НАЧАЛО ВСЕХ НАЧАЛ
ИНАЧЕ НЕ МОГУ
Передо мной родимые поля…
Болит на сердце родина моя.
Приветствую тебя и возношу!
Тобою мыслю и тобой дышу!
Моё ты счастье и моя печаль,
Ты для меня начало всех начал.
Живу тобой и чувствую тобой, -
На свете нету родины другой!
И не могу тебя не понимать -
Великая божественная мать!
Ничем твою не запятнаю честь -
Ты вся моя – со мной, какая есть!
Во всём с тобою: в стуже и в тепле…
Я не могу иначе на земле!
* * *
Нет домов.
Стоят рябины вехами
Бывшего пристанища людей.
Те поумирали, те уехали.
И не стало родины моей!
Лопухами буйными заросшее
Догнивает давнее жильё.
Здесь в полях прошло
За тощей лошадью
Детство работящее моё.
Память дорогая и далёкая
Увела в урочища свои,
Где берёзки выросли высокие,
Одногодки белые мои.
Я грущу, наверное, от жалости
Потому, что у меня в душе
Незакатным солнышком осталась ты
Деревушка,
Бывшая уже!
1972
ПИСЬМО ОТ ДЕДА
Ты приезжал бы, милый, поскорей.
В колхозе рук уж больно не хватает.
Во всём проруха, нету запчастей.
И каждый день механиков ругают.
Я так сержусь, – что не хватает сил.
Руководитель Митрофан Изгоев
Хозяйство наше напрочь развалил.
Послали председателем в другое.
Убрали зерновые кое-как.
В душе тоска, и слякоть за окошком.
Погода не наладится никак.
Людей совсем замучила картошка.
Приедут в куртках продувных юнцы.
Нехорошо работают, лукавят.
Так собирают клубни подлецы: -
Один в ведро, другой же в землю вдавят.
Я им бы кое-что понабивал.
Ну… а когда рабочие приедут,
У них тот час же с выпивкой привал,
С кострами, так, примерно, до обеда.
То нет мешков, то транспорт негде взять…
И грязь, и непорядок в «котловане».
Картофель нежен, бить его нельзя.
Его ж гребут лопатами, болваны.
Как будто я кощунственные сны
В действительности продолжаю видеть.
За что же этак бойкие сыны
Родную землю и себя обидят?
Неужто не понятно им, врагам,
Что от земли на стол приходят яства?
А ведь брюзжат: картошка дорога,
Что, мол, куда-то подевалось мясо,
Что жидковатым стало молоко…
Сыны мои, опомнитесь однажды!
Родному полю слишком нелегко,
Оно от вас к себе вниманья жаждет.
Мне далеко уже за шестьдесят.
И грудь болит, и ноет поясница…
А всё хожу колхозу помогать.
И рад, что труд мой для него годится…
Ты приезжал бы, милый, поскорей!
1974
ТАИНСТВО
Нам звезда таинственная светит.
Светит сквозь пургу и сквозь туман.
Никогда не утихает ветер,
Что волнует мыслей океан.
Сумерки уходят утром ясным.
Нам отрада творчества дана.
Может, потому и жизнь прекрасна,
Что сплошное таинство – она.
1979
ОВОД
Дети просто так, для интереса
Притащили овода из леса.
За капроновую занавеску
На окошко посадили жить.
Принесли охапку трав душистых.
Хвойных веток и широколистных,-
Сделали как будто лес тенистый.
Только овод на стекле жужжит.
Целый день жужжал и бился овод.
В лес, на родину, хотел он снова.
К вечеру свалился на листок.
Надо же, всего лишь только овод,
А вот жить без родины не смог!
1979
НЕ УЕЗЖАЙ
Не уезжай!
Многоголосьем
Вдогонку кликал отчий край.
Росою плакали колосья.
Не уезжай! Не уезжай!
Не уезжай!
Но есть пределы
В любой, какой ни есть, судьбе…
Не уезжай! – душа ревела.
И было мне не по себе.
Мычали грустные коровы:
Не уезжай! Вернись назад!..
Не уезжай! Под отчим кровом
Тебя так будет не хватать.
Не уезжай!
Ведь есть огрехи
На перепаханной стерне.
Не уезжай!
Но я уехал.
И оправданья нету мне.
Не уезжай! Твои успехи
В больших потонут городах…
Не уезжай!
Но я уехал,…
Чтоб возвратиться навсегда!
1980
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Рассвет над рожью встрепенулся,
Лежит в испарине земля.
Вот, наконец-то, к вам вернулся,
Мои родимые поля!
Как сын, – не проходящий мимо, -
Теперь я с вами навсегда!
Вы для меня необходимы,
Как животворная вода.
Я знаю: очень трудно в колос
Вливает силу мать-земля.
В разлуке ваш призывный голос
Меня преследовал не зря.
Я слышу ваши песни, стоны…
Во всем я с вами заодно.
И на моей лежит ладони,
Как сердце, спелое зерно.
1982
* * *
Всё по-своему разукрашено,
Разрисовано наяву,
Ничего не скажу, не спрашивай,
Не отвечу, зачем живу.
Мне бы с алчностью неохватною
Всё постичь бы да разузнать.
Жизнь – настолько она богатая -
Не измерить, не описать!
Я рождён под звездой горящею.
Шумным трактом или тропой
Со своей душой говорящею
Прохожу не совсем слепой.
Вижу – солнце в росе рассыпано.
Слышу – щелканье соловья.
И печаль твою неусыпную
Разделю непременно я…
Испытал я немало горестей,
Да и радостей – аж до слёз…
Ну а ежели речь о корысти,
То на жизнь, – это да, всерьёз!
Пусть порой она хуже аспида,
Ведьмой-вьюгой ревёт в трубе…
Распроклятая, распрекрасная,
Благодарен я, жизнь, тебе!
Ты весёлая, ты плакучая,
И красива, и без прикрас, -
По какому же чудо-случаю
Жизнь дарована мне лишь раз!
Бедолаги мои несчастные,
Не кидайте себя во мглу!
Понимаю вас распрекрасно я.
Согласиться же не могу.
* * *
Душа ликует отчего-то…
Как будто праздничная медь.
Стою как бы на грани взлёта,
Но нету силы полететь.
Горячее сердцебиенье
Сжигает существо моё.
Хочу высокого паренья,
А не летать, как вороньё!
Какой мне в жизни жребий брошен?
В трясине вязнуть не хочу.
Когда-нибудь с вершины брошусь -
И разобьюсь…
Иль полечу?!
1971