ВСЕ СТРОЯТ НА ПЕСКЕ ДОМА

г. Кострома

 

 Предчувствие

 

Как точно выверено всё,

и ничего не остается.

Беда и скорбь в мой дом ворвется,

перевернув бытье-питье.

 

И жмутся у порога дети,

не зная плакать им, молчать.

А время отмеряет вспять

года непрожитые эти.

 

Неприхотливая страна,

страда тоски и непокоя.

На вид — большие города,

а в городах — пустое поле.

 

Служить Тельцу в холопьей доле,

сестрой и братом помыкать

я не хочу по доброй воле.

Благослови меня страдать.

 

В покойном житии борщок

в твоих краях совсем не сладок,

я не свободен от нападок,

хотя бы создал щит из щек.

 

И в тесном пиджаке — тюрьма,

сурьмою злоба брови красит,

ну кто себя обезопасит? —

все строят на песке дома.

 

Я говорю себе недужно:

уж лучше посох и сума,

а если горе — от ума!

Другого горя мне не нужно…

 

 

Попытка успокоиться

(Разотри виски и подумай о хорошем)

 

Дрязги, ложь и дрязги — голова полна.

Вот немного б встряски и бокал вина…

Отутюжу память детства, наведу крахмал —

ничего красивей я не надевал.

 

Белые манжеты, желтые носки —

пуговички счастья, запонки тоски.

Новая забота — новый прибамбас,

на моем наряде пряжка иль лампас…

 

Голый, неуютный, я зароюсь в шелк

маминого платья, чтобы стыд умолк.

И в рукопожатья варежку уйду,

чтоб рукой не трогать чью-нибудь беду.

 

Города-браслеты, женины духи.

Все волненья света стали так лихи!

Мавр венецианский, разодетый в прах,

тоже заблудился в ваших зеркалах.

 

Я, как он, ревную и, как он, люблю:

погублю, целую — милую, чужую? —

красоту такую, что весь мир спалю!

 

 

Credo

 

Я — гумус, перегной, навоз

и почва новых поколений,

пусть вырастает новый гений,

в меня впивая свой вопрос.

 

Мое впивая естество,

как персть земную, горстку праха.

Я обезглавленная плаха,

во мне корням его тепло.

 

Лишь грядка новых сорванцов…

Жду их корней как откровений,

иди ко мне скорее, гений,

я выпил всех своих отцов!