«НАРИСУЙ МЕНЯ, ХУДОЖНИК…»

 

* * *

Я — всего лишь рисунок на старых обоях

Торопливым мелком — точка, точка, овал.

О пиратах, морях, кораблях и прибоях

Мой художник, наверное, с детства мечтал.

 

На обоях цветы, а в мечтах — альбатросы,

Шлифовал ветер души и парус трепал,

И «свистались наверх» юнги все и матросы,

И от страха к рукам прижимался штурвал.

 

А потом, на земле, в тихой старой таверне,

Обжигаясь, глотали живительный ром,

Пропуская тринадцатый тост суеверно

И, как медью, азартно соря серебром…

 

Мне бы жить не тужить здесь, на пыльных обоях,

Но художника мел подарил мне фрегат.

Подхватил ветер парус, качнуло волною,

Не успела «прости» на прощанье сказать…

 

* * *

Живу за оградой своих ожиданий.

Терзаюсь в наручниках строгих законов.

Мечусь в исполнении странных желаний.

Бросаюсь под поезд из чьих-то вагонов.

 

Ослепла от ярости чуждых сражений.

Охрипла от лозунгов лживых пророков.

Шатаюсь от гнета других поколений.

Прошу «Христа ради» у чьих-то порогов.

Рисую портреты каких-то знакомых.

Копаю могилы для пошлых творений.

Пою серенады под старым балконом.

Сползаю от нежности с чьих-то коленей.

 

Свечу зажигаю под мудрой иконой.

Усталому лику шепчу через силу:

«О, Боже, пусть буду я белой вороной!

Но только бы небо под крыльями было!»

 

Кухонный монолог

 

Подношу себя на блюде.

Вам с горчицей или без?

Надоело всё до жути!

Или лучше майонез?

Может, перец, соль, аджика?

Можно с хлебом, с колбасой.

Горсть гвоздики, базилика.

Можно с терпкою айвой.

Подношу уже полжизни.

Видно, все-таки, судьба.

При такой дороговизне

Не наполнить погреба.

Хоть бы разик мне бы кто-то

На тарелочке с каймой

Маленький кусочек торта

Преподнес бы, боже мой.

Вместо крема — откровенья,

На орехи — поцелуй.

Точки соприкосновенья

Шоколадом фаршируй.

Только раз, не надо больше,

Не привыкла к баловству,

Мне подать себя извольте

Словно жертву божеству!

 

Всё образуется!

 

Всё образуется, и будет тихий праздник

Для двух до края излюбивших душ.

Застынет всё, но ветерок-проказник

Не даст разгладить лица мутных луж…

 

«Всё образуется», — мы шепчем как молитву,

Порой не веря праведности слов.

Махнув на всё рукой, ведем себя на битву

За радость неснимаемых оков.

 

Всё образуется? Но нас никто не спросит,

Гранит у ног поставить или крест.

Весна по нам всплакнет, иль зарыдает осень.

В земле еще полно вакантных мест.

 

Всё образуется! Хватило б только жизни.

Рассвет оставит след на парусах,

Закрасив черный цвет тоски и укоризны

И отражаясь в сонных небесах.

 

* * *

Пора, пожалуй, попросить прощения

За горький край надломленной души,

За глупых мыслей кругообращение,

И за Медведиц стылые ковши,

 

Которые так ждали продолжения

Красивой сказки на семи ветрах.

Хрусталь разбит. Осколки-возражения

Вскипают кровью, а по венам — страх…

 

По нервам дрожь гитарными аккордами.

И намертво застыли все слова

Банальными газетными кроссвордами.

Ответов нет и кругом голова…

 

Прости за сны, в которые, незваная,

Боялась ненароком забрести.

За то, что, от своих сомнений пьяная,

Зажать мечту надеялась в горсти.

 

Прости за то, что от молчанья корчилась.

Что от любви тебя не сберегла…

Что жизнь моя на этом не закончилась…

Прости меня за то, что я… была…

 

* * *

Нарисуй мою улыбку ранней вишней скороспелой.

Вздрогнут шторы, отзовется на приветствие свеча…

И вишневым терпким соком под твоей рукой несмелой

Неожиданно нальются мои губы, чуть горча…

 

Нарисуй мой взгляд, манящий за собою в неизвестность.

На зелено-сером поле солнца рыжего лучи…

Ты же знаешь, что на счастье эта мне дана

трехцветность.

И забьется сердце громче вдруг в объятиях ночи.

 

Нарисуй меня, художник, на листе печально-белом

Легким взмахом нежных пальцев и движением души.

И в своей пустой квартире, в своем мире потускнелом

Удивительно случайно сказку, чудо соверши!

 

* * *

Кидает из минуса в плюс.

Не просто дается победа!

Сама над собой веселюсь

В объятьях полночного бреда.

Пишу и сжигаю стихи,

Сама вместо них возгораюсь.

Под слоем сплошной чепухи

Из груды обид выбираюсь.

 

Сама себе ставлю в укор

Свое нежелание верить.

И камнем срывается вздор.

И снова в закрытые двери

Ломлюсь, все надежды рубя.

Сознанье с душой взбунтовались!

 

…Я двери рвала на себя,

Они ж на тебя открывались…

 

* * *

Счастье мое суматошное,

Чуткое, неуловимое.

То от разлуки тревожное,

То на двоих неделимое…

 

То ранним утром растрепано,

Лучиком солнца оглажено,

Нитью суровой заштопано,

То тишиной взбудоражено.

 

Чудишься, снишься, придуман ли?

Стены сомненья разрушили.

Словно сердца обезумели,

Словно умом занедужили.

 

Ты — огонек мой блуждающий,

В сердце мое замурованный.

Из забытья возрождающий,

Мне за печали дарованный.

 

Счастье мое безысходное,

Сон, обернувшийся мороком…

Счастье мое сумасбродное,

До возвращенья… нескорого!

 

* * *

У нее фиалки на окне

Оживляют взгляд печальных рам.

У нее на выцветшей стене

Возникают тени прошлых драм.

На столе — раскрытые стихи

С карандашной птичкой на углах.

И слегка капризные духи

Запятою легкой на висках.

 

У нее старинные часы,

Из своих вневременных глубин

Расправляя стрелки, как усы,

Отбивают дату именин.

У нее в шкафу, держу пари,

Посреди кипенно-белых рек,

Старые живут календари,

Сохраняя промелькнувший век.

 

И гитара кошкой на ковре

Изогнулась, струнами мурча;

И огнем разлилась в серебре

На камине строгая свеча…

В одиноких сумерках души

Лишь воспоминаний едкий дым,

Да Медведиц звездные ковши

Ей напоминанием пустым.

 

Но, не сожалея ни о чем

И прощая всех, кто уходил,

Разбавляла капли слез дождем

Под неодобрение светил…

 

Чужое счастье

 

Забрела случайно я в чужое счастье.

Потянулась сердцем к теплому огню.

Словно совершила таинство причастья.

Травы заменили колкую стерню.

 

Заживали раны, отрастали крылья.

Пробовала небо, сладкое на вкус.

Затянулся разум паутиной, пылью.

Слезы разорвались ниточкою бус.

 

Расстилалась тенью, тишиной звенела,

Эхом замирала на пороге сна…

…От чужого счастья горем захмелела.

Оказалась горькой ранняя весна.

 

Не смогла тебя я разделить на части.

Тесен оказался дивный твой мирок.

Не построить счастья на чужом несчастье.

Я ушла… Спасибо, милый, за урок…

 

Ночная SMSка

 

На распутье между тьмой и светом

Вздрогнешь ты от робкого «скучаю».

Всё замрет, и лишь диван фальцетом

Подпоет случайному трамваю.

Да в часах опять вздохнет кукушка,

Не часы считая, а ошибки.

На ковре смешная завитушка

Притворилась темной тенью скрипки.

 

Отвечаешь спешно: «Как ты? Где ты?»

Сон запутался в твоих ресницах.

Лунный зайчик разметал газеты.

Знать, себя искал в передовицах.

 

И вдогонку шлешь: «Люблю до жизни!»

И глаза в экран до одуренья.

Пьешь коктейль из слез и укоризны

С примесью любви и всепрощенья.

 

* * *

Ко мне моя осень придет чуть пораньше.

И небо вдруг станет печальней и ближе.

Мечты станут проще, а сны будут краше.

Осеннюю грусть я весною предвижу.

 

Я буду бродить в разрисованных скверах.

Заснувшим листом распластаюсь на тропах.

Аншлаг соберу на осенних премьерах.

Любовь наколдую во всех гороскопах.

 

Открою дорогу в счастливое завтра.

От ветра прикрою усталое пламя.

На скользких ступенях немого театра

Взорву тишину, полуночно горланя.

 

Ворвусь в твою жизнь и займу уголочек.

В тепле проживу все последние жизни.

И чувства ко мне разгляжу между строчек.

Осеннюю грусть я весною предвижу…

 

* * *

Всего лишь несколько слов

И тихое «Я люблю…»

Крушило устои дворцов,

Развязывало петлю.

 

Сжигались дотла сердца.

На кон выставляли жизнь.

О смерти молили Творца,

Душой улетая ввысь.

 

И камнем потом к ногам.

И ждали, хоть сотни лет,

На миг чтоб прижать к губам,

Услышать «люблю» в ответ…

 

А надо-то только — жить!

И ждать, как никто не ждет!

И верить, хоть впору выть

Всю ночь и всю жизнь напролет!

 

И где-то на стыке миров,

Сомненья сведя к нулю,

Услышать несколько слов

И тихое «Я люблю…»