ГЛУПОЕ СЕРДЦЕ
НАВАЖДЕНИЕ
Новый технолог была молода и очень красива. Она буквально светилась таинственным, волнующим женским очарованием! Роста среднего, стройненькая, пухленькие губки, милые ямочки на щечках, аккуратный носик, роскошные, точно пламя костра в ночи, огненно-рыжие волосы. Особенно привлекали глаза, которые в зависимости от её настроения и освещённости, меняли свой цвет. Обычно они были светло-жёлтыми или светло-зелёными, но могли и темнеть. Тоненькая цепочка, золотистой змейкой обвивавшая нежную, с голубыми прожилками шею, маленькие серёжки, разбрызгивающие зелёные лучики, обручальное колечко – обычные женские украшения, на ней смотрелись по-особому, как магнитом притягивали взгляд.
Начальник техбюро Виктор Петрович принял долгожданного работника без восторга. Во-первых, женщина, во-вторых, красивая. «Ей бы на сцене выступать, а не над бумажками корпеть», – раздражённо подумал он. Возраст его стремительно приближался к четвёртому десятку – жизненного опыта хватало. Добрую половину коллектива составляли женщины, начальник техбюро был сыт ими по горло. Вечно у них проблемы: то дети болеют, то сами на больничном, то плохое настроение и т.д. и т.п. А красивые женщины высокомерны, заносчивы – вечный источник нежелательных конфликтов.
Первые дни подтвердили его опасения. Женская часть техбюро приняла нового сотрудника откровенно неприязненно. Каждый её вопрос встречали презрительным фырканьем, мол, даже этого не знает! Завидовали! Красоте, молодости, возможности модно одеваться. Но она даже на самые обидные выпады не отвечала. Быстро освоилась и вскоре наравне с другими самостоятельно решала производственные вопросы. Прекрасной половине коллектива пришлось смириться с её присутствием.
А вот мужская половина встретила нового технолога восторженно. Молодые и не очень перед ней буквально из кожи лезли, стараясь перещеголять друг друга в хороших манерах. У многих рабочих цеха вдруг появились срочные вопросы по техпроцессам. Виктор Петрович нещадно гонял ценителей красоты: хождения мешали работать.
Она была приветлива, но никакого флирта себе не позволяла. Постепенно начальник техбюро успокоился: лишних проблем не ожидалось. Поэтому происшедшее оказалось более чем неожиданным. Она подошла с каким-то вопросом. Виктор Петрович поднял голову, и их взгляды на мгновение встретились. Зелёное сияние глаз привели все мысли в полнейший беспорядок, он никак не мог понять, о чём она говорит. Состояние было глупейшим. Пришлось изобразить, что вспомнил о чём-то срочном, и покинуть комнату.
В курилке, окутывая себя облаком дыма, начальник техбюро взволнованно удивлялся: «Ну, даю! От одного взгляда крыша поехала. Ещё та бестия!..»
С этого дня на голову Виктора Петровича посыпались неприятности. Вечером жена, заметив, что муж не в своей тарелке, попыталась выяснить причину странного поведения, но он не настроен был на разговор и ответил резко. Супруга обиделась. На следующий день поругался с начальником цеха. Хотел доказать недоказуемое, как будто не знал, что начальник всегда прав. Результат: весь коллектив техбюро из-за пустяка лишили месячной премии.
Ни в колдовство, ни в магию Виктор Петрович никогда не верил, и, похоже, напрасно. Её взгляд не отпускал ни на минуту, одурманивал, манил… Неведомо откуда взявшийся нахальный внутренний голос настойчиво убеждал: «Ну что же ты? Так и проживёшь всю жизнь премудрым пескарём? Рискни, она стоит этого…»
Виктор Петрович не представлял даже, о чём с ней разговаривать – способность болтать ни о чём и в то же время обо всём, он давно утратил. Но отчаянное сопротивление соблазну потихоньку сменялось равнодушием к возможным последствиям безумного шага.
Как постигнуть, что творится в женской душе? Они порой сами себя не понимают!
В тот день, придя на работу, начальник техбюро сразу почувствовал – что-то изменилось. Вскоре понял: наваждение прошло! Наслаждаясь подзабытым состоянием покоя и разумения, долго прислушивался к самому себе, боясь ошибиться. Наконец, решился и взглянул на подчинённую. Её глаза больше не излучали зовущей нежности. Но в них читалось не презрительное: «Ты мне больше не интересен!», а вполне утешительное: «Извини, это была слабость…»
После работы Виктор Петрович отправился по магазинам. Долго выбирал подарок и купил жене дорогие духи. На такие расходы раньше бы не решился. Супруга, при виде «нормального» мужа и подарка, оттаяла. С начальником цеха отношения пришлось налаживать дольше. А «причина» неприятностей вскоре рассчиталась с работы. Как прежде нескончаемой чередой тянулись полные забот, почти не отличимые друг от друга, дни. Иногда Виктор Петрович вспоминал о наваждении и удивлялся: не верилось, что это произошло с ним.
ПРОРОЧЕСТВО
Лидия Николаевна подкатила к окну. С приобретением инвалидной коляски она самостоятельно передвигалась по комнате – небольшая, но радость: больше не пленница кровати.
Небо затянуло синюшными тучами, сумрачно, как будто вечер. О железный слив подоконника набарабанивал мелкий осенний дождь. Он шёл второй день, но Лидии Николаевне казалось: давным-давно и уже никогда-никогда не закончится. Печальный перестук больно отзывался в сердце: в её судьбе ничего не может измениться к лучшему.
Горе горькое вломилось в её жизнь неожиданно. На здоровье она никогда не жаловалась. Ну, какие в её годы болезни! Не сомневалась: всё самое хорошее впереди.
Вдруг ноги перестали слушаться. Врачи быстро определили причину: осложнение после гриппа. Хождения по многочисленным кабинетам специалистов, сдача анализов, всевозможные физиолечения, процедуры только намучили. Потом надеялась на чудо. Но не помогли слёзные молитвы матери, её регулярные хождения в церковь. Время шло, и надежды угасли.
Мама всегда рядом, помогает, утешает. Но она старенькая, надо бы дочери стать опорой, а получилось…
Даже думать о будущем было страшно. Всё настойчивее стучалась мысль: самое лучшее для неё – смерть.
Ещё год назад она была самым счастливым человеком на земле. Прекрасной осенью встретила свою любовь. Она долго искала своё счастье. Он был женат, но Лидия Николаевна посчитала это ошибкой: он – её вторая половинка, только её!
Мама очень расстроилась, когда узнала про это. Она поведала, что женщинам их рода опасно любить женатых. Несчастье грозит не только ей самой, но и избраннику. Об этом предупредила ещё её бабку знахарка-ясновидица.
Уговоры: не разрушать чужую семью – не остановили.
Лидия Николаевна беспечно посчитала предупреждение из прошлого выдумкой, попыткой припугнуть.
Тем более не заставили отказаться от любви угрозы его бывшей супружницы.
Но пророчество сбылось. Ничего теперь не изменить.
Грустно подумала: «Опыт, конечно, хорошо. Но не обязательно хвататься голыми руками за высоковольтные провода, чтобы понять: это опасно».
Любимый человек ушёл… Не втихую, извинился, сказав: «Может, так будет лучше».
Тогда ей очень хотелось спросить его: «Кому?» Но не спросила – боялась разрыдаться. Сейчас, когда все слёзы давным-давно выплаканы, обиду будто укрыло толстым слоем снега: то ли была, то ли просто показалось.
…Маятник судьбы Лидии Николаевны всё же качнётся в другую сторону. Это произойдёт весной. Возможно, материнские просьбы к Богу помогли. Утром она проснётся и впервые за многие месяцы почувствует свои ноги. Встанет, с трудом сделает два шажка, и обессиленная упадёт на кровать. Будет долго лежать, шевеля пальчиками ног, а потом, улыбнувшись, скажет: «Здравствуй, моя весна!»
ОСЕННЕЕ
За окнами рыдал ноябрьский дождь. Под его грустный перестук молодой пенсионер Анатолий Иванович «прозрел»: жена не любит его и никогда не любила. К столь печальному выводу он пришёл не с бухты-барахты, а на основании долгих размышлений в бессонную ночь. Этому процессу никто не мешал – супруга отбыла в длительный вояж по городам страны, навестить детей, сестру. Теперь Анатолию Ивановичу стали понятны столь необъяснимые раньше черты её характера.
Они познакомились, когда учились в институте. Один курс, поток – почти каждый день встречались, общались. Конечно, не он один приметил красивую, общительную, девчонку. Ухажёры крутились разные. Некоторые хотели только с ней переспать. Это было настолько очевидно, но она, к его огорчению, как будто не замечала этого, ко всем относилась одинаково. Видя безуспешные попытки соперников, понял: «лихой наскок» здесь не пройдёт. Пошёл другим путём. Добился цели тихой настойчивостью – капля камень точит.
Он плохо разбирался в женской психологии: согласие выйти замуж наивно посчитал весомым доказательством её любви. По всей видимости, это было далеко не так. Похоже, другие кандидаты не внушали доверия, а ждать дальше принца на белом коне посчитала неразумным – можно остаться с носом. Только этим можно объяснить её неистребимое желание нравиться другим мужчинам. Конечно, это его возмущало. Обычно подобные выяснения отношений заканчивались её извинением, но ничего менять в своём характере она не собиралась.
Он твёрдо решил расставить все точки над i. Под старость лет смысла в этом нет никакого, но на душе так наболело за эти дни…
При виде приехавшей жены, счастливой, полной радостных впечатлений, сердце Анатолия Ивановича оттаяло, но он собрал всю волю в кулак. Супруга была удивлена столь неласковой встречей, однако ускорять события, выяснять причины не стала. Когда он выложил свои выводы и всю внушительную доказательную базу, она вместо опровержений или оправданий, поцеловала его и, обняв, нежно проворковала: «Ты хочешь доказать, что я этакая бяка, и мне надо уйти в монастырь отмаливать грехи?»
Конечно, против такого «приёма» он не устоял. Ему пришлось признать, что сморозил несусветную чушь. Усмехнувшись, самооправдался: «Если способен на глупости – значит, не совсем старый».
ОБЫЧНАЯ ИСТОРИЯ
Судьбы их, казалось, не должны были соединиться никогда. Слишком разнились характеры, как – день и ночь.
ОН – любимчик судьбы, ему всё давалось легко, многое дозволялось, прощалось, его любили. ОН никогда не хвастался победами на любовном фронте, видно, поэтому умудрялся оставаться в относительно хороших отношениях с теми, кого разлюбил.
ОНА, всегда серьёзная, терпеть не могла пустого времяпрепровождения, болтовни, глупостей. О своих увлечениях редко кому рассказывала, – казалось, кроме учёбы, её ничего не интересует.
Однажды ОН пришёл на лекции на час раньше – перепутал расписание. Надо было этот час чем-то занять. Пошёл в читальный зал и по пути заприметил её. Они учились на одном курсе, но ОН не знал её имени. Но это не смутило. Потребовалось несколько минут, чтобы найти тему для разговора.
ОНА приятно удивила. «Прелесть! Стоит заняться…» – решил ОН.
Последовательность любовных игр ОН отработал хорошо и никогда не торопил события.
Они целовались в скверике, напротив общежития. Из-за облаков лукаво подглядывала луна. Когда его рука, как будто случайно, легла на её колено, ОНА вырвалась из объятий.
В его практике случалось подобное, но не было, чтобы цель не достигалась. «Киска ещё не созрела», – усмехнувшись, подумал ОН. Подчёркнуто небрежно простился и… перестал замечать. К его удивлению, ОНА не искала с ним встреч, не писала писем, не посылала подружек для налаживания отношений. Это выходило за рамки его богатого опыта. Удивлялся ОН недолго, решил: «Ладно, бывают в жизни чудеса. Свет не клином сошёлся!»
Закрутил очередной роман, но вскоре понял – не вдохновляет. Что-то не давало её забыть. ОН сделал шаг к примирению. Терпеливо выслушав извинения, ОНА сказала: «Знаешь, я претензий не имею. Можешь спать спокойно. Но, если не даёт покоя спортивный азарт, – теряешь время зря! Я не дичь!»
Её слова настолько ошеломили, что пока ОН приходил в себя, ОНА ушла. Вздохнув, ОН мрачно заключил: «Как мордой об асфальт…»
Тянулись бесконечной чередой серенькие дни, но время не излечивало. ОН напрасно пытался вырваться из крепкой паутины таинственных сил, которые заставляли думать только о ней. В конце концов ОН сдался, подошёл к ней после лекций.
ОНА, выслушав, сказала:
- Хорошо, проводи, поговорим…
ОНА первой прервала молчание, когда вышли из здания института:
- Я внимательно слушаю…
- Ты мне нужна…
- Зачем? У тебя предостаточно поклонниц!
- Мне не нужны другие… Понимаю, что обидел, но могу же я поумнеть!?
- Надеюсь… А от меня что хочешь?
- Мне хочется вернуть, как было…
- Всё, что было, быльём поросло. Поумнеть можешь не только ты. А впрочем, всё зависит от тебя…
Счастливые дни, как это обычно бывает, пролетали незаметно. Друзья, видя, какую власть ОНА заимела, посмеивались, а ему нравилось находиться под гипнозом любимых глаз.
В тот вечер выпала редкая удача: провести его вдвоём. Подруги по комнате на выходные дни уехали домой. Было достаточно поздно, ОН собирался уходить. Неожиданно ОНА спросила: «Ты меня любишь?» – «А ты всё сомневаешься?» – упрекнул ОН. Улыбнувшись, ОНА сказала: «Я тебя люблю… Очень!»
НАКАЗАНИЕ
Мрачное небо, заунывное завывание ветра, нудный осенний дождь. Капли барабанят по раскисшей глине и грязными ручьями стекают с могилы. Скорбные лица родных, друзей, знакомых.
Он точно окаменел, безотрывно смотрит на деревянный крест, а видит её, ослепительно красивую, на залитом солнцем тротуаре. На лице смущенная улыбка, в руках букет тюльпанов. Ветер-повеса слишком игриво подхватывает подол лёгкого платья, и ей приходится то и дело придерживать его.
Для всех она умерла от тяжёлой неизлечимой болезни. Только он считает – это его вина.
Он быстро привык к своему счастью. В пьянящих увлечениях на стороне не видел никакой опасности. Вот только «доброжелатели» нашлись.
Она не устраивала скандалов, тихо предложила: «Может, нам развестись, если плоха в этом?» Он постарался вымолить прощение. Ему даже показалось – удалось. Но надежда, что всё перемелется, не сбылась: ни разу не увидел её прежней – радостной, счастливой.
В тот день впервые пришла страшная мысль: неповторимый мир любви не восстановить. Она прервала его очередное покаяние: «Ты ничего не понял. Ревность – дело третье. Если бы ты полюбил другую, да, было бы обидно, но ясно, что делать. Можно понять, можно простить, но как забыть! Как забыть, что ты даже не задумался о такой малости: как будешь после этого смотреть мне в глаза! А ты говоришь, что любишь…»
Лучше бы он не заводил этого разговора – после него она начала угасать на глазах. Потом – страшный диагноз. Он делал всё, что мог, до последнего надеялся на лучшее.
Стая ворон, взлетевшая с шумом и карканьем с близрастущих берёз, заставила его оторвать взгляд от могилы. Друзья помогли дойти до автобуса, он шёл ничего не видя, а в голове билась одна мысль: «Она останется здесь, а я буду жить – в наказание!»
ЗИГЗАГ
Уже неделю на улицах города царствовала весна. Весело таял снег, сверкали юркие ручьи, звенела разноголосая капель. Я не устоял, хотя надо было заканчивать ремонт квартиры, и вышел «подышать синевой».
Мы «столкнулись» на встречных курсах на тихой малолюдной улице. Оба искренне обрадовались встрече. Когда-то мы вместе работали.
Это сейчас нам доктора запрещают пить, курить и всё другое, а тогда мы были хоть куда. Он пришёл в цех сразу после службы в армии учеником слесаря. Я, молодой специалист, работал старшим мастером. Парнем он был видным, кровь с молоком. Спокойный, общительный, улыбчивый. Руки – на месте, голова – тоже. Слонов не гонял, довольно быстро получил третий разряд, потом – четвёртый. Освоил и специальность слесаря-испытателя. Если надо, без лишних уговоров сверхурочно оставался, выходил работать в выходной день: молодой семье нужны были деньги. Проблем с ним – никогда. Иногда «пинал», чтобы лясы не точил с девахами в рабочее время, но это для проформы, за смену он успевал сделать намного больше других.
Вдруг как снег на голову! На вторую смену заявляется он, мягко говоря, в подпитии. Сколько же надо было принять такому бугаю, чтобы дойти до свинячьего состояния!
Понятно, сменное задание накрылось медным тазом. Решать проблемы, возникшие в связи с этим, придётся завтра, а что делать с этим балбесом сейчас? До работы допускать нельзя. Сменный мастер настроен решительно – ему лишние проблемы не нужны. Прогул, одним словом, чтобы неповадно было, и другим наука. Премии – долой, приличная сумма выходит. Но это полбеды! На квартиру в этом году он был первым в очереди. Значит, не видать её как своих ушей. А у него вторая дочь родилась. Завтра будет рвать волосы на своей дурной голове, но будет поздно. Претендентов на квартиру предостаточно, ох как обрадуются!
Подумал, подумал… Ну, молодой был. Написал за него заявление на отгул, пошёл к начальнику цеха. Он подозрительно покосился, но подписал.
Пришлось «героя» домой сопроводить. Он перешагнул порог и рухнул. Тут дошло, что взял на себя многовато: это могло произойти и раньше. Слов благодарности, что муженька доставил, от его супруги не дождался. Лихо меня в оборот взяла! До неё дошли слухи, что муженёк крутит любовь с одной из цеха. Понятно, со свечкой я при этом не стоял, но связь, похоже, была, но так, мимолётная, от избытка здоровья. Но жене это не скажешь. Отрицать – ещё глупее. Не стал огород городить, сказал почти правду. Да, мол, слухи ходят, любят некоторые языки почесать, поговоришь с кем-нибудь подольше, сразу за спиной шушуканье начинается.
Похоже, мне удалось её успокоить: отношения у них наладились. Квартиру он получил. По правде говоря, жена его глянулась серой мышкой, хотя училась в институте. Я даже пожалел её: трудно будет с таким красавцем-мужем.
Через три года он к нефтяникам подался.
Мы поговорили о житье-бытье, вспомнили общих знакомых. Дочки у него замуж вышли, он помог им купить квартиры. А вот с женой разошёлся.
Я по старой памяти укорил:
- Ну, даёшь… Что так, другая приглянулась?
- Нет, она умнее нашла, как стала главным бухгалтером.
Такого зигзага в его судьбе я не ожидал! Попытался подбодрить:
- Баба с воза – кобыле легче. Этого добра пруд пруди, только свистни.
- Нет уж, пожил… – отрезал он
Мне оставалось только пожелать ему удачи.
ЭСТАФЕТА
Давненько это произошло. Давненько…
Утро было замечательным и думалось, что день одного из интереснейших стартов сезона, эстафеты мира, будет таким же. Но погода стала портиться на глазах. Поднялся ветер, по небу забегали белые облака, потом – грязно-лиловые тучки, похолодало.
Команда нашего института подобралась как никогда сильной, мы настроились победить. Я бежал последний этап, самый длинный, самый тяжёлый, самый ответственный.
Готовясь к старту, снял костюм. Нахальный ветер тут же залез под спортивные трусы, ехидно указав, что я забыл надеть плавки. «Ладно, – думаю, – переживу».
Заморосил дождик. Соперники, разминаясь, запрыгали энергичнее. Получил эстафету пятым, но отрыв даже от лидера не был безнадёжным. Рванулся что было сил. Лучше бы этого не делать! Резинка трусов лопнула, и в следующее мгновение они оказались на асфальте.
Нет, не в азарте борьбы, сверкая частями тела, давно не видевшими солнца, продолжал бег. В голове «замкнуло», что спасение только на финише, где дожидалась подруга с одеждой.
Болельщики, увидев такой стриптиз, грохнули истерическим хохотом. Разухабистый вопль какого-то идиота: «Бесштанный, делай их!» – толпа подхватила и вразнобой завопила: «Бесштанный, давай! Давай!»
Мне оставалось лишь одно: сократить минуты позора, и на финише был первым, как раз напротив окон городского комитета КПСС. Единственное, что запомнил дальше – ошарашенные глаза подруги, её презрительные слова и бросок одежды к моим ногам.
Позади финишировали корчившиеся от смеха соперники, но я ничего не видел, не слышал: время для меня остановилось.
Забившись в свою общежитскую комнату, с ожесточением садиста терзал себя думами: «Как жить после такого конфуза?» Но пришёл Серёга, мы с ним ещё с абитуры были знакомы. Увидев, в какой я печали, сразу взял быка за рога:
- Брось страдать. Делов-то, голышом пробежался. Как будто никто не знает, что у нас в штанах имеется. Слава богу, тебе не стыдно показать. Ну, Алка психанула – беда невелика. Может, и к лучшему. Я тут принёс. Давай-ка, вмажем.
Но у меня было лишь одно желание – умереть.
- Да ты что, совсем?.. Такую блестящую победу грех не отметить!
Когда ополовинили бутылку, я пересмотрел свой взгляд на «трагедию». Смачно вспоминая интересные моменты забега, мы «ржали» так, что в окнах стёкла дребезжали.
Вот только наше первое место приказало долго жить, команду дисквалифицировали из-за моего якобы хулиганского поступка. Даже обсуждали в комитете комсомола. Правда, недолго. Я им в подробностях рассказал: они от смеха зазаикались.
Мой «подвиг» прогремел на весь институт, и меня зауважали. Даже профессорско-преподавательский состав теперь относился ко мне благосклонно. Стоило назвать фамилию – строгое лицо экзаменатора сразу менялось, и он, сдерживая улыбку, многозначительно произносил: «А …» В общем, зачёты и экзамены теперь сдавал без больших проблем.
С Алкой отношения не наладились. Ну, действительно, какая беда, у меня от девчонок отбоя не стало. Хорошая штука популярность!
ПРО ЛЮБОВЬ
Любовь настигла Владимира Николаевича в пятьдесят пять. Как и полагается в таких случаях, мир сразу изменился: ярче засияло солнце, люди стали симпатичнее, а трава – зеленее. В общем, чувства полыхали во весь накал и, как он думал, взаимно. В объятиях возлюбленной, она была моложе на двадцать с лишним лет, он забывал про всё, и о своих годах тоже.
С её сыном он нашёл общий язык. И с разводом не стал тянуть, чтобы не сомневалась в серьёзных намерениях и чувствах.
Отношения с супругой давно охладели. Всё осталось в прошлом, и сейчас даже не верилось, что в неё тоже был влюблён. Нажитое поделили без скандалов. Бывшая согласилась на все его предложения. Сначала собирался оставить ей квартиру – двухкомнатной, где обитала новая любвь, им хватало. Но его солнышко мечтало побывать в жарких странах, повидать мир и дорогие подарки любило. Зарплаты начальника бюро на всё могло и не хватить. Трехкомнатную квартиру разменяли, свою часть он взял деньгами.
В том, что возлюбленная не настаивала на оформлении отношений, Владимир Николаевич ничего странного не видел. Действительно, на формальности тратить время жалко.
Большинство сослуживцев были уверены, что это обычная интрижка, и решение начальника круто изменить жизнь для них стало полной неожиданностью. Особа имела соблазнительные формы, но для того, чтобы увести из семьи серьёзного мужика, с жизненным опытом, казалось, этого не достаточно. Но она только в решениях технических вопросов умом и сообразительностью не блистала.
«Молодые» наметили планы на много лет вперёд. Однако, никому не ведомо, сколько годков отпущено небесами.
Владимиру Николаевичу, как выяснилось позже, оставалось всего-то три года. Случилось несчастье – инсульт. Надежд на выздоровление было немного, врачи предупредили: готовиться надо к худшему. Медицина сделала, что могла. А забирать умирающего из больницы оказалось некому. «Настоящая любовь» отказалась. Мол, у неё нет возможности: на её плечах сын и работать надо – других источников дохода нет. И вообще, он для неё никто.
Дети Владимира Николаевича разлетелись далеко, навестить родителей, и то проблема.
Забрала Владимира Николаевича бывшая супруга. Должно быть, в их совместной жизни все же было что-то светлое, которое перевесило в этот час тяжёлую обиду. Похоронила его через год тоже она.
МГНОВЕНИЯ
В город неожиданно пришла весна. Ещё вчера искрился под лучами солнца снег, мороз норовил хватануть за нос, а ночью подул тёплый сырой ветер. Наутро вся величественная снежно-ледяная красота дружно таяла, капала, журчала. Днём хлестанул дождь, и с трудом верилось, что совсем недавно была зима.
Раннее тепло растревожило память.
Это произошло давно. Так давно, что неприятности забылись, и то время кажется одним прекрасным мгновением.
Десятый класс. Первая любовь. Провожал её после занятий в школе. Денёк был весенним, но ненастным.
Расставание у дверей квартиры затянулось. На прощание хотелось поцеловаться, но смущали любопытствующие взгляды проходящих жильцов.
Приглашению зайти погреться даже не удивился. В квартире остались один на один, но это не прибавило смелости. Всё решилось само собой, когда смотрели фотоальбом. Наши губы оказались в опасной близости, и фотографии были забыты…
Замысел, пришедший в мою разгорячённую голову, казался вполне осуществимым. И почти удался! Почти… Когда до желанного оставалось самая малость, она освободилась от чар поцелуев. Без церемоний убрав мою руку, торопливо застегнула пуговки на блузке и принялась гневно буравить взглядом.
С горячностью объяснил, что хотел только поцеловать, что такое выражение любви вполне допустимо. Она возмущённо выдохнула: «С ума сошёл?!»
Столь нелестное высказывание не охладило пыл. Цель была так соблазнительна! Кто знает, может змий-искуситель приходится мне дальним родственником. Настойчивость не была напрасна. Непоколебимое неприятие на её лице исчезло, в глазах вспыхнул огонёк любопытства. Она потребовала закрыть глаза и отвернуться. Указание выполнил беспрекословно.
С замиранием сердца прислушивался к шорохам и полжизни бы не пожалел, чтобы увидеть всё происходящее воочию. Сладострастные минуты ожидания закончились: разрешено было подойти, но открывать глаза – нет. Подгоняемый пылкими фантазиями, поспешно шагнул… В сторону от неё! Видно, со стороны этот «манёвр» выглядел забавно. Она «рассыпалась», точно окатила холодной водой. Не понимая причин, озадаченно замер. Она смилостивилась над жалким новоявленным донжуаном, подошла, взяла за руку.
Потерять голову оказалось так просто. Только её тихое «нет» остановило меня.
Я, видно, поторопил ход событий: что-то нарушилось в таинственной магии взаимного притяжения. В наших отношениях появился холодок, они незаметно перешли в разряд просто хороших. Прозвенел последний школьный звонок, и дороги разошлись окончательно. Но иногда, совершенно случайно, они пересекаются: город небольшой. Она красива, умна. Мне приятно видеть её – очарование беззаботно-счастливого времени. Похоже, она испытывает то же самое.
В жизни случалось многое, разное, но эти мгновения до сих пор согревают душу своей чистотой, искренностью и не дают ей окончательно очерстветь в суматошном жизненном беге.
НЕСКОЛЬКО ИСТОРИЙ ИЗ ЖИЗНИ СЕРЁГИ ПЕТРОВИЧА КУРОЛЁТА
ГЛУПОЕ СЕРДЦЕ
Заполненный до предела пассажирами старенький автобус, надсадно подвывая, медленно взбирался на подъём. Сергей Николаевич с трудом протиснулся в середину салона. Здесь было свободнее. Огляделся. Вокруг – хмурые, озабоченные лица. Вдруг взволнованно забилось сердце. Он увидел её! Девушка, словно почувствовала его взгляд, обернулась. Радостное удивление сменилось привычным разочарованием. Он усмехнулся:
«Конечно, ошибся. Ей давно уже не двадцать. Сколько лет прошло?»
Но «мотор» расходился не на шутку. Противная слабость расползалась по телу. Сергей Николаевич жадно хватал ртом воздух, но его всё равно не хватало. «В разнос пошёл. Надо – на свежий воздух», – подумал он.
На остановке вышел и зашёл в парк, на островок тишины и спокойствия среди шумной городской суеты.
С деревьев падали, кружа в печальном танце, разноцветные разнофигурные листья. Они тихо, успокаивающе шуршали под ногами. Робкое осеннее солнце упрямо пробивалось сквозь серенькие облака, и, как только оно появлялось, всё вокруг оживало, становилось уютнее, радостнее. Боль приутихла. Сергей Николаевич тихо шёл по аллее, память перенесла его на много лет назад.
Второй курс. Позади две сессии. Опыт, как говорится, великое дело. Семестр только начался. Контрольные, зачёты – не скоро. Самое беззаботное время. Романтическая студенческая душа жаждала «чудного мгновения». Всё свободное время проводилось в его поисках.
С будущей женой он познакомился на танцах. Это было одно из многочисленных знакомств, чтобы весело провести вечер. Потанцевали, поболтали и – разошлись как в море корабли. На ту, которая снилась, она даже малостью не походила. Оказалось, что они учатся в одном институте, только на разных факультетах. Он не стремился к продолжению знакомства, но при встречах разговаривали, так, ни о чём. Она всегда интересовалась: пойдёт ли он в выходные в ДК. Бывало, обещал, но по каким-то причинам не приходил. Никаких угрызений совести не испытывал, да и она не высказывала упрёков. Зато, когда они встречались, у неё были такие счастливые глаза! Что говорить, приятно, когда ты кому-то нравишься. Ему бы не увлекаться.
Долгожданное чудо произошло, как обычно и бывает, совершенно неожиданно. Они столкнулись в дверях, при входе в институт. Одного взгляда хватило, чтобы понять – это она. Он постарался узнать о ней как можно больше. Наметил план действий. Но тут некстати подошёл день свидания. Сначала Сергей решил не ходить, таким образом «завязать» отношения. Делов-то, пару раз поцеловались. Но зная, что она будет ждать, не решился на «подлянку». Подумал: лучше объясниться. Но в тот вечер ему не удалось перевести разговор на неприятную тему. Не смог и в следующий раз. Её слезы оказались абсолютным оружием. Больше того, их отношения становились более близкими. После свиданий Сергей, придя в себя, ужасался: «Что делает?» Однажды произошло то, что не могло не произойти. Теперь пришлось решать: сделать вид, что его это не касается, и снова устремиться в погоню за счастьем, или взвалить на плечи тяжесть семейной жизни.
Тёплый майский дождь старательным дворником промывал асфальт. Сергей ходил по улицам, не замечая падающей с небес воды. Отказаться от своей мечты оказалось непросто.
Студенческая свадьба прошла шумно, весело. Мосты были сожжены, от обрушившихся забот – не продохнуть. Встреч со своей мечтой он не искал, но иногда их пути пересекались. Как ликовало в эти минуты сердце! Трудно было это не заметить. Однажды она подошла и поинтересовалась: который час? Ему всего-то надо было воспользоваться предоставленной возможностью. Он только ответил. Она посмотрела печально, укоризненно и отвернулась. Долго в ушах звучал стук её каблучков.
После окончания института, по распределению, с женой уехал в другой город. Работа, заботы. Не заметил, как сыновья подросли. За все годы у него не было причин для сомнений в правильности выбора. Красивая, любящая жена, в доме порядок, уют. Вроде, живи и радуйся. Только сердце упрямо не хотело забывать укоризненно глядящие из далёкой дали прошлого глаза несбывшейся мечты.
НЕРАЗРЕШИМАЯ ЗАДАЧА
Город изнывал от непривычного для мая зноя. Поблекли, потеряли изумрудный блеск молоденькие листья деревьев, размягчился асфальт, даже воздух казался расплавленным.
По тротуару неспешно вышагивал Серёга Курочкин – брюки наглаженные, ботинки начищенные, рубашка – последний «вопль» моды.
Сергеем его звали родители и учителя, а друзья и знакомые – Куролёт. Это прозвище Курочкин получил не из-за фамилии, вернее, не совсем из-за неё. Однажды он имел неосторожность поделиться с друзьями мечтой: построить самолет и облететь на нём город. Вскоре об этом стало известно в школе, и Курочкин превратился в Куру летающую, а по-простому – Куролёт. Но сейчас Сереге было не до самолетов. Он прогуливался по этой улице, довольно отдалённой от его привычных маршрутов, не для удовольствия.
Озорные чёртики в бархатных карих глазках Анюты лишили многих парней покоя. Но к повышенному вниманию она относилась равнодушно и была не из робкого десятка. Самые шустрые быстро в этом убеждались. Серёга был не из них, но понравиться красивой однокласснице очень хотел. Только по этой причине стал уделять столько внимания своему внешнему виду. И за гранит школьных наук взялся с особым усердием – не хотел выглядеть в её глазах глупым. Учителя нарадоваться не могли перемене, происшедшей с парнем.
Чтобы полюбоваться без свидетелей на объект своего воздыхания, Курочкин вычислил маршрут и время возвращения её после занятий в музыкальной школе.
Сердце запрыгало, точно детский мячик на асфальте, – Сергей увидел Анюту. Он развернул плечи, набрал в грудь воздуха… Но вместо того, чтобы как обычно пройти, не замечая, она повернулась и показала язык. От такой выходки Курочкин остолбенел, изумлённо глядя ей вслед. Девчонка шла, как ни в чём не бывало, и ни разу не обернулась. Только когда она свернула на другую улицу, двинулся с места. Но пошёл не туда, куда надо было. Он не сразу это заметил, пытаясь понять: что это значит? Но решить такую сложную задачу Сергей не сумел.
ЖАРКИЙ АВГУСТ
Последний месяц лета выдался на удивление жарким. Тянуло в прохладу, в тень деревьев, к воде. Сергей не собирался летом в гости – сдавал экзамены. Поступление в институт и хорошая погода изменили планы. Захотелось отдохнуть да и похвастаться успехом перед тётей – она всегда восхищалась его способностями.
Ему исполнилось восемнадцать, и силушки было предостаточно, но тётя к любимому племяннику по-прежнему относилась, как к маленькому, и не загружала работой. В основном Сергей проводил время на речке с удочкой или в поисках ягодных и грибных мест. Тётя нарадоваться не могла своему заготовителю.
Но столь милые в прежние годы занятия на этот раз Сергею быстро наскучили. Душа жаждала ярких впечатлений, интересных встреч, а время в деревне тянулось медленно, однообразно. Уехать тоже не мог: тётя бы обиделась. Оставалось изнывать от скуки и ругать себя: сказал, что приехал на две недели.
Увиденная на пыльной деревенской улице с почерневшими кое-где и покосившимися от времени избами незнакомка показалась миражём, явлением совершенно из другого мира. Сергей глазел на неё, не скрывая восхищения. Она прошла рядом, как будто не заметила его. Красавица, несомненно, была старше, но он с досадой отметил: «Ну вся из себя…»
Вечером Сергей вышел натаскать воду для полива и увидел «явление из другого мира» на соседнем огороде. Сергей быстро сообразил, откуда можно разглядеть, не привлекая внимание, новую соседку. На сеновале было душно, но обзор открывался великолепный. Тем же вечером он, благодаря неугомонной тёте, познакомился с Ириной. Конечно, ей не забыли поведать о талантах племянника. Оказалось, что новая соседка любитель ежевики, и Сергей пообещал показать ягодные места.
Первый раз они сходили удачно, а во второй – произошло маленькое происшествие. Они возвращались домой, когда по небу на юге-западе быстро начала расползаться чернота, послышались глухие раскаты грома. Они ускорили шаг: надеялись укрыться в сторожке пастухов. Но туча опередила. Налетел шквал ветра, и начался проливной дождь. Через пару минут промокли до нитки, спешить не имело смысла, но они, скользя по мокрой траве, бежали до самой сторожки.
Смотреть из-под крыши на стихию намного приятнее, чем находиться в её власти. Они удобно устроились на небольшой копне соломы.
- Подвигайся ближе, а то ещё простынешь, – сказала Ирина и обняла его за плечи. Сидеть в таком положении было неудобно, но Сергей боялся даже пошевелиться.
Гроза быстро закончилась. Выглянуло солнце и, любуясь собой, весело побежало по лужам. «Кажется, всё…» – осторожно заметил Сергей. Она убрала руку с его плеча и встала, смахивая соломинки. Невысохшая одежда, облепив тело, откровенно обрисовала достоинства её фигуры. Отвести взгляд оказалось выше сил. Она торопливо одёрнула рубашку и строго сказала: «Смотри, ослепнешь… Пойдём-ка лучше, мыслитель…»
Впрочем, этот случай никак не сказался на их отношениях. Ирине нравилось болтать с восторженным поклонником. Хотя Сергея очень смущали насмешливые глаза, но без них уже не мог прожить и дня.
В тот день Сергей, не увидев симпатичную соседку, решил посмотреть со своего «наблюдательного пункта». Ирина занималась, как обычно, прополкой. Она была в купальнике. Сергей глаз не мог оторвать.
Закончив работу, Ирина решила смыть с себя пыль. Едва уловимое движение рук, и она оказалась без верхней части одежды. Увиденное оказалось для Сергея чрезмерным. Когда пришел в себя, её уже не было.
Следующий день оказался очень удачным, тётя предложила поделиться рыбой с соседями. Уговаривать его не пришлось. Он так увлёк рассказом Ирину, что она попросила: взять на рыбалку.
Через день, рано утром, они отправились на речку. Природа только-только просыпалась от ночной дремоты. В дымке тумана величавые сосны казались фантастическими великанами. Над водой маленькими вертолётиками кружили разноцветные стрекозы. Тишину нарушали громкие всплески: в заливчике резвились голавли.
Оставив рюкзаки под сосной, взяв удочки, они спустились по песчаному берегу к воде. Ирина о рыбалке имела весьма отдалённое понятие. Ему пришлось всё показывать и рассказывать. Сначала клевало бойко. Каждую удачу она встречала с таким искренним восторгом, что Сергей опасался: распугает рыбу. Когда начало припекать солнце, клёв почти прекратился. Смотреть на малоподвижный поплавок было скучно. «Какая жарища!» – заметила Ирина, снимая курточку, а потом и свитерок.
То, что на ней осталось, не было частью купальника, красивый, кружевной, ослепляющий своей белизной бюстгалтер. Он явно не предназначался для всеобщего обозрения.
Сергею стало по-настоящему жарко. «Да, припекает…» – подтвердил он предательски задрожавшим голосом. «А ты раздевайся, я не кусаюсь», – засмеялась Ирина.
Он скинул рубашку, но продолжил изображать интерес к поплавку. А у Ирины он окончательно угас. Разулась и поднялась на берег. Но одной было скучно, позвала позагорать Сергея. Он устраивался на одеяле осторожно, боясь прикоснуться к «русалке».
- Ты хорошо загорел, – проведя по его спине травинкой, восхитилась Ирина.
Он, пытаясь скрыть волнение, промолчал.
- Неприятно?..
- Почему же…
- Показалось… Ты красивый парень, небось, девчонки прохода не дают?
Её палец нарисовал на его спине что-то замысловатое.
- Вроде, нет.
- Вроде? А сам когда-нибудь влюблялся.
- Ну, ещё в восьмом классе.
- Ещё в восьмом… Ты ей нравился?
- Не знаю, не говорила.
По губам Ирины скользнула едва уловимая улыбка.
- Хитрый какой! Всё ему доложи. Если любишь, надо быть смелым. И слова не нужны, всё могут сказать глаза…
Сергей попытался воспользоваться советом. Но омут её глаз ничего не подсказал и не отпустил…
Едва Сергей прикоснулся к её губам – по нему точно ударил электрический ток. На этом «процесс» и закончился. Глаза Ирины откровенно смеялись: «Это, милый мой Серёженька, делается примерно так…»
Аромат духов, нежность губ… Хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно. Но она вскоре отстранилась и внимательно посмотрела на него. Он быстро сообразил, что от него требуется. С каждой минутой смелели губы, мысли, руки…
Когда они одевались, он засмотрелся на неё. Она демонстративно отвернулась и укорила:
- Не стыдно так глазеть?
- Ты очень красивая!
Поправив волосы, Ирина сказала:
- Ты очень ласковый, будь всегда таким. И никогда не вспоминай об этом дне плохо.
- Я тебя люблю! – продекламировал Сергей.
- К сожалению, всё проходит…
- Я буду любить тебя всегда! – уверил он.
Она грустно улыбнулась и поцеловала. Он попытался воспользоваться моментом, но она, вставая, сказала:
- Не спеши. Будь умницей. У тебя всё впереди.
Напрасно он тешил себя надеждами. Не попрощавшись, Ирина через два дня уехала. Навсегда.
Время лечит любовные раны, но ещё много лет, стоило лишь вспомнить тот день, нежной мелодией звучали её слова: «Это, милый мой Серёженька…»
ЭЛЕКТРОЛАМПОЧКА
Они познакомились, как часто бывает, совершенно случайно. Когда вам только двадцать с хвостиком, даже хорошо знакомая дорога однажды может завести не туда, куда намечали. Трамвай медленно тащился по полутёмной улице. Сергей Курочкин возвращался из института. Настроение было отвратительное – сессия на носу, а он сегодня не смог сдать курсовую.
Его мрачный вид, похоже, отпугивал – рядом никто не садился. Когда на очередной остановке кто-то облюбовал это место, Сергей глянул и… сразу забыл про неприятности. Теперь его волновал только один вопрос: как познакомиться с симпатичной попутчицей. Думал недолго: вдруг она на следующей остановке выйдет?!
- Извините, мы с вами не встречались?
Незнакомка слегка опешила, внимательно посмотрела на него, и, сдержано улыбнувшись, сказала:
- Вроде, нет.
Ответ обрадовал. Птица «обломинго», крыльями шурша, не прилетела, даже не поинтересовалась: с чего баня-то упала. Он ринулся в «атаку».
- Очень жаль! Меня зовут Сергеем, а вас?
Лена не стала скрывать своего имени. Видя, что болтливость не раздражает, Курочкин не умолкал ни на минуту и благополучно проехал свою остановку. Но зато договорился с попутчицей о новой встрече.
С этого дня Сергей готов был проводить с Леной всё свободное время. И не только свободное… Но она быстро пресекла такую безответственность. Через два года защитили дипломы и заключили брак. Вскоре у них родилась дочь Машенька. Квартирный вопрос долго не мучил: довольно быстро получили однокомнатную. Никаких «туч» на семейном горизонте не ожидалось.
В тот день Сергей работал во вторую смену. Он возвращался из магазина, и у дверей квартиры его остановила соседка, попросила заменить лампочку. Помогать ей приходилось и раньше: муж её работал вахтовым методом. Сергею пришлось повозиться: цоколь лампочки «прикипел». Соседка рассыпалась в благодарностях и предложила: «Давай хоть поцелую». Пока Сергей соображал, что ответить, она молчание приняла за знак согласия. Поцелуй оказался далеко не дежурным чмоканьем в щечку, а объятия были горячи и откровенны…
Происшедшее так и осталось бы только причиной для самобичевания, Сергей даже мысли не допускал о продолжении связи, но, видно, звезды расположились неблагоприятно…
Муж соседки оказался свободен от предрассудка хранить верность, и «в свободном полёте» «прихватил» неприличную болезнь. Вскоре Сергею, без лишних сантиментов, объяснили, что лечиться придётся всем.
Почти месяц они не разговаривали. Это молчание не предвещало ничего хорошего, но Сергей надеялся на лучшее. Слова Лены в тот вечер зачеркнули слабую надежду:
- Я подала заявление на развод. Что произошло, то произошло – не изменить. Но забыть не получится… Квартира твоя, мы выписались. У меня только одна просьба: если не хочешь сделать мою жизнь кошмаром, забудь, что мы были в твоей жизни.
Не выполнить её просьбы Сергей не мог …
НЕВОЗМОЖНОЕ – ВОЗМОЖНО
Начальник БТЗ, Сергей Петрович Курочкин, закрыл папку с документами, вздохнул и посмотрел в окно. Весёлый хоровод пушистых снежинок в свете фонарей убедил его, что задерживаться на работе в последний день года – перебор.
То ли дело подчинённые! Часы только успели пропикать об окончании трудового дня – их как ветром сдуло. Коллектив бюро был чисто женским. Своего ворчливого начальника они звали за глаза старым бабаем, хотя ему не было и сорока. Многим казалось странным, что его не интересует прекрасная половина человечества, по этому поводу в цехе ходило немало домыслов и слухов.
В проходной, встретив удивлённый взгляд вахтёра, Курочкин, будто оправдываясь, подумал: «Куда мне спешить?» Дома его мог ждать только соседский кот Барсик, чёрно-белый ухоженный красавец. Кот чувствовал себя в соседской квартире весьма вольготно: мурлыканье и «поцелуи» действовали на соседа безотказно.
Дорога с работы до дома обычно занимала у Сергея Петровича минут сорок, но сегодня он не спешил возвращаться в свою одинокую «берлогу». Прошёлся по магазинам, купил бутылку шампанского, фрукты, хотя ещё утром не собирался встречать Новый год.
Курочкин уже заходил в лифт, но его остановил приятный женский голос: «Пожалуйста, подождите…» Сергей Петрович галантно пропустил незнакомку и поинтересовался: на какой этаж? Услышав, что на девятый, удивился. Именно там он жил и даже предположить не мог, к кому в гости идёт разрумянившаяся от мороза красавица.
Курочкин нажал кнопку, лифт, натужно гудя, двинулся вверх. Любопытствующий, заинтересованный взгляд незнакомки – и в лифт ворвалась бесшабашная весна. Сергея Петровича так и подмывало поинтересоваться: «Девушка, из какой вы сказки?..» Только мысль, что ему, увы, не двадцать, сдержала.
Пути-дороги их вот-вот должны были разойтись навсегда, но вдруг лифт судорожно дернулся и остановился. Наступила неприятная тишина.
- Так, кажется, приехали, – почти радостно заключил Сергей Петрович.
Но попутчице, похоже, было не до веселья. Перехватив её испуганный взгляд, Курочкии пошутил:
- Вам ещё не приходилось встречать Новый год в лифте?
Отрицательный ответ с улыбкой успокоил: гражданка в обморок падать не собирается.
В такие ситуации Сергей Петрович уже попадал. Наудачу поочерёдно нажал все кнопки – лифт не реагировал. Вызвал диспетчерскую. Весёлый женский голос любезно поинтересовался: что случилось? Он назвал причину, номер дома, подъезд. Им пообещали скорое освобождение. Незнакомка удивлённо воскликнула:
- Вы не ошиблись? Третий подъезд?
- Ну, слава богу, не пьяный, вроде…
- А мне нужен второй…
- Сожалею, вы не первая ошиблись.
Незнакомку его слова мало утешили. Желая хоть немного её развеселить, Курочкин рассказал забавную историю, как они в студенческие годы встречали Новый год в лесу, потом – пару анекдотов.
Время шло. Он снова связался с диспетчерской. Им кратко, почти грубо, объяснили: «Как освободятся механики, придут! Ждите!»
Что им оставалось делать? Разговорились, познакомились. Сергей поведал о своих жизненных злоключениях, Ольга рассказала о себе. Обычная история, училась в институте, встретила парня, думала – любовь. Заключили брак. Но к ограничению свободы не были готовы, как следствие – взаимные упрёки, обиды. Без особого сожаления разошлись через год. Сейчас она торопилась к подруге…
Когда трое молодцев, двое из которых явно уже встретили Новый год, выпустили «пленников» из лифта, до замечательной даты оставалось минут пять. Сергей Петрович набрался смелости и предложил Ольге встретить её вместе – к подруге она всё равно не успеет… Она согласилась. Они отметили Новый год и «по-московски». Впрочем, это не так важно, главное – они поняли: вдвоём им очень хорошо.