РАССКАЗЫ
БУДЬТЕ МОЕЙ МАМОЙ
Посвящается Островской Наталье Дмитриевне,
доброму и хорошему человеку
Сегодня Любовь Ивановна похоронила своего мужа, который погиб в автомобильной аварии.
Это была стройная худощавая женщина в возрасте не многим более тридцати лет. Траурная одежда и вид придавленной горем женщины делал её несколько старше своего возраста. Из-под чёрного платка на голове, выглядывали светлые волнистые волосы, красиво обрамляющие её лицо, подчёркивая пережитое ею горе. Живые глаза, цвета морской воды, не светились как прежде, а выглядели поблёкшими и мутными. Произошедшая смерть означала для неё конец всему, о чём они с мужем мечтали, о чём строили свои планы: и о поездке с детьми к морю, и о постройке дачи, да и вообще обо всём, что сопровождает человека по жизни. С мужем они жили не богато, но дружно. Дети были окружены заботой и вниманием.
На кладбище, словно оплакивая погибшего, неожиданно испортилась погода, пошёл мелкий дождь. Но когда она уже подъезжала к дому, небо начало светлеть, тучи стали расходиться, и тёплый весёлый солнечный луч, символ пробуждения жизни, заиграл по мокрой траве и асфальту как бы говоря: «Муж погиб, но жизнь на этом не кончается, не опускай руки, держись. Теперь ты осталась одна со своим горем, со своими проблемами, и перспективы у тебя далеко не радужные. У тебя двое маленьких детей пяти и шести лет, которых надо растить, учить и выводить в жизнь».
Навалившееся горе на какое-то время выбило её из колеи. Она растерялась, но, посмотрев на своих осиротевших детей, поняла, что надо брать себя в руки, не расслабляться. После чего мысленно сказала сама себе: «Помощи мне ждать не от кого, надо надеется только на себя, стараться не раскисать, а, сжав зубы, продолжать трудиться, воспитывать детей и как-то выживать».
Её дети, городская поросль, росли слабыми и болезненными. Чтобы сыновья всегда были в поле зрения, под присмотром, она, медицинская сестра по образованию, пошла работать в детский сад воспитателем, куда вместе с ней и были устроены её дети. В её положении это был, пожалуй, единственный выход. Принимая такое решение, она рассуждала: «В садике дети всегда будут накормлены, и под наблюдением. Я сама их утром приведу, а вечером сама заберу домой».
Детский сад был самый простой – городской, лишённый всякой элитарности и льготного обеспечения, но с одним преимуществом – он был недалеко от дома, что позволяло ей обходиться без услуг городского транспорта.
Желающих работать в городских детских садах находилось не много. Зарплата в этих детских учреждениях была мизерная, и работали там только те, у кого не было возможности устроить своих детей куда-нибудь в более престижное место. Детский сад располагался в старом двухэтажном кирпичном доме, но тёплом, перестроенном под детское учреждение. В связи с отсутствием отдельных спальных комнат, дети спали на раскладушках, которые воспитатели вместе с нянями расставляли перед сном и уносили после детского сна в отведённое место. Посещали детский сад в основном дети работников городских организаций, преимущественно предприятий службы быта. Также было несколько детей матерей-одиночек.
Любовь Ивановна любила детей и относилась к ним с искренней материнской заботой. Дети тянулись к ней, доверяя самое сокровенное. Они рассказывали ей о своём доме, своих родителях, игрушках, а также о том, что происходит у них дома. Любовь Ивановна всегда знала, в какой семье папа пьёт водку, у кого в семье родители ругаются, у кого ожидается прибавление семейства, когда они с папой пойдут в кино, когда в цирк, как учатся старшие братья и сёстры.
Только одна девочка – Таня Малкова – всегда выглядела какой-то невесёлой забитой, словно заброшенной. Она никогда не делилась с ней о том, что происходит у неё дома.
Девочка почти всегда была небрежно одета, и в своей одежде немного напоминала «Золушку» из известной сказки Шарля Перо. Платье и колготки были грязными и не простиранными, волосы не расчёсаны, косички не заплетены.
Любовь Ивановна всячески старалась её как-то приласкать, обогреть, поддержать, расчесать волосы, приободрить. На занятиях всегда уделяла ей больше внимания. У девочки была очень хорошая дикция и, при подготовке к утренникам, Любовь Ивановна, обделяя других детей, давала ей рассказывать какое-нибудь весёлое стихотворение, и Таня с большим успехом справлялась с заданием.
Однажды, как обычно, закончился рабочий день, родители всех детей разобрали. Осталась только одна Таня. Её мама, мать-одиночка, за дочерью не пришла. Любовь Ивановна терпеливо ждала. Но вот истёк срок ожидания. Ждать дальше не было смысла. Тогда она забрала своих двух сыновей, взяла Таню за руку и они вчетвером пошли домой. Перед уходом, она оставила сторожу свой домашний адрес на случай, если вдруг появится Танина мама, но она так и не пришла. Появилась она только на следующий день. С ней побеседовали, она обещала больше не допускать ничего подобного. Но все заверения оказались пустым звуком. Подобные случаи стали повторяться. А потом Таня начала сбегать из дома и приходить к Любови Ивановне. Положение ребёнка становилось трагически неопределённым.
В один из воскресных дней Таня пришла к Любови Ивановне со словами: «Любовь Ивановна, возьмите меня к себе, будьте моей мамой». В словах этой девочки, идущих из её маленького истерзанного сердечка, было так много горя и боли. «Какое внутреннее сопротивление ей пришлось преодолеть, чтобы сделать такое признание, и отказаться от родной мамы. Как много выстрадал этот маленький человечек», – подумала Любовь Ивановна. Слова девочки, как удар чем-то острым, поразили её сердце, ошеломили её и повергли в шок. Она просто растерялась и какое-то время не знала, что делать, что ответить девочке. Её слова как набат звучали в ушах Любови Ивановны, заставляли работать мозг и рождать различные мысли. Невольно возникал вопрос: «Почему водка затмила этой женщине материнский инстинкт? Почему она забыла о своих материнских обязанностях? Почему?» Ответа она не находила.
Наконец она успокоилась и сказала: «Танечка, к сожалению, я не могу быть твоей мамой. У тебя есть твоя родная мама. Сейчас она болеет, но как поправится, вы снова будете вместе жить, и любить друг друга. Никто не разрешит мне взять тебя от родной мамы, но я буду, как прежде, любить тебя, и ты также можешь приходить к нам домой».
А про себя подумала: «Вот горе-мамаша украла у ребёнка детство, да так, что ей помочь практически ничем нельзя».
Дирекция детского сада совместно с органами социальной опеки пришли обследовать жилищное и материальное положение этой семьи. На звонки никто не отвечал. Один из членов комиссии толкнул дверь, она оказалась открытой. Все вошли в квартиру. На полу спала пьяная Танина мама. Комиссии стало всё ясно. Материалы обследования передали в суд.
По решению суда Таню поместили в детский дом. Маму Тани лишили родительских прав, с оговоркой, что если она вылечится, бросит пить, будет добросовестно трудиться, то не потеряет право воспитывать свою дочь. К сожалению, она оказалась слабым человеком, не смогла справиться со своим недугом, не смогла изменить образ жизни и вскоре где-то потерялась.
* * *
В детском доме Таня пробыла год. Любовь Ивановна изредка навещала её и поддерживала морально. Незавидная судьба ожидала девочку. Многие из воспитанников детских домов, выросших в неблагополучных семьях, зачастую повторяют путь своих родителей: спиваются, становятся наркоманами, преступниками, проститутками – сказывается и плохая наследственность, и окружение и отсутствие положительного примера родителей. Их век не долог и трагичен.
Своевременное выведение Тани из-под влияния матери, а возможно и, в некоторой степени, здоровые гены отца сыграли положительную роль в её судьбе. Там, в детском доме, ей, наконец, повезло. Её, скромную, симпатичную и послушную девочку, случайно заметила одна обеспеченная бездетная пара. Люди оказались добрые и порядочные. Решение удочерить Таню в детском доме восприняли неоднозначно. Взрослые радовались за девочку, что ей выпал такой счастливый билет. У большинства же детей это решение вызвало зависть. Их жгла обида и ревность. «Почему этот выигрышный билет достался ей, а не мне? Почему она уходит в нормальную семью, а не я? Чем я хуже?», – так рассуждали многие из них. От обиды и зависти девочки хотели устроить ей тёмную, исцарапать лицо, наставить синяков, но немного опоздали. Новые родители забрали Таню на день раньше.
Добрая, чуткая и благодарная душа девочки откликнулась на чувства приёмных родителей, и она, как родная, вошла в эту семью. Без особых трудностей училась в школе, где у неё проявились способности к иностранным языкам. Сразу же после её окончания поступила в институт иностранных языков в Москве, успешно его окончила и теперь работает переводчиком в Российском посольстве одного из европейских государств.
У неё хорошая семья. Муж Тани технический работник этого же посольства. Таня квалифицированный переводчик, которому доверяют работать на самом высоком дипломатическом уровне. Со своей воспитательницей Любовью Ивановной она поддерживает отношения и благодарна своим приёмным родителям за то, что не препятствовали этому общению. Женщины изредка обмениваются письмами. Иногда Таня посылает своей бывшей воспитательнице скромные, но запоминающиеся подарки.
ПРОЩАНИЕ
Ясный солнечный день только зачинался и обещал быть жарким, но утренняя свежесть конца июня немного бодрила. Воздух ещё не отравленный выхлопными газами транспорта, дурманил голову своим естественным состоянием. Город просыпался, тишина отступала, появились первые прохожие, и лишь неугомонные воробьи, выискивая корм, порхали с места на место, да голуби, крутились вблизи пассажиров, ожидая подачек.
Поездка в Пермь для Геннадия Косарева была задумана за неделю, и он, купив заранее билет на автобус, на первый рейс, за пятнадцать минут до его отправления приехал на автовокзал. При посадке в автобус он обратил внимание на двух странных, как ему показалось, людей. Это были старушка в преклонном возрасте и мужчина тоже далеко не молодого возраста, хотя несколько её моложе. Их поведение как-то не соотносилось с привычным прощанием, и не походило на то, что делают люди при расставании: обнимаются, целуются, говорят какие-то пожелания и тёплые слова. Эти люди ничего подобного не делали, а молча сидели и смотрели друг на друга. В их глазах застыло бездонное море любви и тоски.
Объявили посадку. Пассажиры не торопясь, прошли в автобус и заняли свои места. Женщина тоже вошла, положила свой нехитрый багаж на своё место, и, став в проходе, начала смотреть в окно. Её взгляд источал невысказанную любовь, чувство вины и прощения. Эти обычные человеческие чувства, казалось, были написаны на её лице.
Уже все расселись по своим местам, а она всё стояла, слабо помахивая ладонью морщинистой загорелой руки, своему провожатому, словно старалась запечатлеть в памяти последние минуты прощания и дорогой образ близкого ей человека, пока автобус не тронулся с места.
Наблюдая за этими двумя пожилыми людьми, Косареву показалось, что это не просто проводы, это последнее свидание матери с сыном. Таким странным ритуалом прощания, она как бы восстанавливала в памяти и проживала заново свою жизнь, или какую-то её часть, связанную с провожающим её сыном, начиная с его рождения, робких шагов, первых слов, сознательной жизни вплоть до сегодняшнего дня.
Косарев подумал, возможно, в её жизни было что-то такое, о чём ей тяжело вспоминать, и, она мысленно жалела о содеянном, и это что-то, терзало её изболевшую душу. Эти наблюдения навели его на мысль, что так смотреть может только мать, чувствующая какую-то вину перед сыном. Место Косарева оказалось недалеко от этой женщины, и он хорошо рассмотрел эту необычную пассажирку.
Пассажирка была старая, худощавая, почти высохшая женщина, правильней было бы назвать – бабушка. Женщина, как почти все деревенские жители её возраста, была просто по старушечьи одета. Её одежда состояла: из кофты серого цвета, длинной тёмной юбки, и белого платка на голове. Всё убранство выглядело не новым, но чистым и для её возраста вполне приличным.
Лицо этой сельской женщины, прожившей долгую трудную жизнь, выглядело серым, землистым, уставшим и уже отмеченное печатью скорой кончины. Оно с её старческой бледностью, тонкими бесцветными губами, ввалившимися щеками, чувством вины в глазах напоминало Косареву какую-то карнавальную маску явно не молодого персонажа.
Косарев обратился к своей соседке по креслу: «Посмотрите, какая странная старушка? Она так долго и сосредоточенно смотрела в окно. Вы не находите, что её что-то мучает?»
Соседка оказалась словоохотливой дамой, и сообщила, что знает эту женщину, правда косвенно через свою знакомую. Потом, тяжело вздохнув, негромко, рассказала историю этой необычной пассажирки.
Наша попутчица простая крестьянка из деревни, расположенной недалеко от границы Пермской области и Удмуртской Республики. На её долю и долю её поколения, выпала не простая жизнь, которая приближается к скорому завершению. Сейчас это очень больная женщина. У неё серьёзное заболевание. Врачи её немного подлечили, но предрекли скорую кончину. Не более как через два месяца. Тогда она решила воспользоваться, этой отсрочкой, этими двумя месяцами, и в Ижевск приезжала проститься со своим сыном, и хотя бы мысленно попросить у него прощения, ведь всю жизнь она казнила себя за то, что когда-то проявила малодушие и чуть не погубила его.
Сын о её болезни не знает. Она просила ничего ему не говорить. Вероятно эта встреча у них последняя.
* * *
Начало лета 1941года. К тому времени, закончилось раскулачивание, создание колхозов, и жизнь в деревне приобрела какую-то стабильную законченную форму. Мария Степановна тогда была ещё молодая здоровая женщина, имеющая пятерых детей, престарелую мать и тракториста мужа. Но вот началась война. Молодых и здоровых мужчин начали призывать в армию. Её мужа Василия, как хорошего тракториста, целый год не трогали. Летом 1942 года сложилась тяжёлая обстановка в районе Сталинграда. Правительство провело срочную мобилизацию, под которую попал Василий, и вскоре сгорел вместе со своим танком. Мария осталась одна с пятью детьми, больной матерью и на втором месяце беременности шестым ребёнком.
В феврале 1943 года она родила шестого ребёнка мальчика по имени Максим. Начались тяжёлые голодные годы. Рождение ребёнка, и болезнь матери сделали жизнь Марии невероятно тяжёлой. Женщина в отчаянии хваталась за голову, чем кормить детей, как жить, а тут появился ещё один новорожденный рот, которому надо уделять много внимания и кормить грудным молоком, которое исчезло.
В этой, казалось бы, безвыходной обстановке, мать Марии посоветовала: «Пока ребёнок маленький, оставь его в холодном погребе на час или полтора, он простынет, заболеет и умрёт. Такая смерть не вызовет подозрений. Ведь сейчас много детей умирает из-за отсутствия медицинской помощи. Эта смерть хоть не на много облегчит твоё положение.
Мария какое-то время колебалась. Её душа разрывалась между материнским долгом и голодом, душившим своими костлявыми руками её семью. Промучившись несколько дней, она согласилась с матерью, и поместила ребёнка в холодный погреб. Через час мать говорит: «Спустись, забери ребёнка, он, наверное, уже простыл». Мария забрала сына, и хотя он сильно промёрз, дрожал как в лихорадке, но не простыл и не заболел. Он словно закалился и получил иммунитет от простуды на всю жизнь.
Они с матерью ещё какое-то время вынашивали планы избавления от лишнего рта. Делали несколько попыток их осуществить, но всегда возникали какие-то препятствия: то присутствие посторонних людей, то срочный вызов на работу, то ещё выплывало что-нибудь непредвиденное, которое мешало осуществить замысел.
Наконец мать сказала: «Нет Мария, надо оставить нашу затею. Это что-то невероятное, Максимку надёжно охраняет ангел-хранитель. Придётся тебе нести этот крест до конца». Вопреки всем желаниям и ожиданиям, ребёнок был здоровым, и не болезненным, был не прихотлив ни в еде, ни в одежде, во всём довольствовался самым малым. Мальчик рос, постепенно набираясь жизненного опыта, проходя трудовую закалку. В десять лет он уже помогал матери, внося посильный вклад в семейный бюджет, работая подпаском в колхозе.
Сельскую школу окончил хорошо и в четырнадцать лет поступил в ремесленное училище по специальности слесарь-ремонтник. Подобный шаг в его жизни был единственным и оправданным. Жизнь в колхозе ему не сулила никаких перспектив.
Переезд в город открывал перед ним возможность учиться дальше, повышать свою квалификацию, совершенствоваться в профессии, зарабатывать себе на жизнь и помогать матери. Этим шансом он и воспользовался. Максим последовательно прошёл свои жизненные этапы роста: вечерняя школа, институт, работа на производстве. Закончил он свою производственную карьеру начальником технического отдела крупного завода. Его трудовой путь завершён, он на пенсии. Успешно занимается садоводством на своей даче.
Из всех детей Марии Максим оказался самым заботливым, самым добрым, самым благодарным ребёнком. В отличие от остальных не совсем благополучных её детей, он с самой первой зарплаты всегда помогал матери материально, а приезжая в отпуск многое делал, поддерживая в хорошем состоянии её хозяйство.
Эти качества он не утратил и в семейной жизни, перенеся заботу и любовь на свою семью. У него хорошая семья: добрая заботливая жена, две дочери, трое внуков. Все они заботятся о нём и стараются всячески поддерживать его здоровье.
Наступила пауза. Рассказ словоохотливой соседки взволновал Косарева. Он задумался, и, немного помолчав, задумчиво произнёс: «Вот уж воистину не знаешь, где найдёшь, где потеряешь».
Увлекшись рассказом соседки, он не заметил, как бабушка тихо и незаметно вышла где-то в середине пути. Ярко светило солнце, символизируя вечность жизни, а она, закончив дела, приближала к концу свою земную.