ЛЫКО НЕ В СТРОКУ
Бабушке Настасье Петровне
У каждого в памяти что-то своё —
Различные точки отсчета…
Душистое поутру в поле жнивьё,
Автобус у поворота,
Обильная к встрече для гостя еда,
Река с окунями и щукой…
Пожарищем вылизало навсегда
Деревню. Ни взгляда, ни звука.
И по миру тихо ушли старики,
Покрылась бурьяном дорога…
Но с лыком в строку: кабаки, бардаки —
Не ладится что-то у Бога.
Блаженны, которых лишил Он ума.
А в разуме много ли толку?!
От века в России то мор, то чума,
То царь, а то из лесу волки…
ШАХМАТНАЯ ПАРТИЯ
Не вписываясь в бытиё
и мучаясь своей никчемностью,
теряю всякое чутьё,
заболевая ложной скромностью.
Подраться бы, но не дерусь
за место тёплое и сытое.
Неумно погружаюсь в грусть
и рифмы пользую избитые.
Во мне сидит вчерашний день —
покойник жив и неуместен, —
обрушилась давно ступень
назад, хоть вы себя повесьте.
Вчерашний день — чтоб не соврать —
он был сегодняшним когда-то,
и от него нам не удрать
вперёд, хоть изругайтесь матом.
И вот уж кто-то норовит
меня плечом подвинуть жёстко.
Я не задумывал гамбит,
попав на шахматную доску.
Но быть последней из фигур,
что первой списывают с кона!
Не лучше ли, воруя кур,
подсесть нечаянно на зону?
Или найдя себе вдову
с сопливым выводком детишек,
держаться как-то на плаву,
считая это даром свыше?
Нет, участь жалкую сию
принять свободный дух не может.
Я б согласился на ничью,
но кто же мне её предложит?
НЕУДАВШИЙСЯ СЮЖЕТ
Лето плещет за окном:
Блузки, туфельки, юбчонки…
Жаль, что лодка кверху дном
И не плыть уже вдогонку.
Ножки — глаз не оторвать —
Загорело-молодые.
Эх, тоска моя кровать,
И виски мои седые.
Только фикус у окна,
Только слоем пыль на листьях,
Только в доме тишина,
Да совсем другие мысли.
Посещает реже смех,
Чаще тянет на могилы,
Где покоится наш грех
Фотографиями милых.
Там не радует трава,
И цветы совсем другие,
И бессмысленны слова,
И больнее ностальгия.
Юность — опиумный мак,
Посвященье в наркоманы.
А потом — и так и сяк,
Но не делаешься пьяным.
И уже полна душа
Всякой дрянью и ленива.
А любовь, что анаша —
Всё труднее быть счастливым.
Не разбудят, не встряхнут
Запоздалые желанья.
Юность — пряник, юность — кнут,
Юность — это пять минут —
Встретиться для расставанья.
Лето плещет по стеклу.
Но ничего не поменять.
Посадили на иглу…
Да забыли снять.
ЕЩЁ НЕ ОСЕНЬ
Казалось, что лето уже не придёт,
Весна уступала морозам,
Студёное солнце наметилось вброд
Скользить за окном по берёзам.
О, как это было сегодня давно —
Надежды и сны остывали,
Подглядывать утро училось в окно,
В углах тараканы сновали.
Пустой холодильник напрасно урчал,
Урчал, ему вторя, желудок.
Я снова проснулся в начале начал,
Не зная, куда и откуда.
Меня пригвоздило молчание стен,
Как будто я ночью стрелялся.
Наверно, я ждал для себя перемен,
Возможно, я их не дождался.
Но, собственно, кто я такой на земле —
Рассчитывать на перемены?
Недвижимы рукописи в столе,
Однако пульсируют вены.
И вот уж ещё одна ночь позади,
Хорошая или плохая,
И день, поселившийся на день в груди,
Я вновь вознесу и охаю.
Я буду искать продолженье себя,
Свои тупики сортируя,
Не сбросив, но в клочья растеребя
Намерений прежнюю сбрую.
Запутаюсь и заплутаюсь опять,
Измотанный к вечеру в лоскут,
Но в сон погружаясь и дёрнувшись вспять,
Нащупаю света полоску.
Я к ней потянусь и увижу в окне —
За ним происходит движенье, —
Что лето наступит, что дело к весне,
Ко всяческому продолженью.
ПЬЕСА
В.Г.Е.
Мне такая видится картина:
Жил-был мальчик — оторви да брось;
В глупой пьесе девочку Мальвину
Встретить ему как-то довелось.
Хитрый бес был автором спектакля.
Он придумал каверзный сюжет.
Мальчика-то мне играть — не так ли,
От воротничка и до манжет.
А вокруг гримировались лица —
Каждому назначено своё.
И уже почти без репетиций
Я готов влюбиться был в неё.
Я ловил нечаянные взгляды —
О, как сладко было их ловить…
Но плескалось море жизни рядом,
И его никак не разделить.
Я порочным был, и для начала
Слишком многих я хотел встречать.
И судьба нас с ней не повенчала,
А могла, похоже, повенчать.
К разным маякам скользнули лодки —
Ну чего там ждать на якорях?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Уставая от друзей и водки,
Всё я потерял в своих морях.
Потрепали и утихли бури
Очень даже много лет спустя.
В пьесе столько совершилось дури,
Не переписать уже шутя.
Но в обломках кораблекрушений
Вдруг всплывали в памяти порой
Губы и глаза, овал коленей —
Чем попутал бес перед игрой.
В общем-то, я не просил у Бога,
Чтоб она пришла меня спасти.
Он и сам нас на одну дорогу
Вывел, но уже в конце пути.
Как её кидали повороты,
Я о том не ведал и не знал.
На двоих у нас теперь забота —
Этой пьесы растянуть финал.
Ведь всё так же хороша Мальвина,
Ещё глубже небо синих глаз.
Ни спектакля, ни игры — одни мы.
Не интересует зритель нас.