ТОЛЬКО ВЕРИШЬ И ЖИВЁШЬ
* * *
По земной обросшей глади
Не иду и не ступаю.
Сотни тысяч древних стадий
Мне к ногам не прилипают.
Есть боязнь дорожной пыли,
Скоростей и расстояний,
А иначе б я не вылил
Столько всяких покаяний.
Рос, в отличие от многих,
Вовсе и не в тесноте я,
Закопавши в почву ноги,
Год от года богатея.
Но потом с пустой подачи
Прижили в другую почву;
До сих пор с тех пор я плачу
Оттого, что мир хохочет.
В новом месте было тесно,
Было очень неуютно;
Посреди большого леса
Окружением окутан.
Враз тебя я не заметил,
Да и как ещё мне было
Замечать и дождь, и ветер,
День и ночь, клинок и вилы,
Голос, смех, небрежный отзыв
На какие-то ответы,
Да дискуссии о звездах
Или даже о планетах,
Но тебя сорвали в вазу,
А меня сжевали зубы
И конец пустому сказу,
Да тем паче, что он грубый.
На тебе в любовь гадали
И волос белесый шелест
Мысли, чувства оборвали,
А мои перегорели.
Не молчите, бейте криком,
Горевать ещё так рано.
Чувства вырванного лика –
Капля лишь для океана.
* * *
За бессонными глазами
Пол вуалью из огня
Мне не верится в меня
С несгоревшими слезами.
Под открытостью от нот,
Под влиянием привычки
Жжёшь слова, как свечки-спички,
Опалённые вином.
В нераскрытое окно
Смотрит время глазом острым,
С хладнокровьем «коза ностры»
Режет прошлое струной
И небритый, как Шевчук,
Упиваюсь, словно школьник,
Сладким звоном колокольни,
Потушившим слов свечу.
Вдалеке от шумных нот
Всё поёт – ручьи и птицы.
Петь не сложно, как напиться,
Коль заказано вино.
На окне ловлю рассветы
И под голосом лучей
Сдуну муху на плече,
Чтоб согнать в себе поэта.
Неуступчивы года
И текут, как ледоколы,
От рождения до школы,
От неё до навсегда,
Только веришь и живёшь
И словами, словно лаской,
То ли песни, то ли сказки
Сочиняешь и поёшь.
* * *
Вверху – не рай, и ад внизу едва ли,
А здесь петля, похожая на жизнь,
А здесь война, в которой не бывает,
Чтоб без потерь звучало в ней «Ложись!»
Гитарных струн не вытянуть из нервов,
Не размотать их и не затянуть.
Таких потерь, как было в сорок первом,
Едва ли насчитать за всю войну.
Не тех, что молча падали под пули,
Не тех, что флаг вонзили на Рейхстаг,
А тех, к которым слово «дотянули»
Не применить, наверное, никак.
В войне нет лиц, а только отраженья
И чьих то глаз пронзительная боль.
В войне страшнее, нет, не пораженье,
А то, что завтра будет новый бой.
* * *
На полосе вдоль фронта,
Фронта потерянных лет
С чуточкой злого понта
Я оставляю след.
На перепутье – пленный
И на цепи конвой,
Высохла краска в венах,
Волчий не слышен вой.
Бег устраняет мысли,
Встали вконец часы
И, распуская брызги,
Я разбивал носы.
Что-то не наболело,
Где-то не доросло,
Вот и ходил налево
В цепкие лапы слов.
Корни вросли в подушку,
Остановился бой;
Я не такой уж Пушкин,
Чтобы лежать с тобой.
Город мне не пророчит
Славы и бытия;
Кто-то, быть может, хочет
Только, увы, не я
А за пригорком светит
Синим огнём луна;
Благословляю ветер,
Благословивший нас.
Дулом подуло в души,
Город зубрил грехи.
Если услышишь, слушай,
Как замолчат стихи…
* * *
И врезалось стекло,
И вгрызалась в беспамятство память,
Как немой эпилог
Танцевания, рванья рубах
И летевшие дни
Прогрызались сквозь глотку стихами,
И летели огни,
Прилипавшие к слову судьба.
Я не Бах и, увы,
К сожалению, даже не Моцарт.
Не сносить головы,
А сносить только мусор в бачок;
У молвы нет причин
Называть нас Шекспиром ли, Бродским.
Я не нервы лечил,
Я лечил лишь больное плечо,
На котором вся жизнь
Завернулась в клубок котофеем,
Из натянутых жил
Вышивая свое макраме…
Лучше просто уснуть,
Завалиться в объятья Морфея
И, забыв про весну,
Заготавливать сани к зиме
* * *
Выжимая из песен золото,
Распинаясь под масть крестовую,
От словесного сдохнув голода,
Даже душу загнавши в стойло,
Разорвавшись на части разные,
Зачехлив душу лир гитарную,
Разгулял на похмелье праздное
Песни новые, песни старые.
Голос пропит, остались звуки лишь,
Только я и стихи бездонные
Как откликнулись, так и аукнулись
За молитвы за незаконные
И от времени и без племени,
Разбродившись по пьяной лавочке,
Закусив удила без стремени,
Подменяю подтекст на справочник.
Есть хорошие, хоть и тошные
Песни длинные да старинные;
Но поэт, коли он без прошлого –
Словно вышел на поле минное.
От широкой тоски берёзовой,
От похмелия что-то лопая,
Говорю – отпою я прозою
Панихиду над злыми строфами.
Как в войне, как в вине утопленник,
Отступивший от веры временно,
Захлебнулся своими воплями,
Как лишившийся рода-племени…
* * *
В соседнем ли городе капает дождь,
В соседнем ли городе падает снег.
Ты, может быть, где-то куда-то идешь,
А, может, не спишь или видишь в окне
Как дождь заметает соседний проспект
И ветер двулично свистит, как сверчок.
Ты хочешь увидеть любовный объект,
Ведь где-то на дне у тебя горячо.
И, верно, твой свет для кого-то горит;
Он едет в ночи уже несколько лет
И кто-то все время тебе говорит,
Что «вот он, у двери!..», но, нет, его нет.
И ты просыпаешься утром одна,
Обняв, как котенка, слепую мечту.
Ты ждешь, он заметит тебя у окна
И, как часовой, все стоишь на посту.
Заменит насущный и суетный день
Безглазую ночь и ненужную ложь,
А мама подскажет, что надо надеть
И ты надеваешь… и больше не ждешь.