«ПОД НЕБОМ ГОЛУБЫМ…»

 

Вступление

 

Многие из нас слышали, читали в прессе, смотрели на телеэкранах, что иногда в обществе рождаются дети с удивительными способностями, с таким уровнем интеллекта, что нет этому однозначного и толкового объяснения нашими учёными мужами. Сколько на земле этих докторов и профессоров, столько и мнений. Но они должны что-то говорить и давать какие-то объяснения по этому поводу – на то они и учёные люди. Хотя они и сами вряд ли верят в то, что говорят, да и понимают ли они, что происходит.

А если нам попробовать выдвинуть свою версию о рождении таких детей. Допустим, что сама матушка-природа внимательно контролирует рождение детей и устанавливает уровень развития мозга сразу же, при рождении ребёнка. А может и контролировать-то особо не надо, а сразу срезать наш интеллект наполовину. Но для чего же с нами нужно так поступать – возникает вопрос. Мне кажется, здесь всё просто. С того момента, когда появился на земле человек разумный, несмотря на все попытки матушки-природы помешать развитию человечества, люди шагают вперёд, улучшая уровень своей жизни зачастую в ущерб природе. Беда ещё в том, что все новые открытия и разработки в первую очередь стараются использовать в военном производстве, для усиления своей мощи. Чтобы быть впереди своих противников и конкурентов, помешать им в их развитии, а то и просто первыми нанести уничтожающий удар, пока они не вышли на такой же уровень развития. Вот и получается, что за длинную историю человечества люди используют свой потенциал для уничтожения себе подобных, а в глобальном смысле – всей земли. А ведь кому-то это не нравится, кто-то этого не хочет.

Может быть, матушка-природа, создав человека, допустила большую ошибку, поставив мир под угрозу полного уничтожения? Обуздать человека, удержать его становится всё труднее и труднее. Со школьной скамьи мы знаем, что в любом правиле бывают исключения, что в любом процессе бывают сбои и неполадки. То же самое случается и с природой, не всегда ей удается уследить за рождаемыми детьми, и появляются на свет гении да вундеркинды. Но что с ними происходит в дальнейшем? Это равносильно тому, если красивый цветок вырастить в тепличных условиях, а потом пересадить его в открытый грунт, в суровый и безжалостный климат. Он мгновенно погибает среди грубых, чуждых ему сорняков. То же самое происходит с этими людьми, их не принимает общество, оно отторгает их. Никому не нужны их ум и их способности. Они родились не в своё время, не в свою эпоху, они родились слишком рано для себя. Они вынуждены или смириться с окружающей действительностью и стать такими же, как все, или просто погибнуть, отвергнув те условия жизни и те правила, по которым и им нужно жить, что и происходит чаще всего.

В этом мире, чтобы пробиться к солнцу и занять лучшее место наверху, необходимо толкаться локтями, а то и кулаки в ход пускать… А если нужно, то вцепиться своему соседу в глотку. Закрадывается мысль, что в таком мире главенствующими чертами характера человека становятся подлость, безжалостность, наглость, корысть, хамство, злорадство; в таком мире чувство удовлетворения и радости должно посещать человека, когда ближний тонет. Здесь поклоняются только толстой пачке денег и грубой силе. Разве в этом мире может выжить тот, кто не обладает этими качествами и не приспособлен к таким условиям?

А если нам с вами рассмотреть ещё один вариант? Например, откроем ветхо-заветные книги и вспомним Отца нашего библейского. Он – создатель земли и всего живого – долгое время наблюдал и наслаждался, как живут и копошатся разные твари – пресмыкающиеся да древние букашки. В какой-то момент ему надоела эта примитивная жизнь, и решил он создать существ разумных, по образу и подобию своему. Создать-то создал, а кто, по-вашему, должен наставлять на путь истинный это беспринципное, необузданное человечество? Как ни старался, что только не предпринимал Отец наш – и уговаривал, и увещевал речами сладостными, а то и наоборот, запугивая да грозя, потрясая своими сединами длинными, метал гром и молнии. Только ничего не изменилось, не хотело человечество меняться. Даже сын его, посланный на землю как последнее средство, не смог изменить ход событий; даже обещанная жизнь вечная на небесах тем, кто встанет на путь праведный, осталась проигнорированной в массе человеческой. Смирился со всем этим Отец наш, руки опустил: «Живите, как хотите, люди неблагодарные», – плюнул он, да и отвернулся от нас ото всех.

А человечество радо, что перестали его поучать, перестали докучать своими наставлениями. И стало погружаться всё человечество в болото, болото созданное им же самим. Но всё же не забывает о нас Отец наш, изредка, да вспоминает. Посылает он на землю свою божью благодать; те счастливчики, на кого она попала, и порождают в дальнейшем тех самых удивительных детей, наделённых особенной миссией: внести в людскую массу какую-то новую жизненную струю, свежую кровь, светлый разум, новые идеи. Всколыхнуть это зловонное болото. Но разве им, немногим, по силам это? Увы…

Только единицы выживают из этих одарённых людей. И только те, кто попал в поле зрения неких могущественных сил. А вот какие это силы нам только ещё предстоит узнать.

Таких примеров, вариантов и домыслов в своей голове можно найти сколько угодно. Если желаете, можем вспомнить ещё некоторые… Например, по представлениям человечества, на нашей земле существует несколько параллельных миров, несколько разных цивилизаций, которые никак не связаны друг с другом и никогда не пересекаются, но все они находятся на одной планете, под названием Земля. Как мы уже с вами знаем, всегда бывают исключения и сбои в любом процессе или в любом природном явлении. И в этом случае бывают тоже казусы, когда два соседствующих мира вдруг начинают соприкасаться, и в этом месте получается дыра или тоннель, или дверь. Вот через это-то окно и происходит утечка. То к нам попадают разные существа, которые не живут в нашем мире, например, снежные люди, как мы привыкли их называть. Сюда-то они попали, может быть, случайно. А вот обратно как теперь им выйти, если это окно уже исчезло? Вот и мучаются они в нашем перенаселенном мире до конца своей жизни. Ладно, если бы только они к нам попадали, эти недоразвитые особи. А если появляются у нас представители из очень развитого мира. Ходят они к нам каждый день. Приходят и смотрят за нами, наблюдают, контролируют, как родители своё неразумное дитя. Если начинаем развиваться слишком бурно, да не с теми мыслями, значит, загасят наш порыв. Если происходит слишком долгий застой в обществе, отупели все слегка, значит можно и подкинуть нам этих самых вундеркиндов, чтобы расшевелили всех. Как вам такие размышления?..

 

Глава первая

 

Владимир не успел дойти до своего дома, как следом за ним, на их улицу, разрезая лучами фар ночную мглу, завернула машина скорой помощи. Несмотря на перевозбуждённое состояние, в его голове промелькнула мысль: «Удивительно, как быстро они приехали. Как будто стояли на соседней улице и ждали его звонка». Но эта мысль, как появилась, так же и растворилась бесследно, ему было не до неё.

Валентину вынесли на носилках. Она не могла спокойно лежать, опершись на локоть, повернулась на бок, подогнув ноги к большому животу. Сдерживая острую боль, только стонала, сжимая сильно зубы. Когда боль немного отпускала, что-то бормотала себе под нос, наверное, вспоминала Бога и просила у него помощи, чтобы всё закончилось хорошо.

Её занесли в машину, муж влез тоже и сел рядом, взяв её за руку.

- Петрович, давай, гони на всю железку, а то можем не успеть, – сказал водителю врач. Тот включил световую сигнализацию, и они тронулись.

Скорая неслась по ночному городу, везя в роддом молодую роженицу, у которой так неожиданно начались схватки. Муж пытался ее успокоить: «Потерпи, Валюша, потерпи, скоро приедем». Сам он то бледнел, то зеленел, то вдруг его прошибал пот. Он не решился отпустить её руку, не столько поддерживая жену, сколько боясь остаться без её поддержки, чтобы самому не упасть в обморок.

Водитель гнал, насколько было возможно, сосредоточенно наблюдая за дорогой, изредка молча покачивая головой из стороны в сторону. Он был слегка удивлён.

- Слышь, док, – обратился водитель к врачу, – чудеса какие-то творятся. Сколько я за рулём сижу, такого ещё не видел. Удивительно, никаких тебе пробок, никто тебя не подрезает, пешеходы шальные под колеса не бросаются. Ни разу на тормоз не нажал. Все светофоры, к которым мы подъезжаем, включают зелёный, как будто по чьему-то велению. Вон, видишь, светофор….

Светофор, как ему и было положено в тот момент, включился красным. Машины начали притормаживать. Но вдруг светофор, как будто увидев своим глазом приближающуюся машину скорой помощи, спешно нарушая все временные режимы работы, быстренько моргнув жёлтым, зажёг зелёный. Водитель с врачом молча переглянулись.

- Наверное, хорошая женщина, не вредная, раз судьба ей так благоволит, – сделал заключение врач. Потом, взглянул на своих подопечных, взял рацию, соединился с диспетчером.

- Встречайте нас на улице с каталкой, у нас начались схватки.

Водитель, не выключая иллюминацию на крыше машины, не сбавляя скорость, въехал на территорию больницы. Выписывая крутые пируэты, ловко подъехал к приёмному отделению, где их уже ждали. Медсестры быстро и ловко переложили Валентину на каталку и бегом завезли её в больницу.

 

Роды прошли на удивление удачно и спокойно. У молодой женщины они были первые, и она не надеялась, что так всё легко пройдёт. Когда всё закончилось, она подумала: «Боже мой, неужели это всё? Как хорошо». Малыш родился крепенький, живой, с чёрными длинными волосами. Как только он появился и оказался в руках у акушерки, он сразу громко закричал, не дожидаясь, когда его начнут шлёпать, как бы заявляя всем присутствующим и всему миру, что – «я родился, вы меня слышите?» Немного покричав, успокоился, стойко перенося все дальнейшие процедуры. Его вымыли, закутали в пелёнку, сестра унесла его в детскую, накормила, и он быстро уснул.

Папаша в то время мотался по коридору, не находя себе места. Он ходил из конца в конец, как часовой, думая только о своей жене, как она там, что сейчас происходит… Если она рожает, то почему молчит, не кричит. Все мужчины так себе и представляют этот процесс, что женщины должны громко кричать, новорожденные пищать, а медсестры бегать суетливо, выскакивая из операционной, что-то хватая в других кабинетах и забегая обратно, плотно закрывая за собой дверь. «Почему же молчит Валюшка? – думал её муж. – Может она без сознания? Почему никто не выходит? Что там происходит?» Он присел на кушетку, достал пачку сигарет, нервными руками вынул одну, начал вертеть её и мять, абсолютно не замечая за собой этого. Он не мог сидеть без движения, опять поднялся, засунул сигарету в рот, подержав её некоторое время губами, снова взял её в руку. Он очень хотел курить, но не мог выйти на улицу, боясь, что кто-нибудь выйдет, когда его не будет на месте. Засунул сигарету обратно в пачку, убрал её в карман. И вот, наконец, услышал, как закричал ребёнок, значит, он зря так волновался, наверное, роды прошли удачно. Его глаза радостно заблестели, камень упал с души.

Дверь открылась, и к нему вышла старшая акушерка. Её лицо было официальным и строгим, ничего не выражающим. Она подошла вплотную. Новоиспечённый папаша не мог понять, какие новости она ему принесла. Он слегка растерялся, что-то пытался произнести, но мешал комок в горле.

Она же, глядя на него, пыталась определить: в состоянии ли он сейчас воспринимать какую-либо информацию.

- Ну что, папаша, – сказала она, глаза её слегка потеплели, как ему показалось. – Поздравляю вас с великолепным малышом, у вас мальчик. Значит, вы сильно любите свою жену, если у вас родился такой мальчуган, красивый, чёрненький, весь в вас, папаша.

От такой радости, от переизбытка эмоций, он хотел схватить её, прижать к себе, но её строгий, солидный вид остановил его. Он только взмахнул вверх руками и схватился за голову, он был безмерно рад.

По его виду акушерка сама поняла, что в такой момент он вряд ли скажет что-нибудь вразумительное.

- А теперь вам лучше ехать домой. Жену вы сможете навестить в понедельник утром. В приёмном отделении узнаете, что нужно будет взять с собой. Там же скажете свой адрес и домашний телефон.

Он все-таки, наконец-то, промолвил: «Спасибо вам», – нерешительно повернулся и зашагал к выходу. Он мечтал теперь только быстрей добраться до дома, сесть на крыльцо, достать пачку сигарет и попыхивая дымком, глядя на звёздное небо, находясь в раздумьях, никуда не торопиться.

Больше в эту ночь в больнице родов не было, медперсонал отдохнул и с хорошим настроением встретил утро следующего дня. Наступило воскресение. Медсестра пошла в детский бокс, проверить малышей. Все новорождённые уже проснулись, только мальчуган, который родился последним, всё ещё спал, несмотря на настойчивую пискотню остальных.

«Смотрите-ка, какой засоня», – подумала медсестра. Кому-то требовалось заменить пелёнки, кто-то уже проголодался. Она быстрыми, отработанными движениями поменяла всем пелёнки, не переставая разговаривать с ними.

- Ну потерпите, потерпите, ишь, раскричались, какие нетерпеливые. Сейчас повезу вас к вашим мамкам, не кричите. – Она подошла к тому, который всё ещё спал, подёргала его за щёчку. Ребёнок не просыпался. Ей показалось, что щёчки у него почему-то холодные. Она покачала его с боку на бок, тот молчал. Сестра взяла его на руки… Внутри у неё всё похолодело и замерло, ей показалось, что ребёнок не дышит. Она прикоснулась рукой к его шейке, воскликнула: «О, Боже!», – пульса не было. «Ой, мамочки, – заголосила она, положив новорожденного на место. – Ой, что же это такое». Ноги отказались её слушаться, и она опустилась на стул, закрыв руками лицо, не понимая, что теперь делать.

Все усилия врача и реанимационные попытки не принесли никакого результата. Малыш оставался бездыханным. Со стороны могло показаться, что его вполне устраивало то состояние, в котором он находился. Ему явно не хотелось возвращаться в неизвестный для него мир. Он будто думал «ну когда от него отстанут, когда его перестанут мять и досаждать ему, когда всё это закончится?»

Врач встал, опершись руками о край стола. Весь обслуживающий персонал, кроме дежурной сестры при входе в отделение, в это утро находились здесь. Все стояли вокруг стола и смотрели на главного врача. Он был старшим, и все ждали от него распоряжений. Главврач медленно снял очки, не спеша вытер стёкла о халат, стёр пот со лба.

- Леночка, – наконец промолвил он. – Отвезёшь ребёнка в морозильную камеру, вскрытие будем делать завтра, потом сделаешь успокоительный мамаше этого ребёнка. Я скажу ей об этом сам, это моя обязанность. А вы, – обратился он к старшей акушерке, – позвоните её мужу, нужно сообщить, только скажите, чтобы сегодня не приходил, а пришёл завтра, после обеда, когда будут известны результаты вскрытия. Всё, всем спасибо, – и вышел.

Но никому больше не суждено было увидеть этого ребёнка.

 

Глава вторая

 

Охранник сидел за своим столом перед дверью. Как он ни старался, сон, в конце концов, победил его – голова медленно опускалась на грудь. И тут пред дверью больницы появился какой-то странный человек, он постучал требовательно по стеклянной двери, но охранник его не слышал. Тогда незнакомец начал с силой колотить по двери кулаком, пока охранник не проснулся и не подбежал. Он не хотел открывать, но повелительный жест рукой, не терпящий возражений, и странный облик человека заставил его повиноваться. Человек уверенно вошёл в дверь, выставив руку вперёд ладошкой, направленной на охранника, тот попятился назад, бормоча: «Кто вы, что вам надо?» Вошедший приказал: «Садись и молчи!» Тот уселся и застыл, словно каменное изваяние. Незнакомец направил руку в сторону коридора и уверенной походкой направился вперёд.

Это был мужчина чуть старше среднего возраста, крепкого телосложения. Одет он был во всё чёрное. Сверху был надет длинный плащ, полностью расстёгнутый, под ним была того же цвета рубашка, странного, не современного покроя. На шее на толстой цепочке висел медальон с каким-то странным, непонятным орнаментом. Его штаны были заправлены в высокие ботинки. На голове у него была чёрная шляпа с широкими полями, надвинутая на лоб, из-под которой свешивались густые седые волосы.

Он уверенно шёл по коридору больницы, не глядя по сторонам – его здесь ничто не интересовало, кроме своей цели, к которой он уверенно продвигался. Странный мужчина спустился в подвальное помещение, нашёл морозильную камеру, открыл её и зашёл внутрь.

На длинной широкой полке сиротливо лежал пакет – маленькое детское тельце, завернутое в тёмную ткань. Из внутреннего кармана он достал тёплую фланелевую пелёнку и постелил рядом. Затем развернул пакет. «Ну что, малыш? – заговорил он, – оставили тебя совсем одного, холодно тебе здесь. Ну ничего, сейчас я тебя заверну в тёплую пелёночку, и мы уйдём отсюда». Он бережно взял малыша на руки. Тот совсем не походил на мёртвого и, на удивление, не был замороженным, можно было подумать, что он вот-вот проснётся, откроет глазки и запищит, прося, чтобы его покормили. «Вот так, ложись сюда, на мягкую пелёночку». – Человек укутал младенца, не обращая внимания на бирку на ноге, аккуратно прижал к своей груди, прикрывая плащом, и пошёл на выход.

Редко встречающиеся ему работники больницы не замечали его. Создавалось впечатление, что он для них невидим. Уже подходя к выходу, человек резко и неожиданно остановился, будто упёрся в какую-то преграду. Перед ним стоял мужчина. В отличие от нашего незнакомца, одетого во всё черное, этот был во всём белом: в белом костюме, идеально сидевшем на нём, светлой рубашке с галстуком, элегантной шляпе, лакированных светлых туфлях. И только одна чёрная вещь – тросточка в его руке выделялась на этом фоне. Вылитый английский денди.

- Марокканец!? – удивлённо воскликнул наш незнакомец. – А тебе что тут нужно, зачем ты здесь появился и чего это ты так вырядился, как будто собрался на собственные похороны?

Марокканцем его стали звать потому, что однажды он, хотя это и было очень давно, выбрал себе место обитания в этой стране. Безжизненная холмистая местность, где песок да камни, где почти не бывает дождя, нет никакой растительности. Даже ящерицы да скорпионы избегают появляться там, видимо, чувствуя, кто является хозяином этих территорий.

- Ха-ха-ха, – слегка рассмеялся Марокканец. – Я всегда не переставал восхищаться твоим холодным остроумием, Ардалион. Видимо, годы над тобой не властны, если ты всё такой же шутник.

- Да и ты не больно-то состарился, как я погляжу, – воскликнул Ардалион. Ты вообще-то зачем сюда припёрся, не лень тебе было в такую даль добираться.

- Ну, ну, Ардалион, что-то ты сегодня такой грубый и неласковый? Я-то думал, ты обрадуешься моему прибытию. Разве тебе не хотелось встретиться со своим старым приятелем, ведь как давно мы не виделись, – отвечал Марокканец.

- Сколько я тебя не видел, ещё бы столько же не встречать. Если у тебя есть что мне сказать, говори, а если нет, то уйди с дороги, у меня нет сегодня времени лясы с тобой точить, я тороплюсь. – Ардалион свободной рукой приподнял свой медальон, висевший на груди.

- Но, но, но, подожди, – воскликнул Марокканец, приподнимая обе руки, выставляя их вперёд, как бы защищаясь от своего собеседника. – Подожди, Ардалион, успокойся, я просто прибыл сюда посмотреть на этого младенца…

- Что?! – вскрикнул Ардалион, не давая договорить Марокканцу. – Ты прекрасно знаешь, – продолжал он, – что этот ребёнок предназначается нам и не рассчитывай, ты его никогда не получишь.

- Хорошо, хорошо, – я просто подумал, что вдруг вы забыли про него и остался бы он бедной сиротой, никому не нужный. Да и родителей его жалко, несчастные, потерять такого малыша…

- И про родителей его забудь, – снова перебил Ардалион, – с этой минуты они находятся под нашей опекой. Ты понял? А теперь уйди с дороги. – И, не дожидаясь ответа, он решительно шагнул вперёд. Марокканцу ничего не оставалось, как отпрянуть в сторону, прижимаясь спиной к стене.

Ардалион перед выходом остановился, слегка повернул голову в сторону Марокканца и сказал: «Будешь выходить, не забудь разбудить этого», – он кивнул головой в сторону охранника, который продолжал сидеть, как истукан, тупо глядя в пространство.

- Конечно, конечно, – всё будет исполнено, не извольте беспокоиться, – с нескрываемой долей иронии ответил Марокканец.

Ардалион с ребёнком на руках вышел в ночную темноту и будто растворился в ней.

Марокканец стоял у двери и смотрел вслед ушедшему Ардалиону. Одну руку он держал в кармане брюк, другой рукой вращал свою трость. На лице у него застыла холодная улыбка, глаза сквозь прищур хитро поблескивали. Простояв так какое-то время, он не спеша повернулся в сторону охранника, сделал в его направлении несколько шагов, продолжая вращать тросточкой, и со всего размаха ударил ею тому по плечу, будто срывая на нём свою злость. Тот подскочил, как на пружинах. «А, что, вы кто, что здесь делаете, как сюда попали?» – забормотал тот.

- Ты чего тут расселся? – не дал ему опомниться Марокканец. – Сидишь, спишь, дверь нараспашку… У тебя тут творится чёрте что. – Стряхнув пылинку с плеча, одёрнув пиджак, поправив шляпу на голове, он с достоинством вышел на улицу.

 

Глава третья

 

Прошло несколько лет…

Среди Азиатских высоких гор, покрытых многовековым толстым слоем льда и снега, простирается обширная долина. Прекрасный тёплый влажный климат, почти постоянное безветрие… Высокие горы со всех сторон обступали долину, делая её недоступной для неожиданных циклонов и тем самым создавая отличные условия для проживания людей. В этой долине находилось несколько деревень, жители которых занимались земледелием, благо плодородная земля и хороший климат позволяли собирать богатые урожаи дважды в год. Обширные луга, покрытые сочной, высокой травой, в свою очередь, позволяли заниматься животноводством. Люди, проживающие в этой долине, могли считать себя просто счастливчиками, что судьбой было предрешено им здесь или родиться, или поселиться после долгих скитаний. Посреди этой долины находилась возвышенность с обширной ровной площадкой наверху, где стоял то ли монастырь, то ли древний храм, занимающий довольно большую площадь. Он был окружён невысокой каменной стеной. Под большой и гостеприимной крышей храма с избытком хватало места для всех, здесь проживающих. И учительскому составу, и воспитанникам этого заведения – ученикам разных возрастов. Главой храма, да и всей долины, был человек преклонных лет с седыми, редеющими волосами на голове, заплетенными в тонкую косичку, свисающую сзади ниже плеч. Он всегда был облачённый в легкие, свободные одежды, впрочем, здесь все одевались почти так же. Это позволял местный климат. Все жители долины называли его не иначе, как наш отец, или – наш благодетель. Те же, кто проживал на территории самого храма, обращались к нему – настоятель. А кто проходил обучение – звали его Учитель. Его настоящего имени не знал никто.

 

Самым младшим воспитанникам было по четырнадцать лет. За годы, проведённые здесь, они многому уже научились, многое уже понимали, даже слишком много для их возраста. Удивительные способности и дарования, данные этим необычным детям с рождения и усиленные во много раз в храме, возвышали их над всем остальным миром.

На просторном каменном крыльце храма стоял учитель. Заложив руки за спину, подставив лицо яркому солнцу, стоял он, слегка улыбаясь, размышляя о чем-то. Сверху ему хорошо было видно все пространство его владений. Он неспешно спустился по дорожке, выложенной каменной брусчаткой. Было послеобеденное время. Ученики имели два свободных часа для своего досуга. Кто просто лежал в тени кустарников, кто сидел, листая книги. Для таких здесь была собрана большая и отличная библиотека. Другие сидели небольшими группами, о чем-то беседуя, делясь своими соображениями по тому или иному вопросу с товарищами. В храме воспитывались в основном мальчики, девочек  было совсем немного.

Прогуливаясь по дорожке, учитель всё замечал: кто чем занимается; улыбка не сходила с его лица, он был доволен своими воспитанниками. Вот он увидел впереди двух учеников: подростка звали Георгий, он был родом из России. Рядом с ним сидела девочка, хотя её скоро можно будет называть уже и девушкой. Её звали Беатрис, родом она была с Балканского полуострова. Они сдружились с Георгием ещё в раннем детстве, как будто чувствовали, что их связывают славянские корни. Георгий называл её по своему – Бет. Когда они были маленькими, им трудно было выговаривать полные имена друг друга. Он просто называл ее – Бет, а Беатрис в ответ звала его – Гео. Так и закрепились для всех за ними эти имена.

Учитель остановился напротив, внимательно глядя на них и задумавшись. Георгий – крепкий, стройный подросток, выглядевший старше своего возраста. Его тёмные, слегка вьющиеся волосы, спадали почти до плеч. Он был самым любимым, да, пожалуй, и лучшим учеником. Однако Учитель этого не выказывал. Никто не должен был выделяться наставниками. На Георгия Учитель возлагал в дальнейшем большие надежды. Беатрис была, напротив, светло-русой, с длинными, пушистыми волосами. Её голубые глаза с небольшой хитринкой, всегда излучали задор, свойственный её весёлому и доброму характеру. Она никогда не унывала, не опускала голову. Вот и сейчас звонко смеялась, а Георгий ей что-то рассказывал, с трудом сдерживая улыбку.

Учитель стоял и смотрел на них. Он-то уж понимал, что их дружба переходит в нечто большее, только сами они этого или еще не знали, или не хотели себе в этом признаться.

Георгий, наконец, увидел, что Учитель смотрит на них и тоже посмотрел на него внимательным и настойчивым взглядом. Учитель повернулся, не спеша направился дальше, заложив за спину руки.

- Бет, меня позвал Учитель, – сказал Георгий, – а ты сиди, я скоро вернусь.

- Хорошо Гео, если меня здесь не будет, ты сможешь найти меня в любом месте нашей долины, – сказала Бет и звонко засмеялась.

- Но, но, – ответил Гео, – у меня не хватит времени найти тебя до начала занятий, – и он побежал догонять наставника.

Он пошел рядом так же молча, не спеша, надеясь, что учитель первый с ним заговорит.

- Учитель, – не дождавшись слов, заговорил Гео, – вы меня звали.

- Да, Георгий, – я тебя позвал, потому что ты сам хотел что-то у меня спросить.

Они шли некоторое время молча. Учитель не торопил Гео, давая ему время собраться с мыслями.

- Скажите, Учитель, – наконец-то начал Гео. – Вот мы уже много лет здесь занимаемся, мы многое знаем и умеем, но нам никто никогда не говорил, а я сам не могу понять… – Гео слегка запнулся в этом месте.

- Говори, Георгий, всё, что ты думаешь, какие сомнения тебя одолевают, давай разберёмся, – произнёс Учитель.

- У нас ведь много силы, – продолжил Гео, – почему мы не можем разделаться с Марокканцем и его прислужниками. Сколько горя и страдания он приносит людям.

- Я рад за тебя, Георгий, – заговорил Учитель, – за то, что задал мне этот вопрос. Рано или поздно у каждого из вас возник бы этот вопрос, но не каждый решился бы задать его мне. – Помолчав немного, Учитель продолжил: – Видишь ли, Георгий, не всё так просто, как тебе кажется. Конечно у нас достаточно сил, чтобы уничтожить Марокканца, но мы не можем этого сделать не потому, что не в силах победить его. Дело совсем в другом. Наш мир устроен так, что всё в нём уравновешено, и какой-то перекос ни в чём не допустим. Вот, начнём с простого примера – мы идём с тобой, гуляем, нам хорошо, потому что над головой светит яркое, тёплое солнце. Не только мы, люди, этому радуемся, вон птички весело щебечут, пчёлы летают, собирают нектар, все мелкие зверушки вылезают из своих норок, чтобы погреться на солнце. Все радуются сегодня, потому что завтра солнца может не быть. Заволокут небо тяжелые дождливые тучи, и зарядит дождь на неделю. Или зимой, когда лучи солнца сюда уже меньше попадают, и мы ждём не дождёмся, когда придёт лето. А если бы оно светило всегда так, как сегодня, мы бы думали: Боже мой, какое мученье – и мы бы из-под крыши не выходили, сидели в тени. Поэтому, чтобы полностью осознать, что же такое солнце для нас, всю его прелесть, и нужны холодные, сырые и сумрачные дни. Или возьмём другой пример – прекрасный, хороший день, – Учитель слегка развёл в стороны руки, – но он не будет продолжаться вечно, скоро наступит вечер, надвинутся на нас сумерки, а после придёт и ночь. Ночь, которая накроет всю землю своим чёрным покрывалом. А ведь ночь не всем по душе. Она приносит с собой какое-то волнение, неуверенность; эта темнота давит на нас, а для некоторых она несёт с собой непонятный страх, заставляя их быстрей запрыгнуть в свою кровать, накрыться с головой одеялом и не высовывать из-под него нос до самого утра. Только ночь позволяет нам оценить, в чём прелесть наступающего утра. Поэтому, всё познаётся в сравнении. Ты понимаешь меня, Георгий, – обратился к нему Учитель.

- Это пока я понимаю, – сказал Гео.

- Таких сравнений в природе много, – продолжал Учитель. – Если где-то засуха, то где-то идут проливные дожди. Где-то жара, где-то холод. Я думаю, этих примеров достаточно. А теперь посмотрим на человека. Вот скажи, Георгий, Беатрис красивая? – Учитель посмотрел на него.

- Мне кажется, она красивая, – потупив глаза, ответил Гео.

- Ты можешь не тушеваться, Георгий, она не просто красива, она ещё и мила; пройдёт несколько лет, и она станет восхитительной девушкой. На таких можно смотреть сколько угодно, забыв обо всём.

- Учитель, – прервал его Гео, – вы сказали, что она не просто красива, но ещё и мила. Разве здесь есть какая-то разница?

- Разница большая, Георгий, – начал объяснять ему Учитель. – Красота может быть холодной, без души. Красивой бывает природа, красивы и величавы эти горы, окружающие нас. Можно вырезать красивую женскую фигуру из мрамора, но красота её холодная, к ней нет желания прикоснуться рукой. Милой может быть только девушка или женщина, у которой добрая душа, добрые глаза, обворожительная улыбка. Они могут быть и не красавицами, но к ним всегда тянутся мужчины, порой даже и не понимая, почему. Учитель замолчал, давая возможность обдумать всё сказанное своему ученику.

-Мы с тобой отошли немного в сторону, – продолжил наставник. А теперь представь, что вокруг нас все девушки такие красавицы и нет ни одной дурнушки. Тогда что же получится? А будет то, что мы перестанем замечать эту красоту, она для нас будет как нечто обыкновенное, обыденное и каждодневное. Куда ни посмотри, везде будут ходить одинаково красивые девушки. Только мы уже не сможем понимать и оценивать их красоту. Нам не нужно будет завоёвывать ту одну, единственную и неповторимую, из тысячи её сверстниц, поэты не будут писать стихов о любви и посвящать их своим желанным, не будут звучать серенады ночью под их окнами. А ведь таких девушек, как твоя Беатрис, не так уж много.

От слова «твоя» Георгия неожиданно пронзило, словно ударом молнии. Он никогда не задумывался об этом, а ведь действительно, она может быть только его. От этих мыслей он на мгновение даже остановился.

Учитель продолжал:

- Нас чаще всего окружают лица, которые ничем нас не привлекают, мы проходим мимо, не обращая на них никакого внимания. Есть лица, которые нельзя назвать красивыми, а бывают такие, которые мы считаем уродливыми. Глядя на последние, нам становится даже неприятно, мы стараемся скорее отвести свой взгляд, как будто чувствуя за собой какую-то вину в том, что они такие ужасные. Я уж не говорю про те ужасные и страшные рисунки, которые находятся в нашем храме, изображающие разных чудовищ, исторгнутых из самого ада. Я это тебе объясняю для того, чтобы ты понял – красота понятна только на фоне серого либо чего-то ужасного. Природа ничего не делает просто так, у неё всё рассчитано до последних мелочей.

- Не устал ли ты от моих речей, Георгий? – спросил Учитель, внимательно взглянув на мальчика. – Может, мы на этом закончим сегодня?

- Нет, нет, – заговорил Гео, – давайте продолжим, Учитель, у нас есть ещё время.

- Ну что же, хорошо, давай продолжим. Скажи, Георгий, добра ли Беатрис, хорошо ли ты её знаешь?

- Конечно, не сомневайтесь, – с жаром воскликнул Гео. – Тут недавно нашла она ящерицу с оторванным хвостом да с раздавленной задней лапкой, наверное, на неё кто-то наступил, может, невзначай. Так она чуть не разревелась, я её еле успокоил, – рассказал Гео.

- Это хорошо, очень хорошо, Георгий, – заговорил учитель, – хорошо, что она не стесняется своей доброты, не прячет её вглубь себя. В наше непростое время, немногие решаются показать такие качества, как доброта, сострадание, а стараются быть более холодными, равнодушными, чем они есть на самом деле. Видимо, так им проще жить, не обращая внимания на окружающих. Хотя и без того много людей злых, беспощадных, способных нанести такую обиду или сердечную рану ближнему своему, которая может кровоточить и болеть всю жизнь. Человек, испытавший боль на себе, никогда не причинит её другому. Такие люди хорошо понимают, что такое тепло и добро, и ценят их. Такие люди, как правило, не просят уже для себя и своей семьи неожиданного счастья и везения, они бывают рады уже тому, если все беды проходят мимо.

Учитель замолчал, обернулся к Георгию.

- Я вас понимаю, – ответил Гео на его молчаливый вопрос. – Чтобы познать, что такое счастье и удача и оценить это, нужно пройти через страдания и боль.

- Конечно же, я не призываю к тому, чтобы каждый человек проходил через суровые испытания, но, увы… такое бывает в жизни часто, и мало кому удается этого избежать, – добавил Учитель.

- Природа мать периодически сама создает разные трудности для людей, для всего человечества. Людей нельзя оградить от этого, невозможно жить и развиваться в каких-то идеальных, тепличных условиях. Иначе человечество ослабнет и через несколько поколений начнёт вырождаться. Человек не сможет бороться даже с самой простой болезнью, с самой простой инфекцией. А ведь из космоса попадает к нам большое количество разных, незнакомых для землян, хотя и примитивных жизней, но и они могут погубить людей. Человечество должно развиваться по тем же законам, что и вся природа. Растения борются за своё место под солнцем. Животные всячески выкручиваются, чтобы не попасть в лапы более сильного и голодного. Люди должны проходить через всё это. Стихийные бедствия, разные новые болезни. Выживают сильнейшие, приспосабливаясь к новым условиям бытия.

Вот мы и подошли к тому, о чём ты спрашивал – к Марокканцу и его силам. – Учитель сделал небольшую паузу, раздумывая, как правильно начать. – Ты уже, я надеюсь, понял, что всё в нашем мире уравновешено, всё состоит из противоположностей. Мы не можем опекать каждого человека, защищать от чёрных сил Марокканца. Мы не можем брать каждого за руку и выводить его на правильный путь. Люди должны сами уметь бороться за своё будущее, они должны отличать, что такое зло и что есть добро. Безусловно, мы помогаем, помогаем тем, кто борется, кто находит в себе силы, чтобы переносить все неожиданные трудности и невзгоды, насылаемые силами Марокканца. Мы приходим на помощь к таким людям в тот момент, когда их начинают покидать жизненные силы, а особенно, когда они разуверились в том, что есть справедливость, что есть Бог, если это тебе будет более понятно, – пояснил Учитель Георгию. – А это самое страшное, когда человека покидает вера. Душа человека не должна быть пуста, иначе их может прибрать к своим рукам Марокканец. Мы поднимаем таких людей с колен, возвращаем им жизненные силы, наполняем их души верой. И такие люди, поверившие в нас, – Учитель положил свою руку на плечо Гео, – никогда больше не согнутся, – закончил он.

Они шли и молчали.

- Но есть и такие люди, – заговорил снова Учитель, – которые равнодушны к этой жизни, они плывут по течению, не сопротивляясь, им всё равно, куда их вынесет. А выносит их всегда в одно место – в застоялое, тухлое болото. Где они барахтаются, медленно погружаясь, пока эта зловонная жижа совсем не сомкнется над их головами.

Мы конечно наблюдаем за деятельностью Марокканца, чтобы он не перегибал палку, контролируем его силы, да они и сами понимают, что больно-то наглеть им нельзя, а то они понесут серьезное наказание.

- Наказание от кого? – спросил Гео.

- Наказание от создателя нашего. Так он решил, чтобы были на земле две противоборствующие силы. Чтобы жизнь не застаивалась в спокойствии, а постоянно находилась в движении, чтобы она бурлила, как вода в котле.

- А ты, кстати, знаешь ли, – вдруг спросил Учитель, – почему тебя так зовут – Георгий?

- Мне никто об этом не говорил, но я знаю, что был такой святой – Георгий Победоносец. Он был покровителем устроителей земли Русской. А в дальнейшем он стал небесным покровителем земли Московской.

- Хорошо, молодец, знаешь историю, – похвалил его Учитель. Тебя, кстати, так назвал Ардалион, так что можешь считать его своим крестным Отцом. Ох, как он с тобой нянчился, сюсюкался, я даже боялся, как бы он тебя не испотачил, не избаловал.

- Скажите, Учитель, а где же Ардалион, мы так давно его не видели. Он нам столько всего интересного рассказывал.

- У него много работы, отдыхать ему некогда. Но ты не переживай, он скоро появится, он, наверное, тоже по тебе соскучился. У него никогда не было детей, ты для него теперь стал как родной сын.

Они сели на камень, вглядываясь в высокие снежные горы.

- Учитель, – спросил Гео, но на некоторое время замолчал, не решаясь продолжить дальше. – Я даже не знаю, но часто думаю, – запинаясь, с волнением заговорил Гео, – я хотел бы узнать у вас…

- Я знаю, что ты хочешь спросить, – перебил Учитель, заметив его волнение.- Ты хочешь узнать о своих родителях, о своей семье. Рано или поздно каждый из вас задает такой вопрос. Вы имеете полное право знать об этом. Мы следим за семьями каждого из вас. Ограждаем их от разных неприятностей, как бы стараемся компенсировать им боль утраты. Да, Гео, мы понимаем, что это жестоко по отношению к ним, когда они остаются в неведении, куда подевался их ребенок. Но это оправдано, мы не можем позволить остаться вам с родителями, если не мы, то вас забрал бы Марокканец. Ты сам понимаешь, кого бы он из вас сделал, используя ваши способности, кем бы вы стали. Сколько бы горя вы посеяли на земле. Хотя и ему достаются такие дети, когда приходит его время. Зайдёшь сегодня вечером ко мне, я покажу тебе твоих родителей, твою сестренку. – Гео повернулся к своему учителю, его глаза задорно заблестели. – Да, Георгий, у тебя есть сестра, она младше тебя на четыре года. Чем-то похожа на тебя, такая же темненькая, вдумчивая. Ну, а теперь иди, Георгий, тебя вон Беатрис заждалась, всё поглядывает в нашу сторону.

Гео встал с камня.

- Спасибо, Учитель, – поблагодарил он и пошёл к Бет.

- Ты о чём так долго разговаривал с Учителем? – спросила Бет, когда он присел рядом. Он сидел молча, всё ещё находясь в своих мыслях. Не дождавшись ответа, Бет снова обратилась к нему.

- Гео, ты заметил, что я здесь сижу рядом с тобой и даже разговариваю. Эй, Гео, – она поводила рукой перед его глазами. – Гео, ты здесь? – Он что-то невпопад ответил. Поняв бессмысленность своих попыток, она успокоилась и только изредка поглядывала на него.

 

Гео пришёл к учителю вечером, когда уже все укладывались спать.

- Добрый вечер, Учитель, – поприветствовал он.

- Проходи, Георгий, проходи. Очень хорошо, что ты пришёл. Я обещал тебе и сейчас ты увидишь и свой родной город, и свою семью. Вставай здесь, смотри на стену, – сказал Учитель.

Гео послушно уставился на стену, не представляя, что будет дальше. Через мгновение, началось какое-то изменение. Как будто воздух стал сгущаться, стал видимым. Пошла какая-то рябь, как по поверхности воды, и неожиданно включилась картинка, словно экран телевизора. Изображение было большим. Он ощутил себя парящим над городом. Под ним находились улицы, дома. И вот он начал резко спускаться так, что у него перехватило дыхание. Он повис над одной из улиц. Ещё опустился и оказался перед каким-то домом. Было раннее утро. Он стоял и ждал. Вот заскрежетал засов, и ворота гаража распахнулись. Оказалось, что он может не только видеть, но и слышать, что происходит. Он увидел мужчину, по-видимому, это и был его отец. Рядом с домом открылась калитка, из неё вышла молодая ещё, симпатичная женщина, державшая за руку девочку. Изображение начало увеличиваться, и он увидел лицо своей матери, были видны морщинки на её лице. На голове он заметил седую прядку волос. Гео не заметил, как на его глазах навернулись слёзы. Мужчина подошёл к женщине, потрепал девчушку по голове, что-то сказал ей, та в ответ мотнула головой. Женщина нагнулась, поцеловала её в щеку, и та побежала, размахивая портфелем, в школу. Женщина и мужчина сели в машину и поехали в другую сторону. Начинался рабочий день.

Учитель провёл рукой в воздухе, и изображение медленно растаяло. Гео молчал, боясь пошевелиться, видение всё ещё стояло перед его глазами. Учитель подошёл к нему.

- Они даже не знают, что я жив и даже могу видеть их, – промолвил Гео.

- Да, Георгий, они не знают о тебе ничего, – сказал в ответ Учитель.

- А могу ли я послать им какую-нибудь весточку или какой-либо знак, что я живой.

- Обычно мы не разрешаем этого делать своим воспитанникам, но, пожалуй, я тебе разрешу, только несколько строк и ничего конкретного.

- Спасибо, Учитель.

- У меня для тебя ещё кое-что есть, – сказал Учитель, вытащил что-то из кармана и протянул это Гео.

Это был кусок какой-то клеенки с привязанной к ней верёвкой.

- Что это? – спросил Гео Учителя.

- В России так заведено. Когда рождается ребенок, ему на ручку привязывают такую бирку, где указывают все данные: дата рождения, фамилия, вес и рост.

Гео снова посмотрел на вещь. Там стояла дата, написана была какая-то фамилия, ниже стояли цифры: 3.500; 52.

- Оставь у себя, – сказал Учитель.

- Спасибо, – сказал Гео. – Спокойной ночи, – и вышел в вечерние сумерки.

 

Глава четвёртая

 

Завершился ещё один учебный год.

Экзамены, которые предстояло сдавать, конечно, отличались от экзаменов в обычных школах. Ученикам не ставили оценки, это было ни к чему. Учителя только либо одобряли ответы, либо советовали подтянуться по какому-то предмету. В последнем случае приходилось продолжать занятия. Остальным можно было отдыхать. Основными предметами были история, география, иностранные языки, философия, все религии мира. Учеба была очень напряжённой, и времени на развлечения не оставалось. Послабления делались только в дни рождения, когда имениннику разрешалось заниматься до обеда. Конечно, учеба этим детям давалась гораздо легче, чем обычным. Им достаточно было прочитать любой текст, чтобы он отложился у них в голове навсегда, а не зубрить.

Помимо экзаменов учитель придумывал разные шутейные и веселые испытания и проверки их способностей, чтобы таким образом отвлечь от официальной и строгой рутины. Например, ловили большую жабу, один из учеников должен был задержать у неё биение сердца, то есть, ввести в состояние анабиоза, используя свои способности. Другой же должен был вернуть её к жизни. Было у них ещё и такое веселое развлечение: в середину длинного стола клали теннисный шарик, и каждый из стоящих по краям силой взгляда должен был столкнуть его на сторону соперника. В этом соревновании всегда выходил победителем Гео. Против него пробовали становиться даже вдвоём, но и это им не помогало. В этом упражнении не было никакого фокуса или чуда, всё обстояло гораздо проще и поддавалось элементарному объяснению. Все, конечно, слышали о том, что сказанное слово материально. Но оказывается, и мысль, зародившаяся в голове любого человека, имеет материальную основу. Поэтому такой трюк может выполнить почти любой человек. Для этого нужны только большое желание и долгие, упорные тренировки.

Георгий постепенно завоевывал себе авторитет и уважение всех своих товарищей в учебном заведении, который не подвергался сомнению даже учителями. Но кроме таких забавных развлечений были и серьёзные испытания. Например, каждый должен был пройти через длинный коридор огня, используя только свои способности. Кто – силу взгляда, раздвигая пламя, кто – свое энергетическое поле, окружая себя, словно стеклянным колпаком. Не всем удавалось пройти это испытание без ущерба для себя. Случались и подгоревшая одежда, и опалённые волосы. Но вот наступило последнее испытание. Они стояли у построек, в которых находились разные животные. Ребята терялись в догадках, что же придумал для них Учитель. А Учитель ходил перед ними и объяснял.

- Это ваше последнее испытание, пройдёте его и вы свободны до следующего учебного года. Но это испытание необычное, вы не сможете здесь использовать свои качества. Здесь вам нужны будут хладнокровие, смелость, сила духа.

Он остановился, внимательно всех осмотрел.

- Ну что, все готовы? – спросил он. – Первым пойдёт Георгий, остальные остаются здесь.

Учитель завел Гео внутрь помещения, закрыв за собой дверь. Пройдя длинный коридор, они зашли в следующее помещение. Там находился большой просторный вольер, огороженный стальной высокой решёткой.

- Заходи, Георгий, – пригласил его Учитель, слегка подталкивая в спину. Гео переступил порог и зашел в вольер. Всё у него внутри похолодело. Он чувствовал какую-то непонятную опасность. Учитель закрыл за ним решётку.

- Вспомни, Георгий, что я вам говорил. – Гео оглянулся, но учителя уже не было. Он исчез, как будто растворился в воздухе, оставив ученика один на один с неизвестностью.

Гео огляделся вокруг, впереди была каменная стена, в которой находилась железная дверь. «Если я нахожусь за решёткой, да ещё закрытый, – думал Гео, – значит, ко мне кто-то должен выйти вот в эту самую дверь». Не успел он об этом подумать, как дверь с грохотом поднялась, и из проёма выскочил лев. Это был здоровый, мощный зверь, с пышной огромной гривой. Длинные клыки были видны в его открытой пасти. Оглядевшись по сторонам, лев громко зарычал, оглушая Гео своим рёвом. Он как бы показывал, кто здесь настоящий хозяин. Гео непроизвольно попятился и прижался спиной к решётке, чувствуя, как его руки и ноги покрываются холодными мурашками. Лев не спеша направился в его сторону, тряся своей гривой, пытаясь устрашить незваного гостя. Потом неожиданно сделал два больших прыжка, махнул лапой, царапнув когтем по одежде Гео и опрокидывая того на землю. Гео быстро вскочил, понимая, что лежать опасно, соображая, что же делать. Лев снова двинулся к нему, уверенный, что его жертве деться некуда и можно продлить удовольствие, поиграть с ним, как кошка с мышкой.

Георгий уперся спиной в решётку. Всё, пятиться дальше некуда. Нужно что-то делать.

- Стой, – громко крикнул Гео, – выставляя вперёд руки. Зверь остановился от неожиданности. Гео, поймав своим взглядом взгляд льва, стал с ним разговаривать.

- Стой, хорошо, вот хорошо, не нужно нервничать.

Эти слова скорее можно было адресовать Гео, а не зверю. Чего тому нервничать, у него и так всё хорошо. Пускай непрошеный гость выкручивается, если сможет.

Меж тем Гео продолжал пристально смотреть в желтые глаза зверя.

- Успокойся, дружище. Не нужно так рычать, я же твой друг, – уже более спокойно говорил Гео. – Садись, – настойчивее и тверже произнёс он, сделав пару шагов вперёд. Лев перестал рычать, махая своей огромной головой, начал опускать свое мощное тело на заднюю точку. Гео, осмелев, подошёл к зверю, держа впереди руки, продолжая что-то тихо нашёптывать. – Вот молодец, – осмелев, Гео подошёл вплотную, опустил свою руку на большой холодный нос, погладив его. – А теперь ложись, ну же, ложись! – Лев ещё раз рыкнул, но уже без злобы, и послушно опустился, положив свою морду на лапы, искоса поглядывая и, наверное, думая про себя: «Что ж, хорошо, будь по-твоему, посмотрим, что ты будешь делать дальше, всё равно тебе никуда отсюда не деться». Гео опустился рядом и начал трепать льва по гриве. – Молодец, Лева, молодец, не такой уж ты и страшный, как кажешься.

- Я рад за тебя, Георгий, – услышал он голос Учителя, который появился за решёткой так же неожиданно, как и исчез. – Выходи, – сказал он, открывая решетку. – Запомни, Георгий, если ты смог усмирить такого зверя, то с человеком ты справишься и подавно, без проблем. – Он вывел Георгия через другую дверь и сказал: – Жди здесь всех остальных.

Из всей группы мало кому удалось справиться с этим заданием. Те немногие, кто справился, стояли вместе и оживлённо пересказывали свои действия и свои чувства. Тем же, кому не удалось пройти это испытание, сидели и стояли кто где, им было стыдно перед товарищами, им не хотелось ни на кого смотреть и слушать оживлённый гомон. Гео сидел в стороне, он переживал за Бет. Она осталась последней, как она там, справится ли. Это тебе не голубей зернышками кормить, здесь зверюга непредсказуемый. И вот, наконец, вышел Учитель вместе с Бет. Все встали и подошли ближе. Учитель оглядел всех внимательно. Кто чувствовал себя победителем, смело смотрели ему в глаза, другие же боялись поднять голову. Гео, не отрываясь, смотрел на Бет, пытаясь понять, справилась она или нет.

Когда перед ней появился лев, она нисколько не испугалась, а только сильно удивилась, не ожидав увидеть перед собой такого зверя. Лев, как обычно громко зарычал. Обычно в таком случае любой человек приседал от страха, покрывался холодным потом, мурашки у него начинали бегать по спине, и ничего он не мог поделать с этим. Страх перед дикими животными заложен в человеке на генном уровне ещё с древнейших времен. Поэтому, как бы ты ни сопротивлялся, твое подсознание будет делать с тобой то, что считает нужным.

Бет громко выдохнула: «Ух ты, вот это да…» – и без колебаний пошла навстречу зверю. Похоже, она не знала ни про каких своих древних предков, живших в пещерах, ни про какие мурашки на спине. Лев же прорычал, огляделся, принюхался внимательно. Странным, наверное, это показалось ему, он впервые встретил человека, который не испытывал никакого страха перед ним. Он замешкался, не понимая, что ему предпринять – или броситься вперед, или подождать, что же будет делать это хрупкое создание. Бет, не дав опомниться льву, подошла к нему, что-то наговаривая своим звонким голосочком.

- Ух ты, какой красавчик, какой ты важный… – Она нисколько не боясь его, положила свою руку на его морду и начала его гладить. – Вот молодец какой ты, – продолжала она, – бедненький, сидишь за этой решеткой, никто тебя не пожалеет. – Лев сначала присел, успокоился, прислушиваясь к её ласковому голосу. Наклонил свою мохнатую голову ниже, как бы пытаясь потереться об неё и пожаловаться на свою нелегкую судьбу. Уткнулся своим носом в её пушистые волосы, лизнул их. А потом и вовсе развалился перед ней. Она встала на колени перед ним, поглаживая гриву, мощный торс, похлопывая его. Наклонилась ниже, что-то нашептывая ему на ухо. Учитель стоял и наблюдал за ней из-за решётки. Бет даже не замечала его. «На месте этого зверя пожелал бы оказаться любой мужчина, чтобы услышать, что она нашёптывает так нежно, чтобы ощутить на себе прикосновение её ласковых рук», – стоял и думал Учитель.

Все молча и внимательно ждали, что скажет им Учитель.

- Те, кто не прошёл это испытание, не расстраивайтесь, у вас всё впереди. Не каждый взрослый человек пожелал бы оказаться на вашем месте. Ну а те, кто победил в этом единоборстве, могут гордиться собой, но только не зазнаваться. – Потом он подошёл к Бет, с улыбкой посмотрел на неё и сказал:

- Беатрис, что же ты сделала с моим зверем? – Все посмотрели на неё с удивлением, не понимая, что может сделать эта хрупкая девчушка такой зверюге. Учитель продолжал. – Он отказывается подчиняться теперь, как будто требуя, чтобы ты снова пришла к нему. По-моему, ты его просто околдовала. – Вокруг заулыбались, поняв, в чём дело.

- Он мне тоже понравился, – ответила Бет. – Он такой красивый, нежный, мне его стало жалко, что он сидит там один в этой клетке. Можно я буду его иногда навещать?

- Можно, Беатрис, можно, – с улыбкой говорил Учитель. Только после того, как все пройдут это испытание, а то ты сделаешь из него мягкого и пушистого котёнка, да ещё бантик красный ему на гриву повяжешь. – Все засмеялись, даже те, у кого было плохое настроение.

Так и закончился у них этот год обучения.

 

Глава пятая

 

Через полгода пришла зима.

Как-то в субботу Валентина с мужем встали пораньше, несмотря на то что был выходной. Однако, сегодня был её день рождения, и от многочисленных забот и хлопот было не отмахнуться. Она прошла на кухню, поставила чайник, забрякала посудой. Неожиданно раздался звонок в дверь. Она даже вздрогнула – кто бы это мог быть так рано.

- Валюха, – крикнул муж Володя, – сходи открой, я занят. Она накинула шубейку, вышла на улицу. Открыв калитку, увидела перед собой мужчину, явно уже не молодого, с большой сумкой, перекинутой через плечо.

- Здравствуйте, уважаемая, вам заказное письмо, – сказал тот.

- Письмо, – промолвила Валентина, беря его в руки.

- Распишитесь пожалуйста, – протянул ей уведомление и ручку мужчина.

Не задумываясь, расписалась, рассматривая странный конверт.

- С днём рождения вас, милая Валентина Васильевна, – хитро улыбаясь и лукаво щурясь поздравил ее пришелец.

- Спасибо, а вы откуда знаете, что у меня сегодня день рождения? – удивилась хозяйка.

- Мы же почта, мы всё должны знать, – улыбнулся в свои рыжие усы письмоносец. – Мой теплый привет вашему мужу и дочери, и позвольте откланяться. – Произнеся это, он пошёл дальше.

- Конечно, конечно, – кивнула вслед Валентина, вертя конверт в руках. «Странно, это же не телеграмма, где весь текст виден, – подумала она, – откуда он знает, как меня зовут?». – Она вернулась на кухню, не раздеваясь села за стол, всё ещё рассматривая конверт, не решаясь его вскрыть. Большая сургучная печать. Адрес, фамилия – всё правильно. Она подумала, что, может быть, коллеги по работе решили поздравить, но посмотрев в графу отправителя, отказалась от этого предположения. Какая то странная печать, с непонятным шрифтом, слова написаны какими-то иероглифами. Странно, что же это такое, откуда, не понимала она. Наконец вскрыла конверт, достала листок, там были всего две короткие строчки: «Поздравляю с днем рождения!», и подпись – «Гео».

На плите засвистел чайник, она, не слыша его, сидела, разглядывала листок.

- Валюха, выключи же чайник, – крикнул Володя. – Валь, ты что, не слышишь? – забежал он на кухню. Выключив, сел рядом. – Ты чего? – спросил, – Ва-аль…

- А, а, – будто проснувшись, воскликнула она. – Да вот, почтальон принёс заказное письмо, – передала она листок мужу.

Прочитав его, он спросил:

- Кто такой Гео?

- Я не знаю и не понимаю, от кого.

Володя снова уставился в листок, ища в нём, что, возможно, чего-то пропустил.

Они долго сидели молча, глядя на это странное послание.

 

Глава шестая

 

Следующие четыре года сделали воспитанников совсем взрослыми юношами и девушками. Подошло к концу время их обучения.

Учитель повесил на грудь каждому их именные медальоны. Медальоны, которые давали им безграничную силу и возможности в этом мире.

Все они разлетятся в разные края, и начнется для них самостоятельная, непростая, а может, даже и опасная жизнь.

Георгий и Беатрис выпросили разрешение вместе отправиться в первый свой путь.

- Перво-наперво, вы должны быть предельно внимательны, не забывать, что вы, возможно, попадёте под наблюдение людей Марокканца, – напутствовал всех Учитель. -Да не больно-то там веселитесь да резвитесь, знайте во всём меру.

 

Гео и Бет шли по длинной улице большого города. Это был первый день их самостоятельной жизни. Они – такие молодые, красивые, не обремененные никакими трудностями и проблемами – с жадностью вдыхали каждый глоток, пускай даже такого раскалённого городского воздуха. Они как маленькие частички чего-то чистого и светлого, попавшие в чужой поток, который, бурля и перекатываясь, куда-то суетливо всех несёт. Им же не было никаких причин куда-то спешить и торопиться.

Они шли, держась за руки, наслаждаясь тем, что они вместе и никто не может помешать этому. Они никого не замечали, не обращали внимание на спешащих суетливых людей. Жизнь виделась им в ярких радужных тонах.

Любовь любовью, но голод – не тётка. Они нашли тихое, уютное летнее кафе. Устроившись подальше, они заказали незатейливый обед. И пока не насытились, ни о чём серьёзном не говорили, перебрасываясь лишь незначительными фразами. Закончив с трапезой, они спокойно сидели, развалившись в креслах, смотрели на речной канал, по которому сновали катера, катая отдыхающих людей. Вставать и куда-то идти уже не хотелось.

- Послушай, Гео, мы уже больше полдня ходим просто так. Посмотри, сколько людей, у которых мрачные, грустные лица, а ведь, может, у кого-нибудь случилась беда или горе, кому-то требуется помощь. Мы совсем об этом не думали. Гуляем в своё удовольствие.

- При всем уважении к миру, сегодня я не в силах обращать внимание на кого-либо, кроме тебя. Это первый у нас с тобой самостоятельный день, первый день, когда мы вместе и никто нам не мешает.

Конечно, Бет это было приятно слышать, но всё же у неё было рабочее настроение. Это хорошо понимал Гео.

- Да, Бет, мрачно ответил он. Помнишь, Учитель нам говорил, что больше всего людей, которым требуется помощь, возле больниц или на вокзалах. Вон видишь, впереди вокзал, давай туда зайдём, посмотрим.

Сначала они прошли на перрон, где люди суетились, кто-то спешил на поезд, неуклюже бежал по перрону с большими сумками. Кто-то суетился, отыскивая нужный вагон прибывшего поезда, видимо, встречая родственников или близких людей. Среди этого постоянного гама и шума раздавались крики, возгласы, происходили крепкие объятия, поцелуи, сверкали радостные улыбки, бежали слёзы.

Не спеша пройдясь по перрону, посмотрев, как прибывают поезда, электрички, понаблюдав за людьми, Бет и Гео пошли в зал ожидания и к билетным кассам. Всё для них было интересно и ново. Они с любопытством смотрели по сторонам.

- Давай присядем, – предложила Бет. – Посмотри вон туда, – показала она ему, – видишь сидят мужчина и женщина с вещами. – Гео взглянул в ту сторону. Бет была права, у них что-то случилось. Женщина плакала чуть ли не навзрыд. Она старалась сдерживаться, но это у неё с трудом получалось. Она вытирала слезы платком, что-то взахлеб говорила мужчине, по-видимому, это был её муж. Он держал её за руку, пытался успокоить, что-то ей говорил, хотя это явно не приносило никакой пользы, да он и сам, по-видимому, не верил в то, что говорил.

- Ты посиди здесь пока, – сказала Бет, – а я подойду к ним, поговорю.

Она встала и уверенно пошла в их сторону. Подошла, присела возле женщины.

- Извините, пожалуйста, что я заговорила с вами, нам кажется, у вас случилось что-то неприятное, если бы вы рассказали, мы, возможно, помогли бы вам.

Женщина перестала всхлипывать, сказала неожиданной незнакомке: «Девушка, милая, ну как вы можете нам помочь, мы уже всё предприняли и всё без толку, вы ведь не волшебница».

- И всё же, попробуйте объяснить, вдруг мы поможем, – перебила её Бет.

Женщина подумала немного и спросила: «А кто это мы?»

- Я и мой спутник, – ответила Бет, показав рукой в сторону, где сидел Гео. Тот увидел, что на него смотрят, и кивнул головой.

Женщина начала рассказывать.

- Мы приехали сюда утром с мужем и с дочкой, ей семь лет всего. Оставили её здесь с вещами, сказали никуда не отлучаться, сами пошли за билетами, нам нужно было дальше ехать. Наверное, полчаса нас не было. Пришли и вот… дочери нет. Мы начали её искать, но всё без толку. Начали спрашивать людей, которые были здесь рядом. Одни сказали, будто бы цыгане сюда подходили, но точно ничего не видели. Мы и сами видели цыган, когда сюда пришли, они стояли вон там, она махнула рукой в сторону. Мы побежали в милицию, а там сказали – ждите, может, сама куда-нибудь убежала. Хотя конечно объявили по громкой связи, но что толку. – Она замолчала.

Бет посмотрела на Гео, тот встал и пошёл к ним. Ему не надо было что-то рассказывать, он всё понимал по губам на расстоянии. Он подошёл, поздоровался.

- Меня зовут Георгий, – представился он. – А вас как? – обратился к мужчине.

- Валерий, – ответил тот.

- Валерий, можно вас? – Тот встал. Гео подхватил его под руку и повёл в сторону. – Мы можем вам помочь, я знаю, где ваша дочь. Вы должны отправиться со мной прямо сейчас. – Они шли на выход. Валерий посмотрел на Георгия удивлённо. Гео чувствовал этот взгляд.

- Я вас понимаю, Валерий, – заговорил Гео. – У вас большие сомнения насчёт нас… Кто мы такие, откуда взялись, и не мы ли похитили вашу дочь, а теперь будем требовать выкуп за неё. Будь я на вашем месте, я точно так же размышлял бы. Но поверьте мне, в жизни могут встретиться люди, которые в силах помочь. А впрочем, у вас все равно нет никаких других шансов найти свою дочь, поэтому доверьтесь мне, вам ничего другого не остаётся. – Они вышли из вокзала. Гео повёл Валерия в сторону, наугад, присматривая подходящее место.

- Вы правы, вашу дочь похитили цыгане. Она уже далеко за городом. Поэтому мы не поедем на электричке и даже на такси, а доберёмся туда другим путём. – Гео приглядел подходящее место, где не было людей. Взял Валерия за руку, сказал: «Закройте глаза и не открывайте их, пока я не разрешу, и ничего не бойтесь». Валерию ничего не оставалось, как только выполнять странные просьбы Георгия. Он закрыл глаза и через какое-то мгновение стал ощущать удивительные вещи, происходящие с ним. Он хотел незаметно приоткрыть глаза, но не смог этого сделать, как будто его веки были приклеены. Земля под его ногами начала исчезать, он не чувствовал её и с испугом сжал руку Георгия. Ещё мгновение, и ему показалось, что они полетели, помчались с большой скоростью, только ветер обдувал лицо. Это продолжалось недолго, вскоре он почувствовал под ногами твердую почву. – Можешь открыть глаза, – разрешил Гео. Валерий с удивлением огляделся. Они находились на окраине какого-то поселка. Города и в помине не было.

- Да, мы далеко от города, – сказал Гео, предупредив его вопрос. Он осмотрелся: – Нам туда. – Они зашли в посёлок. Гео шёл уверенно. – Тебе лучше подождать здесь, – показал он Валерию на скамейку у какого-то дома, – не беспокойся, я скоро буду. – Сам же направился дальше. Подошёл к нужному дому. Это был большой, просторный дом. Таких домов в посёлке больше не наблюдалось. Возле дома стояло много машин, были и старенькие, побитые, а были и шикарные, большие. В таких машинах сидели водители, ожидая своих хозяев. Дверь во двор была открыта, потому что в этот день у ворот было много людей, одни уезжали, другие приезжали. Гео уверенно прошёл через двор до крыльца. Во дворе стояли мужчины, кто курил, кто просто прислонился к стене. Да, это были цыгане.

- Хозяин у себя? – спросил Гео, хотя и без того знал, что тот в доме. Пока те, что разглядывали незнакомца, думали, что ему ответить, Гео открыл дверь и вошёл в дом. Комната, в которой находился хозяин и его приближённые, была просторная, светлая, оформлена с излишним изыском. Хозяин сидел за большим крепким столом в большом, мягком кресле. Один из находившихся здесь же мужчин быстро поднялся, пытаясь преградить дорогу вошедшему. Гео легким движением руки остановил его намерения, повелевая сесть на место. Прошёл прямо к столу, за которым восседал хозяин. Гео взял свободный стул, сел рядом, положив руки на стол, ничего не говоря, направил свой взгляд на хозяина.

Это был пожилой мужчина с поседевшими волосами, изрезанным глубокими морщинами лицом. Он сидел, держа в одной руке дымящуюся сигару, в другой – бокал с вином. Он спокойно смотрел на неожиданного посетителя, ни о чём не беспокоясь. «Кто он такой? – думал цыган. – Может быть, безголовый наглец, осмелившийся сюда прийти, а может сумасшедший. – Так он сидел и изучал своим пронзительным взглядом незнакомца. Цыган обладал в некотором смысле даже гипнозом, и никто не решался смотреть ему в глаза долго, а этот юноша на удивление спокойно смотрел на него, не испытывая никакого неудобства для себя.

- Меня зовут Георгий, – наконец сказал он. – Но мои друзья называют меня просто Гео, как вам больше нравится. – Цыган что-то хотел сказать, но Гео его перебил. – Я знаю, кто вы, хотя мы с вами не знакомы. Вас зовут Будим, вы один из немногих баронов цыганского народа. – У хозяина от удивления глаза чуть расширились, но он старался не показывать виду, он умел себя держать в разных ситуациях достойно. Однако Гео видел его насквозь.

- Кто ты, юноша? – наконец спросил цыган. – Наверное у тебя есть веские причины, в противном случае тебе не стоило бы здесь появляться и беспокоить меня, – не отрывая от Гео взгляда, произнёс Будим.

- Конечно, барон, у меня к вам серьёзное дело, не ждущее отлагательств.

Барон посидел, подумал, взял бокал вина, сделал глоток, пыхнул сигарой и после этого сделал небрежный знак рукой, предлагая присутствующим оставить их наедине. Все без возражений вышли. – Я слушаю тебя, молодой человек.

- Я уважительно отношусь к сединам пожилых людей, я преклоняюсь перед их жизненным опытом. Таким как вы много чего пришлось испытать на себе. Вы испытывали радость, горе, боль утраты близких людей. В вашем возрасте люди начинают задумываться о последних минутах своей жизни. Если есть у них грехи, то они пытаются их искупить, покаяться. Хотя бы стараются не совершать новых. Но почему же вы не пытаетесь так поступать, а берёте на себя новые грехи, которые вам могут и не проститься, и не сможете вы их замолить, – Гео замолчал. Будим с удивлением уставился на Георгия.

- О чем это вы, молодой человек? Вы пришли проповеди читать, но у меня нет времени их слушать. Нельзя ли покороче и без вступления.

- Можно и покороче, – ответил Гео. Сегодня в городе, на вокзале, ваши люди украли семилетнюю девочку. Её отец находится здесь неподалёку. Мать же всё ещё на вокзале, убитая горем и залитая горькими слезами. Она не может сдвинуться с места, ожидая свою дочь. Что вы скажете на это?

Барону не удалось скрыть своего удивления. Все эти слова прозвучали так неожиданно, как снежный ком на голову. Он даже забыл вынуть сигару изо рта. Медленно поднялся из-за стола, сигару небрежно бросил в пепельницу. Подошёл к окну, заложив руки за спину. Гео не торопил его с ответом. Потом барон быстро сел в кресло, положил локти на стол, наклонился вперёд к Гео и заговорил.

- Ты, видимо, на самом деле сумасшедший. Я не знаю, как ты узнал, что девочка у нас, но ты хоть на мгновение задумывался, что можешь не уйти отсюда живым.

- Я пришёл не для того, чтобы просить тебя вернуть девочку, я её так и так заберу, хочешь ты этого или нет. Я хочу достучаться до твоей души, я вижу, что она у тебя затемнена, что её давит большое горе, из-за которого ты приносишь горе другим. Одумайся, барон, посмотри на свои седые волосы.

Тот обхватил голову руками, стараясь, видимо, что-то в себе переломить. Потом встал, достал из шкафа бутылку коньяка, выплеснул из бокала недопитое вино прямо на пол, налил полный фужер, залпом выпил, налил снова, взял новую сигару. Закурил её и заговорил.

- Есть у меня внук, мальчик десяти лет он мой единственный наследник. Родители его погибли в аварии, остались одни дочери, да внучки. Внук заболел примерно год назад, его пытались лечить разные знахари да колдуны, только толку никакого. Он начал чахнуть на глазах. Нашли в Москве лучших врачей, светил, держали его долго в больнице, но всё без результата, только и смогли диагноз поставить – рак крови у него. Повёз я его за границу, кучу денег заплатил этим бездарям. В итоге они сказали, что сделать уже ничего нельзя, недолго он продержится. Делали ему какое-то облучение, но только хуже стало. Места себе не нахожу. А тут узнал, есть один шаман, тоже из наших, из цыган, в Европе живёт. Ну, послал я за ним, привезли его, посмотрел он моего внука и сказал, мол, душа у него совсем слабая, совсем обессилел он. Вот и предложил этот шаман поить моего внука кровью здорового ребенка. А что мне оставалось, чёрт бы всех побрал, я совсем голову потерял.

Гео выждал некоторое время, сказал: «Отдайте мне девочку, и я вылечу вашего внука, поставлю его на ноги».

И тут Будим взорвался:

- Послушай, парень, ты что, совсем чокнутый, – закричал он так, что в комнату заскочил один из его людей. Будим что-то крикнул ему на своем языке, махнул рукой и тот исчез ещё быстрее, чем появился. – Я тебе только что объяснял, что никто ему не смог помочь, а ты кто такой, бог что ли.

Гео спокойно, не обращая внимание на крик, протянул руку, взял фужер с коньяком и поставил на середину стола. Цыган удивлённо смотрел на Гео, не понимая, что тот собирается делать. Гео провёл рукой над фужером, и коньяк вспыхнул голубым пламенем. Глаза у барона расширились от удивления. Но Гео на этом не остановился, он обхватил руками фужер, пламя погасло. Подержав так руки некоторое время, убрал их, поднял фужер кверху, перевернул его, и из него выпала ледышка, она попрыгала на столе и остановилась перед бароном. Тот от увиденного оцепенел, потом осторожно взял эту ледышку двумя пальцами, посмотрел сквозь неё на свет, понюхал и положил на место. – Поверь мне, Будим, – спокойно сказал Гео.

Тот поднялся молча из-за стола, походил по комнате, в глубоких размышлениях, остановился перед Георгием. – Я не знаю, кто ты и не буду об этом спрашивать, но я вижу, ты хороший человек, и я тебе почему-то верю. – Будим громко захлопал в ладоши, что-то закричал гортанным голосом, тотчас же в комнату влетел мужчина, подошёл к барону, получил какое-то распоряжение, быстро удалился. – Садись, Георгий, – показывая на стул, сказал Будим. – Все будет хорошо.

Минут через пять дверь открылась, и в комнату вошёл тот же человек, ведя за руку миленькую девчушку. Оставив её у дверей, он молча удалился. Девочка молчала, уставившись на мужчин своими круглыми, испуганными глазами. Она не понимала, где она, зачем она здесь, где её родители, ещё немного и она бы расплакалась.

Гео улыбнулся ей широко и ласково, спросил:

- Как тебя зовут, девочка.

- Анютка, – дрожащим голосом ответила та.

- Подойди ко мне, Анютка, не бойся, я друг твоего папы и я пришёл за тобой, он находится рядом, на улице, и мы сейчас пойдём к нему. – Она медленно подошла. Он взял из вазы самый крупный и красивый персик, протянул ей.

- Спасибо, – тихо произнесла она. Он взял её за руку, поднялся. – Я отведу девочку к отцу и сразу же вернусь, – сказал Гео Будиму. Они повернулись и пошли к двери.

- Подождите, – сказал им вслед старый цыган. Он подошёл, снимая на ходу с шеи золотую цепочку, на которой висел дорогой крестик с драгоценными камнями. Он наклонился, надел на шею девочки цепочку. – Передай это матери. – Потом обратился к Гео:

- Я не заслуживаю прощения, горе застлало мой старый разум. А крестик пусть бережёт её всю жизнь, идите.

Валерий не мог спокойно усидеть на месте. Он ходил возле скамейки, глядя в сторону, куда ушёл Гео, и наконец увидел того с девочкой за руку, побежал навстречу.

Анютка тоже бросилась к нему. Отец подхватил её, поднял кверху и прижал к себе. Гео подошёл к ним молча, наблюдая эту картину. Валерий опустил дочку, обнял Георгия.

- Спасибо, я так благодарен, – только и смог сказать он.

- Валерий, вы побудьте здесь ещё немного, подождите меня, – освободился Гео из объятий. – У меня ещё одно дело здесь, я скоро приду. – И он пошёл обратно.

- Бет, ты меня слышишь, – мысленно обратился Гео к своей подруге. – У нас всё хорошо, девочка с отцом, с ней всё в порядке. В течение часа прибудем.

Бет с женщиной сидели всё там же. Мать Анютки уже не плакала, она сидела молча, уставившись в одну точку. Бет дотронулась до её руки, сказала ей, что её девочка уже нашлась и скоро будут здесь. Та с удивлением посмотрела на Бет.

- А вы как знаете?

- Ну, у меня хорошо развита интуиция, – первое, что пришло ей в голову, сказала Бет.

- Если бы так, если бы так, Анютка моя бедная, – шептала женщина.

Гео вернулся в тот же дом, Будим встретил его, провёл на второй этаж. Они зашли в комнату, где лежал мальчик. Она была затемнена, окна закрывали плотные шторы, по-видимому, яркий свет мешал мальчику. Гео подошёл к кровати, сел на стул рядом. Цыган отошёл, не в силах смотреть на внука, сел в кресло, откинулся назад, подперев кулаком голову.

Мальчик был очень плох, это было понятно каждому, кто его видел. В таком состоянии он не прожил бы и недели. Гео достал из-под рубашки свой медальон, взял его в руку, другую руку положил на лоб мальчика. Голова у того была без волос – следы больничного лечения. Глаза он уже не открывал, не было сил. Гео закрыл свои глаза, сосредотачиваясь, что-то шепча себе под нос, с кем-то разговаривал. Так продолжалось несколько минут. Убрал медальон обратно, двумя руками начал водить над больным, как бы равномерно распределяя энергию, которую он ввел в ребенка, по всему телу. Вот он остановил руки над головой мальчика, прошептал ещё что-то и убрал их. Цыган сидел в углу и наблюдал за Георгием, моля своих богов, чтобы его внук выжил. И тут мальчик открыл глаза. Это был взгляд не больного, измождённого тяжелой болезнью, а удивлённого человека, который проснулся и увидел пред собой чужое лицо.

- Кто вы? – спросил он.

- Меня зовут Георгий, я друг твоего дедушки, а значит и твой. Я пришёл помочь тебе справиться с болезнью.

- А где дедушка?

- Он здесь, – повернул голову Гео.

Будим подскочил в кресле и мгновенно оказался перед кроватью внука. Опустился на одно колено перед ним, взял его хилую ручонку в свою руку: «Ты открыл глаза, молодец, это хорошо. Что у тебя болит, дорогой мой?»

- Все хорошо, дедушка, ничего не болит, только сил нету.

Гео не стал мешать им, повернулся к двери, там стоял всё тот же прежний мужчина. Гео подозвал его к себе:

- Слушай, друг, нужно принести банку с хорошей, чистой водой. – Тот кивнул головой и молча вышел. Через некоторое время вновь зашёл, неся в обеих руках по банке, и поставил их на стол. Гео с улыбкой посмотрел на него.

- Слушай, дорогой, – ответил на его улыбку человек, – зачем банку, да, пусть две банки будет, воды много, зачем для ребёнка жалеть, пускай пьёт на здоровье.

- Хорошо, друг. – Гео сделал какие-то движения над банками, налил в стакан, приподнял голову мальчика, тот выпил, с удовольствием вздохнул. – Поите его этой водой, и скоро он встанет на ноги. Ну а мне нужно идти, меня там ждут. Будим проводил его до ворот. Обнял Гео молча. – Спасибо тебе, Георгий. Тебя мне, наверное, Бог послал. Ты для меня теперь самый родной, самый близкий человек. Ты мне внука воскресил, ты меня уберёг от страшного поступка.

- Я не прощаюсь с тобой, Будим, – перебил его Гео, – недели через две я навещу вас, нужно будет посмотреть ещё мальчика. До встречи. До свидания, друг, – попрощался Гео и с тем человеком, который стоял рядом.

- Приходи, дорогой, будем ждать, – ответил тот.

 

- Ну, вот и я. Теперь обратно, к маме, – посмотрел Гео на девочку, та радостно закивала головой.

Бет с женщиной сидели всё там же, никуда не отлучаясь. Первой их увидела Бет. Она заулыбалась, глаза её весело засветились. Девочка побежала, крича: «Мама, мама…» Та услышав ее, бросилась к дочери. Обняла ее, встала перед ней на колени. И стояла так, по щекам её текли слезы – слезы счастья. Мать заметила на дочке цепочку с крестиком, взяла его в руку, вопросительно посмотрела на мужчин.

Гео начал объяснять, что тот, у кого была девочка, просил передать, что он раскаивается, он целует ей руку стоя на коленях, он просит прощения, если это возможно.

 

Гео и Бет шли дальше по улице, держась за руки. День заканчивался. Они были счастливы, что первый их день не прошёл зря, они помогли людям.

- Давай купим мороженое, – предложил Гео. – Ты жди меня здесь, я сейчас. – И он пошёл через улицу, к киоску на другой стороне. Бет стояла, разглядывала витрины и прохожих. Неожиданно к ней подбежал мальчик со слезами на глазах и затараторил: «Помогите, пожалуйста, помогите, я не знаю, что делать. Там бабушка у меня упала, мы шли домой и с ней стало плохо, она упала, у неё сердце больное».

- Где она у тебя, покажи, – встрепенулась Бет.  Он схватил её за руку и потащил куда-то за угол в арку между домами. – Вот здесь, за углом, рядом, – тащил её парень. На асфальте лежала женщина, рядом валялась её сумочка. Бет подбежала, нагнулась. Та одной рукой держалась за сердце и что-то шептала губами.

- Что вы говорите, я не слышу, – ещё ниже нагнулась Бет. Её медальон выскользнул из-под блузки и повис на шнурке. Женщина резко схватилась за него рукой, а во второй руке непонятно откуда взялся нож. Она быстро резанула им по шнурку и отбросила медальон далеко в сторону. В этот момент на Бет набросили какое-то покрывало, сильно сжали её и потащили. Она только и успела крикнуть: «Гео!» – и всё в глазах у неё померкло.

Гео взял мороженое и в этот момент услышал голос Бет. Он обернулся, её не было на месте.

- Бет! – бросая мороженое под ноги, крикнул он и побежал через дорогу, уворачиваясь от проезжающих машин. – Бет, где ты? Он не чувствовал её. Если её увезли в машине, то её уже не найти. Он побежал в арку. Пробежав под ней, он остановился. Куда же дальше? На асфальте под ногами валялся обрезанный шнурок, а в стороне и сам медальон. Все его попытки найти Бет были безуспешны. Она потеряна окончательно. Гео ничего не оставалось, как срочно возвращаться в храм к Учителю.

 

Учитель сидел в своём кресле, молча выслушал все его объяснения, ни разу не перебив. Гео закончил, и понурив голову, молча стоял, в руке держал бечевку и срезанный медальон Бет. Учитель поднялся, взял Гео за руку: «Пошли, посмотрим, как всё было», – и повел его к стене, где совершил руками нужные манипуляции. Перед ними постепенно появилось живое изображение. Гео увидел себя, как он стоит у киоска, вот увидел Бет, к ней подбежал какой-то мальчик и за руку потянул в арку. Гео затаил дыхание, наблюдая за всем этим со стороны. Вот Бет нагнулась над женщиной… В общем, дальше всё произошло так, как мы уже знаем.

Они закончили смотреть, экран исчез.

- Что же теперь делать, где искать Бет? – выговорил Гео.

- Отвечу сначала на твой второй вопрос, – отозвался Учитель. – Искать её уже нигде не надо.

- Как это, не надо, почему?

- Она находится у Марокканца. Кроме него, никто бы не посмел похитить Бет.

- Но если это были прислужники Марокканца, как они смогли срезать её медальон, ведь они не могут не только прикоснуться к нему, но и близко подойти.

- Это были обычные люди.

- Но почему же они работают на Марокканца?

- Могут быть разные варианты. Их могли обольстить, подкупить, наконец, просто запугать. Марокканец мастер на разные хитрости и выдумки.

- Но как же мы теперь сможем забрать Бет у него?

- Об этом не беспокойся, это я возьму на себя, я с ним умею договариваться. Но, – сделал паузу Учитель и о чём-то задумался, – существует одно но, которое очень важно и значимо. Беатрис мы сможем забрать, только если она сама не скажет Марокканцу «да». Если же она уступит ему и даст своё согласие, то для нас будет потеряна навсегда.

- Какое согласие она может ему дать, – не понимал Гео.

- Согласие работать на него и подчиняться ему.

- Но Бет никогда не согласится на него работать, я её хорошо знаю, – с возмущением сказал Гео.

- Я тебе верю, Георгий, и её я тоже хорошо знаю, но вы ещё молоды и не опытны, а Марокканец может уговаривать и добиваться своего, поверь мне. Будем надеяться, что Беатрис не сдастся, пока нам ничего не остается. Скоро прибудет Ардалион, и вы с ним вдвоем отправитесь к Марокканцу, лишь бы не было поздно.

 

Глава седьмая

 

Они ступили на землю, это даже землей нельзя было назвать, песок и камни, полностью безжизненная холмистая местность.

- Вон видишь ту скалу, – показал рукой в сторону Ардалион, – там и есть вход в подземное царство Марокканца. Ну что, тронулись, – надвинув шляпу ниже на лоб, закрываясь от палящего солнца, Ардалион первый шагнул в нужном направлении. Хоть и казалась, что скала близко, но они шли уже час, а расстояние не уменьшилось.

- Разве люди не догадываются, что существует этот подземный мир, и он совсем рядом, только протяни руку, и вот он, этот вход, совсем под боком, – размышлял вслух Гео.

- Простым смертным знать это не дано. Но вот догадываться они догадываются, ещё как догадываются. Без этого никак нельзя, – объяснял Ардалион.

- Почему же нужно, чтобы люди догадывались?

- Нужно, Гео, нужно, ещё как нужно. Люди должны понимать, чувствовать на уровне подсознания, что где-то существует такой вот подземный ад, куда попадут их души после смерти. За грехи и преступления их души будут вечно томиться в страшных муках, и не будет им никогда прощения за содеянное на земле. Всё на земле живёт и сохраняется только благодаря тому, что постоянно находится в какой-то опасности, ощущает какую-то тревогу за свою жизнь, за свою дальнейшею судьбу. Любой верующий человек, в какого бы бога он ни веровал, старается жить по канонам своей религии, старается не нарушать её заповеди. Ты думаешь, почему он так поступает?

- Ну, наверное, из-за любви к своему богу.

- Любовь это хорошо, только она не может быть сдерживающим фактором. Страх – вот что человека заставляет быть праведным. Только такая угроза заставляет человека вести себя порядочно, не делать глупостей, обдумывать каждый свой шаг. Ты даже представить не можешь, что бы творилось на земле, если бы человек не нёс никакого наказания, никакой кары за содеянное. Да всё человечество уничтожило бы себя уже давно, и остались бы мы с тобой без работы. И такая подсказка людям специально дана, чтобы не расслаблялись слишком-то. У каждого народа есть свои древние легенды и поверия о загробной жизни. Что такое рай и ад и кто туда попадает. Ты же сам это изучал, знаешь. Там, конечно, много чего лишнего написано, специально, чтобы запутать людей, чтобы они не смогли разобраться, где правда, а где вымысел, хоть и правдивый. Это было сделано с одной целью – заронить в их души зерно страха, чтобы оно не давало жить успокоенно и беспечно, чтобы они постоянно ощущали над своей головой дамоклов меч. – Ардалион неожиданно остановился. Гео подошёл к нему, посмотрел вперёд, увидеть, что заставило его замолчать.

- Вот этот последний холм, взберёмся на него, там и скала, пошли.

Поднявшись на холм, они в удивлении остановились, впереди на шикарном кресле сидел сам хозяин этих земель, хозяин этой скалы – Марокканец. Он был, как всегда, в элегантном, белом костюме, в шляпе и со своей любимой тросточкой, с которой он, похоже, никогда не расставался. Он сидел в своём кресле абсолютно беспечно, закинув ногу на ногу и ковыряясь в песке тросточкой. Можно было подумать, что он сидит не посреди безжизненной пустыни, а где-нибудь на средиземноморском побережье, под тенью большой пальмы, наслаждаясь свежим морским воздухом и вслушиваясь в монотонные, успокаивающие звуки набегавших на берег морских волн. Посмотрев друг на друга, Ардалион и Гео уверенно двинулись вперёд.

- Ох, какие гости у меня, – соскочив со своего кресла и широко разведя руки, как будто намереваясь их обнять и расцеловать, радостно воскликнул Марокканец. А ваш шеф мне сообщил, что вы направились ко мне. Вот сижу, жду и жду вас, а вас всё нет и нет, я уж подумал, может, у вас рейсовый автобус отменили, или вы заблудились в пустыне без компаса, – и он громко рассмеялся своей шутке, которая ему очень понравилась. – А что, Ардалион, может, мне и в самом деле поставить вокруг указатели и написать на них «Вход в подземное царство»? Неплохая идея, если мне организовать сюда экскурсионные туры, разослать во все края гидов, пускай они набирают в группы туристов и везут сюда. Ха-ха-ха, – продолжал смеяться он. – А если на путёвках написать, что из подземелья не возвращается каждый третий человек. Как ты думаешь, Ардалион, – сквозь смех спрашивал он, – найдутся ли желающие?

- Найдутся, Марокканец, найдутся, сколько угодно. Разные – обкурившиеся, обколотые… Их приедёт сюда столько, что твой подземный муравейник разбежится так скоро, что замучаешься собирать после свои душонки.

- Да, – уже тише сказал Марокканец, убирая с лица улыбку, – сколько тебя знаю, никак не могу понять, когда ты шутишь, когда говоришь серьёзно. Ну что ж, господа, не смею больше вас задерживать, прошу за мной. – Он повернулся и быстро пошёл, поигрывая тросточкой.

Ардалион хлопнул рукой Гео по спине, как бы приглашая следовать за хозяином, и они пошли. Марокканец уже подходил к скале, не сбавляя хода. Гео с интересом смотрел, куда это он идёт, ведь там нет никакой двери. Но тот, не останавливаясь ни на мгновение, прошёл прямо в скалу и растворился. Гео удивленно уставился на своего спутника, Ардалион крепко взял его за руку: – Не останавливайся, а то застрянешь, – только и промолвил он, и они вошли в скалу следом за хозяином и оказались в просторном, довольно высоком округлом гроте. Вдоль стен по кругу проходила площадка, огороженная каменным парапетом. Взглянув за него, Гео поразился той глубине, которая открылась ему.

- Прошу за мной, – крикнул Марокканец, спускаясь по винтовой каменной лестнице, проходящей вдоль стен. Сюда и не попадал естественный свет, и не было нигде ни фонарей и ни факелов, но воздух как будто излучал свечение.

Из этого глубокого колодца тянуло холодом, сыростью, клочками поднимался вверх слабый туман. И слышался постоянный, монотонный шум, то ли от множества упрятанных там душ, то ли стонала сама земля. Наконец они достигли самого дна зловещего царства. Отсюда, с этого места расходились тоннели в разные стороны. Они пошли следом за Марокканцем по самому большому. Шли недолго и наконец вышли… О… что предстало перед их взором. На этом месте нужно остановиться, выдержать некоторую паузу, чтобы собрать вместе все чувства и эмоции под контроль своего разума…

И так, что же предстало их взору? Это был огромнейший тоннель, без начало и конца. Если представить тоннель подземного метро, то этот, где они оказались, был в десятки раз шире, и дальняя сторона была чуть видна, скрываясь за каким-то туманом или непонятной темнотой, похожей на живую массу чего-то, постоянно находящегося в движении. Точно так же и высота потрясала воображение. Но самое удивительное было в том, что здесь протекала широкая река, чёрная, непроглядная. Гео стоял и не смел шелохнуться.

- Смотри, смотри, Георгий, когда ещё придется тебе здесь побывать, – поучал Ардалион. – Это и есть река забвения. Души погибших, которые попали на ту сторону реки, навсегда остаются там и терпят постоянные мучения за свою жизнь на земле.

Они замолчали, пораженные всем увиденным. Только эхом разносился над водой скрип уключин от переплывающей на тот берег лодки.

 

Даже отсюда было видно, как на той стороне реки, из темноты, подходили к берегу измученные души умерших с искажёнными от постоянных страданий лицами. Протягивали к ним руки, как бы прося избавить их от вечных страданий. Следом за ними выбегали ужасные чудовища, нанося по ним удары палками, плетьми, отгоняя их от берега вглубь страшного мрака.

- Что за тени видны на том берегу? И какие-то чудовища бегают за ними.

- Это не тени, – начал объяснять Георгию Ардалион, – это и есть людские души, которым не суждено уже никогда вернуться. У каждой души, может быть, своя судьба. Кто-то заслуживает сожаления и скорби, а кто-то по заслугам своим попал сюда.

- В чем же различие между ними?

- Теперь здесь различия для них нет, все они несут одно наказание и муку. Вот на земле, при жизни, все они были разные. Души одних попали сюда из-за своего паскудного и скотского поведения по отношению к тем людям, которые их окружали. Поэтому к таким не стоит относиться с жалостью и сожалением, они этого  заслужили. У других судьба могла быть иной, и они могли бы избежать этой участи.

- И что же с ними произошло, почему их души оказались здесь?

- Все очень просто. Близкие родственники этих несчастных после их кончины не захотели или поленились помянуть их добрым словом в последний раз. По этой причине эти души и оказались здесь.

- Только из-за этого?

- Да, некоторые правила и законы на земле очень жесткие, и их нельзя исправить. Просто людям нужно их знать, не нарушать и придерживаться.

- А что же это за чудовищные создания там бегают, откуда они взялись, на земле таких нет.

- Совершенно верно, на земле таких быть не может. Это плод больного, нездорового, воспаленного сознания людей. Любые гадости, рождённые в мозгу человека, здесь воплощаются в таких вот монстров. Ты же знаешь, Георгий, что мысль материальна, вот, пожалуйста – это лучший, наглядный пример.

Недалеко от них стоял Марокканец и любовался своим загробным миром. Ему доставляло большое удовольствие наблюдать за впечатлением, которое производит на впервые оказавшегося здесь человека, этот мир. Он стоял и терпеливо ждал своих гостей. Торопиться ему было некуда.

- Не расстраивайся, Георгий, – продолжал Ардалион, – не всё так плохо. Мысли у людей бывают разные, и не только плохие, – он кивнул в сторону другого берега. – Лучшие мысли людей – доброжелательные, приветливые, – тоже материализуются. Они перевоплощаются в маленьких ангелочков, которые порхают там, в небесах, на своих крылышках, радуют небесных жителей, которые впоследствии и становятся теми самыми ангелами-хранителями людей, если, конечно, человек этого заслуживает. А наша с тобой миссия смотреть за всем этим, поддерживать равновесие, соблюдать золотую середину.

- Пойдём, Георгий, нам нужно спешить за Марокканцем, не будем испытывать его терпение. Мы ничем не можем им помочь, это не наш мир, мы здесь чужаки, – Ардалион крепко взял Гео за локоть и повел его.

Да, расслабляться, давать чувствам победить себя было нельзя, нужно думать о Бет. Где она, что с ней. Марокканец шёл быстро, по-прежнему помахивая своей тросточкой. Ему явно нравилась вся эта загробная обстановка. Наконец он остановился напротив одного тоннеля, повернулся к своим спутникам, которые немного отстали.

- Вот, господа, мы и пришли. Здесь вы найдёте свою Бет, можете её забрать, – махнул он рукой в сторону. У Гео замерло сердце, наконец-то он увидит её.

- Ты, Георгий, иди, найдешь Беатрис и выходите наружу, – сказал Ардалион, – а нам ещё надо побеседовать, не так ли? – посмотрел он на Марокканца.

Ардалион, останавливаясь, не грубо, но твёрдо взял за руку Марокканца, посмотрел на него внимательно. Тот стоял, широко улыбаясь, будучи в полном удовлетворении от происходящего.

- Ты что, не понимаешь, что ты сделал?!

- Интересно, а что это я такое сделал? – продолжал улыбаться Марокканец, накручивая при этом свою тросточку.

- Зачем ты тронул девушку Георгия. Если ты ещё не знаешь, то я довожу до твоего сведения, что Гео у нас считается одним из самых перспективных и сильных. Он с каждым днём становится всё сильнее и сильнее. Пройдёт ещё немного времени, и я не смогу сдерживать его в желаниях. Я не смогу водить его за собой за руку, как сейчас. И если его злоба и обида на тебя не пройдёт, то я не советовал бы тебе встречаться на его пути.

Марокканец всё ещё крутил тросточку и продолжал улыбаться, но глаза его уже не улыбались, выдавая некую растерянность.

- Ты разве не помнишь историю человечества, – продолжал Ардалион, – во всех бедах и несчастьях на земле были замешаны женщины. Вспомни Троянскую войну, город Иллион был разрушен и ушёл в небытие из-за женщины. Геракл был убит женщиной, если не сказать больше – собственной женой. Мне ещё продолжить? Вспомни же, кто кинул яблоко раздора. Ты совершил непростительную ошибку. Мы с таким трудом создавали это равновесие. Война никому не нужна. Ты расшатал лодку, в которой мы все находимся. Ты необдуманно ударил по одной из чаш этих весов.

Тросточка в руках Марокканца остановилась, улыбка исчезла. Он, наконец, о чем-то задумался.

- Послушай, Ардалион, а может ты… это… – и он покрутил в воздухе рукой.

- Нет, и даже не проси, я не стану обращаться с твоей просьбой к Учителю. Он вряд ли сейчас будет добр к тебе. Расхлёбывай сам.

Ардалион поправил на груди свой извечный плащ-накидку, с которым никогда не расставался, давая понять этим, что разговор закончен. Кивнул Марокканцу слегка головой, ведь они находились в его владениях, а хозяина нужно уважать. Повернулся и быстро пошёл восвояси.

Марокканец сделал шаг, второй за ним, протянул вперёд руку, приоткрыл рот, намереваясь что-то произнести, но так и остался стоять, понимая, что все его слова бесполезны.

 

Пройдя по тоннелю, Гео подошёл к огромной, просторной пещере. Методы воздействия у Марокканца на своих пленников были одни и те же и не менялись уже несколько тысячелетий. Менять их не было никакой необходимости, были они просты, но очень эффективны. Никто из пленников не мог здесь долго находиться, и наступало время, когда они сдавались и присягали на верность хозяину этих застенков.

В пещере, где он оказался, было гораздо светлее, пол покрывал ковер из настоящей живой травы. Со стен спускались вьющиеся растения. Сверху струился небольшой водопад из чистой, родниковой воды. И самое удивительное, что над головой было ясное, голубое небо, с проплывающими в нём светлыми облаками. Да, не зря говорил Учитель про Марокканца, что тот способен на всякие ухищрения, было чему подивиться. Вокруг росли фруктовые деревья, яблоки, груши, персики, рос виноградник со спелыми гроздьями. Среди деревьев летали разные пичужки, весело щебетали и прыгали по веткам. В общем, настоящий райский уголок в этом подземелье. Но только заходил пленник в это райское место, трава под его ногами исчезала, и ступал он по голым сырым камням. Если он подходил к ручью напиться, вода тут же пересыхала. Если он хотел сорвать спелый фрукт с дерева, ветки высоко поднимались, не даваясь в руки. Вот так намаявшись, пленнику приходилось ложиться на голые камни в окружении этого изобилия. Но это было ещё не всё. Из стен появлялись души умерших родственников пленника, они протягивали к нему руки, умоляя согласиться на предложение хозяина, чтобы прекратились их мучения. Следом за ними выскакивали страшные чудовища, которые загоняли их плетьми и палками обратно. Всё это на себе испытала Бет. Она лежала под деревьями на голых камнях, свернувшись калачиком, подложив под голову руки. Гео подошел, опустился на колени, погладил её нежно по волосам.

- Бет, дорогая моя, это я, Гео, Бет, ты слышишь, открой глаза, – шептал он. Она продолжала находиться в забытьи. Он приподнял её голову. – Бет открой глаза, – громче заговорил он. Вот её ресницы слегка дрогнули, губы ожили, и глаза открылись. Сначала она смотрела отсутствующим взглядом, но потом в глазах у неё зажглись огоньки, губы тронула улыбка, она прошептала: «Гео, это на самом деле ты или мне снится?»

- Бет, дорогая моя, милая, это на самом деле я, мы пришли за тобой с Ардалионом, и сейчас я тебя выведу отсюда, – он приподнял её, посадил. Отцепил от пояса фляжку с водой, дал ей попить.

- Сколько я здесь находилась? – спросила Бет.

- Двое суток.

- Всего двое суток? – переспросила Бет. – А мне показалось, что я здесь уже несколько месяцев.

- Да, наш знакомый Марокканец мастер на все эти трюки. Ты можешь встать? – Она поднялась, и он, крепко придерживая, повел её. Наконец-то они вышли на белый свет. Какое это счастье. Они подняли головы кверху, посмотрели на солнце. И пусть оно палит нещадно, и пусть под ногами одни камни и горячий песок, и пусть вместо красивых, порхающих бабочек одни скорпионы под ногами. Они были рады уже и этому.

Отошли от скалы подальше, сели на большой камень в ожидании Ардалиона. Гео нежно обнял Бет, и так они сидели.

- Когда ты там со мной заговорил, – начала Бет, – мне показалось, что я слышу это во сне и так не хотела просыпаться, чтобы не оборвался твой голос. А когда открыла глаза, увидела тебя, думала – на самом деле это ты или опять обман. Чего только я не насмотрелась там, – и она сильней прижалась к нему. – А ты помнишь, что ты там мне говорил, а? – Она хитро посмотрела на него. Гео, в свою очередь, удивлённо взглянул на неё, задумался, куда это она клонит. – Ну что, забыл уже? – продолжала она. Его непонимание постепенно сменилось на скупую улыбку.

- Я тебе и сейчас повторю: ты для меня самая дорогая и любимая, – и он нежно поцеловал её около ушка в висок. Она обернулась, посмотрела на него блестящими от слёз глазами, провела рукой по его густым волосам и вдруг вскликнула:

- Ой, это что же, у тебя же седые волосы появились, старичок ты мой.

- Ну и что, пускай, главное ты теперь со мной, – и он крепко прижал её к себе.

- Ну что, молодёжь, я вижу, у вас всё уже хорошо. – Они обернулись, за их спиной стоял Ардалион. – Отправимся к себе, или вы желаете ещё здесь погулять? – с улыбкой спросил он.

- Нет уж, домой, – воскликнули они вместе.

 

Глава восьмая

 

Уже почти месяц находилась Бет среди гор, в прекрасной, спокойной долине, в храме, таком родном ей с детства. Часто навещал её Гео, выбирая краткие мгновения между поручениями Учителя. Вот и сейчас сидели они вместе на своём любимом камне, тесно прижавшись друг к другу, наслаждаясь полным спокойствием и любуясь просторной, зелёной долиной, раскинувшейся перед ними. Учитель дал Беатрис возможность отдохнуть, восстановиться после страшных для нее дней. Он стоял на ступеньках храма и смотрел на своих любимых воспитанников. Нет, нельзя надолго разлучать эти два влюбленных сердца.

Вечером Гео зашёл к Учителю.

- Проходи, Георгий, проходи, присаживайся, – пригласил Учитель, удобно устраиваясь в своем кресле.

- Учитель, – начал Гео, – мне нужно вернуться в тот город, где мы были с Бет. Я обещал одним людям навестить их через две недели, а прошёл уже месяц.

- Знаю, Георгий, знаю, у тебя там, похоже, крестник появился. Что ж, если обещал, конечно, надо навестить, слово нужно держать.

- Учитель, я бы хотел взять с собой Бет, мне кажется, она здесь уже засиделась, ей надо развеяться, окунуться в реальную жизнь.

- Ты с ней уже разговаривал?

- Ещё нет, Учитель, но думаю, она будет рада.

- Конечно, рада, с тобой она хоть куда отправится, – с тонкой иронией ответил тот.

Гео опустил глаза.

- Хорошо, Гео, я не против, только будьте внимательны.

- Мы постараемся, Учитель.

 

Они появились там, где месяц назад Гео был с Валерием.

- Давай присядем, – предложил Гео, – посидим немного, смотри какая природа, красота.

- Ты волнуешься, – поняла его Бет.

- Да, чуть-чуть, я об этом мальчишке постоянно думал, ведь ещё немного и он бы умер. Этого не понимал даже сам Будим. Он для меня теперь как младший брат. А Будим как отец, может быть потому, что мы с тобой никогда не знали родителей. – Бет нежно положила свою руку ему на плечо. Они пошли по улице.

- Вон видишь тот большой дом, – показывал рукой Гео. – Когда они подошли совсем близко, ворота открылись и из них вышел старый цыган со своими людьми. Он вышел на дорогу и встал, поджидая Гео и его спутницу.

- Здравствуй, Георгий.

- Здравствуй, Будим, – поприветствовали они друг друга и крепко обнялись.

- Как я рад, что ты пришёл, Георгий, как я рад. Я знал, что ты придёшь, обязательно придёшь.

- Познакомься, Будим, это Беатрис, моя девушка.

- Беатрис, какое красивое имя, здравствуй, милая девушка. – Он и её обнял и расцеловал в обе щёки, неуклюже прижимаясь своей седой щетиной. – Как я рад вас видеть. Ты знаешь, кто для меня Георгий? Он для меня как родной брат. Ты знаешь, милая, что он для меня сделал? – продолжал Будим. – Да я готов ему в ноги поклониться…

Пока Будим разговаривал с Бет, Гео подошёл к стоявшим рядом людям.

- Здравствуй, друг, – подал руку Гео уже знакомому человеку.

- Здравствуй, дорогой, здравствуй, – обхватил тот руку Гео своими двумя руками, тряся её, не отпуская и говоря: «Как хорошо, что ты пришёл. Мой хозяин совсем извёлся, всё около окна стоит, всё говорит: почему он не идёт, где же он. Ну, теперь он успокоится, всё будет хорошо».

- А где же мальчик? – спросил Гео.

- Сейчас прибежит, за ним послали, где-то бегает с друзьями.

Из ворот выскочил Руслан – так звали парнишку. Постоял, посмотрел и пошёл к ним.

- Здравствуй, Георгий, – поздоровался он, подавая руку, как взрослый взрослому.

- Здравствуй, малыш, – потрепал его по голове Гео. По голове, на которой пробивался колючий ёжик волос. Мальчик был ещё заметно худ, но видно было, что он быстро поправляется. Поговорив с Гео, он вопросительно посмотрел на Бет. Даже своим детским умом он понимал, что это не просто девушка, это была очень красивая девушка. На некоторое время он замер, не зная, что делать, внимательно разглядывая её, даже приоткрыл рот.

- Здравствуй, – первая поздоровалась Бет, заметив его замешательство. – Меня зовут Беатрис, а тебя как? – протягивая ей руку, он назвал себя.

- Ну а теперь, гости дорогие, прошу всех в дом. – И Будим повел всех за собой. Из ближайших домов выходили люди посмотреть на человека, который вытащил умирающего ребенка почти из самой могилы. Все надеялись увидеть какого-нибудь седого старца, и они очень удивлялись, что это был совсем ещё молодой человек.

Но больше всех удивлялись медики, когда Будим привёз своего внука показать лечащим врачам. Они, конечно, подумали, что мальчик умер и нужна справка на захоронение. Они, как полагается, начали его успокаивать, говорить, что пока не в силах человечества излечить такие заболевания. Они бы ещё много чего говорили в своё оправдание, но цыган встал, не дослушав их, открыл дверь и позвал кого-то. И каково же было их удивление, когда в кабинет вошёл тот самый умиравший мальчик. Они не могли в это поверить. Разум официальной медицины отказывался воспринимать этот факт. Будим зарекся посещать теперь все эти государственные учреждения раз и навсегда.

 

Таких дорогих и уважаемых гостей Будим не хотел отпускать раньше, чем через три дня. Много чего было им рассказано и вспомнено. Много чего было в его длинной и непростой жизни. Гостей же своих расспросами он не донимал, понимал, что человек, когда захочет, сам расскажет, если же не говорит много, значит есть на то причина. Он и не обижался за это.

Время пришло прощаться. Гео и Бет попрощались со всеми в доме. Будим провожал гостей за ворота.

- Я вот что тебе хочу сказать, Георгий, я бы тебе всё отдал за то, что ты для меня сделал, но я знаю, что ты ничего не возьмёшь, вы не такие люди. Но я бы постарался выполнить твоё пожелание или просьбу какую-нибудь, пока я способен ещё на что-то. Ты скажи только, Георгий, не оставляй меня в своих должниках, это для меня будет очень тяжело.

- Спасибо, Будим, и не обижайся, нам на самом деле ничего от тебя не надо, мы не нуждаемся ни в золоте, ни в богатстве. Но просьба у меня к тебе тогда будет.

- Говори, говори, Георгий, я постараюсь выполнить.

- Скажи своим людям, чтобы они не похищали больше детей, а если у вас есть такие, верните их родителям.

- Хорошо, Георгий, я разберусь с этим, я обещаю. Но всё же я хочу подарить вам на память от меня вот что, – и он достал из кармана коробочку, – вот этот перстень. – Достал его, положил себе на ладонь. – Это наш фамильный перстень, он передаётся от женщины к женщине.

- А почему же ты, Будим, не передашь его своей дочери, – перебил его Гео.

- Я рад бы так сделать, да моя дочь – не тот человек, который должен носить этот перстень. – Он поднял бережно руку Беатрис, надел ей на палец перстень, закрыл её руку сверху своей ладонью, продолжил:

- Уважь старика, прими это от меня, носи его, – и поцеловал её. – Я когда увидел тебя, я понял, мне бог послал тебя, дочка, – так назвал он её.

- Ну, а к тебе, Георгий, у меня тоже будет просьба. Выполнишь?

- Конечно, Будим, выполню.

- Вот и хорошо, я не сомневался. Видишь ли, не доживу я, пока внук станет взрослым. Отца у него нет, и деда не будет. А когда придёт пора ему жениться, на свадьбе должен быть отец, иначе нельзя. Вот я и хочу, Георгий, чтобы ты был ему за отца в тот день.

- Я сделаю, Будим, как ты просишь, но может ты об этом рано…

- Нет, Георгий, – перебил его цыган, – я знаю, я чувствую. Устал я жить, устал. Жизнь меня к земле уже пригибает. Может это грехи меня так давят. Я надеюсь на тебя, – и он крепко обнял Георгия. – А теперь идите, идите…

 

Глава девятая

 

Благополучно прошло ещё три года. Гео совсем возмужал, превратился в уверенного молодого человека, знающего себе цену. Как-то его вызвал к себе Учитель.

- Тебе нужно отправиться в город, где живёт твоя семья. Понаблюдаешь за ними со стороны, поможешь, чем сможешь, – наставлял Учитель. – Сестра твоя вступает во взрослую жизнь, у ней могут возникнуть трудности, поможешь ей справиться с ними. Только не открывайся им. Ты меня понял, Георгий?

- Да, Учитель, – радостно ответил Гео. «Ну наконец-то, – думал он, – смогу увидеть родных и даже, возможно, поговорить с ними».

- Можешь отправляться сразу же, как соберёшься.

Гео нашёл дом своих родителей довольно быстро. Дом, который он много раз видел в монастыре на живом экране. Дом, который стал для него уже почти родным.

Он устроился через дорогу на скамеечке, надел чёрные очки и стал ждать. Было ещё рано, люди начали выходить из домов, направляясь на работу. Наконец открылись двери дома, за которым он наблюдал. Гео весь напрягся, он впервые очутился так близко к своим родным. Из ворот вышли его родители. Они сразу обратили внимание на странного парня, который смотрел в их сторону. Любой чужой человек здесь сразу же привлекал взгляды, если вёл себя в чём-то необычно.

- Володя, – обратилась жена к своему мужу, – ты заметил, там парень какой-то сидит и смотрит в нашу сторону.

- Заметил, конечно, ну и что, может, он к кому-то из соседей пришёл, ждёт, что здесь такого? А может, он к нашей Катюхе пришёл? А вдруг это жених её будущий? Сидит, ждет, когда мы уйдём, – начал заводить Валентину своими шутками муж.

- Ну, ты скажешь тоже, – она не удержалась и обернулась. – Слушай, Володь, он в нашу сторону смотрит, – перешла на шёпот Валентина. – Странный какой-то, в чёрных очках, как шпион.

- Ну, точно, к нашей Катюхе, вот увидишь. Вечером спросишь, – смеялся над женой Володя. – У тебя как, кстати, дела на работе-то?

- Плохо, Володь, из-за этого нового начальника придётся, наверное, уходить, а куда, даже не представляю, всю жизнь на одном месте проработала.

Гео сидел, понурив голову… «Когда же у него появится возможность подойти, поцеловать маму, обняться с отцом, поговорить с ними? Но нет, приходится таиться». Он продолжал ждать сестру: лето, каникулы у школьников и студентов, рано они не встают. Время шло медленно. Но вот снова открылась дверь дома, и вышла его сестренка Катя. Это была стройная, симпатичная девушка, в чём-то сильно похожая на мать. Он даже снял очки, чтобы лучше рассмотреть её. Она тоже заметила его, – «это что ещё за тип там сидит и пялится на неё?» Парень встал и не спеша пошёл в ту же сторону, что и она, только по другой стороне улицы. Катя заметила его снова, когда на остановке ждала автобус. Он остановился чуть поодаль, наблюдая за ней. «Да, на неё приятно посмотреть», – он даже засиял от счастья, что у него есть такая сестрёнка.

Она чувствовала на себе пристальный взгляд. «Вот увязался, – думала она, – а если он зайдёт с ней в салон, как тогда от него отделаться?» Она быстро заскочила в подошедший автобус, встала на заднюю площадку и стала наблюдать за молодым человеком. Он подошёл к автобусу ближе, снял очки и стал откровенно смотреть на нее, слегка улыбаясь. Он не собирался заходить в автобус, что ж, это уже лучше. У Кати поднялось настроение, она хотела даже показать ему на прощание язык из озорства, но сдержалась, с интересом разглядывая незнакомца. «А он совсем даже ничего, – думала Катя, – высокий, стройный, чернявый, мужественное лицо. Такие нравятся девушкам, и он, наверняка, об этом знает, вон как смотрит уверенно». Автобус поехал, и ей стало немного жаль, что она, возможно, не увидит его больше. Она еле сдержалась, чтобы не помахать ему рукой. Но мысли её быстро переключились на другие дела. Она ехала в институт, узнать результаты своих вступительных экзаменов. «Что же будет?» – с волнением и даже со страхом думала она.

На площади перед институтом было много народу. Кто-то откровенно радовался своим результатами, кто-то наоборот, был очень расстроен, а у некоторых были и слёзы на глазах.

Хотя Катя шла уверенно, не сбавляя хода, но сердце у неё в груди сильно забилось, ноги стали какими-то ватными. Она протолкнулась сквозь толпу к стенду со списками, начала внимательно смотреть сверху вниз, ища свою фамилию. Прошла середину, опускаясь взглядом, надеясь все же увидеть себя в списке. Оставалось несколько строчек, все нет и нет. Она надеялась, может быть в последней строчке… Внутри у неё всё оборвалось… Она оцепенела, все её надежды рухнули в один момент. Может, пропустила? Пробежала глазами снова, всё впустую, чудес не бывает.

Катя вышла из толпы полностью убитая, подошла к окну, постояла. А может, смотрела не тот список? Она снова пробилась сквозь толпу, просмотрела все списки внимательно, но ничего не изменилось.

Она вышла на улицу расстроенная, шла, никого не замечая, и вдруг рядом услышала: «Здравствуй, Катя!» Перед ней стоял тот самый незнакомец. Она стояла и плохо что соображала. «Как же он меня нашел, ведь он остался на остановке, наверное, он ехал на машине за автобусом», – думала она.

- Меня зовут Георгий, – представился парень.

- А мы что, знакомы? – ответила она не очень ласково. У неё явно не было никакого настроения разговаривать с кем бы то ни было. – Кстати, – наконец-то до неё дошло, – откуда это ты, Георгий, знаешь, как меня зовут?! – с вызовом спросила она.

Этот вопрос явно застал его врасплох.

- А- а- а, – замычал, придумывая, что же ответить, он. – А я у барбоса вашего спросил, он мне и ответил, – произнёс Гео первое, что пришло в голову.

- Так значит, ты за мной следил от самого дома,- наступала Катя.

- Да я в общем-то не следил, я просто искал возможность с тобой познакомиться.

- Слушай, Георгий, ты извини, но ты выбрал не самый лучший момент для этого. – Она намеревалась пройти мимо, но он решительно и в то же время нежно подхватил её под руку.

- Я вижу, ты сильно чем-то расстроена? – он вопросительно посмотрел на неё.

Катя тяжело вздохнула:

- Я завалила экзамены, – и отвернувшись, замолчала.

- Ты знаешь, у меня сегодня хорошее настроение и я загадал, что кто первый со мной заговорит, у того сбудется любое желание, – сказал Гео.

- Ну, ты впрямь как добрая фея из той сказки, только я в чудеса давно не верю.

- А может, я добрый волшебник, который приносит людям счастье.

- Слушай, Георгий, не морочь мне голову, у меня на самом деле нет никакого настроения для шуток, – грустно ответила Катя. Он всё ещё держал её за руку.

- А может, ты плохо смотрела? – уже серьезно сказал Гео.

- Ну как плохо, я три раза проверила.

- А давай вместе ещё раз посмотрим, – не унимался Гео, – и кстати, если ты будешь в списках, обещай мне, что погуляешь со мной сегодня по городу.

- Обещаю, обещаю, да хоть три дня, только этого всё равно не будет.

Не говоря больше ни слова, он потащил её обратно. У неё же не было сил противиться, и она безропотно последовала за ним.

- Ну давай иди, смотри, – сказал ей Гео, а сам остался у окна, сложил руки на груди и сделал беспечный вид. Катя начала нехотя протискиваться сквозь толпу, думая, ну что ей там смотреть, ничего нового не увидит, зачем послушалась. Спокойным взглядом без всяких ожиданий начала скользить сверху вниз. Дошла до последней строки и… нет, не может быть, там была её фамилия. А может не её – уже не верила Катя. Однако, и фамилия правильно написана, и её инициалы. «Значит, дописали, пока я была на улице, – подумала Катерина. – Точно дописали», – как же она сразу не поняла, цвет пасты-то другой.

Ой, мамочки, – она выскочила из толпы, готовая завизжать от радости, подбежала к Георгию, захлопала в ладошки, запрыгала перед ним. Пока ещё не в состоянии что-либо путное сказать, от радости бросилась ему на шею, готовая его расцеловать, но быстро одумавшись, отступила, схватилась за щёки, вся сияя от счастья, и тут её наконец-то прорвало, она заговорила быстро, взахлёб, прихлопывая в ладошки: «Ты представляешь, моя фамилия внизу, самая последняя, но ведь её там не было, я точно уверена, я не могла её пропустить, наверное, они после дописали, когда я вышла. А если бы я не вернулась, что бы было? – слова вылетали из неё безостановочно, как из пулемёта.

Гео стоял, хитро улыбался, кивал ей и поддакивал, – конечно, наверное, может быть… Он опять взял её под руку, вывел на улицу, хотя она ничего не замечала, продолжая выплескивать свои чувства и эмоции. Он нашёл свободную скамейку, посадил её, сам сел рядом, продолжая слушать. Когда она успокоилась, спросил: «Ну что, студентка, ты на кого хоть будешь обучаться?»

- Ой, конечно, я же не сказала даже, я буду учиться на журналистку. Ох, что бы было, если бы я не вернулась посмотреть, даже боюсь представить. Как я тебе благодарна, Георгий.

Ну, не стоит благодарностей, достаточно будет одного поцелуя и он опустил голову к ней поближе. Она бы с удовольствием его расцеловала, но всё же сдержалась, как-то не удобно было целоваться с человеком, которого знаешь не более получаса.

- Знаешь, давай я с тобой просто погуляю, как и обещала.

- Хорошо, – ответил Гео, ничуть не обидевшись. – Ты мне, кстати, обещала три дня, если помнишь.

- Да я с тобой хоть до конца лета буду гулять, ох, ты мне так помог.

- Здесь нет моей помощи, – скромно заметил Гео. – Если бы сегодня ты не узнала, то позвонили домой, сообщили бы.

- А у нас нет телефона.

- Ну, тогда извещение бы прислали, вот и всё.

- Все равно я тебе очень благодарна и готова сейчас же выполнить своё обещание.

- Хорошо, идём, – согласился Гео. – Кстати, до конца лета я не смогу гулять,- с грустью сказал он, – завтра меня здесь уже не будет.

- Ты куда-то уезжаешь? – с грустью спросила Катя.

- Я в вашем городе в командировке, сделаю свои дела и уеду. – Её настроение явно ухудшилось. Они вышли с площади и пошли по улице. Вдруг Катя остановилась, как будто во что-то упёрлась. Гео посмотрел на неё, пытаясь понять, что случилось. Поймав её взгляд, он посмотрел в ту же сторону. Перед ними стояла компания молодых людей.

- Здорово, Катюха, – произнёс самый здоровый из парней.

Гео не надо было много времени, чтобы определить, что за люди стоят перед ними, особенно этот верзила. Видимо, матушка природа не пожалела своих сил, чтобы создать такое чудо, только вот для головы у неё уже ничего не осталось и впопыхах получилось то, что получилось. Вот значит, о каких трудностях предупреждал его Учитель. От этого монстра можно ожидать чего угодно. Его нужно убирать из окружения сестры, и чтобы больше никогда ей не показывался.

Звали детину Витя Сундуков – в простонародье просто Сундук. Прозвище прилипло к нему ещё в детском возрасте, и так накрепко, что даже мать иногда так его называла. Достаточно было одного прозвища, чтобы охарактеризовать этого человека. Они очень хорошо дополняли друг друга и составляли одно целое, по отдельности они не смогли бы существовать.

Те учителя, которым пришлось заниматься его обучением, в процессе быстрого взросления маленького монстра, начинали понимать, а не сделали ли они самую большую и непоправимую ошибку в своей жизни, выбрав себе эту профессию – обучать детей.

Когда закончилось воспитание и формальное обучение, перед Сундуком открылась дверь в самостоятельную, взрослую жизнь. Переступив порог, он вздохнул полной грудью воздух свободы. Но недолго радовался и куролесил, попал в широко расставленные крепкие руки нашей доблестной Российской армии.

А после дембеля впервые за свою жизнь задумался, как быть теперь. Но думать-то не умел. И сколотил возле себя из подростков компанию. И начал приспосабливаться к окружающей среде. Вот с таким вот кадром столкнулись Гео и Катя.

- Чего тебе надо, Сундуков, я же сказала в прошлый раз, что не хочу тебя видеть. А может, ты пришёл узнать, сдал ли вступительные экзамены в институт? – съязвила Катя. Но Сундуку явно не по силам было оценить реплику. Он обернулся, взглянул на своих приспешников, чего это она заливает.

- Слушай, ты чего тут несёшь, и вообще, это ещё что за гусь с тобой? Скажи ему, чтобы проваливал, пока ему не накостыляли. – Дружки стояли вокруг него и ухмылялись, поплевывая семечки по сторонам.

«Пора браться за дело», – подумал Гео.

- Вот что, Сундуков, – обратился к нему Гео, – пойдем-ка в сторону, поговорим.

Тот замер, видимо не сразу сообразил, что это к нему обращаются.

- А чего мне отходить, у меня от корешей секретов нет, говори здесь.

- Зато у меня есть. Если я при всех скажу, тебе же стыдно будет потом перед ними, а того гляди, и уважать перестанут. Тебе это надо? – Гео подошёл, похлопал по плечу. -Пойдем, Витя, пойдем. – Тот подумал мгновение, развернулся, и они пошли в сторону от дороги, за кусты.

- Ну, ты чё, а? – сразу начал Сундук, надеясь подавить соперника. – Я бы тебе и там всё сказал. Вот что, фраер, я не знаю, кто ты такой и откуда здесь взялся, я тебе последний раз предлагаю, вали по-хорошему, а то я тебе… – Дальше Гео не стал выслушивать, он положил руку на грудь Вите, и тот сразу замолк, как будто выдернули радио из розетки. Сундуку показалось, что у него внутри пережали невидимой рукой все его легкие. Он не мог вздохнуть, хотел схватиться руками за шею, расстегнуть рубашку, но руки не слушались, мелко задрожали. Открыв широко рот, он пытался заглотнуть воздуха, глаза широко раскрылись, готовые вылезти из орбит, губы начали синеть. Ему казалось, что он умрёт тут же, стоя. Гео убрал руку. Тот глубоко задышал, жадно хватая ртом воздух, схватился руками за горло, с ужасом глядя на этого странного парня.

- Вот что, Витя, – сказал Гео, поправляя тому рубашку на груди, – слушай меня внимательно и молчи, а иначе я раздавлю тебя, как букашку. Ты хотел узнать, кто я такой? Я брат Кати, старший брат. Ты понял!?

- Какой ещё брат, – с удивлением уставился на него Сундук, у неё никогда не было брата.

- Ты прав, Витя, раньше не было, а сейчас есть, с сегодняшнего дня. И чтоб я тебя больше не видел возле моей сестры, – Гео хлопнул его по плечу.

- Понял, чё ж не понять, конечно.

- И вот что я тебе ещё хочу сказать, хватит тебе глупостями заниматься, устроился бы работать, например, на завод. Твоей матери трудно, поди, такого бугая кормить. И выбрось из головы разные глупости.

- Ты о чём это, – начал приходить в себя Сундук.

- А куда собирались вы сегодня ночью, может расскажешь, хочешь, я покажу тебе, что будет с тобой, если не послушаешь меня, – и Гео опять положил на его грудь руку. У того сердце от страха забилось, в глазах всё потемнело и в его мозгу начали возникать какие-то картинки, потом они побежали всё быстрей и быстрей, как киноплёнка. И вот он чётко увидел: он заходит со своими шпанёнками в ларёк, он ударяет продавщицу, та падает на пол, они спешно вытаскивают деньги, сгребают сигареты, бутылки в сумку, вот он видит себя в камере на нарах, видит, как ведут его в наручниках из зала суда, видит себя уже на зоне, идущим в колонне таких же мрачных и понурых заключённых. Одеты все в фуфайки, шагают по грязи под проливным дождём.

Он очнулся, в страхе уставился на Гео, облизывая пересохшие губы.

- Это, что это, что это такое было? – затараторил Сундук с испугом.

- Это с тобой будет, Витя, если вы пойдёте сегодня ночью туда, – объяснил ему Гео. – А теперь шагай, – Гео махнул рукой в сторону. – Или тебе показать ещё что-нибудь?

- Нет уж, не надо, – Сундук попятился, потом быстро пошёл, несколько обернувшись.

Гео вернулся к Кате, где всё ещё стояли подростки. Те с недоумением смотрели на него: чего это он сказал такого, что Сундук умчался, как заяц, через кусты и даже к ним не подошёл.

- Вот что, парни, с этой минуты ваша шайка расформировывается, ваш главарь сложил с себя свои полномочия, теперь все вы свободны и шагайте-ка лучше по домам. Пойдём, Катя, – он подхватил её под руку и повёл мимо стоящих с разинутыми ртами подростков.

Катя сначала молчала, потом с интересом посмотрела на него.

- Что же ты ему сказал, что он так быстро скрылся?

- Ну что я ему мог сказать? – с неохотой начал объяснять Гео. – Что нехорошо так вести себя с людьми и что шёл бы он лучше маме помогать. Он послушался, и вот, ты видела сама, ушёл. – Гео развёл руки, как бы говоря, что и так всё ясно. Катя не стала больше ни о чём спрашивать, поняв, что Георгий ничего нового не добавит.

Они шли молча, Катя думала о своём спутнике, и не могла объяснить, что она чувствует, хотя уже понимала – он нравится ей как человек, как друг, как, может быть, даже как старший брат. Ей было легко и хорошо. Она пошла бы с ним, не спрашивая, хоть куда. Гео улыбался, поглядывая на свою сестрёнку, он прекрасно понимал, какие чувства и эмоции одолевают её.

- Послушай, Катюш, а расскажи мне о себе, о своей семье, мне интересно узнать, какие родители у такой прелестной девушки.

- Так уж и прелестной, – быстро возразила Катя. – А может, я злая кошка, и ты ещё не знаешь, какие у меня острые коготки.

- Ты совсем не такая, ты на себя наговариваешь. Я человека сразу вижу, какой он, на это мне времени много не надо.

- Значит, я не злая кошка.

- Конечно, – продолжал Гео, – ты добрая, нежная, хотя ответить правильно ты можешь, в этом я убедился и ещё мне кажется, ты немного одинока.

Катя задумалась, ответила: «Может быть. Родители на работе, решают постоянно свои проблемы, а я одна в доме, поговорить не с кем. Вот если бы у меня был старший брат, он, наверное, был бы такой, как ты, – она посмотрела на Гео.

- Почему, если бы был, – переспросил её Гео.

И она начала рассказывать ему, как умер только что родившийся мальчик – первый сын её родителей, а потом неожиданно куда-то исчез, как переживали родители, особенно мама. После этого странного случая они долго не хотели снова заводить ребенка.

Гео, слушая рассказ Кати, с трудом сдерживал в себе эмоции, только желваки ходили на скулах. А потом и вовсе отвернулся в сторону, чтобы не заметила сестрёнка его переживаний.

Катя продолжала рассказывать о родителях. Потом о себе.

- А если бы я не поступила, представляешь, что было бы дома. На меня родители так надеялись. Я так не хотела их расстраивать.

- Послушай, ты посиди пока здесь, я сейчас, вскоре приду. – Он заскочил в стеклянную дверь какого-то магазина. Она даже не стала смотреть, куда он убежал, так устала. С удовольствием села, скинула туфли, вытянула ноги. «Пора уже домой», – подумала она. Вот и Георгий появился, присел рядом, держа в руке маленький пакетик.

- Послушай, Катя, – как-то взволнованно продолжил он прерванный разговор, – я уже говорил, что должен уехать, и может, мы долго теперь не увидимся. Ты, кстати, ни о чём меня не спрашивала, да в общем-то и рассказывать особо не о чем. У меня ведь нет никого, воспитывался я с самого раннего возраста не в семье, как другие дети. И всю свою жизнь мечтал о том, чтобы у меня была такая вот сестрёнка, как ты. И я хочу сделать тебе небольшой подарок, как младшей сестрёнке от старшего брата. – Он достал бархатную коробочку, открыл её, поднёс ближе к Кате.

У неё даже сердце замерло, она никогда не держала в руках такую красоту. В коробочке лежали колечко и две серёжки.

- Ой, Георгий, – она внимательно рассматривала украшения, боясь прикоснуться к ним руками, – но я не могу взять, это же очень дорого.

- Пойми Катюша, – начал объяснять ей Гео, – это колечко ни к чему тебя не обязывает, прими этот подарок, как от брата. Ты же сама говорила, что жалеешь, что у тебя нет брата. Он достал колечко, взял её руку и надел его ей на палец.

Ей ничего не оставалось, как смириться. Она даже не заметила, как у неё в уголках глаз навернулись слёзы.

Погуляв ещё немного, он проводил её до дома. Подошли к воротам. Во дворе залаял пёс. Судя по голосу, это был здоровый барбос.

- А вот с ним ты меня ещё не познакомила, – и он взялся за ручку ворот.

- Стой, ты куда, он же тебя съест, – с испугом Катя схватить его за руку.

- Ну что ты, у такой милой хозяйки не может быть злой собаки, – с улыбкой ответил ей Гео. И решительно зашёл во двор. У Кати даже слов не нашлось, только и успела подумать, что сейчас произойдёт. Пес увидел незнакомца, который так уверенно ступил на его территорию. И сначала опешил, но потом бросился без предупреждения. Гео выставил вперёд обе руки, упершись взглядом в злые зрачки собаки.

- Стоять, вот хорошо, я же твой друг. Зачем на меня бросаться? Сидеть! – приказал ему рукой Гео.

Катя стояла у открытых ворот, замерев от страха и удивления. Такого она никак не ожидала. Чтобы их пёс вёл себя как ручной щенок?! Барбос уселся, завилял хвостом, Гео начал трепать его по лохматой голове, чесать за ушами, гладить по шее.

- Ну-ка, ложись, – показал ему рукой Гео, – тот послушно развалился, подставляя свой живот.

Катерина стояла потрясённая, она не переставала удивляться Георгию. Их пес, который и воробья не пустит на двор, разлёгся спокойно перед незнакомым человеком.

- Ну всё, всё, хватит, – разговаривал с ним Гео, – вставай. – Тот вскочил, виляя хвостом, поднялся во весь рост, положил лапы на плечи Гео и хотел лизнуть его. – Но, но, вот этого не надо, иди, целуй лучше свою хозяйку, – и он сбросил лапы со своих плеч. Ну, вот мы и подружились, теперь я могу заходить сюда спокойно. А ты меня пустишь? – спросил Гео у Кати.

Она только закивала головой, всё ещё не находя слов.

- Ну, мне пора, – он торопился уйти, чтобы не встретиться лицом к лицу с родителями. Он пока не был к этому готов.

- Ты ещё придешь? – наконец спросила она, уже не стесняясь своих чувств.

- Я постараюсь зайти перед отъездом. – Он поцеловал её в щёку и быстро вышел.

Катя поднялась к себе в комнату, легла на кровать не раздеваясь, уставшая, но счастливая и быстро уснула.

Проснулась, когда родители уже пришли домой. Она спустилась, зашла на кухню:

- Привет, родители.

Они прекратили разговор, ожидая, что скажет им дочь. А Катя, понимая, чего они от неё ждут и чувствуя их пристальный взгляд, специально затягивала паузу. Она налила себе чай в бокал, села за стол, подвинула вазу с печеньем. Сидела, хрумкала эти сухие печешки, швыркая горячий чай.

- Послушайте, родители, я что, сегодня должна есть сухое печенье, а где же обещанный мне самый большой и вкусный торт, или вы так безразличны к своему единственному ребенку, – выпалила залпом Катя.

- Так… ты это… значит… – первая осторожно начала мама, – Катюша, неужели ты поступила?

- Мама, ну почему обязательно «неужели»? Взяла и поступила, без всякого «неужели».

- Ой, доченька, – подошла к ней мать, крепко обняла и поцеловала. Отец тоже подошёл, скупо погладил дочь по плечу и поздравил. Они сели за стол радостные и стали смотреть на свою дочь.

- Ну, вы даёте, я сижу тут, давлюсь этим печеньем, а они сидят и улыбаются, – делала Катя вид, что возмущается.

Вдруг улыбка у Валентины сошла, глаза нахмурились, – Катюш, а ну-ка покажи, это что у тебя за кольцо?

«Ну вот, началось», – подумала Катя, глубоко вздохнув. Ей пришлось рассказать всё, упомянула даже про Сундука, для убедительности.

Родители сидели и разглядывали кольцо с прекрасным камушком.

- Катюша, но ты ведь должна понимать, что неприлично девушке принимать такие подарки, тем более от незнакомого человека.

- Мама, но я же всё вам объяснила, он воспитывался без семьи с раннего детства, а ко мне он отнёсся как к своей младшей сестре.

У Валентины на глаза навернулись слёзы от этих слов.

- Валюш, ты чего, – спросил Володя.

- Да нет, так, я о своём.

- Тем более, – продолжала дочь, – он уезжает завтра и сказал, что, может, мы с ним очень долго и не увидимся. – Пока они разглядывали кольцо, она сбегала к себе наверх, принесла коробочку с серёжками. Открыв коробочку, подвинула её к родителям. Они осторожно достали серёжки, разглядели их.

- Ну-ка, дочь, давай, примерь, – предложил отец, и они с матерью бережно прицепили их сами, а потом сидели напротив и любовались ею.

- Скажи хоть, Катюш, как его зовут-то, – спросила мама.

- Георгий, – произнесла Катя.

Валентина о чём-то задумалась.

- Как говоришь, Георгий?  Гео… Георгий, – зашептала она. – Ты ничего не припоминаешь, – обратилась она к мужу.

- Что, Валюш, – спросил тот.

- Да так, ничего, – махнула она рукой.

- Все-таки чудной он какой-то, Катюха. Тебе не кажется? Сидел тут с раннего утра, дожидался тебя, чтобы в братовья к тебе навязаться, не понимаю, – развёл руками отец. -Первый раз тебя увидел, и такой подарок. Почему мне никто такие подарки не делает?

- В общем, родители, с вас праздничный стол, а я пошла к себе, отдыхать, я сегодня это заслужила.

Родители же остались сидеть, разглядывая подарок и обсуждая события сегодняшнего дня.

 

Глава десятая

 

Не будем подробно описывать и рассматривать последующие годы жизни наших героев. Они ответственно выполняли свою работу, ту работу, ради которой пришли на этот свет. Их готовили для постоянного противостояния силам Марокканца. Сдерживая эти силы, принимая на себя удар, отводя беду от ничего не подозревающих людей. Непростая досталась им доля. Не было у них свободного времени, чтобы навестить родных, посмотреть на них хотя бы со стороны. Так уж устроена наша жизнь, что порой родные люди, близкие и друзья, чаще встречаются, когда приходит какая-то беда и нужна помощь.

Много разных невзгод и напастей выпадает на голову людей. Не можем мы не отметить и не вспомнить также некоторую странную даму. Никак нельзя не упомянуть о ней за её дела и делишки, свершаемые от неожиданных её прихотей. А зовут эту старую и коварную даму судьба-злодейка. Никому она не подчиняется, порою злобная и коварная, сваливается на людей, как снег на голову. Не было ещё ни одного человека, который не оказывался бы в поле зрения её всевидящих глаз. Так и живут люди, как будто переходят по зебре через дорогу – полоса белая, полоса чёрная. Не зря мы вспомнили о ней.

 

Гео пришёл в покои Учителя.

- Вы меня звали, Учитель.

- Да, Георгий, проходи. Присаживаться не предлагаю, нет на то времени. Ты должен отправиться к своей семье – у твоего отца случилась большая неприятность. Отправляйся незамедлительно, и сам во всём разберёшься.

Валентина и Катя сидели в коридоре больницы, напротив операционной. Володя попал в автоаварию на служебной машине. Травмы были очень серьезные, помимо перелома руки, двух рёбер, проломлен череп в районе виска. Он находился в коме, врачи были озабочены и никаких обещаний и комментариев не давали.

Операция длилась уже несколько часов, выходившие медсёстры молчали. Валентина и дочь места себе не находили. Разные мысли одолевали их: выживет ли муж и отец, а если выживет, не останется ли инвалидом после таких травм. Наконец из операционной вышли врачи, но к ним никто не подошёл. У Валентины не просыхали слёзы. Вышел главный врач, медленно подошёл к ним, за его спиной появилась медсестра с какими-то склянками в руках. Валентина поднялась им навстречу, напряженно глядя в глаза хирургу. Он снял повязку с лица, развёл руки в стороны: «Сочувствую, мы ничего не смогли сделать». Валентина закрыла рот руками, чтобы не закричать, и опустилась на седушку.

Георгий немного, но опоздал. «Ничего, мы поборемся», – размышлял он. Он шел по коридору во всем чёрном, как когда-то Ардалион, вынося его из роддома. Георгия никто не видел. Он торопился, поэтому шёл быстро, только плащ развевался за ним. Шляпа была низко опущена на глаза. На мгновение остановился там, где сидели его мать и сестра. Перед ними суетилась медсестра, давая им нюхать нашатырь, предлагала выпить успокоительные таблетки. Ему хотелось присесть рядом, прижать маму к себе, успокоить. Но нет, некогда, будет ещё время. Он прошёл дальше, вошёл в операционную. Там была только одна медсестра, которая как раз накрывала отца простыней. Она взглянула на дверь – та почему-то хлопнула, но никто не зашёл. Медсестра, конечно же, не видела Георгия. Он встал с другой стороны операционного стола. Медсестра отошла убрать использованный перевязочный материал, собирала инструмент, громко брякая о железные ванночки, не оборачиваясь и не испытывая желания смотреть, что происходит у неё за спиной.

Гео подошел поближе, отбросил покрывало. «Ну здравствуй, отец, это я, твой сын. Не думал я, что вот так придётся нам встретиться в первый раз. Что же ты, как же ты так неосторожно. Видишь ли в каком состоянии мама и Катя, как они расстроены… Но ничего, это ненадолго». Он достал свой медальон, взял его в руку, другой рукой начал водить вокруг раны. Кости черепа, вдавленные внутрь, начали выправляться, медленно срастаясь. Кровь, всё еще выступающая из раны, зашипела, начала исчезать, испаряться. «Вот так, хорошо, всё будет отлично, я тебя починю, будешь чувствовать себя лучше, чем раньше. С головой всё в порядке, кости недели за две срастутся окончательно, – беззвучно разговаривал Гео с отцом. – А сейчас руку восстановим, – он бережно разглаживал область перелома. Закончив с рукой, принялся за ребра. Через несколько минут вздохнул облегчённо: все». Постоял над отцом, наблюдая, как витающая душа вновь вселяется в тело. Потом достал что-то из кармана и вложил в ладонь отца, крепко сжав его пальцы. «Это для мамы. Извини, отец, я тебя снова прикрою, скоро мы увидимся, обещаю, до встречи». – Гео вышел, закрыл за собой дверь. Рядом с матерью и сестрой все ещё находилась медсестра.

А безуспешно прооперированный начал приходить в себя. Глаза его были ещё закрыты, но он уже всё ощущал и понимал. Подвигал слегка головой. Во рту всё пересохло, мучила нестерпимая жажда.

Медсестра всё ещё продолжала что-то делать. Неожиданно рука умершего зашевелилась, приподнялась и медленно сняла с лица покрывало, глаза открылись. Повернув голову в сторону медсестры он произнес: «Где… жена… и дочь?» У женщины чуть сердце не выскочило на пол, она еле устояла на ногах, но взяла себя в руки. Потом громко завизжала и побежала к выходу.

- Девушка, куда же вы, мне бы водички, – еле шевеля губами, произнес вслед Володя.

Главный хирург был у себя в кабинете. Сидел на диванчике, навалившись на спинку, задумчивый, уставший, даже не снял резиновые перчатки с рук. «Что за день сегодня, две сложнейшие операции с самого утра, одна с исходом». И тут в кабинет влетела медсестра. Стояла, тяжело дыша, положив руку на грудь. Врач удивленно на неё посмотрел, снял повязку с лица, подумал: «Что могло произойти хуже, чем результат последней операции? Не мог же он второй раз умереть». Поднялся, подошел к вбежавшей, взглянул вопросительно.

Она крутила в воздухе рукой, собираясь с мыслями.

- Он воды попросил.

- Что? Кто?..

- Он спросил, где его жена, дочь, а потом воды попросил.

Врач нагнулся ближе, определяя её вменяемость. Она только утвердительно качнула головой. И тут он решительно отстранил её в сторону и вылетел в коридор.

 

Валентину пустили к мужу только через неделю, всё это время мужа досконально проверяли, исследовали, просвечивали. В больницу приезжали разные светила, учёные. Целую неделю его ворочали, перекладывали, возили по больнице из одного кабинета в другой, сидели, совещались, думали, чесали головы и спорили. Одни сменяли других, и всё начиналось сначала. В итоге, не приняв никаких решений, они, наконец, не нашли ничего лучшего, как отдать Володю в руки домашних.

Валентина шла по коридору, не зная, в каком состоянии её муж. Врачи говорили, конечно, что он чувствует себя на удивление хорошо. Но что значит хорошо в их понимании? Она волновалась, не могла сдержать слёз. Задержавшись около двери, вытерла глаза, дав себе обещание больше не плакать, и решительно вошла. На ней был накинут халат, в руках она держала пакет с гостинцами. Слёзы предательски всё-таки катились по щекам. Но удивлению её не было границ. Глядя на человека, нельзя было представить, что неделю назад он побывал на том свете, и врачи не могли предположить, что он вернется обратно, не успеют они и по сигаретке выкурить.

А Владимир чувствовал себя просто превосходно. Могло показаться, что он находится не в клинической больнице, а где-то в санатории. Лежал поверх одеяла, заложив руки за голову, витая в своих мыслях. Когда в палату вошла жена, он быстро соскочил и нежно её обнял.

 

- Здравствуй, Володя, – она поцеловала мужа в небритую щеку.

- Здравствуй, Валюш. Ты чего раньше не приходила? Я тут замучился со всеми с ними, они обращаются со мной, как с подопытным кроликом: то им скажи, сколько будет дважды два, то – как моя фамилия, какой у меня адрес. Они, что думают, что я совсем из ума выжил, что ли? Валюха, забери меня отсюда, домой хочу, сил моих больше нет.

Она сидела и настороженно смотрела. То, что он здоров – не было сомнения, а как у него с головой?

Он тоже понял, что она разглядывает его, как разглядывал местный персонал.

- Слушай, Валь, ну чего ты всё ревёшь, чего ты такая грустная. Да на самом деле со мной всё в порядке. – Он начал приседать, отжиматься от пола, демонстрируя здоровье. – Вот видишь. Да я себя так хорошо никогда ещё не чувствовал. А голова у меня, знаешь, как соображает. Да я тебе любой тангенс из любого котангенса вычислю. – Она, наконец, улыбнулась. Если он начал шутить, значит действительно всё в порядке.

- Слушай, Валюш, ты с докторами разговаривала, что они тебе говорят?

- Что они говорят, они сами ничего не могут понять. Говорят, что с такими травмами не выживают, и только руки разводят.

- Ну ладно, хоть не стали ничего выдумывать, и на том спасибо. Я тебе сказать хочу что-то очень важное, поэтому и ждал тебя очень. Только сразу хочу предупредить, с головой у меня всё в порядке, можешь не волноваться. Я им – он махнул в сторону коридора, – ничего не стал говорить, иначе упекли бы меня в психушку и мурыжили бы ещё с месяц. Я, Валюша, знаю, кто меня вытащил с того света, я ведь точно уже там был. – Он посмотрел на нее внимательно, стоит ли ей сейчас об этом говорить. Лежал молча, собираясь с мыслями, поглядывая на свою жену.

- Ну, говори уж, не тяни, чего хотел сказать, – не выдержала Валентина.

Он приподнялся, уперся одной рукой на подушку и тихим голосом заговорил, как будто остерегался, что их подслушивают.

- Сын это был, наш с тобой сын, так он сам мне сказал, – он замолчал, наблюдая за женой, за её реакцией и думал, продолжать ему или нет.

Она замерла, внимательно посмотрела на мужа.

- Володь, ты чего, какой сын?

- Ты меня только не перебивай, – продолжил он рассказывать. – Я и сам об этом постоянно думаю, каждую свободную минуту. Понимаешь, когда я, видимо, умер, душа моя выпорхнула из меня и поднялась под потолок. Летаю я там и всех разглядываю. Я же всё видел и всё слышал, как врачи стояли надо мной, пытались меня оживить. Они что-то делали, но, видимо, понимали сами, что всё напрасно. Я слышал, как врач вышел к вам с Катюхой и сказал обо мне. А я не понимал, что же это такое происходит и почему я наверху. Потом медсестра накрыла меня с головой, и в этот момент я увидел, как в операционную зашёл человек, он был во всём чёрном. У него на голове была широкая шляпа, и я не разглядел его лица. Он подошёл, откинул простыню и сказал: «Здравствуй, отец, это я, твой сын». Это я хорошо запомнил.

- А как же сестра, которая была рядом с тобой? – перебила его жена.

- Сестра-то? – задумался на мгновение Володя. По-моему он что-то сделал, и она ни разу не обернулась, занималась своими делами. Он разговаривал со мной, говорил… – задумался опять Володя, – что-то вроде… что же ты наделал, я уже точно не помню. А когда он закончил, сказал, что мы скоро увидимся.

- Как, скоро, – с опаской воскликнула Валентина, опять что-нибудь случится. – Владимир смотрел на неё, не зная, что ответить.

- Послушай, может, это было видение какое-то, галлюцинация в связи с травмой? – Недослушав её, он бухнулся на кровать, отвернув голову к стенке. Она не торопила, знала, что он так долго не пролежит, и точно, он опять повернулся к ней. – Слушай, Володь, а ты помнишь, какой у нас день с тобой будет через две недели?

- Валь, ты чего, проверяешь меня что ли. Я же сказал, всё в порядке у меня с головой, – и он для убедительности хлопнул себя ладошкой по лбу. – А через две недели у нас будет юбилей, серебряная свадьба. Я правильно ответил? – посмотрел он сердито.

Она улыбнулась, успокоившись. «Зря сомневалась», – думала Валентина.

- Валя, забери ты меня отсюда, пока я точно здесь с ума не сошел. Они же меня начнут здесь разбирать по частичкам, как конструктор. А если обратно не соберут?

Они сидели, обдумывая сказанное.

- Значит, ты мне не поверила. А что скажешь на это? – Он залез рукой под матрац, что-то там нащупал, вытащил и передал ей. – Посмотри.

Это была клеенчатая бирка с верёвочкой на ней. От старости она уже выцвела и свернулась в трубочку. Валентина развернула её, внимательно рассмотрела, прочитала там свою фамилию, число, дату, ниже другие цифры.

- Это же… – она боялась не только сказать, но и подумать.

- Да, Валюш, это бирка, оставшаяся от нашего сына, – ответил за неё муж.

- Но как она у тебя оказалась и откуда вообще взялась? – с волнением спрашивала жена. На неё вновь нахлынули воспоминания, хотя она никогда и не забывала те дни. Сколько слёз пролила она тогда… – Откуда ты её взял, что ты молчишь, – она требовательно посмотрела на мужа.

- Он мне оставил, наш сын. Когда он уходил, вложил её мне в руку и сказал: передай маме.

Для Валентины это было уже слишком…

 

Две недели до ожидаемых выходных промелькнули незаметно. У всех в семье было прекрасное настроение, все были живы, здоровы, слава Богу, все были заняты приятными хлопотами. И вот, рано утром, раздался требовательный звонок в дверь. Можно догадаться, кто это мог быть. Валентина открыла дверь, чтобы выбежать во двор, и наткнулась на человека, который стоял на крыльце.

- Доброе утро, милая вы моя Валентина Васильевна.

Перед ней стоял тот самый почтальон.

- Это опять вы, здравствуйте, вы нас не забываете.

- Ну что вы, дорогая моя, к хорошим людям всегда приятно зайти, – быстро ответил он.

- Но позвольте, как вы попали во двор, у нас же собака…

- Дверь была открыта, а собака у вас умная, зачем же она будет бросаться на добропорядочных людей.

Пёс лежал возле крыльца, развалившись и помахивая хвостом.

- Ну и ну, – только и вымолвила Валентина. Лишь теперь она заметила у него в руке ручку и блокнот, а в ногах большую корзину с огромным букетом красных роз. Это даже нельзя было назвать букетом, это было похоже на клумбу.

- Вот, распишитесь в получении, – протянул он ей ручку.

- Послушайте, вы всегда приносите нам приятные известия, а мы даже не знаем, как вас звать.

- А просто меня звать – Аверьян Акимыч.

- Очень приятно, Аверьян Акимыч, у нас сегодня такой день, может, зайдёте к нам ненадолго, – отходя в сторону и показывая рукой в дом, – сказала Валентина.

Он хмыкнул, потёр свои усы.

- Ну что ж, если ненадолго, то пожалуй зайду. – Он взял корзину, – позвольте, – и протиснулся в дом.

Они прошли на кухню, он поздоровался с Владимиром и Катей, присел на стул.

- Катя, налей Аверьяну Акимычу чай.

- Сейчас мама, – ей явно было не до чая, она ходила вокруг внесённой клумбы. – Мама, ничего себе, я никогда не видела столько цветов… Это, наверное, с твоей работы?

- А я даже и не знаю, – удивлённо посмотрела она на почтальона.

- А вы посмотрите внимательней, там вам послание есть, – сказал он.

- Я вам сам налью, – сказал Владимир. – Пока женщины разбираются, пока понюхают каждый цветочек, от них ещё долго чая не дождёшься.

- Чай, это хорошо, только я ведь на службе, засиживаться некогда.

- Послушайте, – развёл руки Владимир, – вы первый нас сегодня поздравили, поэтому я вас так просто не отпущу.

Почтальон принял бокал с чаем, сделал несколько глотков, посмаковал.

- Хорош чай, ничего не скажешь. Кстати, поздравляю вас, юбиляры.

- А откуда вы знаете, что у нас юбилей, мы же не говорили и на воротах у нас не написано? – спросил Владимир.

- Так я же почтальон, я всё знаю, – хитро улыбаясь, он продолжал пить чай.

Катя, наконец-то, отыскала конверт, повертела его в руках, ничего не поняла, сказала:

- Мама, это, по-моему, не с твоей работы.

- А от кого? – спросила та, всё ещё разглядывая цветы.

- Я не знаю, непонятно.

Валентина взяла конверт.

- Откуда это, от кого? – Она посмотрела на Аверьяна Акимыча.

- Вот чудные женщины, откройте конверт и узнаете.

Валентина достала листок, развернула:

«Уважаемые Валентина Васильевна и Владимир Аркадьевич, поздравляю вас с этим замечательным днём. Для Кати персональный привет и тёплый братский поцелуй». И подпись: «Георгий», – прочитала вслух Валентина.

Она ещё раз внимательно пробежала глазами короткий текст.

- Катюш, подписано «Георгий». Не тот ли это самый, чародей-кудесник? Ты ему что-нибудь рассказывала о нас, об этом дне?

- Нет, мама, ничего не говорила.

- Откуда же он знает, и не забыл о нас, помнит, а столько времени прошло. Аверьян Акимыч, не он ли передал эти цветы?

Тот сидел, улыбался, попивая чаёк, «ох уж эти женщины, ничего от них не скроешь, всё им нужно знать, ну как тут утаишь».

- Он и передал цветочки, просил узнать, как вы тут поживаете, все ли здоровы, всё ли хорошо у вас. Вот теперь я и сам вижу, всё у вас замечательно.

- А почему он сам не пришел, если был в нашем городе? – спросила Катя.

- Ну, значит, некогда ему было, раз просил о вас расспросить. А особенно просил узнать о Катерине, как у неё учеба, не зря ли, говорит, я о ней хлопотал в тот раз.

- Подождите, подождите, как это так, – перебила его Катя, – что значит «хлопотал»?

Акимыч спохватился, что ляпнул чего-то не то.

- Да нет, я хотел сказать, он очень беспокоился в прошлый раз. Ну что же, благодарствую за угощение, засиделся я у вас больно долго, пора, пора. Провожать не надо, я сам выйду, – обратился он к Валентине. – Я с вами не прощаюсь, надеюсь, вскорости увидимся, – сказал гость уже перед дверью и выскочил во двор.

Катя всё ещё сидела в раздумьях над последними словами Акимыча. Отец решил её отвлечь и попытался над ней подшутить, взял листок в руки и спросил:

- Слышь, Катюш, поцелуй-то этот тёплый совсем на братский не похож.

- Да ну тебя, пап, – не задумываясь ответила она, – тебе-то откуда знать про братские поцелуи, если у тебя и братьев-то никогда не было.

Валентина добродушно засмеялась, отметив про себя: «Да, нашей дочери палец в рот не клади».

 

Глава одиннадцатая

 

Гео каждую свободную минуту старался находиться рядом с Бет, держа её за руку и боясь её отпустить. Вот и сейчас, они сидели вместе, на своем любимом камне, тесно прижавшись друг к другу, о чём-то разговаривая, обмениваясь влюблёнными взглядами.

Учитель стоял, как всегда, на ступеньках храма. За всем наблюдая, всё контролируя, ничего не упуская из виду. Он чему-то улыбнулся и начал спускаться вниз. Незаметно подошёл к Гео и Бет.

- Ну, как дела? – Они, увидев его, поднялись, слегка смущенные.

- Мне показалось, вы что-то хотели мне сказать. Или мне показалось?

- Учитель, – начал Гео, – вы совершенно правы, – и снова замялся, замолчал, взглянул на Бет.

- Ну же, Георгий, смелее.

И Гео выпалил на одном дыхании:

- Мы с Бет решили пожениться. – Он посмотрел на Учителя, не спуская с него взгляда. Тот немного подумал, посмотрел на них внимательно:

- Ну что же, дети мои, я очень рад за вас, я не против.

Они обрадовались, заулыбались, Гео крепко обнял Бет.

- Тогда рассказывайте, – продолжал Учитель, – что надумали.

- Мы хотим свадьбу сыграть здесь, пригласить всех наших друзей, с кем учились, всех наших наставников. И ещё, Учитель, – Гео на некоторое время замолчал, – мы хотели бы пригласить наших родителей.

Учитель задумался. На этот раз он молчал дольше обычного.

- Хорошо, я не могу вам этого запретить, вы заслужили, чтобы в этот день с вами были ваши родители, да и у них я не могу отнять этот день. Можете готовиться.

 

Через год в известном нам доме раздался звонок. На этот раз вечером. Валентина открыла, на крыльце лежал конверт. Она подняла его. Что-то это ей напомнило, такой она уже держала в руках. Такая же печать на сургуче. Она не могла объяснить, что её взволновало. Не закрывая дверь, стоя тут же на крыльце, начала вскрывать, пальцы плохо слушались. Наконец открыла конверт, достала небольшой листок, сложенный вдвое, развернула, прочла, напрягая зрение:

«Дорогие мои родители и сестренка Катюша!

С огромной радостью извещаю вас, что наступил день, когда мы сможем с вами встретиться. Приглашаю вас на свою свадьбу.

Ваш любящий сын и брат Георгий».

Ниже было приписано:

«На сборы вам время – до завтрашнего утра. Утром от меня придёт человек, довертесь ему. А впрочем, вы его хорошо знаете».

И ещё ниже:

«Извините за столь позднее известие о себе».

Руки её мелко задрожали, она решила прочитать ещё раз. Строчки в глазах запрыгали, руки не могли уже удержать листок, он выпал и отлетел в сторону, она схватилась руками за лицо, стараясь закрыть рот, чтобы не разрыдаться. Ноги у неё подкосились, и она сползла по косяку на пол.

- Мама, ну где же ты, кто там пришёл. – Екатерина выскочила за Валентиной.

- Мама, ты что? – она подбежала, пытаясь понять, что произошло.

Услышав крики дочери, вышел Владимир. Они подняли рыдающую Валентину, завели в комнату, бережно усадили. Валентина никак не могла успокоиться, она взахлеб рыдала, показывая рукой в сторону двери. Муж налил ей воды, но она не могла спокойно пить, зубы стучали о край стакана. Немного успокоившись, она смогла наконец объяснить, что там лежит письмо. Катя выбежала, подняла конверт, нашла отлетевший в сторону листок, вернулась. Взяла стул и села поближе к маме. Отец встал за ней, нагнулся, и они стали внимательно читать.

- Ух ты, вот это да, – радостно воскликнула Катя и посмотрела блестящими глазами на отца.

- Нет, Валентина, не было у меня тогда никаких галлюцинаций, – он взял листок и перечитал его заново.

- Мамочка, милая, – Катя вскочила и крепко обняла мать. – Ты представляешь, у меня брат есть, – и они вместе залились слезами.

Эта ночь была для них тяжелой и длинной, они долго не могли уснуть. Катя крутилась, вертелась в кровати, смутно представляя себе поездку в неизвестность и встречу с братом. Но все эти видения, наконец-то плавно перешли в крепкий сон. Она так и уснула с улыбкой на лице.

Владимир с Валентиной ещё полночи тихо разговаривали, обсуждали, вспоминали, молчали…

Валентина держала в руке конверт с письмом, и снова, и снова всматривалась в слова, строки, как будто пыталась за ними разглядеть своего потерянного сына. Так и уснула, держа письмо в руке.

Владимир перед тем, как провалиться в сон, вспоминал немногие минуты, когда он смутно видел своего сына, паря в операционной над своим телом.

Ночь победила их, они крепко уснули, чтобы утром подняться с большими надеждами.

Как и говорилось в письме, за ними пришёл человек. Валентина открыла дверь. Выглядела она не лучшим образом: лицо было припухшим, глаза красные, словно она плакала до тех пор, пока не закончились слезы. На пороге стоял Аверьян Акимыч. Но, на удивление, сегодня он выглядел как английский лорд из девятнадцатого века. На нём был чёрный фрак, белая рубашка с бабочкой и котелок на голове. В руках он держал небольшой букет белых цветов, которые так гармонично смотрелись на фоне чёрного фрака.

- Это вы, – воскликнула Валентина, – с интересом разглядывая его.

- Конечно я, дорогая моя Валентина Васильевна, а вы что, ждали кого-то другого или не рады моему визиту?

- Ну что вы, что вы, Аверьян Акимыч, мы всегда рады вас видеть, тем более, что вы приносите нам только хорошие новости.

- Вот здесь вы совершенно правы, дорогая моя, я поражаюсь вашей проницательности. Разрешите мне зайти.

- Конечно, конечно, проходите, – Валентина отступила в сторону, пропуская гостя в дом. Она провела его в зал, где находились её муж и дочь. Он зашёл, снял с головы котелок, поприветствовал всех, вручил цветы хозяйке.

- Вот это да, Акимыч. Ой!.. Можно, я вас буду так называть? – спросила  Катя.

- Конечно, Катюша, для тебя у меня нет никаких запретов.

Она обошла его, разглядывая внимательно.

- Вот это да, я никогда не видела живых сэров, обалденно.

- Ну что ж, я очень рад, что вам понравилось. Когда-то, в те далекие годы, я любил так одеваться, очаровывать барышень.

- Позвольте, в какие такие те годы, вы что хотите сказать?

- Вот именно, – перебил Катю Акимыч. Эх, если бы вы знали, сколько мне годков-то… – он начал перебирать пальцы, что-то шепча себе под нос. – А впрочем, я и сам уже запутался. Да, – восхищенно воскликнул он, по-видимому, вспоминая что-то приятное, – были времена, когда я был молодой, какие дела я творил, о-хо-хо! А теперь вот, – развел он руками, – я разношу только конверты, да отвожу людей на свадьбы. Но я нисколько об этом не жалею, как приятно приносить людям хорошие известия.

- Акимыч, а кто же наш Георгий, кем он работает? – продолжала допытываться Катя.

- О, о, о, Георгий, – поднял палец вверх Акимыч, – он теперь большой мастер стал, его даже Марокканец стороной обходит. Больно на него Георгий зол стал, когда тот Беатрис у него похитил… А впрочем, вам это не нужно знать.

- Скажите, Аверьян Акимыч, – Валентина показывала ему письмо, – это что, правда, не розыгрыш. – Она печально и с сомнением смотрела на него.

- Ну что вы, милая моя, – он взял из её рук листок, – разве таким шутят. – И быстро пробежал глазами несколько строк, – ну в чём вы сомневаетесь, здесь же всё очень ясно сказано, мне и добавить нечего, – он протянул письмо обратно Валентине. – А вы почему ещё не собраны, вы что, не хотите на свадьбу к своему сыну?

- Да мы просто, – начала оправдываться Валентина, – как-то всё так неожиданно.

- А где находится Георгий? – опять спросила Катя, – долго до него добираться?

- Сначала поедем, потом полетим, там опять поедем, и вот мы уже и на месте, – отвечал Акимыч, – сегодня будем там.

- Вы сказали, полетим, но ведь, наверное, нужно позаботиться о билетах, наверное, не так всё просто, – всё ещё сомневалась Валентина.

Акимыч поднял листок со стола, – это написано рукой Георгия, это вам и билеты, и пропуск в любое место, куда захотите. Ещё вопросы есть?

- А как же нам с работой быть, как же мы уедем?

- Позвоните по телефону, предупредите, объясните, – посоветовал Акимыч.

- Но сегодня же суббота, – расстроилась Валентина, думая, что эту проблему разрешить не удастся.

- Ох уж эти женщины, – сел рядом с ней Акимыч, прежде откинув полы своего фрака. – Ну хорошо, – он залез рукой во внутренний карман, достал сложенный листок, развернул его, – вот вам отпуск, – положив листок перед Валентиной. Она взяла его, начала читать.

- Это ваше заявление на отпуск, написанное вами вчера и подписанное вашим начальником, – пояснил Акимыч.

- Но я же не…

- Писали, писали, Валентина Васильевна, – перебил он её. Потом повернулся к Владимиру. – Я так понимаю, и вам нужен отпуск, – он достал листок из другого кармана, положил перед Владимиром. – Надеюсь, вы-то помните, что его писали.

- Конечно, конечно, Аверьян Акимыч, – подыграл ему Володя.

- Фу, ну и славу Богу. – Он повернулся к Кате, та сидела на подоконнике, зажав рот ладошкой, чтобы не рассмеяться. Так ей нравился этот Акимыч, такой простодушный и смешной, он чем-то напоминал ей Георгия. Тот тоже был простой, откровенный и в то же время надёжный.

- Ну что, Катюша, и тебе нужно заявление на отпуск?

- Нет, Акимыч, не нужно мне, у меня каникулы, – сквозь смех ответила она.

- А не принесёшь ли ты мне, Катюша, чайку, а то что-то я с твоей мамой умаялся уже.

- Сейчас, Акимыч, – она спрыгнула и убежала на кухню.

Начались спешные сборы.

 

Сойдя с самолета, Акимыч провёл их к машине. Это был просторный, шикарный автомобиль, приготовленный специально для них. Акимыч разместил их по сидениям, сам сел за руль, и они поехали.

- Путь неблизкий, зато у вас будет время полюбоваться природой, – наставлял их Акимыч.

А посмотреть было на что: их окружали огромные горы, покрытые вечными снегами и льдом. Они взмывали вверх, прорезая облака и устремляясь ввысь. Валентина с мужем сидели сосредоточенные и задумчивые, в ожидании скорой встречи. Катя же сидела возле Акимыча, крутила головой в разные стороны, спрашивала что-то, чем-то интересовалась. А Акимыч с удовольствием ей рассказывал, он и сам был любитель поговорить. Через несколько часов пути он сказал:

- Вон, видите впереди гора, минуем этот перевал и считайте, что приехали.

- Акимыч, а кто это там впереди? – спросила Катя.

Далеко впереди стояли двое мужчин и женщина.

- Это родители Беатрис, вашей невестки. Вот уж им досталось в жизни. Вы, наверное, знаете, какая там заварушка на Балканах. Мы, конечно, им помогали, но всё же…

Они заехали на перевал.

- Выйдем к ним, познакомитесь, да и разомнётесь. – Машина остановилась. Перед ними раскинулась удивительная картина – огромная долина, окружённая величественными горами. Они, словно стражники, охраняли нечто дорогое и прекрасное, и в то же время ограждали это святое место от недоброжелателей и чужих людей.

Родителей Беатрис доставил сюда Ардалион. Ради такого дела, ради великого чувства лучших воспитанников этого храма были задействованы самые лучшие их друзья и воспитатели.

Родители молодожёнов познакомились, поговорили, полюбовались долиной, посреди которой возвышался храм, где их и ждали, и двинулись дальше, разместившись все в одной машине, благо, просторный Кадиллак позволял это.

Когда они въехали в долину, вдоль дороги стояли люди, местные жители ближайших деревень. Они улыбались, махали руками, приветствовали проезжающих. Все здесь знали, какие события намечаются в долине.

Машина въехала на территорию храма, остановилась чуть поодаль. Приехавшие вышли и замерли, не решаясь двинуться дальше.

На ступеньках храма стояли все его служители. Учитель находился в центре, по обе стороны стояли Гео и Бет, дальше – все их друзья. Молчание затягивалось.

- Ну что, дети мои, пора, идите к родителям, они ждут, – Учитель подтолкнул молодых  в спину. Они шагнули вперёд и начали спускаться. Первой не выдержала Катя, она бросилась бегом навстречу брату, тот расставил руки и подхватил её, крепко обнял, оторвал от земли.

- Ну, здравствуй, сестренка!

- Здравствуй, братишка, ты почему больше не появился, я же ждала тебя, каждый день ждала, почему ты такой бессердечный? – затараторила Катя.

- Наверное, я ждал этой самой минуты. – Он разговаривал с сестрой, а сам смотрел на родителей. Вот его отец еле сдерживает слёзы. Вот его мама, она не скрывает своих чувств… «Сколько же ей пришлось пережить», – думал Гео.

- Так значит, это ты похлопотал о моём поступлении в институт, – продолжала Катя, не отпуская его.

- С чего это ты выдумала, Катюха?

- Ничего я не выдумала, это мне Акимыч сказал.

- Акимыч… Ох уж я с ним поговорю.

- Нет, Георгий, ты его не ругай, он такой хороший, итак он сколько с нами намучался. Хорошо?

- Хорошо, Катюш, хорошо. А теперь пойдём к родителям. – Она крепко держала его за руку, не отпуская, тесно прижавшись к нему.

Вот эта минута наступила, он стоит перед родителями. Георгий крепко обнял их всех вместе. Они не скрывали уже своих слёз и эмоций друг перед другом… Они заслужили, они выстрадали это.

- Получается, это ты там сидел на скамеечке, утром, напротив нашего дома, помнишь, сынок? – спросила Валентина.

- Я это был, мама, я.

- Ох, Боже, разве могла я тогда догадаться…

- Что это у тебя в кулаке, мама? – Она разжала пальцы – в ладони лежала клеенчатая бирка с веревочкой. Он молча зажал ей ладонь обратно в кулак и крепко сжал.

- Пойдёмте, я познакомлю вас с моей Беатрис.

 

Вот и всё, на этом заканчивается эта история. Что ждёт впереди наших героев, не трудно догадаться. Впереди у них медовый месяц, во время которого погостят они у родителей Георгия, а после отправятся на Балканы, к родителям Беатрис. Но отдых их будет недолгий, их судьба, их предназначение не позволят им этого. Их ждут серьёзные дела. О которых мы, возможно, узнаем.