В ПРОКЛЯТЫЕ ДЕВЯНОСТЫЕ
Солнце давно закатилось за горизонт. Раньше в это время бабушка Вера с мужем смотрели телевизор, но два года назад, весной, пришла беда: она осталась одна – с того дня ни разу телевизор не включала.
Бабушка Вера приготовила постель, помолилась, попросила Бога лишь обо одном: не лишать разума и чтобы не «залежаться». Днём за делами время пролетало быстро, а вечером становилось невыносимо. Поэтому она ложилась рано, но подолгу не могла заснуть – в голову лезли невесёлые мысли.
* * *
С Андреем они прожила вместе почти шестьдесят лет. Смерть всегда приходит неожиданно. Накануне он занимался обычными делами и на здоровье особо не жаловался. Наутро почувствовал себя плохо и, несмотря на поставленные фельдшером уколы, с каждым часом ему становилось всё хуже. Пытались вызвать скорую из города, но она отказалась приезжать из-за плохой дороги – весной всегда становилась непроезжей.
Пока решала, как лежачего довезти до города, Андрей скончался. С похоронами помогли соседи через дом. Справа и слева дома уже пустовали. Эта молодая семья в деревне обосновалась совсем недавно. Андрей по мере свих сил частенько помогал им обустраиваться. Приезжала и последняя родственница, племянница Андрея. Она жила в соседней деревне. Других родственников у них уже не осталось. Даже школьных подружек всех похоронила. Пережили они и своих двух сыновей, надежду на спокойную старость. Окончив школу, они выбрали свою дорогу, совсем не ту, о которой мечтали родители. Деревенская жизнь их не прельщала, оба стали военными, офицерами. Сначала один, потом другой. Служба кидала их по дальним гарнизонам севера-востока нашей необъятной страны.
Когда ещё не обзавелись семьями, навещали каждый год. А потом, конечно, реже. Что тут обижаться: у них забот хватало, а дорога на родину неблизкая. Со старшими внуками приезжали, показали бабушке с дедушкой. Младших им уже не довелось увидеть. Сыны ушли разом, как будто мор напал. Молодые совсем! Сначала младший, а через год старший. Телеграммы о смерти присылали. Только добрались они до них через пять дней. Ехать смысла не было. Да и не отважились бы. Хозяйство, скотину не оставишь, это ведь не городская квартира – закрыл на замок и езжай куда хочешь. Да и дорога в неведомые края в их возрасте казалась такой же, как до луны. Внуки и внучки, конечно, живут и сейчас, да и невестки тоже. Андрей писал письма, хотел узнать подробности смерти сыновей, но ответа ни одного так и не получил. Может, и отвечали, возможно – почта. Она совсем перестала работать. Вся страна пришла в упадок. Строили, строили десятилетьями, не доедали, не досыпали, и вот пришли «умники», за несколько лет всё разрушили.
Хорошо, что Андрюша в последние годы назаготовил дров, если экономить, ещё года на три хватит. Не зря называл её глупой гусыней, когда она из-за этого ворчала. А он и крышу успел перекрыть. Как будто предвидел…
Сейчас вся скотина – курицы. Поголовье их уменьшается каждый год: одна-две отправляются на суп. Есть еще котик Васенька. До него более пятнадцати лет с ними жил кот Василий. Тот был прохиндей. Мышей, если и ловил, только чтобы поиграться, никогда их не ел. В последние годы жизни на серых бестий совсем внимания не обращал. Он любил рыбу. Бывало, хозяин вернётся с рыбалки, он ни на шаг от него не отойдёт, все сапоги обтерёт шкуркой, но своего добьётся, получит пару рыбёшек. Любил поспать, особенно нравилось на кровати, что не разрешалось. Если Андрею было достаточно цыкнуть на него – он сразу исчезал с глаз, то она хоть заорись – и ухом не вёл. Только угроза быть отшлёпанным тапком заставляла его нехотя, с обиженным видом, покинуть любимое место. Были подозрения, что он таскает цыплят. Они исчезали иногда, и соседи на это жаловались, но на месте преступления ни разу не был пойман. Так что подозрения остались подозрениями.
Кот Василий пережил хозяина на два месяца.
Заводить нового кота не собиралась – кому он будет нужен после её смерти. В тот же год, в конце августа, пошла по грибы, и там за ней увязался малюсенький котёнок. Она напоила его с ладошки молоком, но он всё равно не отставал. Он так жалобно пищал, сердце сжалилось – пропадёт, скоро зима, пусть поживёт, сколько Бог даст. С именем не мудрила, но так как был маленьким, он стал Васенькой, так им и остался. Он-то отменный мышелов. Любит молочко, сметану и курочкой не брезгует. Охотится ночью, а днём спит. Любимое его место – полка для шапок. Теперь он с трудом на ней умещается, но всё равно каждый раз запрыгивает на неё. Вот и сейчас он там дремлет. Если позвать, непременно спрыгнет и заберётся на колени, поласкается, помурлычет. Но он стал большим, тяжёлым, даже коленки устают. Других он к себе не подпускает. При виде его грозного оскала у любого пропадает желание погладить киску.
* * *
(Полностью рассказ будет загружен после вёрстки полиграфического варианта журнала).