ФЕДРА

 

Это абсурд, враньё:

череп, скелет, коса.

«Смерть придёт, у неё

будут твои глаза».

И. Бродский  «Натюрморт»

 

Небольшой обеденный стол был украшен некогда белоснежной скатертью, связанной заботливой женской рукой, желающей превратить всё, к чему она прикасалась, если уж не в произведение искусства, то точно в предмет, который не будет обделён вниманием. Но судьбы, что у людей, что у предметов, невозможно предугадать. И теперь на переплетения белых нитей сверху падал буднично-пошлый серый пепел. Так след от чьих-нибудь сапог оскверняет белоснежные тротуары в первые дни зимы. Так бывает уничтожена человеческая жизнь, казавшаяся ещё какую-нибудь неделю назад бесконечно счастливой.

Хозяин каменным идолом сидел на табурете, много курил и, чего греха таить, выпивал. По этой же причине промахивался мимо блюдца с жуткими розочками, попадая то и дело по вязаным экзотическим бутонам скатерти. Нет теперь в его жизни никаких цветов. Ничего прекрасного нет. Что уж говорить о высоких материях, когда ему кажется, что вместо мозга в черепе пустота, в которой хозяйничает сигаретный дым. Противно! И через эту завесу видятся картины его прошедшей жизни. Как на тот свет смотрит, не иначе.

Он вспоминал Ингу. Хотя воспоминание в данном случае не уместно. Как можно вспоминать то, что никогда не забываешь: копну каштановых вьющихся волос, раскосые карие глаза, грудной смех. Самым очаровательным в ней он считал тонкие щиколотки и по-детски узкие, мягкие стопы. Её сложно было назвать красавицей. Инга могла затеряться в толпе среди кукольных лиц, если бы не её грация, манера двигаться. Она словно разговаривала своим телом. Без пошлости и фальши.

Его жизнь, жизнь Алексея Даниловича Грекова, не была лишена трудностей, апофеозом которых стала служба Родине. Довелось побывать и на войне. Минув Афганскую мясорубку, угодил в Чечню. Молодой парень стал свидетелем того, как обесценивается человеческая жизнь. Сегодня вы делите вместе паёк, а завтра… А завтра может и не быть. Алексей  чудом вернулся домой и узнал, что тётка, единственная его родственница, недавно померла, не дождавшись для последнего «прости» любимого племянника. Так смерть достала его за чертой войны. Влюбилась, проклятая, в солдата – не оторвать.

Парень не сломался: захотел прожить и за себя, и за того парня. Как сам говорил: «За всех пацанов, которым другая карта выпала». Работу вышибалой в одном из клубов нашёл быстро, чтобы не запить. Женился. Послушная, скромная жена оказалась не слишком начитанной, но верной и трудолюбивой. Для неёЛешенька стал идеалом, к которому можно всю жизнь стремиться, и не дотянешься. Университет не оканчивал, а вот какой умный: про страны разные знает, литературу читает, про философов древнегреческих рассказывает. Она, правда, ничего не понимает, но кивает и улыбается старательно.

Года не прошло, а жена уже обрадовала: наследник будет. И тут Алексей вдохнул полной грудью. Работу сменил и отремонтировал квартиру-двушку, оставшуюся от покойной тётки.Заживём! Но не случилось. Рано он про смерть забыл. А она про него помнила и любила крепко. Жена в родах умерла, сына чудом спасли. Ради мальчишки он волю в кулак собрал, сдюжил и выходил болезненного Игнатку. Снова оттолкнул от себя навязчивую бабу с косой, не позарился на её кости.

Так держался Алексей почти двадцать лет, пока не пригласил бывший одноклассник на новое предприятие в ЧОП устроиться. Не ждал каменный воин, что в отделе кадров сразит его наповал строгая кареглазая девушка.

Бывший вояка никогда не был романтиком, но в этот миг понял, что это любовь. Так оно и случается. Алексей вспомнил, как ещё до армии читал «Мастера и Маргариту» Булгакова.  Писатель сравнивал это чувство с убийцей, который выскакивает с ножом из-за угла. Врал. Не выскакивает, а спокойно подходит и режет тебя на глазах всего народа, а ты истекаешь кровью со счастливой улыбкой.

Сначала Алексей отговаривался: «Куда тебе, за сорок перевалило, а она молоденькая. Предложишь ей двушку в спальном районе и поездку в санаторий? Смешно! Жених нашёлся… Идиот».

На новом месте обжился быстро. Узнал от коллег, что девушку-кадровичку зовут Инга. Работает почти год, начальство ею довольно. Персонал подбирает качественно, все специалисты, профессионалы, и люди хорошие. Будто недостающие детали к механизму подбирает. Только вот закрытая какая-то. Может, гордая, может, грубая. Многие к ней в пару встать пытались. Глянет и отшивает.

Алексей слушал, кивал, но от навязчивой мысли отделаться не мог. Моя- и всё тут! Видел её на обеде, шёл за ней до остановки после работы. И стало ему казаться, что она его зовёт. Нет, Инга по-прежнему молчала, даже в его сторону не смотрела. Но в еёсдержанной походке читалось приглашение. Как хочешь – так и понимай. И он решился. Подошёл, поговорили, а уже на следующей неделе он ехал с цветами и тортом в гости к её родителям.

Последние были, мягко говоря, не в восторге от выбора дочери. Если матьхотя бы попыталась сыграть роль приветливой хозяйки, то отец сразу занял глухую оборону и за весь вечер не проронил ни слова. Новоявленный жених всё понимал. Мезальянс налицо: прекрасная девушка из интеллигентной семьи, до двадцати пяти лет проявлявшая равнодушие к вопросам семьи и брака, внезапно приводит в дом мужчину, годившегося ей в отцы, не имеющего ни карьеры, ни материальных благ, ни даже перспектив. Судя по тишине на личном фронте дочери, они ожидали, по меньшей мере, принца, а тут…Впрочем, после истории с её поступлением в университет, родители вообще старались не удивляться.

Тут бы Алексею послать эту пафосную семейку трехэтажным, хлопнуть дверью и забыть. Но гордость молчала и была задушена окончательно в первую брачную ночь, когда бравый воин упал на колени и целовал узкие стопы, мягкие пяточки,  удивляясь своей беззащитностиперед миниатюрной Ингой.

Они жили скромно. Как все. Молодая жена никогда не жаловалась и, казалось, в любых обстоятельствах была готова строго соблюдать женскую заповедь: королева – в гостиной, хозяйка – на кухне и куртизанка в спальне. Идеал. Как там у классиков? Чистейшей прелести чистейший образец? Такой Алексей еёвидел. Видел и не видел. Она по-прежнему оставалась для него загадкой. Холодная в проявлении чувств, сдержанная в речи…Не страсть толкнула её на этот брак, дураку ясно. Но что? Может, снова за помощью к классикам: «Она его за муки полюбила»? Не похоже. В отличие от первой жены-страдалицы Инга никогда не спрашивала о прошлом. Что знала из рабочей анкеты, тем и довольствовалась. О себе тоже почти не рассказывала, обходилась отрывочными фактами и общими фразами. Опрос родственников и коллег тоже мало что дал.

Со временем Алексей расслабился. Фрейд тоже не нашел ответа на вопрос «чего хочет женщина», и не Грекову, опережая светлейшие умы, быть первооткрывателем.

Инга проявила удивительную тактичность и доброту. Она познакомилась с сыном Игнатом. Была с ним ласкова. Убедила, что мальчику не следует переезжать в общежитие при университете. Лучше дома, где привычнее. Комната останется за ним. О разделении и речи быть не может. Игнат должен приобрести, а не лишиться. И счастливый Греков мысленно снова упал к её ногам.

Талантливый человек талантлив во всем. Инга стала ещё и чудесной матерью Игнату. Мальчишка, который вырос без материнской опеки, чувствовал себя скованно, смущался. Но это пройдёт, убеждал себя довольный отец, всему свой срок. Всё было правильно и разумно. Ничего не предвещало октябрьской ночи, которая, наступив однажды в судьбе Алексея, осталась в ней на вечное поселение.

Поздней ночью Грековшёл с дежурства и мечтал обнять ещёсонную Ингу. Открыв  дверь в спальню, он застыл в ступоре. Первое, что увидел шокированный муж – Инга, висящая под потолком. Синяя, с выпавшим языком, без одежды. К люстре был закреплён мужской ремень, принадлежавший сыну. Несчастный упал на колени, задыхался и смотрел на обнажённые стопы, на маленькие, почти детские, пяточки.Тут он  заметил небольшой листок с оборванными краями, который любимая, должно быть, спешно вырывала из блокнота. На нём неровным почерком Инга объясняла свой чудовищный поступок: «Игнат пытался меня изнасиловать. Я теперь грязная. Прости и спасибо тебе». Больше ничего. Как глупо! Всё, что произошло до приезда скорой помощи и полиции, Алексейпомнил плохо. Кричал, рыдал, звал на помощь? Пытался снять тело или нет? Как вызывал медиков и полицию? Память заботливо скрыла это пеленой. Так нерадивый школьник пытается лезвием соскрести некстати полученную единицу. Смерть, как же преданно ты любишь своего солдата…

В тот день Алексей дождался ухода полицейских. Сел на диван в комнате сына и стал ждать. Часы показывали почти семь вечера, когда в дверном замке наконец-то послышался щелчок. Парень прошагал в комнату, вздрогнул, увидев отца, и, что удивило родителя, сразу перешел к делу. Игнат оглушил первой же фразой: «Папа, она тебя обманула!»Сначала Алексейудивился спокойствию Игната, но затем пришла ясность: «Он же не знает, что Инга мертва. Следователи, ленивые собаки, значит, они даже не стали его искать». А сын всё продолжал: «Она позвала меня ночью. Я подумал, что-то случилось. Нужно принести воды, помочь что-то найти. Но как только я вошёл, она сама накинулась! Пока я соображал, она стащила с меня ремень, что-то говорила про любовь. Я ничего не понял. Начал отталкивать – она вцепилась, расцарапала мне грудь и руки. Я рассердился и, по-моему, даже ударил. Я оставил эту истеричку одну и ушёл к друзьям в общагу. В общем, так, пап, если эта дрянь ещё в вашей комнате, пусть выйдет. Я хочу посмотреть, как она при мне оправдается. Не было в нашей жизни постоянной женщины и не надо. Сплошное притворство. Не хотел тебя огорчать, но ведь сегодня она на меня нацелилась, а завтра ещё на кого-нибудь залезет. Да она…» Алексей не выдержал. Он почувствовал, как зверь, дремавший с войны, пробудился, оскалился и вошёл в силу. Греков ударил сына по лицу. Игнат упал. Алексей продолжил бы наносить удары, но инстинкт самосохранения, заложенный в каждое живое существо, порой позволяющий даже самому слабому победить, спас Игнату жизнь. Парень быстро вскочил на ноги, побежал к двери, рванул её и выскочил на лестничную площадку. Быстро бегает. И не скажешь, что всю жизнь по врачам ходил.

Алексей не стал его догонять.  Документы и деньги сын не взял, далеко не спрячется. Греков-старший был убеждён, что утром его разбудят полицейские и скажут, что подозреваемый задержан. Алексей знал, что на этот раз сможет довести дело до конца и сдаст единственного сына. Пусть Игнат удержал его на этом свете после смерти первой жены, пусть прольётся последняя родная кровь, пусть… Ради справедливости. Ради Инги, которую Греков полюбил больше своей паршивой жизни. В груди болело. Единственный сын, любимая женщина…Все его оставили. Успокаивало одно – завтра всё разрешится!

Если бы только Алексей знал, что «завтра» для него уже никогда не наступит. Только октябрьская ночь. Всегда только она, сколько бы времени ни прошло.

На утро он действительно проснулся от звонка в дверь. Полиция, как он и предполагал. Но дальнейшие слова служителей закона пробили его насквозь. Так пуля прошивает едва живое сердце изуродованного осколками и умирающего на поле боя солдата. Так седеет в секунды мать, узнавшая о потере ребёнка.

Алексея привезли на опознание. По дороге ему рассказали, что в первом общежитии строительного техникума, а именно в душевой, обнаружено тело юноши. Парень украл чью-то бритву и порезал вены. «И грамотно резал, не поперек, а вдоль, чтобы наверняка, чтобы не успели спасти, даже если найдут. Не ради «показухи». Это уж можете мне поверить», – высказался, желая не то бездарно успокоить едва живого от горя родителя, не то просто констатировать факт, служитель закона.

При Игнате была найдена записка. Отец своими глазами увидел этот клочок бумаги и неровные буквы. Вспомнилось, как много лет назад он сидел с сыном вечерами и помогал делать домашнее задание, а мальчишка неловко выводил рукой первые буквы, улыбаясь доброй и стеснительной улыбкой в ответ на критику придирчивого родителя. «Точно, как его мать», – думал Алексей. Как они тогда намучались с этими прописями. Не воспоминания, а сон. Будто и не было этого никогда.

Затем Алексей понял, почему многие не желают видеть тела своих близких в морге на столе или в гробу. Пока не убедишься в факте смерти, человек для тебя ещё жив. Есть слабая надежда, что произошла ошибка. Память, оберегая, подменяет действительность фантазиями и картинками из прошлого. Но как только встреча живого и мертвого случилась, назад пути нет. Остается только молиться, чтобы разум выдержал.

Увидев тело своего сына, Алексей понял, как умирают люди внутри. Словами не передашь. И не дай бог никому этого тяжёлого знания. Теперь ему было всё равно. Сидя на полу в коридоре, он вспоминал последнее письмо Игнатаи  плакал, как ребёнок. Сын говорил, что любит, что зла не держит, а смерть всё спишет. Она и списала, зазноба солдатская, всё списала. Ничего своему избраннику не оставила.

Теперь Алексей Данилович Греков сидит за столом совсем один. Предсмертная записка Инги жжёт карман брюк так, словно он по рассеянности положил туда окурок. В ту минуту он сам не понимал, почему не рассказал о ней следователям. Служители закона взяли под подозрение и самого Грекова, но это уже мало его беспокоило. В час смерти жены он был ещё на работе. Алиби железное. Единственное, чего ему хотелось больше всего на свете, это понять, зачем и за что сын предал отца, и, что главное, почему решил эту проблему таким образом. Смыл позор кровью? Это бессмысленно. Почему не смог по-мужски выстоять, ответить перед родителем и законом за свои действия? Разве так он, Алексей, его воспитывал?! По всему выходило, что Греков старший не просто бездарный отец, но ещё и убийца.

Сын убил Ингу, а он убил своего сына. В чём Алексей был уверен, так в том, что в этой истории нет самоубийц. Или пока нет.

Он медленно встал, тело поддавалось плохо. Подумалось: «Не как Инга. Она своим телом разговаривала. Голову повернёт, спину выпрямит, рукой поведёт,  и всё понятно. Плохо без неё».

Алексей прошёл в комнату. В таких случаях говорят: «Без неё тут стало пусто». Однако нет, во всем ощущалось её присутствие. Всюду её фотографии, косметика, тонкий аромат духов. Он открыл шкаф – вот и вся одежда. Казалось, что она здесь, просто спряталась и ждёт, когда же её любимый Лёшик найдёт свою богиньку. Инга любила играть. Несмотря на некоторую холодность, она всегда была изобретательна и интересна.

Алексей нагнулся к тумбочке, где в маленьком сейфе он хранил пистолет. Даже эта вещь вызывала воспоминание о жене. Когда Инга увидела, как он закрывает пистолет в сейфе, то спросила, зачем он принёс в дом эту гадость. Алексей тогда обнял её и сказал, что ей не нужно забивать свою хорошенькую головку такими мыслями, потому что эта вещь будет использована только в случае крайней необходимости, а степень этой крайности он определит сам.

Вот и настал момент. Как там по законам театра? Если на стене висит ружье, то оно обязательно выстрелит. Даже не сомневайтесь. Алексей во всем был уверен. Он взял в руки пистолет и обнаружил под ним конверт. Странно, никаких сбережений у него не водилось. Зашуршала бумага, и к Алексею вышла Инга. Настоящая.

Письмо было длинным и так отличалось от тех нескольких сухих предсмертных предложений. Страшная догадка осенила Алексея, но он крепко сжал ей горло, не давая крикнуть раньше времени. Он раздвинул шторы, встал спиной к окну и приготовился к встрече с женой.

«Здравствуй, любимый муж Лёшенька. Вот и ты стоишь на пороге. Я уже давно за кулисами и жду тебя. Мы вместе выйдем на поклон перед Богом.

Всё то недолгое время, что мы были вместе, ты пытался разгадать меня. Я замечала этот взгляд и боялась его. Вдруг догадаешься раньше времени. Вдруг заскучаешь, уйдёшь и оставишь меня. Но я не просчиталась. Ты доведёшь игру до конца. Я в тебя верю. Я в тебе уверена.

Теперь настал день, когда я могу обнажиться перед тобой так, как никогда этого не делала. Открою весь свой замысели всю свою душу. Помнишь, мы с тобой ехали в машине, и ты включил сборник музыки ДДТ. Там песня была, а в ней слова: «Душа моя рядом стояла и пела, а люди, не веря, смотрели на тело». Это про меня. На меня так всю жизнь смотрели. Только ты хотел видеть настоящее, но, ирония судьбы, тебе единственному я бы отказала. А теперь можно!

В день, когда я родилась, папа смотрел какой-то советский фильм по телевизору. Ему понравилась актриса Инна Макарова. Когда он узнал, что родилась дочь, то непременно захотел назвать меня этим именем. Но вмешался случай, и тетка в паспортном столе выписала документ на имя «Инга». Казалось бы, как так можно перепутать, но ругаться бесполезно, переделывать хлопотно, а моя мама, убежденная в том, что госпожа судьба не ошибается, даже обрадовалась. Для неё это был знак, что её девочка превзойдёт всех.

Я сама тянулась к актерскому мастерству с малых ногтей. Каждый праздник в доме начинался с моих маленьких выступлений. В школе меня считали примой театрального кружка, а в выпускных классах я начала зарабатывать актерским ремеслом. Новый год – хлебное время. Скажешь, какая из твоей смуглой богиньки Снегурочка? А самая лучшая. Я всех высоких блондинок с космами до пупка обошла, только со мной в паре работать хотели. Я знала, как быть разной. Не нужно реплик, кукольного лица. Достаточно взгляда или одного жеста. Я ещё маленькой поняла, что движениями могу общаться. Точнее – превращаться. В кого? А в кого захочу!

Понятно, что после школы путь мне был один – на сцену театра. Я непременно хотела поступить в наш. Пусть провинциальный. Для начала. У меня была чёткая цель.

Уже несколько сезонов в театре ставился спектакль «Федра». Я видела фотографию актрисы, которой досталась эта роль, в холле. Ничего особенного. Надменный взгляд, нарисованные брови, слишком длинный нос и подбородок, который от переизбытка гордости этой мадам просто неприлично выпячивался наружу. Про себя я окрестила ее «воблой». Специально сходила посмотреть спектакль и убедилась в своей правоте. Древнегреческая трагедия! Боги прокляли любовью несчастную женщину, и она, не в силах сопротивляться, полюбила юношу, своего пасынка. Он отверг ее, а она, испугавшись, что мальчишка обо всем расскажет отцу, повесилась, предварительно оговорив несчастного парнишку в письме к его отцу. Последний не стал долго разбираться и изгнал своего сына в мир теней. Пронзительная история, не так ли? И эта «вобла» своей чересчур надрывной игрой превратила ее в фарс. Смотреть противно! Она ничего не сделала по-настоящему: ни страдала, ни желала, ни боялась. А я знала, что могу лучше, уже тогда. Я бы играла – как дышала.

На поклонах я подошла подарить  букет цветов не ей, а рядом стоящему актеру, который играл Ипполита. Вот уж действительно талант, но эта мадам выдернула цветы у меня из рук и посмотрела покровительственно, словно делала одолжение.

В день поступления втеатральныйя была уверена, что пройду. Наивная девочка не учла одного: далеко не всех берут за таланты. Город у нас маленький. У каждого человека из комиссии были свои материальные и не материальные проблемы, которые необходимо было срочно решать. Это я узнала уже потом, учась с их племянниками и детьми, устраивая кого-то на работу. Но не будем забегать вперёд.

В комиссии сидело четыре человека, но только один из них был честен со мной. Не буду перечислять их имена и звания. Тебе это ни о чём не скажет. Главное – их мотивы. Крупная женщина в красном пиджаке и помадой в тон, выслушав мой монолог, сказала, что необходимо работать с голосом и жестами (это мне-то работать с жестами?), попробовать посетить логопеда и в следующем году  блеснуть. Но за этими словами стояла должность заместителя директорамясокомбината, которая могла бы очень подойти её сыну при условии, что дочка директора непременно поступит на бюджетное отделение. Седой старичок, сидевший рядом с дамой в красном, в кумовстве уличён не был, однако испытывал какую-то болезненную ненависть к молодым и красивым людям. Увидев ладно скроенную смуглянку с очевидным талантом, он надулся и заявил, что у девушки отсутствует харизма, без которой актеру куска хлеба не заработать. Третий человек ненависти не питал и пристроить никого не пытался, но этот мужичок, часто моргающий, нервный, смахивающий на испуганную сову, просто не имел своей точки зрения и всегда подстраивался под мнение авторитетных коллег. Последнего, молодого педагога, приехавшего по распределению из другой области, даже слушать не стали. Он искренне удивился таланту и сказал, что для любого режиссера было бы большой удачей найти такой типаж.

Тогда я не знала всей подноготной и приняла эти нелепые отговорки как приговор. Я вышла из кабинета оглушенной. Будто мне только что поставили смертельный диагноз. Низко опустив голову, я шла по широкому холлу полностью потерянная, не способная заплакать. И когда мне показалось, что я сейчас упаду, перед глазами проплыла картинка из прошлого: белый букет и властная рука, отбирающая у меня небольшое сокровище, которое я хотела положить на алтарь искусства и природного таланта. Мне словно дали пощёчину. Я очнулась, и решение пришло в один миг.

Дома меня ждал накрытый стол и родственники в праздничных нарядах. Когда я со спокойным лицом сказала, что не поступила и принялась есть винегрет, маме сделалось дурно. В суматохе долго не могли найти капли, перепутали графины, разбавили капли водкой. Но мамаша быстро пришла в себя. Они ещёпару дней поверить не могли, что я их не разыгрываю. Не слушая причитания родных, я год проработала кассиром в продуктовом магазине. Затем поступила на филологический факультет. Окончив с отличием, устроилась в отдел кадров. Скучно? Маме с папой тоже стало скучно. Они убедились в моем намерении загубить свою жизнь и больше не твердили про Москву, Петербург или любой другой город, в котором есть театральное училище. Все смирились, а я нет.

Всё это время я следовала за своей мечтой только мне одной известным путём. Я хотела стать великой актрисой и стала ей. Пока я отсчитывала деньги из кассы, писала курсовые и дипломы, я училась: самостоятельно штудировала литературу по актёрскому мастерству, перечитала всю классику и пьесы современных авторов, знала репертуар нашего театра. Особенно много внимания я уделила психологии. Есть у тебя харизма или нет, главное – уметь повести за собой своей игрой. Заставить даже самого неопытного партнёра проникнуться, вжиться в роль, вспомнить сложные реплики из текста, который он, очень даже может быть, в глаза не видел.

Устроившись в отдел кадров, я тут же стала применять эти знания на практике и добилась успеха. Я располагала к себе людей, практически ничего не делая. Чувствуя и зная, к кому и как повернуться, кому следует подать руку, а кто не выносит чужих прикосновений. После они доверялись мне, и я видела, кто необходим предприятию, в каком коллективе новичок прижился бы как родной. Это оказалось совсем несложно, и я стала ждать. Мне нужен был идеальный партнёр. Моя работа предоставляла мне шикарную возможность быстрого поиска и выбора.

Лёшенька, ты стал моим принцем. Самым настоящим. Твоя биография меня вполне устроила: в возрасте, вдовец, имеешь совершеннолетнего холостого сына, в прошлом воин (а бывших воинов не бывает, ты знаешь это лучше моего). Всё складывалось как нельзя лучше. Остальное – дело моей техники. И ты оказался податлив и искренен до такой степени, что я иногда теряла над собой контроль и подчинялась твоей игре. Но этого нельзя было допустить. Ты ведь не видел того, что видела я. А передо мной была сцена, полный зал зрителей, которые ждут от меня чего-то необыкновенного. Пусть чудовищного, пусть отвратительного, но  это должно встряхнуть их душу. Сделать эту толпу, живущую по инерции от дома до работы и обратно, живым организмом, способным сочувствовать, злиться, негодовать, рвать на себе волосы, любить и ненавидеть всем своим существом.

Когда в игру должен был вступить Игнат, я испугалась, что он поддастся инстинктам, воспользуется ситуацией и возьмёт меня. Тогда бы всё пропало. Но нет. Мальчишка любил тебя больше всего на свете и никогда не верил мне до конца. Стоило больших трудов расположить его. Кстати, где мой юный герой? В тюрьме или на погосте? Хотелось бы лучшей судьбы ангелочку, который оберегал тебя, но не случилось. У него была другая и тоже очень важная роль в моей жизни.

И тут, наконец, настаёт мой звёздный час. Я всё просчитала. Ты должен был вернуться и застать мой труп. Никакого предсмертного монолога. Современная трактовка.

Да, мой дорогой. Теперь ты знаешь всё. Я тебя использовала, но не могу сказать, что я тебя не любила. Ты мой последний критик и знаешь, что твоя богинька полностью отдалась роли и не сфальшивила ни разу.

Знай, что подобное письмо получат мои родственники и наши коллеги. Пусть они узнают и перескажут остальным историю гениальной актрисы. Инга не обманула их ожиданий. Вот только твои, Лёшик… Ты сам решаешь, что делать с полученной правдой-истиной и собственной жизнью. И поскольку письмо ещё не сожжено в порыве ненависти, ты в шаге от тотального решения.

Я знаю, Лёшенька, что даже сейчас ты меня любишь. Проклинаешь и любишь. Не зацикливайся на этом. Я жду тебя на поклон.

Где же аплодисменты?»

Инга всё просчитала. Будут тебе аплодисменты, богинька. И Алексей, не медля больше, боясь, что узнает ещё что-нибудь более жуткое, не желая осознавать весь ужас того, что сделал с единственным сыном, выстрелил себе в рот.

Пуля в одно мгновение прошла сквозь человеческое тело, выпустив на волю многострадальную душу. Посыпалось оконное стекло – первые и последние овации для горе-актрисы. Жуткий громкий звук прервал священную тишину ночи, перебудил всех соседей, испугал местных бездомных собак и ночных гуляк. Где-то в ночи завизжала девушка, и отозвался сигнализацией автомобиль. А вскоре занялся новый рассвет. Все заспешили по своим делам. Так загорается свет в зале, и почтенная публика расходится по своим делам.

А в квартире, где-то за спущенным занавесом, смерть в образе кареглазой девушки плакала от счастья и гладила по щекам своего солдата. Дождалась, терпеливая, дождалась.