ОГОНЬ В НОЧИ

Венок сонетов

Горит костер на сонном берегу.

Земные искры, возмечтав о звездах,

Лишь миг побудут в вечном их кругу

И там, погаснув, пеплом канут в воздух.

Короткое мгновенье стерегу —

Звезда небес летит на вечный роздых,

Чтобы осадком общим судеб розных

Всё тем же пеплом кануть на бегу.

Понять и сопоставить не стараюсь

Погибель звезд с рожденьем искр в ночи.

Вопрос неодолимый, труд напрасный…

Перед костром в надеждах простираюсь:

Как жить на белом свете — научи

В тумане перепутий, свете ясный.

В тумане перепутий свете ясный,

Ночной огонь, мой очень давний друг,

От злобных сил, от нежити опасной

Магический очерчивает круг.

Вот так в Иванов день бутон атласный

Выбрасывает папоротник вдруг…

Немало темных мыслей, подлых рук

Потянутся к нему с алчбою страстной.

Труды и дни иной мечты людской

Добру и злобе с равным рвеньем служат,

Неравных обставляя на бегу.

Добычливый не знается с тоской…

Поэтому, сечен и хлестан стужей,

Служу теплу, когда и как могу.

Служу теплу, когда и как могу,

Собрат в ночи земным и звездным искрам…

Хозяин редко жалует слугу,

И я его щедротами не взыскан.

Хотелось не единожды, не лгу,

Шагнуть во мрак без страха и без риска:

Живящий свет и рдяный уголь близко —

Но там, за кругом, ужас гнет в дугу!

Блажен могучий духом, избегая

Соблазны дня, а помыслы вложив

В гераклов труд и подвиг ежечасный.

Планида, верно, выпала другая —

По малости светить… Но ею жив,

Иной судьбы искать себе не властный.

Иной судьбы искать себе не властный,

Я сам ее когда-то приглядел,
Доверие промыслив нитью красной

Пытливых слов моих, пытливых дел.

Пытливый, как известно, не бессчастный.

Однако есть доверию предел:

Ребенком жил, ребенком — поседел,

Не нажил взрослой хватки. Случай частный…

Вина, скорее, нежели беда,

Когда звучит в напеве увлеченном

Беспомощное детское «агу»…

Зато седая зоркость молода:

Надежно разбираясь в белом-черном,

Стою открытый другу и врагу.

Распахнутость — броня из самых прочных,

И я под ней надежней сберегу

Немую сокровенность дум полночных.

Распахнуто цветенье на лугу,

Бесхитростно журчанье струй проточных,

Но тайна красок, суть слияний точных —

Об этом мать-природа ни гу-гу…

Раскрыта бездна звездная, немая,

Небесный Лебедь крылья распростер,

Сияет Орион златопоясный…

До оторопи ясно понимаю,

Что слабый, одинокий мой костер —

Светляк пред ликом полночи бесстрастной.

Светляк пред ликом полночи бесстрастной

Зовет своим веселым огоньком,

Загадкам мирозданья не причастный —

Он все-таки родился светляком

И прав в своей наивности злосчастной…

Но человек в неведенье таком,

Не глядя в небо, — прожил червяком,

И да сочтет оценку беспристрастной!

Бессмысленно гонять по венам кровь,

Когда лишь свет прибытков очи ест

В сумятице событий разномастной.

Когда же черств кусок и скуден кров —

Над пылью быта должно ставить крест,

Но жизнь всегда останется прекрасной.

Но жизнь всегда останется прекрасной,

И справедливо в ней заведено,

Что от веку веков ни хной, ни басмой

Седин души раскрасить не дано.

Свой срок всему! В истоках мая празднуй —

Страстей и взлетов терпкое вино

В фиале весен крепко и хмельно,
Кипит игрой, рассудку не подвластной.

Всё минет, ничего не повторить…

Допей вино, осадка не сливая,

Возьми свое со дна, не морща губ.

Осадка и зиме не растворить —

Останется, как точка болевая,

Как вешняя проталина в снегу.

Как вешняя проталина в снегу,

Остаток света память заворожит,

В буран кромешный, в лютую пургу

К жилью людскому выведет, поможет.

Мы до конца пред юностью в долгу:

Дерзанье искр ее, подарок божий,

Любая слякоть погасить не может,

Пока рассудок теплится в мозгу.

Старуха-ночь, на проблески скупая,

Чернил прилить к закату твоему

Всегда найдет причину или случай.

Она теснит, настойчиво ступая,

Гнетет ее рука — и потому

Недлителен полет звезды падучей.

Недлителен полет звезды падучей,

Не доле искры, гаснущей в дыму.

Когда же он еще завешен тучей —

Такой полет не ведом никому.

Счастливому желанью не научит,

Не даст тепла ни сердцу, ни уму…

Неодолимо трудно одному

Переплывать стремнины, лезть на кручи.

Пока твоя вершина впереди,

Покуда внятен голос состраданья,

Делись хотя бы светом костерка.

Но коль зачах, погас огонь в груди,

Не спрячешься за словом оправданья —

У зимней птицы песня коротка.

У зимней птицы песня коротка,

Бесспорна сиротливость этой песни.

Несложен, от затишка до куска,

Ее диапазон, а там — хоть тресни…tc “Ее диапазон, а там — хоть тресни…”

Нейдут слова живые с языка,

В холодной трели стылые уместней,

Да, впрочем, что с нее и спросишь, если

Созвучны песне алчность и тоска.

…Давно ль, казалось, был июль всесилен,

И мнилось, что конца и края нет

Румянам зорь и травам в чистом поле.

Потом нежданно, в старческом бессилье

Пришло прозренье: меркнет маков цвет,

Листва живет до осени, не доле…

Листва живет до осени, не доле,

Листы редеют в книге наших дней,

Которой, как считали мы дотоле,

Не будет интересней и длинней.

Еще для сочинений в средней школе

Искали мы героев породней,

Не ведая, что стать собой трудней,

Чем слепками с онегиных и долли…

Тогда невольно никнешь головою,

Когда по скверам, тихим и нагим,

Опавшую листву сжигают кучей.

Проститься с этой канувшей листвою,

А с ней проститься с давним, дорогим,

Зовет огонь, веселый и колючий.

Зовет огонь, веселый и колючий,

Отдать ему громоздкий лишний хлам,

Который, в общем, всяк в заплечник вьючит,

Стремясь приткнуть к заботам и делам.

Напрасный груз растет и плечи мучит,

Растолкан бестолково по углам,

Он даже поделенный пополам

Срастается в дремучести живучей.

С годами глубже небо, звезды выше,

Просторный мир весомей и желанней

Набитого с полишком рюкзака.

Храня огонь в ночи, всё чаще слышу

Далекое ауканье в тумане

Того, кому нужна моя рука.

Того, кому нужна моя рука,

Радушьем потрясти особым нечем:

Дымок костра, уснувшая река,

Бескрайний полог неба, нем и млечен…

Да может статься, светлая строка,

Из тех, какими вечно душу лечим,

Родится ради дружественной встречи,

Погреется меж нас у костерка.

Взойди, случайный путник, гостем поздним

В мой круг тепла и ношу с плеч сними.

Хлебни чайку, отведай хлеба-соли.

В короткой встрече нету места розням.

До крохи, как и надо меж людьми,

Поделимся удачей и недолей.

Поделимся удачей и недолей,

Сочтем добро и зло, не горячась…tc “Сочтем добро и зло, не горячась…”

Своей охотой, вольной нашей волей

Мы стали теми, кто мы есть сейчас.

Мы заслужили скорби и юдоли,

На ближних и на дальних ополчась, —

Сочтем, не тешась ложью в поздний час,

Под небом звездным, на ночном раздолье.

Урочный день не минет никого,

Неспешно, по-хозяйски припасая

Закрылки льда, предзимнюю шугу…

Но на исходе лета моего,

От черных дел, от стылых дум спасая,
Горит костер на сонном берегу.

Горит костер на сонном берегу,