Звёзды взрываются. Люди влюбляются

XIMERA

(Анна Вольских, г.Киев)

 

В ОЖИДАНИИ

 

Всё сидела, курила на лестнице

И задумчиво пялилась в форточку,

Нараспашку открытую. Бесится

Сердце в клетке грудной. Я на корточках

Замерла. Вид на город заснеженный —

Докуриться бы до истощения…

Разлинованы тропки, размежены,

Не уехать из города. Чтения

Новостей повергают в безумие,

Не пробраться путями окольными.

О таком мы тогда и не думали,

А теперь ты не спрашивай, больно ли, —

Это больше и боли, и паники.

Пусть ты даже моим и не будешь, мы

В нашем прошлом — безликие странники,

Без каких-либо мыслей о будущем.

В этот город зима, как намечено,

Ворвалась, без суда и без следствия,

И ноябрьским заснеженным вечером

Без тебя быть — стихийное бедствие.

Всё, что можно и нужно, — распродали.

Пусть теперь надо мною смеются. Я…

 

Мне тебя не хватает. До одури.

А в стране — началась революция.

 

ЭХИНАЦЕЯ ПАМЯТИ

(заговор)

 

По капле в память,

Эхинацея

Слова чудные

Минором цедит.

Резным узором

По древесине

(И в белом платье

Под небом синим)

Ты будешь помнить.

Я буду — мимо,

Нелепой куклой,

Безликим мимом.

Смешной лягушкой

Из старых сказок,

Летать и падать

Учиться сразу…

Ты тише, тише —

Они не знают.

В мои бокалы

Настоем налит

Экстракт мозаик:

Твой смех лучистый,

Они не знают

О наших числах.

Лягушке — прятать

Слезу под илом,

Мне — пить ромашку

Со зверобоем…

Ведь я когда-то

Тебя любила,

И я когда-то

Была с тобою.

 

 

ARS-PEGAS

(Арсений Молчанов, г.Москва)

 

ВЕЧЕР. ОСЕНЬ

 

Дома беззубо скалились

расписанными арками,

кроссовки тихо хлюпали

в плену осенних луж.

 

Я шел по темным улицам,

по листьям опадающим,

квадраты окон щурились,

навстречу глядя мне.

 

Порою с сигаретою

(а иногда и с девушкой)

во тьме мелькали юноши

и просто мужики.

 

Луна подобно лампочке

светила, но лишь холодно

от лунного безмолвия

мне становилось вдруг.

 

А звезды миллиардами

сияли в тех галактиках,

в которых мне, наверное,

увы, не побывать.

 

Зато я шел по улицам

и фонари рассматривал:

они улыбкой тусклою

подмигивали мне…

 

МИР ОТНОСИТЕЛЕН

 

Звезды взрываются. Люди влюбляются.

Люди взрываются. Звезды влюбляются.

Мир относителен. Мир отвратителен.

Разум полезен. Разум губителен.

Бог всем поможет. Бог уничтожит.

Бог ненавидит. Бог любит тоже.

Смерь не придет. Смерть неизбежна.

Я люблю грубо. Я люблю нежно.

Жизнь коротка. Жизнь безгранична.

Что же первично?! Что же вторично?!

 

 

ЁШКИНА КОШКА

(Мария Малена, г.Санкт-Петербург)

 

* * *

Я придумала тебя, видимо.

Для чего? Чертям одним ведомо.

Глядя в зеркало, тебя видела.

Наводила ворожбу — ведьмою.

Где ты нынче? Листопад огненный,

Выдыхает город пыль осени —

По Фонтанке не плывут окуни,

Тротуар не прорастет озимью,

В тусклом небе не летят кречеты,

Лишь фонарь скрипит-поет кочетом.

Я иду — рука в карман клетчатый,

Непослушная, в кулак корчится.

Я ведь всё сама не так сделала,

Испугала ворожбой, словно я

Вправду сильная, всерьез смелая,

Да дождинки на щеках солоны.

Где ты нынче? Листья жгут дворники,

С пеплом запахи летят дымные.

Сквозь асфальт растет травой-донником

Боль моя, до простоты длинная.

Грусть — зверек голодный — ест за душу,

Осень небо залила заревом.

За тобой мне не бывать замужем,

Лишь выдумывать тебя заново.

 

НОЯБРЬ

 

Скоро зима — территория лени.

В горле першит — докурю вот и брошу.

Знаешь, я вру тебе так откровенно

И твое тело не помню на ощупь.

Нежность твоя — терапия нажатий,

Будни — в руках, несомненно, синицей.

Изредка хочется взять и сбежать, но

Рядом с тобою так сладко мне спится.

Рядом с тобою изысканно пьется —

Виски со льдом скоро станет привычкой.

Вот и ноябрь. Непутевое солнце

По небу чиркает сломанной спичкой.

Искренний детский вопрос: а нельзя ли

Выжать и спрятать эссенцию счастья?

Знаешь, родной, мне недавно сказали,

Будто ноябрь — это время прощаться.

 

ГОРОД

 

Этот город умеет врать

так искусно, что впору плакать,

«аллилуйя» взахлеб шептать,

с парапета в него нырять,

растворясь в фонарях, однако

переулки его пусты,

будто паузы после скерцо,

сизый воздух насквозь простыл,

в этом городе жгут мосты,

чтоб хотя бы чуть-чуть согреться.

Этот город не видит снов.

Этот город — притон помостов,

академия для чинов,

полигон залежалых слов,

старый склад заржавевших тостов.

Купола его давят синь,

а она серым снегом плачет.

Здесь так много теперь осин,

под которыми ждут Мессий,

глядя преданно, по-собачьи.

Этот город — он стар и сед,

но в подземках всегда цунами.

В этом городе ночи нет —

в восемь тридцать включают свет

в его двориках. Проводами

разлинован он, как тетрадь.

В нем остатки былых феерий

собираются умирать.

Он так искренне может врать,

что совсем разучился верить…

 

ВОДНЫЕ ЗНАКИ

 

На запястья капают. Остаются белыми рунами.

Не умерить гордости. Языком с запястий не вылизать.

На огне не выпарить. Из бумаги лебедя вырезать

И пустить бы в синее. Выше локтя — жгутами-струнами

 

Затянуть до боли бы. До пульсаций в пальцах — нарочно бы.

Только знаки белые вкруг запястий в узоры сложатся,

Чтоб на память долгую. Чтоб корнями врасти под кожицу,

Распуститься вереском. Заплестись виноградным

крошевом.

 

Но сказали надвое все гадалки, ведьмы и знахари:

Долетишь ли, милая? Из бумаги крылья нелётные.

То дорога дальняя, то — откуда б — капли солёные

На запястья капают. Остаются водными знаками.

 

ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ МИНУТЫ

 

Высоковольтные линии вроде хрустального

Купола делят на части пространство над городом.

Долгие проводы доброго гостя до дальнего

Поезда. Вот и увиделись. Выглядишь молодо.

 

Высоковольтка и рельсы ползут параллелями,

Пересеченными шпалами или воронами.

Кем-то всеведущим там, наверху, было велено,

Чтоб расставания пересекались с перронами.

 

Из семафоров, дождя и гудков пересортица,

Мир механизмами тикает, рвутся мгновения.

Две с половиной минуты —

И мир испортится.

Две с половиной минуты

До отправления.

 

 

DIVER

(Александр Губин, г.Москва)

 

ПОСТЕЛЬНОЕ

 

Докурить последнюю, выкинуть в форточку

Писать дождем мелодию нового дня

Стянуть с тебя джинсы и тонкую кофточку

Положить на живот, не смотри на меня

Чертить ладонью узоры по спине терпким маслом

Довести до мурашек, затем до истомы

Зря ты волосы все-таки собираешься стричь и красить

а вдруг они станут мне не знакомы

Ты так дразняще сейчас неодета

жмуришься, я же целую ресницы

«спрятаться пледом», шторы укроют от света

И ласкать тебя всю, разделив на частицы

А я так редко стал теперь на бумаге

Скорее по клавишам, адаптируясь к новому почерку

Проверяя орфографию и капризные знаки

Всё о ТЕБЕ

Для ТЕБЯ

по очереди

 

КОШАЧЬЕ

 

Вагоны как кошки,

Говорящие, серые,

Черные, белые.

Ездят понарошку.

Притворяются транспортом

В вечных странствиях.

Говорят, рекламируют,

Милые…

Мимо всё… Рядышком

В рыжие пятнышки

Красятся-маскируются

И проносятся улицы.

Умницы… Молока им не жалко,

Если денег не мало,

Кошельков пустых,

Дырявых карманов.

На билеты в разные страны…

Странные…

Жмурятся… Дуются,

Когда с кровати скидываешь.

Немножко даже завидуешь

Их непосредственности.

Привыканию к местности,

Неразбитому сердцу,

В груди тесному, честному.

Глядишь — мурлыкают себе,

На воде, на земле и в воздухе,

С дальними звездами

Болтают немножко.

И увозят всё дальше

Вагоны — хитрые кошки.

 

МЕЖСЕЗОНЬЕ РАЗ. ПРЕДЗИМНЕЕ

 

Межсезонье спальных районов. Бессонница центра.

Неуютное время дальтоников, тестов Люшера.

Город громко кричит, он не может порвать плаценту.

Да куда же вы все подевались-то, акушеры?

 

Целый день идет дождь, скоро: 1) падать снегу и птицам;

2) отражаться в воде перевернутой сонной рожей;

3) не забыть про запас — взять кредит, промотать,

проститься;

4) уходить на ночь глядя забытой тропой прохожих.

 

Кофе сварен, да на плиту, и немножечко в кружку,

Коньяком до краев. Посидеть пять секунд на дорожку.

От депрессии можно оставить в аптеке душу

И забыть, на какой она улице, пусть не тревожит.

 

Выхожу из квартиры, из дома, а дальше с улицы,

Прочь из города, виза, и можно курить на перроне.

Теплый тамбур, купе, и колеса быстрее крутятся

По дороге в еще одно из моих межсезоний.

 

МЕЖСЕЗОНЬЕ ДВА. МОЗАИКА ЗИМНЯЯ

 

Ей

 

Позабыть этот город, тобою мне недоподаренный,

не раздéленный поровну, вместе, по-детски, волнительно.

Светофоры на Пресне украдкой сегодня шептали мне,

Что уже не считают за подлинно местного жителя.

 

Тебе

 

Этот город большой тебе больше двух дней не предложит,

Полторы колыбельных и пару часов-одиночеств.

Как слова от простого легко переходят в сложное?

Сколько раз ты встречаешь в вагонах долгие ночи?

 

Ему

 

Ты начнешься вокзалом, растаешь всё там же.

Конечно,

Место встречи и место прощаний порою похожи.

При бессоннице ночью давно не считаю овечек —

Смысла нет бедных черных зверей к бесконечности множить.

 

Себе

 

А гитаре, так странно, средь сумок не хватит места.

Обниму, засыпая, укрою, подальше от края.

Ночью буду спросонья ее называть невестой,

Гладить плечи и губы, тихонько шептать «дорогая».

 

Всем

 

Глупо, грустно, обычно, обыденно, пусто и тошно,

Ехать, спать, петь и пить, объяснять, сочинять, перечеркивать.

Солнца, овцы и ангелы, лисы и рыжие кошки…

Кто-то в сердце остался, а кто-то отправился к черту бы.