Поздравляем нашего постоянного автора и друга
Анатолия ДЕМЬЯНОВА с присвоением ему звания
НАРОДНОГО ПОЭТА
Маленькая поэма
Как в пору бессонницы свет за окошком,
Как зов родничка в непролазной глуши –
Айлурофилия, приверженность кошкам,
Болячка живой человечьей души…
Не всякому в силах противиться страсти.
Не зря перед этою падали ниц
И, кошек по сути, Сехмет и Бубастис,
Богинями чтили у нильских гробниц.
Но время рассадам и время корчёвам,
Давнишних пристрастий и древних примет:
Расходов на гипс, изваять Куклачёва,
По сметам праксителей нынешних, нет…
…Мы эту кошурку назвали Симоной:
Под цвет непорочного снега окрас,
И вкрадчивой поступи вид церемонный,
И свет изумрудных русалочьих глаз.
Ей тоже хрипучего горя досталось,
Когда я с удачею был на ножах…
Симона по съёмным клоакам скиталась
На равных меж нами, по сути, в бомжах…
Мы сняли однажды домишко на лето,
Вздохнуть в деревенской тиши и дали,
И в доброе наше пристанище это
Кошурку Симону с собой увезли.
И было смотреть загляденье, картинка –
Такое живёт и меж нами, людьми! –
Как наша, вполне городская скотинка
Открыла огромный, блистающий мир…
Гудели шмели, шелестели стрекозы,
Шуршаньем полёвок манили стога
И, бабья утеха, священные козы
Вовсю наставляли крутые рога.
И как объяснишь им, своим человекам,
Что кошкам для свадьбы не надо сватов:
Ведь столько в округе, напитанных млеком,
Пускай деревенских, но всё же котов!
Ходила Симона со мною к запруде,
Легко запрокинув любимый клубок:
Я там пескаришек по-тихому удил –
Молю-усеньких, ей на единый зубок.
Она поняла, что её не напрасно
Свезли от содома, от каменных лих,
И славно о том, что на свете прекрасно,
Мурчала для нас, человеков своих…
А после, предчувствуя злые начала
И время покинуть заманчивый кров,
Она, словно малое чадо, кричала
И билась, и руки царапала в кровь!
А вскоре, спроворя везенье и удаль,
Которые всё же нашлись под рукой,
И мы заимели в провинции угол –
Всамделишный, свойский какой-никакой.
Примета примет новоселья известна:
Впускается кошка, хозяева вслед…
Взошла – и в прихожей пометила место:
Готовьте посудину, мой туалет…
Живём! И не худо похвастаться мельком,
Коль вспомнить бездомья мучительный стыд;
Большой палисадник с приватной земелькой,
Покуда в крапиве, – но будут цветы!
Домишко напротив железной дороги…
Обыкнемся к шуму, не стоит вздыхать:
Дорожному – ехать, а нам, на пороге,
На счастье в кочевье вослед помахать.
И нашей Симоне лафа в новосёлах –
Не словишь пинка, не погонят взашей.
На волюшке вольной, в затеях весёлых,
А в голбце – проворная прорва мышей…
Без лишних печалей о чём-то, по ком-то,
Без всяких оглядок на нечет и чёт
Симона серьёзное дело окота
Сумела поставить на точный учёт.
Кошурка решила вопрос капитально:
Рожу, прикормлю – а уж там, как хотят…
И строго в затылочек, и поквартально
Ходили соседи по белых котят.
Она за добро благодарна бывала…
Под корень мышей извести? Не вопрос!
Мне спину без спора собой угревала,
Когда уж вконец доставал сколиоз.
Проблемы от марта сама и решала,
Блюла и ценила домашний уют,
И очень опрятно – не ела – вкушала,
Совсем не фасоня. всё то, что дают…
Морщинам копиться, а времени – мчаться…
Во всякую пору жива да бела,
Бесспорною ровней среди домочадцев
Кошурка Симона жила да была.
А в позднюю осень она захворала,
Недолгая в жизни кошачья пора:
Почти не питалась, уже не играла,
И как-то внезапно сошла со двора.
Ходили, искали, томились в расспросах,
Супруга не раз и всплакнула тайком…
Зазимками, в первую снежную просыпь
Симона вернулась – костяк костяком.
Глазами светила уже вполнакала
И шёрсткой почти в желтизну отцвела…
Целебные травы, наверно, искала,
Да только нигде отыскать не смогла.
Всё горше, всё больше смеркалось и гасло
Русалочьих глаз золотое тепло…
Свозили её к айболиту… Напрасно –
Покуда надумали, время ушло.
Не стал утешать и не стал отрекаться
От той безнадёги седеющий врач…
– Ну, что ж вы хотите? У кошечки – канцер…
В недельку отмается – плачь ли, не плачь…
Но всё-таки мы не сумели не плакать,
Хоть стали соседи судить и рядить,
Не грех ли великий, не придурь и слякоть –
Скотинку в могилу слезой проводить?..
…Ах, трезвые люди! Бытует в Китае
Легенда ли, сказка (неясный статут):
Когда человечья душа отлетает –
Усопшего кошки к ответу ведут.
Мурчат, иль с когтями кидаются в очи:
Что в жизни заслужено – в смерти владей.
Да, сказка… но сказка, полезная очень
Для сильно душой сухопарых людей.
Пускай эта сказка родилась в Китае…
И там полагается в горе грустить…
Мы маялись вместе, мы вместе скитались –
Так кто вы такие, чтоб нас совестить?
В кусочных раздорах, средь пьяных баталий,
Средь крохотных счастьиц и махоньких лих –
О чём вы мечтали, и что вы читали
Помимо трёхтомных сберкнижек своих!
Не в пику взыскующим постного рая,
А чтобы не слишком соскучиться ей –
Я каждой весною в цветы убираю
Могилку Симоны, кошурки моей.
А старый старик, иерей православный,
Сказал мне, что этакий грех отмолим –
И этой поддержкой его достославной
Я был разрешён от несчастия им.
Ведь, если по-божески, важно и нужно,
Да это у нас по рожденью в крови –
За дружбу платить обязательно дружбой,
И тоже любовью – платить по любви!…
…Как в пору бессонницы свет за окошком,
Как зов родника в непролазной глуши –
Айлурофилия, приверженность кошкам,
Тавро доброты человечьей души…
Октябрь, 2017 год
