя

Глаза первого были небесно-голубыми. Он яростно махал крыльями и длинными когтистыми руками, старался зацепить как можно больше людей. Он несся прямо на Владиона, и тот, с трудом соображая, что делает, оттолкнулся наконец ногой от земли, вставая. Меч выскочил из ножен сам собой. Демон взвизгнул, бросаясь на Владиона, и в ту же секунду голова его кубарем покатилась по пыльным камням двора, а следом — и тело, оставляя на камнях отвратительный черный след.

Страх улетучился. Владион огляделся. Малютки-гоблины бегали по двору, вереща и махая руками. Они всегда панически боялись демонов. Люди прижались к стенам и к земле. Седой граф Никодемус упал на колени, выронив меч. Голова его была в крови. Рыцарь Парус лежал, придавленный тяжелой створкой двери. Черных тварей было немного. Штук семь или восемь. Они носились по двору без определенной цели, словно хотели просто распугать людей.

Второй демон кинулся на Владиона. Князь уклонился и взрезал ему крыло. Демон шлепнулся на землю, перевернулся и, словно бешеный пес, бросился на Владиона, норовя разорвать его своими острыми, как бритвы, когтями. Князь снова отскочил, присел, уворачиваясь от третьей твари, и ловко снес голову второму. Черное крыло сшибло его с ног, но это была уже только агония…

Вскочив, Владион заметил, что юный Бронегор с огненным самострелом в руках присел в нише замковых ворот. Он весело кивнул Владиону и прицелился. Шар огня ударил в грудь еще одного чудовища, и оно рухнуло к ногам Владиона. Князь машинально прикончил и его.

Оставшиеся демоны рванулись в небо и скрылись за стенами… Бронегор радостно воскликнул и побежал через двор к брату.

— Мы победили! Владион!

— Тихо! — рявкнул тот на мальчишку. — Что за хреновина?..

И стал пристально осматриваться. Победили… Как же! Чтобы эти твари такой горсткой напали на Замок Семи Туманов? Нет уж, этого не может быть… Хотя… На секунду Владион подумал, что всем им не удалось прорваться сквозь пространство во время заклинания. Может быть, оно было слишком коротким?.. Или Иолан закончил его раньше времени?.. Но нет. Владион знал, что такого везения не бывает. И когда из часовни донесся страшный скрежет, то в одно мгновение сообразил, кого сейчас увидит…

Стена над входом треснула, и из нее начали вываливаться камни. Владион схватил брата за руку.

— Бронегор… Убирайся…

— Что?

— Проваливай! — заорал князь. — Все! Бегите к воздушным шарам, к колесницам, к лошадям! Бегите!..

Гоблины заверещали пуще прежнего. Удар — и в стене часовни образовалась дыра в рост человека. Из пролома показалась здоровенная серая лапа.

— Что это? — прошептал Бронегор.

— Беги! — оттолкнул его Владион. — Скорее!

Новый удар — второй пролом — и наружу высунулась вторая лапа…

Верховный служитель Иолан лежал у самого входа в часовню, на ступенях… Он попытался подняться. В голове гудело. А перед глазами струилась, словно вода, серая чешуя Змия… Чьи-то руки подхватили и потащили Верховного служителя. Он застонал и услышал знакомый голос своего Третьего ученика и помощника, молодого священника Павла:

— Сейчас, отец, сейчас…

На ступени с грохотом рухнуло несколько камней. Как раз туда, где только что лежал Верховный служитель.

Павлу было лет двадцать. Он был не отсюда. Так, просто сирота из чужого мира, заброшенный провидением к Порогу Миров. Иолан схватил его за руку, хрипя и кашляя…

— Постой, Павел, погоди…

Но тот всё равно тащил священника, приговаривая:

— Ничего… Сейчас, отец… Ничего…

После третьего удара стена часовни рухнула, а за ней обвалилась и крыша. Облако пыли поднялось к небесам, и вместе с ним над развалинами вздыбилась гигантская змеиная туша. Лапы крошили камни, а когти размалывали их в пыль. Над двором снова появились демоны. Они кружились и кричали, а Змий вторил им жутким шипением. Языки пламени срывались с его языка.

Люди замерли. Змий словно заворожил их. И тогда Владион выхватил у брата самострел. Четыре огненных шара один за другим врезались в серую чешую твари. Змий взвился на задние лапы, стирая со шкуры огонь, а его шипение сделалось вдруг громогласным рыком. И только после этого люди сдвинулись с места.

Разом закричали женщины, мужчины подхватили детей, гоблины опрометью бросились к воротам… Со скрипом отворились створки, и толпа ринулась в открывшийся проход. Молодой Павел тоже потащил было Верховного служителя к воротам, но передумал и повернул в другую сторону.

— Мы выйдем через подземный ход, отец…

— Погоди… — прохрипел Иолан, но юноша его не слушал.

— Мы выйдем… Сейчас…

Заметив, что добыча уходит, Змий зарычал еще громче и рванулся к воротам. Но его задние лапы и хвост всё еще были под развалинами часовни, и он разъяренно замахал передними лапами.

— Прости нас, великий Боже… — прошептал молодой Павел, прижимаясь к стене, и замер…

Между тем Владион тоже схватил брата и побежал к воротам.

— Ты не будешь сражаться?! — закричал мальчик.

— Заткнись! — ответил князь.

— Пусти меня! — и Бронегор вдруг забился в руках Владиона. — Пусти! Трус!

— Не пущу, дурак!

В эту секунду Змий наконец извернулся и с грохотом освободил прижатый крышей хвост. Его гигантская серая туша опустилась на все восемь лап, перегородив двор, а уродливая голова оказалась возле самых ворот. Одно движение серой лапы — и несколько бездыханных тел покатилось по пыльной брусчатке двора. Второе — и стена окрасилась красными брызгами… Кто-то кричал, кто-то выл, кто-то звал на помощь…

Молодой священник сжался, прикрывая собой раненого Иолана.

Владион остановился. В то же мгновение Бронегор вцепился в руку брата зубами.

— А, черт… — князь отпустил его.

— Дай сюда! — крикнул Бронегор, выхватив у Владиона самострел.

— Стой…

Змий мотнул головой. На пути его стояла стена. И вот огромная лапа легла на верхушку этой древней стены, вторая зацепилась за зубцы вратарной башни, третья, прочертив три глубоких борозды когтями, уперлась в каменную кладку. Четвертая…

Четвертая пронеслась над землей, вздымая тучу пыли. Бронегор на секунду потерялся в этой пыли и… Змий даже не заметил мальчишку — он просто лез через стену…

Владион шагнул вперед и склонился над братом. Он словно забыл о чудовище, которое бесновалось в нескольких метрах от него. Мальчик лежал, усыпанный пылью. Живот его был вспорот огромным когтем Змия. Кровь заливала камни. Секунду Владион тупо смотрел на юное тело… Вдруг откуда-то сверху, рядом с мальчиком, упал маленький алый комочек. Это был окровавленный голубь…

Князь медленно поднял глаза. Змий забрался на стену. На мгновение Владион представил, сколько там, снаружи, людей. И каждого ждет судьба его брата… Он еще раз взглянул на мальчика, потом поднял меч над головой и набрал воздуха в грудь.

— Абелис децилус фатус… — ясно и четко прозвучали его слова.

Змий, всё еще сидевший на стене, замер. Его рычание смолкло. И только крики с той стороны стены нарушали тишину.

— Что ты делаешь? — раздалось сзади. Это был голос Верховного служителя. — Безумец!

Иолан отстранился от молодого Павла, словно пытаясь вырваться. Павел оглянулся на Владиона.

— Что он делает?.. — прошептал юноша.

— Это заклинание смерти… — Иолан задыхался. — Он вызывает Змия… И только один из них может теперь выжить… Его нужно сказать трижды… Владион! — священник снова попробовал закричать, но только закашлялся.

Между тем над замковым двором прозвучало во второй раз:

— Абелис децилус фатус…

— Боже… — Иолан схватил Павла за плечо. — Уходи скорее… Теперь не остановишь… — с этими словами Иолан сорвал с себя золотую цепь с большим крестом и сунул ее в руку Павлу. — Возьми. Я больше не жилец… И уходи, скорее…

— Но… Я не могу!

— Иди. Владион умрет… А ты должен найти Героя… Филиппа… И вернуть его к Семи Туманам. Только так мы остановим демонов… Обещай мне…

— Клянусь…

— Хорошо… Оставь меня. Иди.

Павел бережно опустил святого отца на камни и, всё еще не решаясь бежать, обернулся. Владион стоял посреди двора. Змий вперил в князя свой жуткий немигающий взгляд. Иолан подтолкнул Павла…

— Иди…

И тот бросился наконец прочь, услышав последнее:

— Абелис децилус фатус…

* * *

Мертвое тело гостя с размаху грохнулось об пол. Хозяин отскочил и прижался к стене. Честно говоря, он даже не испугался. Конечно, он не понял, кто перед ним. Но какая разница? Он давно уже привык сначала стрелять, а потом разбираться. Вот и сейчас он поступил как всегда…

Три пули ударили демона в бок, но тот и не пошевелился. Хозяин выстрелил еще трижды. Мгновение демон смотрел на него, потом взмахнул крылом и вышиб из его руки пистолет. И тут Хозяин струсил…

Демон зарычал, приблизившись к человеку, и заглянул в его глаза. Хозяину на секунду почудилось, что его просветили рентгеном. Он отмахнулся и побежал. Именно этого демон и добивался — страха. Страх раздавил человеческую душу, а демон рванулся следом за телом, расправив крылья, сшибая столы и стулья…

Хозяин перемахнул через стойку и оказался на кухне. Там было темно и пусто. От плит еще шло тепло. Секунду замешкавшись, Хозяин схватил с разделочного стола длинный кухонный нож и нырнул в проем между холодильными шкафами.

По кафельному полу заскребли когти демона. Хозяин сжался. И тут…

— Ну чё вы, Хозяин?.. — это был голос Чики. — Вы меня испугались?

Хозяин осторожно выглянул из своего укрытия и похолодел. Демон сидел на плите. Вместо черного уродливого лица у него появилось лицо Чики. На губах играла обычная угодливая улыбка. Затем черты вдруг смазались, и лицо переменилось. Теперь это был Хвост.

— Всё в порядке, Хозяин… Все при делах… — произнес демон голосом Хвоста, осматривая кухню. Потом лицо вновь поплыло, и вот уже на шее сидела голова Руслана: — Что же ты прячешься, Саша… Разве это хорошо? Мы же культурные люди!

Противная дрожь пробежала по телу Хозяина. Ему вдруг почудилось, что это и в самом деле Руслан… И он еще пуще затаился, стараясь не дышать. И тут глаза демона-Руслана полыхнули красным:

— Долго ли ты сможешь не дышать, Саша? — и уставились прямо на него.

— А-а-а… — заорал Хозяин и выскочил из укрытия, держа перед собой нож.

— Не, ну это ж не пуля… Так не завалишь! — на Хозяина глядело тупое лицо напарника Хвоста.

Хозяин попятился, а демон заговорил голосом Руслана, одновременно превращаясь в него:

— Оставь свои шутки, дорогой… Просто скажи, где он…

Хозяин отшвырнул нож и бросился к выходу. Демон, расправив крылья, в три прыжка настиг его и впились когтями в спину. Хозяин закричал. Но демон, не обращая внимания на крики, подхватил человека и швырнул через стойку в зал.

Там стояли еще трое. Хозяин покатился прямо к их ногам. Один, огромный, со множеством крыльев и рук, схватил Хозяина за горло и прижал к полу.

— Где Герой?

Хозяин молчал, в ужасе глядя на него. Глаза демона засветились.

— Где Герой? — повторил он, сжимая своей жертве горло.

— Какой герой? — забился в его лапах Хозяин. — Ничего не знаю…

— Знаешь… — смрадное дыхание демона ударило в лицо. — Скажешь… Где Герой?

— Ну, этот мой парень, — у первого демона снова было лицо Чики. Он приветливо улыбался…

Хозяин взвыл. Ему казалось, что он бредит. В глазах всё плыло. И только мертвая хватка, сжимавшая горло, оставалась реальной.

— Не знаю! Уехал! На машине! Номер на столе!..

— Уже лучше, Саша… — прозвучал вкрадчивый голос Руслана. — Смотри, дорогой, как всё бывает просто…

Хозяин рванулся, взвыл в последний раз и провалился в вязкое забытье…

* * *

У демонов нет ни чести, ни совести, ни гордости, ни самолюбия, ни тем более души… Но что-то вместо всего этого у них все-таки имеется. Как это называется, не знает никто. И откуда взялось — тайна, даже для самих демонов. Но если демон слышит три слова, обращенные к нему: «Абелис децилус фатус», — он обязан драться.

Змий сорвался со стены. С удивительной легкостью и с проворством, которых до сей поры в нем не было, он спрыгнул во двор замка и, выгнув спину, навис над человеком, осмелившимся сказать эту фразу. Ничего более во Вселенной теперь для него не существовало, пока жив этот человек.

Владион поднял глаза. Под чешуей чудовища медленно перекатывались мускулы. Когти почти на локоть вонзились в землю. Горячее дыхание обжигало руки и лицо.

— Я знал, что ты придешь… — улыбнулся Владион. — И еще я, кажется, знаю, как Георгий победил одного из ваших…

Огромная голова с полуметровыми зубами наклонилась к Владиону. Огненная слюна капнула и зашипела у его ног. Змий яростно взревел, оглушив князя, и пасть его медленно открылась, готовая поглотить наглеца… И тут князь взмахнул мечом и вогнал его в собственную грудь…

Мертвое тело человека упало на землю, а чудовище резко вытянулось и взревело, словно от боли… Как?.. Нет!.. Он умер?.. Но были сказаны слова! Они вызвали на бой! И демон доложен, обязан принять этот бой! Это в его природе, иначе нельзя!.. Заклятие всесильно! Но как принять бой, когда не с кем биться? Человек мертв! Он убил себя сам! Он не дал сделать это Змию!.. Нельзя убить. И нельзя уйти… Проклятый человечишка!

И Змий рванулся к небу. Огромная туша оттолкнулась от земли всеми лапами, перевернулась и с размаху хлопнулась на Замок, дробя в крошку древние стены. В исступлении когти молотили, а зубы грызли гранит… Но тщетно. Убитого — не убить!..

Демоны, сопровождавшие Змия, взвыли, не понимая, что происходит. И тогда Змий снова вытянулся и разметал их, круживших в вышине… А потом ударился оземь, и негасимая ярость потрясала его снова и снова…

С грохотом рушились башни и стены. Камни расшибались в песок, в пыль, в прах… От горючей слюны занялись деревянные балки. Со стен повалил дым. Змия осыпало черепицей. А он всё бился и бился в крошеве камней, в струях огня… А потом вдруг поднялся на дыбы и в безумной ярости вцепился когтями в собственную шею. Клочья ядовитой плоти полетели в стороны, горючая слюна окатила гигантскую тушу. Голова чудовища отделилась от туловища и упала на развороченные останки вратарной башни. А длинное серое тело растянулось поперек двора….

…Через час вернулись воины на грифонах. Их встретили уцелевшие священники и гости. Слуги-гоблины в ужасе разбежались по холмам…

Грифоны долго кружили над разрушенным Замком, громким клекотом взывая к погибшим душам. А потом опустились на холмы подле великого Эридана и притихли. Воины собрались у костра, где сидел молодой священник Павел, сжимавший крест Иолана. От него они всё и узнали…

К закату вернулся князь Славомир. Его тоже проводили к костру…

— Город эльфов разрушен… — сказал старый князь. — Змий, будь он проклят… Граф Альберт погиб. Мой сын Арислав ранен демоном. У него горячка.

— У многих горячка, — заметил Павел. — И вряд ли кто доживет до утра. У нас нет ни капли бальзама…

Старый князь Славомир сел на камень у костра. Рядом с ним сел Гедеон.

— Они увели нас к самому Туману… — словно оправдываясь, начал он. — Нас просто провели…

— Где твои братья? — глухо спросил князь.

— Мы не нашли никого… — Гедеон сказал это медленно и тихо. — Я не знаю, как погиб Бронегор, а Владион… — и Гедеон замолчал.

— Он вызвал Змия, — закончил за него Павел. — И победил…

— Он исчез, отец… Даже клочка камзола нет… Только это… — и Гедеон поднял длинный узкий меч Владиона.

Меч почернел — ядовитая плоть Змия оставила на нем свои отметины. И только острие клинка, коим рыцарь пронзил свою грудь, блестело в свете костра. Старый князь дотронулся до меча, провел пальцами по лезвию и вдруг понял всё. А когда понял, закрыл лицо руками и еле слышно застонал. Остальные молчали. Вскоре затих и голос старика…

Так, в молчании, прошло несколько минут. Усталые, угрюмые, обманутые, сидели Воины Порога у костра. Красные отблески плясали на их лицах, отчего те казались еще мрачнее. И ни звездочки не было в небесах…

Наконец молодой священник заговорил:

— Нам нужно идти на юг, к Гобльборгу, городу гоблинов…

— Почему? — удивился Гедеон.

Славомир отнял руки от лица и посмотрел в костер. Он понял, почему Павел заговорил о городе гоблинов:

— Единственная уцелевшая часовня там… Оттуда мы отправим кого-нибудь за Героем…

— За каким еще героем? — неожиданно резко спросил Гедеон, сжимая почерневший меч старшего брата. Но, глянув на старика, осекся. Голова Славомира стала совершенно белой. Князь поседел за одну минуту. Но огонь в его глазах остался прежний.

— За твоим кузеном Филиппом… — ответил Гедеону отец. — Он должен быть здесь. И здесь должен быть Огнегор. Иначе демоны завладеют Семью Туманами.

— Да… — кивнул Павел. — Так я обещал отцу Иолану… И я сдержу слово во имя всего святого!..

— И надо действовать быстро, — князь Славомир встал. — Седлайте грифонов. Иначе они и до Гобльборга доберутся…

Рыцари засуетились. Гедеон вынул из ножен свой меч и с размаху вонзил его в землю. А на его место вложил меч Владиона, поцеловав перед тем светлую часть клинка.

4. Сердце Героя

Ночь была тихой и глубокой, как великий Эридан, что омывает семь земель Порога Миров. Спокойные звезды светили с небес, и Филипп узнавал знакомые созвездия. Над Замком они были такими же. Желтая машина с черными квадратами на боку неслась по дороге, мерно гудя мотором, а фары, пронзая тьму, выхватывали серую ленту асфальта. Город давно остался позади. Он провалился во тьму так же, как проваливаются в прошлое века и тысячелетия… Он остался в прошлом…

Филипп пошевелился, чтобы сесть поудобнее, и поморщился от боли. Хорошо, что демон лишь слегка зацепил его, иначе началась бы горячка. От нее одно спасение — бальзам Зеленого Огня, который готовят эльфы. Но здесь нет этого бальзама, а люди даже не имеют представления о нем… И это прекрасно!

Демоны… Они — проклятье Семи Туманов… Порой один или несколько проходят сквозь Туманы в разные миры в поисках душ и плоти. Пусть эти твари живучи, но ведь в чем-то им надо возрождаться, когда трижды проклятое естество их уходит в мертвенный мир. Вот и последний, убитый вчера, прихватил с собой плоть Гарика… Впрочем, так тому и надо. Похоже, он был не из честных людей.

Да, на Земле люди не знают о демонах. Забыли. И слава Богу! Филипп вздохнул и посмотрел на Лену. У него вдруг защемило сердце оттого, что такую девушку мог сожрать какой-нибудь мерзкий демон. Нет, только не ее. Как прекрасна она в лунном свете! Кожа так и светится… Филиппу вдруг неудержимо захотелось увидеть ее глаза. И… о чудо! Она повернулась!

— Тебе не больно?

— Теперь нет, — улыбнулся он.

И девушка тоже заулыбалась.

Анна Сергеевна задремала на переднем сидении, а водитель уткнулся носом в руль и, казалось, ничего не видел, кроме ночной дороги… Филипп протянул руку и положил ее на ладонь Лены. Она придвинулась к нему. Их пальцы переплелись.

— Скажи, а твой меч правда сделали гномы?

— Да.

— Значит, они существуют?

— Да…

— А эльфы?

— Конечно. Это самый мудрый народ во Вселенной.

— Значит, Эйнштейн — тоже эльф?

Филипп улыбнулся.

— В нем, наверно, текла кровь эльфа…

Она придвинулась еще, и тут он обнял ее и притянул к себе.

— А где ты родился? Далеко?

— Очень далеко. В Замке Семи Туманов…

— Правда? А я смогу его увидеть?

— Обязательно увидишь.

Филипп вдохнул запах ее волос и почувствовал, что счастлив. Что было вспомнить Воину Порога, Охотнику? Бесконечные путешествия в Туманах? Он настигал демонов там и сям. Он бывал в Мире эльфов, где эти умники давно уже строили города в небесах, и гонялся за демонами по одному из таких городов. Он спускался в бесчисленные подземелья Мира гномов и сражался с демонами во тьме глубоких пещер. Как-то раз его забросило в мир, где живут саламандры. Там везде огонь. Саламандры — дети огня… Но и туда добрался черный пожиратель плоти. Пришлось срубить ему башку… Филипп ничего не помнил, кроме своих бесчисленных схваток. И вот эти волосы… Чудные волосы прекрасной девушки. Это ли не награда за десять лет сумасшедшей гонки?..

Лена повернулась, и ее дыхание коснулось его лица. Пальцы Филиппа утонули в ее волосах. Девушка припала к нему и поцеловала в губы… Сначала он не ответил… Не ожидал… А потом с нежностью приник к ней как к великому источнику жизни, и его изможденная душа затрепетала…

Словно волшебная сила наполнила его грудь. И он вдруг понял, отчего люди так воспевают любовь, так преклоняются перед ней… Коль в мире есть такая штука, то в этом мире стоит жить! И его руки ласково гладили теплую стройную спину. И он забыл обо всем. Забыл. Это казалось счастьем…

* * *

Город гоблинов светился тысячей огней. То было красное пламя костров. Их разложили по городским стенам и улицам так, чтобы город оказался внутри огромной декаграммы, призванной хранить его от напастей… Гоблины знали толк в колдовстве.

Как только грифоны приблизились к городу, их силы начали быстро таять. Волшебные существа, они теряли свои свойства подле Великого Колдовского знака. И Воинам Порога пришлось посадить своих верных друзей перед городскими стенами.

Первым к воротам города подошел старый князь.

— Во имя Священного Порога! Князь Славомир просит открыть ворота.

Физиономия пожилого гоблина появилась между зубцами стены.

— Воин Порога? А кто с тобою?

— Другие Воины…

— Что случилось?

— Мы прибыли на защиту вашего города…

— На защиту? Наши декаграммы хранят нас от демонов…

— Но не хранят от Змия…

— Великие предки… — каркнул гоблин и исчез.

Через секунду створки ворот беззвучно отворились. С десяток гоблинов в длинных балахонах стояли у входа, держа факелы над головами. Тот самый, пожилой, что был на стене, кубарем скатился по лестнице и чуть не врезался в старого князя.

— Змий?.. Где Змий?.. — испуганно затараторил он.

Князь устало посмотрел на него. Гоблин, как и все его соплеменники, был мал ростом — с десятилетнего ребенка — и, как все, носат и вертляв. Множество мелких острых зубов выглядывало изо рта, когда он говорил. Глаза беспрестанно бегали. На секунду Славомир засомневался: стоит ли говорить правду этому чудику? Ведь гоблины от природы трусливы и склонны к панике. Но лучше правда, чем ложь. В конце концов, судя по ожерелью, перед ним не простой гоблин, а сам Верховный Чародей — правитель города гоблинов.

— Один разрушил Город эльфов, — проговорил князь.

— Один?!. — в ужасе повторил Чародей.

— Второй убит в Замке…

— Слава Всемогущему! — гоблин трясся всеми поджилками, но всё же он был весьма храбр… Для гоблина… — А третий?..

— Третьего пока нет…

Между тем все Воины вошли в город, ведя в поводу грифонов, и ворота затворились. Верховный Чародей и правитель города Акарий — в этом князь не ошибся — подбежал к дубовым створкам и сотворил заклинание, чертя на них пентаграмму.

Не напрасно он спросил о третьем. Гоблины никогда не брезговали колдовством. Даже свой знаменитый Октябрьский эль они варили на колдовском огне, в буковых бочках, скрепленных заклинаниями, из заговоренной воды… Несколько дней назад хитрый колдун заглядывал в Мир демонов и знал, что к Семи Туманам должны прибыть именно три Змия.

Старый князь двинулся следом за Воинами, но намеренно не спешил. И через несколько секунд гоблин нагнал его.

— Ты заглядывал за Туманы? — спросил Славомир.

— Ну… — гоблин скорчил невинную рожу.

— Не время хитрить, приятель… Говори, что узнал.

Гоблин вздрогнул, и князь уже начал сомневаться, что он заговорит, но тот превозмог себя.

— Древнейший задумал многое, — голос Акария дрожал, — казалось, он боится собственной храбрости… — Два Змия должны поразить Семь Туманов. А один… Он послал его Ночной Тропой на Землю.

— На Землю?

— Да… — Акарий перешел на шепот. — Чтобы извести Героя…

— Проклятье… Я думал, мы сможем хоть час отдохнуть…

— Ты хочешь идти следом? — в ужасе пропищал гоблин.

— И ты мне поможешь, храбрейший из гоблинов. Иначе — нам всем не жить…

Чародей сглотнул, отступил и ткнулся головой в стену дома.

— Я всегда знал, что Воины Порога — безумцы, — голос правителя перешел в хрип, — но никогда не думал, что и я сойду с ума…

* * *

Перед смертью все больные ненадолго приходят в себя. Гедеон был с Ариславом, когда тот вдруг очнулся и попробовал встать.

— Лежи! — прошептал Гедеон. — Лежи… Скоро прибудет посланник. Эльфы сумели сварить еще немного бальзама…

— Слава Богу… — выдохнул Арислав. — Где мы?

— Это Гобльборг… Мы возле города гоблинов…

— Да? — Арислав удивленно посмотрел вокруг. — А почему не в Замке?

— Замка больше нет… Туда ворвался Змий…

— Неправда!

— Прости, брат…

— Какой кошмар… — и Арислав обмяк. — Но вы его изгнали?

— Да…

— Что, вернулся Филипп?

— Нет. Это был Владион…

Глаза Арислава, лихорадочно блестевшие, наполнились удивлением.

— Не может быть!

— Вот этим мечом…

И Гедеон вынул почерневший меч. Арислав протянул дрожащую руку и коснулся клинка. Тот был холоден, как лед.

— Дай… — и он вдруг приподнялся, но тут же застонал и снова повалился на свой плащ, на котором лежал.

— Спокойно… Скоро привезут бальзам, и ты встанешь на ноги…

— Да-да… — прошептал Арислав.

Его рука потянула меч к себе. И Гедеон положил клинок на грудь брата. Тот счастливо улыбнулся.

— Боже… Владион поразил Змия… А я… — в глазах его заблестели слезы. — Ну и дурак же я… Ты знаешь, хотел убить демона. А он меня цапнул…

— Молчи… Молчи… — засуетился Гедеон. — Всё ерунда. Всё бывает однажды… В следующий раз ты перебьешь сотню…

— Конечно… Ведь мой брат поразил Змия!.. — и Арислав вновь улыбнулся.

Сверху послышался шум крыльев. Это был грифон с посланником-эльфом. Он наконец-то прилетел и теперь спускался на краю лагеря Воинов Порога. Посланник держал в руках несколько нефритовых бутылей.

— Привезли! — Гедеон посмотрел в глаза брату. — Сейчас!..

Седой эльф раздал бутыли и принялся помогать раненым. Гедеон, завладев одной бутылью, побежал обратно к Ариславу. Он открыл ее, и волшебный аромат бальзама Зеленого Огня защекотал его ноздри…

Гедеон опустился перед братом на колени:

— Арислав! Я… — и тут же замолчал.

Счастливый Арислав спокойно глядел потускневшими глазами в туманное небо. Он был мертв… Почерневший в схватке со Змием клинок был прижат к его кровавой груди. Кровь проступила сквозь повязку, когда он минуту назад привстал за мечом, и вот теперь, густая и красная, сочилась по лезвию меча…

Гедеон стиснул зубы. Сердце его вдруг сделалось холодным, как камень. Он разжал пальцы мертвого брата и поднял меч.

— Будьте вы прокляты, Семь Туманов, пропустившие их… — прошептал он и провел рукой по лицу Арислава. — Я найду Героя. И мы будем сражаться…

* * *

Такси резко затормозило. Поперек дороги стоял белый автомобиль, в котором сидели трое.

— Вот гады… Ну сейчас… — водитель открыл дверь, но выйти не успел.

— Стой! — схватил его за плечо Филипп.

— Чего?

— Сиди… Это мое дело… — и вышел.

— Он что, из этих? — спросил таксист. — Никогда прежде таких не возил…

Филипп встал перед машиной. Перстень на его правой руке горел грозным кровавым светом. Трое в белой машине не двигались. Несколько секунд Филипп смотрел на них, а они — на Филиппа. Охотник ждал. Охотники умеют ждать… И вот наконец он услышал шелест крыльев, в темноте блеснули белые холодные глаза. Четвертый демон приближался из черноты ночи. Вот он опустился на дорогу и попал в свет фар.

— Ни фига себе… — прошептал водитель.

Демон сложил крылья. Трое в машине зашевелились. Глаза их вспыхнули красным, и они полезли наружу. Филипп сделал шаг вперед и изготовился. Сталь его клинка подхватила лунный свет и заиграла в нем. Лунная сталь в лунном свете… Мельком взглянув на перстень, Филипп вздрогнул. Камень не просто светился, он сиял! Зловещий пурпурный ореол окружал его… У Филиппа перехватило дыхание… За спинами четырех демонов почувствовалось какое-то движение. Он невольно оглянулся на белые лица водителя, Анны Сергеевны, Лены… И снова посмотрел вперед.

Пятый демон шагнул из тьмы. Он был вдвое больше остальных. Четыре когтистых руки свисало по бокам. Три пары кожистых крыльев сложились за спиной. На черепе — острый гребень от носа к затылку. И матовые серые глаза. Черный серафим, рыцарь ада, генерал проклятого войска! Филипп мысленно застонал. «Лена… — пронеслось в голове. — Как же я втравил ее в это, идиот!»

Черный серафим оскалился, сложив руки на груди.

— Здравствуй… — прокатилось над дорогой, и у белой машины лопнула одна из фар.

Филипп молчал.

— Не здороваешься? — снова произнес генерал, и тревога в сердце Филиппа начала расти. Никогда прежде ни один демон не пробовал заговорить с ним. — Ладно. Значит, прощаться тоже не будем… — демон вновь оскалился и выкинул вперед одну руку. — Принесите мне сердце Героя!

И демоны ринулись на него. Филипп взмахнул мечом — и на землю упало крыло одного, лапа другого, голова третьего… И вот уже первая туша корчится у его ног, шипит, растворяясь и уходя в свой мир… Филипп присел, готовясь к новой атаке. Но тут…

Скрежет металла заставил его обернуться. Черная тварь сорвала с такси крышу. Таксист что-то вскрикнул и покатился по асфальту. Анна Сергеевна вывалилась на дорогу и замерла без движения. Лена завизжала.

— Стой! — закричал Филипп.

Белоглазый демон подхватил девушку и взвился в небо. Филипп прыгнул на капот такси и снес голову тому, кто сорвал крышу. Тогда на него налетел третий… Филипп отсек ему второе крыло и бросился за белоглазым… Лена белым пятном маячила вверху впереди… Филипп побежал… А белое пятно сделало круг и полетело вниз. Демон бросил ее…

— Нет! — закричал Филипп.

И с облегчением увидел, как бесчувственную девушку поймал черный серафим. «Жива!» — только и пронеслось в его голове… И тут же с десяток черных крылатых фигур выросло перед ним. Филипп взмахнул клинком. Но проклятый генерал, скалясь, положил когтистую лапу на шею Лены.

— Ну, сражайся же, Рыцарь Туманов!..

Филипп замер. Генерал медленно перебирал пальцами. Удар каждого мог снести Лене голову. Сердце Филиппа бешено молотилось… Все мысли сковал страх. Не за себя, не за мир, не за Замок Семи Туманов — за нее…

Демон хищно повел крыльями. И вдруг раскатистый рокот оглушил Филиппа. Он оглянулся. Над ночной дорогой вздымалась серая туша Змия…

— Я держу его за сердце, Великий! — прокричал генерал.

Голова Змия быстро пошла к земле, и вот уже адский жар окатил Филиппа. Змий вздохнул и вгляделся в лицо Героя.

— Воистину, это так…

* * *

Пентаграмма светилась мертвенным светом. Князь Славомир тяжело ступил в ее центр. Не прошло и получаса, как умер Арислав. Трусливые гоблины побоялись даже прикоснуться к Воину, которого убил демон. Только пообещали, что завтра отдадут тело людям…

Узнав о смерти третьего сына, Славомир пошатнулся и побледнел. Кто-то сказал, что за Туманы ему лучше не ходить. Но князь тяжело посмотрел на говорившего и спросил: «А кто пойдет? Ты?» — и тот замолчал. Сейчас старый князь смотрел пустыми глазами перед собой и до белизны в пальцах сжимал рукоять меча.

Вторым на колдовской знак ступил Гедеон. Отец сам назвал его имя. Но если бы и не назвал, Гедеон всё равно пошел бы. Ступая на пентаграмму, он, казалось, ничего больше не чувствует. Не было даже боли от гибели брата. «…В конце концов, сам виноват. Ему же сказали: “Только стрелять”. Куда поперся?..» Молодой князь осклабился. Верно, Владион думал бы точно так же. А может, и не постеснялся бы сказать. Да, они все-таки братья. И похожи… Гедеон погладил омытый кровью братьев меч. Интересно, как же Владион добился гибели Змия?..

Молодой священник Павел шагнул последним. В одной руке он держал крест Иолана, в другой — нефритовую бутыль с бальзамом Зеленого Огня. Это был тот самый бальзам, который не успел спасти Арислава… Зато теперь он, может быть, спасет кого-нибудь другого…

Маленький правитель Гобльборга, стуча от страха зубами, бегал вокруг и выкрикивал заклинания. Пентаграмма светилась всё сильнее и сильнее. Зал часовенки стал укутываться туманом. Поблекли цвета гобеленов, пропали очертания стен, а затем и маленький Акарий пропал куда-то. Сын еще раз взглянул на отца. Старый князь смотрел прямо перед собой. Туман сгустился…

— Талис карпанар петрис… — произнес Павел. — Талис карпанар цирис…

Ветер рванул камзолы князей, и туман сгинул. И тут же над ними прогремел раскатистый голос:

— Брось меч, Герой… И мы поладим…

Все трое обернулись. Они стояли невдалеке от дороги. Серая туша Змия нависла над Филиппом. Рядом вздымался многорукий генерал Темного войска, черный серафим, в окружении сотни подручных.

— Что происходит? — прошептал Павел.

— Мерзость, — угрюмо бросил Гедеон.

Звонко стукнула об асфальт Лунная сталь.

— Филипп… — старый князь, пошатнувшись, схватился за сердце. — Филипп…

Павел подхватил старика.

Гедеон презрительно сплюнул.

— Лучше бы ты утопил меч в Эридане… — сказал он холодно и злобно. — Или отдал бы Владиону. Уж он-то умеет побеждать этих гадов… — и, выхватив у Павла бальзам, двинулся к дороге.

— Сердце… — прохрипел старый князь. — Сердце…

— Вам плохо, князь? — Павел с трудом удерживал ослабевшего старика.

— Сердце Героя… — прошептал тот. — Сердце Героя…

И, словно эхо, прогремел голос черного серафима:

— Сердце Героя должно быть как камень!..

У Славомира подкосились ноги. Павел не удержал его и они повалились оба.

Отвратительная крылатая тварь подхватила брошенный Огнегор, меч Героя, и с хохотом спряталась за спиной Змия.

— Сильнейший! Вызывай Древнейшего!.. — прорычал генерал ада.

Другие демоны взвыли, словно повторяя эти слова, а Змий раскинул лапы и вытянулся в рост.

Гедеон вступил на дорогу, обливая себя с головы до ног бальзамом. И тотчас словно зеленое пламя охватило его. Кожа быстро деревенела, теряя чувствительность.

— Древнейшего тебе?.. — он отшвырнул пустую бутыль — Древнейшего? Сейчас получишь… — и закричал во всю глотку: — Абелис децилус фатус!

Мгновенно над дорогой воцарилась тишь… Огромный Змий замер. Сияние вокруг Гедеона угасло. Бальзам впитался. Теперь князь не чувствовал ничего. Даже палящего дыхания исполина. Змий качнулся, склонясь над ним.

— Абелис децилус фатус! — повторил Гедеон, с усмешкой глядя на чудовище.

Филипп расширившимися глазами уставился на невесть откуда взявшегося кузена. Как он попал сюда? Когда?..

Змий изогнулся. Глаза его заволокло туманом…

— Обман? — медленно проговорил он, рассматривая Гедеона. — Обман? — И развернулся к генералу: — Обман!

Черный серафим вздрогнул и проскулил, как побитая собака:

— Нет… Герой тот а не этот!..

— Обман… — прорычал Змий. — Этот а не тот…

Генерал взвыл, закрываясь всеми своими крыльями. Но это не остановило Змия. Коротко взмахнув лапой, он рассек генерала надвое, а потом снес ему голову. Разорванное тело черного серафима рухнуло на асфальт, а свита его с криками разлетелась. Филипп, позабыв обо всем, бросился к Лене, приподнял и обнял.

Лена открыла глаза.

— Ты… Я видела…

— Молчи…

Черный крылатый демон пронесся над ними, шипя в лицо Филиппу.

— Что это?

— Тише…

Змий навис над ними, и у Лены перехватило дыхание. Она вцепилась в руку Филиппа, а тот в отчаянной попытке спасти девушку подхватил ее и бросился прочь с дороги. Змий зарычал им вслед и вскинул когтистую лапу…

— Абелис децилус фатус! — прозвучало в третий раз. — Ты идешь или мне сто лет дожидаться?

Чудовище дрогнуло и резко повернулось к Гедеону, вперив в него немигающий взгляд, словно хотело испытать человека на прочность. Пристально глядя в глаза твари, Гедеон вынул меч. Филипп остановился и смотрел на них как завороженный. Тонкое темное лезвие даже не поймало света Луны. И Охотнику вдруг показалось, что сейчас в руках Гедеона лишь жалкая тростинка, а сам он — просто глупая песчинка рядом с серой гигантской тушей.

Змий начал рыть лапами землю, корежа асфальт. Слова… Сказаны проклятые слова, и теперь никто не может отступить. Черные крылатые твари носились вокруг него, но Змий отмахнулся от них, как от мух, и демоны разлетелись. Бешеный рев вырвался из утробы чудовища, а с ним смерч, огненный смерч…

Гедеон даже не успел взмахнуть мечом. Струя огня окатила его, и на мгновение он пропал с глаз. Змий взвился и рухнул на то место, где только что стоял человек, намереваясь растоптать врага. Громогласный рык взлетел в небеса, и, кажется, всё было кончено. Но уже через мгновение черная обгорелая фигура показалась на шее Змия. И эта черная фигура размеренно махала мечом. Змий еще раз прыгнул, но Гедеон словно прилип к нему. Змий начал извиваться, пытаясь сбросить человека. Потом подпрыгнул и упал на правый бок. Но когда он поднялся, ничего не изменилось. Гедеон был там же и махал, махал мечом…

Тело его обгорело. Он почти не видел. Половина костей была перемолота в крошку… Боль осталась единственным, что он чувствовал в эти секунды… Сердце стучало всё медленней и тяжелей. Он уже почти не дышал. Но трижды волшебный бальзам всё еще поддерживал в нем жизнь.

Змий снова взвился на дыбы и снова стал падать. На этот раз на спину. Гедеон поднял меч и всадил его в шею твари. Потом удар — и тело Гедеона смешалось с землей. Змий торжествующе взревел. Но в эту самую минуту меч Владиона окрасился кровью третьего брата…

…Внутри меча вспыхнул белесый свет. Сначала искорки побежали по рукояти, потом — по клинку. Меч словно бы наполнялся изнутри огнем и с каждой секундой сиял всё ярче и ярче, разрывая тьму. И с каждой секундой всё больнее становилось великому Змию… Клинок жег его серую плоть, и чудовище, закинув лапы за шею, пыталось нащупать источник этой невыносимой боли. А меч между тем становился всё светлей и светлей. И вот уже снопы волшебного света ударили из него, как лучи солнца сквозь тучи, и каждый всполох, словно огромное копье, пронзал поганую плоть, сжигая ее, и пепел летел во все стороны.

Змий заревел. Он рвал когтями собственную шею, чтобы вытащить меч. Но как только когти попадали под всепроникающий свет, они обугливались и ломались. Спалив передние лапы, Змий изогнулся, чтобы достать клинок остальными восемью. Но тут меч вдруг ослепительно полыхнул, словно белая бесшумная молния, и огромная уродливая голова чудовища  слетела с его шеи как отсеченная и покатилась под откос. Рев захлебнулся, громадные лапы в агонии взрезали оставшимися когтями землю, а затем бессильно вздыбились и так замерли, словно грозя небесам…

Тишина опустилась на Землю. Меч еще секунду висел в воздухе, а потом его сияние вдруг пропало, и он беззвучно упал в темноту. Туда, где уже начала разлагаться огромная серая туша. Она таяла, теряя форму, растекалась и отвратительно пузырилась. Минута, другая, третья, и вот лишь пара кипящих луж осталась от грозного Змия.

— Благословенны Герои… — прошептал молодой священник.

— Во истину… — ответил старый князь Славомир и вдруг обмяк на руках юного служителя. — Я ухожу за ними… Прости меня, если можешь…

— За что? — наклонился к нему Павел.

— За слепоту…

С этими словами старый князь тихо закрыл глаза и выдохнул из груди остатки жизни.

Молодой священник медленно опустил его на землю и осенил себя крестным знамением. Затем рука его коснулась золотого креста Иолана. Он вспомнил Верховного служителя, вспомнил свое слово…

Рыцарь Филипп, обнимая девушку, сидел подле дороги и смотрел прямо перед собой. Секунду священник медлил, а потом… Потом он уверенно двинулся к месту схватки. Огнегор, меч из Лунной стали, лежал посреди дороги. Демоны в страхе бросили свой трофей. Но Павел равнодушно переступил через него. Долго он искал в рыхлой земле меч Гедеона, а найдя, бережно завернул в рясу.

Филипп следил за ним, прижимая к себе Лену. Павел обернулся:

— В Городе эльфов остался еще один… Меч Героя нам пригодится, — и он погладил завернутый в рясу клинок. — А ты оставайся здесь. Тебе нужно найти всех разбежавшихся тварей, Охотник.

Начертив в воздухе магическую фигуру и пробормотав что-то, Павел исчез…

КОНЕЦ