Всё былое подытожу

Деревня Лековай

Сладко спит моя деревня,

Милый сердцу светлый край.

Здравствуй, мир удмуртский, древний,

Деревушка Лековай.

Приютила на три года.

Стала вехою в пути.

За промашки, я не гордый,

Повинюсь, а ты прости.

Были добрые улыбки,

Радость встреч и боль обид.

Вспомню прошлые ошибки,

И окрасит щеки стыд.

Как девчонка одеяло,

Сбросив в лог туман седой,

Предо мною ты предстала

Чистой, светлой, молодой.

Твой покой не потревожу,

Сонной улицей пройду.

Все былое подытожу,

Свою радость и беду.

Буду помнить лишь хорошее,

Пусть дурное сгинет в тень.

За спиной оставив прошлое,

Ухожу я в новый день.

Кузнечик-швец

Выйдешь в летнюю пору на брег Валы —

Многоцветие трав, как парчовая скатерть.

С первых ранних лучей и до поздней поры

Шьют кузнечики лугу цветастое платье.

Буйство красок зеленых здесь ранней весной:

Изумруд, малахит на раздольных просторах.

И стрекочет кузнечик, веселый портной,

Вышивает цветов золотые узоры.

Лето красок плеснет неземной красоты

По всему побережью от края до края —

Эфемерны, как сон, — над цветами цветы,

Танец бабочек над луговым разнотравьем.

Выйдешь в летнюю пору на берег Валы —

Стрекот швейной машинки над вольным покоем.

Это с первых лучей и до поздней поры

Вышивают кузнечики платье цветное.

Дорожные огни

В путь собравшись поутру ль, под вечер,

Разорвем обыденности круг,

С незнакомцем — откровенней речи

Под колесный звонкий перестук.

Вроде бы лишь шапочно знакомы,

Случай свел на жизненном пути,

Фраза к фразе и словечко к слову —

Душами вдруг стали мы близки.

На двоих позднее стол мы сладим:

Хлеб и соль, и водочка, и квас.

Мужики, спешащие на свадьбу,

С чистым сердцем приглашают нас.

Час-другой — и новые попутчики.

С теми ж вряд ли встретимся опять.

Память же о них закатным лучиком

Будет долго душу согревать.

И когда вас, может, в поздний вечер

Позовут дорожные огни,

Пожелаю, чтоб случались встречи

С добрыми и чистыми людьми.

Переводы Николая МРЫХИНА

* * *

Очнуться от мути оседлой,

Избрать за мерило версту —

И сдобрить неспешной беседой

Вагонных колес перестук.

Забыться от времени суток,

От злой круговерти в толпе,

И братствовать прочно, до сути

С соседом своим по купе…

В скитанье достаточно места,

Чтоб душу с душой совместить…

Сваты собрались по невесту,

На свадьбе зовут погостить…

В летучем судеб общежитье

Тут всё и поймут, и простят.

— Спе-ши-те…

спе-ши-те,

спе-ши-те! —

Немолчно колеса частят.

Объятья прощания круты,

И свидеться выйдет навряд…

Воротятся эти минуты,

Когда на душе неуряд.

Примолвят пожить непоседой,

Избыть маяту, пустоту —

Очнуться от мути оседлой,

Избрать за мерило — версту!

* * *

Горе и камень, и землю расколет —

Все превозможет терпенье людское.

Удмуртская народная песня

Июльским полднем камень накаленный

Блуждающая тучка оросит —

И звучным треском камень непреклонный

О собственной кончине возвестит.

Расколет зноя тяжкая хвороба

Нагие одичалые поля —

Лишь политая потом хлебороба

Рожает, благоденствует земля…

Терпенье одиночки иссякает —

Терпенье Камы шире и длинней! —

Коль путник, как цыган в степи, блукает

Глухою тьмой, без таборных огней.

И смерть красна, известно, на народе,

А жизнь освещена, как тьма лучом,

Коль давний друг, по духу — кровный родич,

Поддержит в горе словом и плечом.

Коль он с тобой, утроится терпенье,

Коль он с тобой, надежда полнит грудь,

Сливаются в одно сердцебиенья,

И камень крепок, и подъемлем путь.

Панихида

Голос, как птица, под сводами кружит,

Словно бы вспугнут печалью людской…

Службу прощальную батюшка служит

За упокой…

упокой…

Просит у Бога усопшему рая,

Памяти вечной в грядущих веках…

Тихо огарок свечи догорает

В сложенных накрест холодных руках.

Слабое пламя тревожно трепещет,

Словно стремится живым передать:

Даже душе, негасимой и вещей,

Участь грядущую тягостно ждать.

Плачет огарок слезой восковою,

Темной тоски и ему не избыть…

Всем нам когда-то чертой роковою

В час поминанья отчеркнутым быть.

Все мы огарками в жизни истаем,

Свет бытованья завидев едва…

«Вечную память» священник читает,

В сердце мне падают угли-слова…

На шоссе Софрино—Загорск

Пространна автострада и лиха ты —

Ревущая и рвущая простор…

А рядом, на обочине, сохатый

Соху рогов вольготно распростер.

Тут — кон его, узилище, граница.

Он замер, как у замкнутых дверей,

Поскольку бесконечна вереница

Рычащих механических зверей.

Затем еще застыл он близ дороги,

Копя тоску и потаенный стон,

Что стройные, стремительные ноги

Навеки замурованы в бетон…

Динамика отчаянного жеста,

Дурной гостинчик за дорожный риск…

А на шоссе, далеко, близ Ижевска,

Застыл такой же точно обелиск.

Карикатура страждущей натуры,

Тупик изобразительных идей —

А вместо золотой и теплой шкуры

Шершавый гипс в потеках от дождей.

Стоять им врозь кандальными рабами,

Не видеться их каменной красе

Ни здесь, на подмосковном автобане,

Ни там, на нашем жиденьком шоссе.

…Уже обрыдли суета и гомон,

И среди странствий грезится привал.

Поклон тебе, сохатый:

всё ж я дома,

Хотя бы в горьких мыслях, побывал…

Переводы Анатолия ДЕМЬЯНОВА