ЖИТЬ ИНАЧЕ НЕ ЖЕЛАЮ
* * *
О, этот первый день зимы!
Не усидеть нам нынче дома,
На лыжи и… в лесу уж мы.
А там всё ново, незнакомо.
В узорном серебре дубы,
А ёлки в шубках белоснежных.
И две лыжни, как две судьбы.
И двух сердец любовь и нежность.
* * *
По бездорожью осень бродит,
Зовёт к себе издалека.
Узор неведомый выводит
В моей душе её рука.
И тянет в лес меня, подальше
От суеты сует людских.
И вот уж,
Затерявшись в чаще,
Стою я, просветлён и тих.
Стою,
Вдруг сделавшись моложе,
Но умудрённее душой:
Я запою сейчас, быть может,
Или заплачу над собой.
Запел.
И пусть напев выходит
Совсем не слаженным пока,
Но в нём и осень тихо бродит,
И замирает дух цветка.
В нём есть восходы и закаты,
И материнских рук тепло,
И то письмо отца-солдата,
Что с фронта к сыну не пришло.
В нём я порву паучьи сети
Зла,
И восславлю свет-любовь,
И этот лес, и дали эти,
В которых наша старь и новь.
Запел -
У осени во власти,
И сердце потому стучит,
Что чьей-то радостью я счастлив
И чья-то боль мне жить велит.
Сенокосная пора
Поцелуи горячи…
Разыгралось лето.
Спать пора, в лугах кричит
Перепёлка где-то.
Сена жаркого копна.
От реки – прохлада.
В небе сводница луна.
Что для счастья надо…
Перепёлочка, молчи,
До утра не спать нам.
Поцелуи горячи
И хмельны объятья.
То рукой подать до звёзд,
А то словно в омут.
И всю ночку напролёт
Сладкая истома.
* * *
Пусть сам чёрт меня возьмёт!
Твои губы – ярый мёд.
Душу дьяволу отдам,
Чтоб прильнуть к твоим губам.
Пропадай, душа моя,
Только б слышать: «Я твоя!»
* * *
Ещё туман стоит над речкой сонной,
А солнца луч уже зажёг зарю.
И этой речки тишь, и это солнце
Тебе я, свет мой радостный, дарю.
Под щебет птиц ночную сбрось истому
Да босиком заторопись к ручью.
И звон хрустальных струй, и птичий гомон
Тебе я, свет мой радостный, дарю.
А новый день, как исповедь, как песня,
Которой жажду счастья утолю.
И этот день, и землю с поднебесьем
Тебе я, свет мой радостный, дарю.
* * *
Разметала золотые волосы:
«Пей меня, любимый, всю сполна!
Пей меня безжалостно, бессовестно,
До опустошенья, допьяна.
Не жила – лишь теплилась лампадою.
Еретичкою в огне горю.
Пей меня, нежданный мой, негаданный,
Не со мной ходивший к алтарю».
Ни дыханья страстного, ни голоса,
Ни улыбки на её устах -
Только помню золотые волосы
И во мне воскресшего Христа.
* * *
Разлуки боль вновь жжет сердца у нас.
Но я прошу, молю, как в первый раз.
Пусть осенят меня крестом любви
Не чьи-то руки, слышишь, а твои.
Сама ведь знаешь – от душевной муки
Не избавляют, нет, чужие руки.
* * *
Не стоят ни гроша слова твои,
Когда пуста душа и нет любви.
Когда твой поцелуй – полынь-трава,
Словами не балуй, храни слова.
Напрасно не играй на бубне слов,
Пусть даже в сердце май среди снегов.
* * *
Исправленному верить -
Так нам велено.
Но если перечёркнуто доверие
И в чувстве, оскорблённом, червоточина,
«Исправленному верить» – как пощёчина.
Исправленность всегда быть хочет правильной,
Неисправимость ближе мне и праведней.
Иного раньше я держался правила.
Спасибо – вовремя меня исправила.
В любви своей ко мне неисправимая
Лю-би-ма-я.
* * *
Быть может, я не так живу,
Как надо жить в разумном веке?
Молюсь иному божеству,
Ищу святое в человеке.
Споткнувшись, сердцу верю вновь,
И пусть оно опять обманет,
Но всё равно моя любовь
Придатком разума не станет
С расчетом, не любя, любить.
Молчать, когда не до молчанья,
Прощать, чего нельзя простить.
Солгать во имя оправданья,
На что, неважно, променять
Волненья трепетное чувство…
Разумно, но не для меня
Расчёта мелкого искусство.
Всю жизнь за синей птицей мчусь,
Навстречу – доброе и злое.
Но одного лишь я боюсь –
Стать равнодушным, жить в покое.
Волнуйся, сердце, смейся, плачь,
Люби, будь нежным и жестоким,
Ты – мой спаситель и палач,
Не подведи в пути далёком.
Не в сказке, нет, а наяву
Ту птицу я найду, поймаю.
Быть может, я не так живу,
Но жить иначе не желаю.
Я не прошу судьбы иной
Добра, и впрямь, не ищут от добра…
С вершины лет, я думаю, пора
Судьбы своей мне подвести итоги.
Она моя, как и мои дороги:
Железная – с отцом, ко храму – с мамой,
И майский день, тот светлый, яркий самый;
И мрак, где только звуки бытия,
Где мир иной и я уже не я,
Каким был в том, голубоглазом детстве.
А жизнь брала своё – прозрело сердце.
Искал себя и в деле находил.
Срывался, падал, вновь вставал и жил,
Гонимый роком новых испытаний,
Не в луже-жизни, в жизни-океане,
На гребне волн, а не на тихом дне.
Удача всё же улыбнулась мне.
Сквозь пелену отчаянья, сомненья
Мне душу согревало вдохновенье.
Терял друзей. Любил и был любим.
Грешил и каялся. И был своим
Среди хозяев жизни и бомжей.
А если пить случалось, пил по всей
За здравие, порой – за упокой.
Я не прошу судьбы иной.
Живу в заботе о насущном хлебе
И верую в свою звезду на небе.
На распродаже душа поэта
Скрывает имя твоё газета.
На распродаже душа поэта.
Бросает в жар, до боли жалко…
Твой стих – товар,
А ты – товарка.
Жжет сердце номер твоей «мобилы»,
Ведь так недолго и до «могилы»,
Но беспощадна строка газеты.
Пишу я складно, гони монету.
Звони, заказчик, в цене сойдёмся.
А муза. Муза – успокойся.
- Так нынче надо, – кричит газета, -
На распродаже душа поэта.