Литературный портал
«Точка Зрения»
Вячеслав ПамурзиН
(г.Москва)
* * *
Покуда новый день приносит новый стих
И повседневный быт покуда не проглотит,
Могу я просидеть в углу от сих до сих
На самой что ни есть бессмысленной работе.
Куда б ни завела тернистая тропа,
Чего бы в семь утра ни стоило подняться,
Не столько буду рад наличию компа,
Но сколько на компе наличию пасьянса.
И день за днем, и день за днем, и день за днем —
Как то со стороны покажется кому-то —
Отнюдь не для того работает компьютер,
Чтоб я работал сам, работая на нем.
* * *
М.Б.
с этажа листая внизу пейзаж
совершая мысленный сход-развал
я себя по строчке тебе раздал
как и ты кому-то себя раздашь
рассыпались точками огоньки
пролетали мимо — тире — тире
я себя до строчки раздал тебе
о тебе не вычеркнув ни строки
наливаясь крепостью коньяка
я сражался с нею и шел на штурм
как безумный каменщик-штукатур
поджигал брандмауэр языка
но остатки армии растеряв
поцелуй растерянно растерев
я проснулся в поезде без тебя
пролетали мимо — тире — тире
Двойная жизнь
две жизни свожу вперемешку с фрагментами улиц
в одну — непосредственно жизнь без малейшего шарма
шатаясь бреду по обочине четкого шрама
упрямо читая на память стихи Мандельштама:
«…я еще не хочу умирать…» —
по слогам вместо пульса
рюкзак со стихами — такая никчемная ноша
практичнее — кипу бумаги носить в виде денег —
тогда и «я вас» — и пожалуй «еще» —
и конечно «быть может»
а так — только «но» — будто нож меня надвое делит
уж лучше delete — это в квинту к нажатому shift’у —
без слуха на ощупь узнаю из сотни созвучий
сведу до нуля вероятность фатальных ошибок
простой комбинацией клавиш на экстренный случай
две жизни в одной — всё равно что быть сытым по горло
сотри меня Господи — заново отформатируй
я знаю — пред тем как взрывается залпом мортиры —
под шрамом пульсирует тихим тревожным мотивом
Мандельштама всё тот же мотив —
«Я вернулся в мой город…»
* * *
Как светлячки рассыпанных столиц,
Мы никогда не встретимся на карте.
У нас ночное небо на штандарте
Несуществующей страны страниц.
Там нет границ, не виден горизонт,
Не волокутся трассы монотонно.
Лишь ровное пространство монитора
Изъезжено прокрутки колесом.
Рычание и раздраженный лай
Из конуры охрипшего дайлапа.
Дай лапу, — говорю ему, — дай лапу.
На счастье, на свидание онлайн…
Ни взгляда, ни касания руки.
Скрываем за день выцветшие лица.
А в небе рассыпаются столицы,
Как брошенные в пропасть светлячки.
Евгений Ортин
(г.Санкт-Петербург)
Срочно в печать…
Шаль оренбургскую неба комкая,
Шарю зрачками по сетке улиц —
За «Англетером», как след от пули,
Рваная рана проспекта, громкого,
Как водопад, как радиоточка.
«Барышня, соедините меня с четвертой.
Будьте любезны. Какого ж черта
Медленно так… Умоляю — срочная…»
«Саша?!» — «Алло! Помолчите. Слушайте…
Я надиктую, пишите “молнию”.
(Сплетни с чулками, реклама “Нобеля” —
Хлам, заверяю вас!) Громче пущенной
Пули новость — Есенин помер!..
Сам не пойму… передали тóлько что.
Безотлагательно ставьте в номер;
Только на первую! Сгинул — горлышко
Перетянул бечевой… По версии —
Сдох от стихов. Удавился письмами…
Помнишь, писал про Рязань и Персию?!?
Я повторяю по буквам: в-и-с-е-л-ь-н-и-к!
Вы записали?» — «Какие изыски?
Место?» — «Помилуйте — мельче почерк…
Но обещайте, голубчик, в выпуске
Будет хоть пара строчек…»
2/2
Я расщеплен, я стал миндалевиден.
Всё так же остро чувствует язык
Подвижность бедер. С резвостью борзых
Соперничают губы. Снятый свитер…
Неявность форм, свечей полутона,
Еще не крик, уже не ровность вдоха,
И стул, задетый, гулко об пол грохнул,
Где речь — кощунство, впору застонать.
Так год второй, так мир ничуть не стал
Понятней, чем прокуренная осень.
Мы разучились требовать. Мы просим
И замираем, не боясь отстать.
Пёсье
Так гладят больных или раненных в драках собак,
Нежность шприцуя в преддверии скорых агоний.
Мертвые хватки, и сомкнуты пасти в ладонях,
С оттиском алым, запутанным в бледных губах.
Я, не рожденный для битв. Умирать на руках —
Вот мое право. Как, право же, скушен Овидий.
Дорого б óтдал за то, чтобы краем увидеть
Танец последний, где я, изумленный, упал,
Где перочинным ножом подогнулись колени,
Лишь подтверждая придуманный кем-то закон:
Мигом живи, только смерть оставляй на потом,
Плачь по другим, для себя оставляя моленья.
Лиене Ацтиня
(г.Саулкрасты, Латвия)
Лёт осени
Лёт осени
вдоль просеки.
Летят листья
по следам лисьим.
Да шалая
душа моя:
не до грусти,
пусть летят гуси!
Мне — травнице,
забавнице —
тебе верить
и лететь в вереск.
Коловерть
Аконит
(ядовит!)
да водосбор —
в костер,
дабы туман бел был.
Чтó мне шум!
Присушу:
гляди, луна
полна!
Нега твоя. Небыль.
Ты — вода,
да вон та
коловерть —
на смерть.
И — не про нас небо.
Арония
Раннею осенью
я — чернокосая,
черноглазая да чернобровая, —
надев серебро мое —
черненое, с малахитом, —
пойду с головой непокрытой
вдоль речки-туманницы
травам кланяться.
А на пути обратном
из-за чужой ограды
арония
на ладонь мою.
Разлом
Как пролагает
город пути свои
по моим яблоням:
«Ты слышишь удары?
Взгляни же: ты старый!
Часы бьют.
Ты видишь? Ты древний!
Сор-мусор деревья
всё сыплют!»
*
Осматривают всё чаще
души моей разлом,
стихами сочащийся;
выносят вердикт:
не вписывается
в нормальное распределение,
следовательно,
не годится
ни
на
что.
*
Значит, идти мне
вон,
слушая гимны
волн.
Если непросто —
ниц,
надобно с мóста —
вниз.