ПОЭТИЧЕСКИ ЖИВЕТ ЧЕЛОВЕК

* * *
Играет худенькая девочка на флейте,
Как веточка осенняя хрупка.
А вы сломайте, оборвите, вы посмейте…
Не может быть, чтоб поднялась рука.
Я вижу звуки, улетающие в небо,
Где нет сегодня ни одной звезды.
Контраст: на фоне городского ширпотреба
Трель соловья, журчание воды.
Любуйтесь кружевом мелодий, слез испейте!
В глазах темно от ламп и фонарей.
Играет тоненькая девочка на флейте,
И звезды зажигаются над ней.

Попытка бесповоротной смены идеалов

Примерив сотни две противогазов
От «СДЯВ ТВ» и выхлопов кулис,
Дождусь тебя, Алеша Карамазов.
И я не разлюблю тебя, как Lise.
Поверь, не будет у меня истерик,
Подобных той, что снес ты от нее.
Река страстей нас выбросит на берег,
Где ключ питает чистый водоем.
Я не таю безумья, мне не нужно
Для самовыраженья гадких слов!..
…А может, лишь запрятала поглубже
К дурному вековечную любовь.

* * *
«Существуют лишь атомы и пустота, —
Заявляет мудрец Демокрит, —
Остальное всё — мнения и суета.
Заблуждается мир и хандрит —
Он не знает, что глупо в тоске рассуждать,
Что есть жизнь и каков наш удел…
Нужно радостью душу свою услаждать —
В этом сил человечьих предел».
Но когда на душе у меня темнота
И скребутся кошачьи на ней,
Существуют ли атомы и пустота —
Не волнует меня, хоть убей…
…То есть нет. Убивать меня просто нельзя.
Кто угодно, но только не я!
Да: уходят любимые, братья, друзья,
Умирают родные, семья,
Но меня не касается этот закон.
Я не верю ему, я живу!
Я не знаю, кому этот ужас знаком:
Умереть, умирать наяву.

Но, хотя и не хочет душа принимать,
Мне приходится разум включить,
Посмотреть и подумать и просто признать:
Мимо смерти нельзя проскочить.
И нельзя от нее отмахнуться рукой
И в компьютер уткнуться опять,
Потому что она бесконечной тоской
Будет ночью тебя обнимать.

Не хочу ни дружить, ни заигрывать с ней.
Я хочу только помнить о том,
Что реалии жизни гораздо сложней,
Чем «последний герой» «за стеклом».
Жизнь — червивое яблоко. Не проглоти!
Осторожно кусай, не спеша.
Отвращенье умерь, аппетит укроти:
Не желудок рискует — душа!

Как на солнце, на боль неотрывно смотреть
Не могу: то ли мрак, то ли свет.
Существует лишь жизнь, и внутри нее — смерть.
А до атомов — дела мне нет.

Душа

Душа, истерзанная миром,
Ворочается в полусне.
Ей неуютно, душно, сыро,
Ей некомфортно жить во мне.
В бессмысленном конфликте с телом
Душа по-своему права,
Но однобоко, неумело
Пытается качать права.
Душа, измотанная бегом,
Вдыхает пыль и кислород.
Ей хочется дождя и снега.
Ей хочется — наоборот!
В бесхитростном своем порыве
Душа до святости честна
И изливается в призыве:
«Я вижу всё! — кричит она.
Меня ты не забросишь в угол,
Не разменяешь на рубли,
Я буду биться в грудь упруго.
Я — я дороже всей земли!»
Эгоистичная? Святая?
Одно из двух, но лишь одно.
Но я устала. Засыпаю.
И звезды смотрят сквозь окно.

* * *
Время проносится мимо с жутко веселым свистом
И на лету советует: «Плачется? ночью плачь!
Стань же ты наконец практикующим оптимистом,
Перед тобою море невыполненных задач».
…И пойду приносить кому-то подобие пользы,
Оптимизмом всю радость бытийную заменив,
Избегая и тени креста, обходя и кольца,
Охраняя душевный покой — затаенный взрыв.
Но ненадолго хватит фасонного оптимизма…
Пускай же скорее сгинет оборотничья ложь,
Пусть же в громах и молниях в пыль разлетится
призма,
Сквозь которую глядя, не видишь, зачем живешь.

* * *
Порой настоящее невыносимо.
Внутри что-то страшное. Пошлое.
Но я выживаю! Спасибо, спасибо,
Спасибо тебе, мое прошлое.
Из памяти выпали слезы в осадок,
Вином настоялись эмоции.
Горчайший урок удивительно сладок,
Приправлен, разложен на порции.

…Слезятся глаза. Опускаются руки.
Не сердце, а камень за пазухой!
Да станут ли прошлыми адские муки,
Прейдет ли душевная засуха?
В грядущую радость ее переплавить
Не хватит ни силы, ни тщания.
Лишь — сбросить-забыть,
за порогом оставить
Змеиную кожу отчаянья.

* * *
Трудностей много. Времени мало.
Кто-то сказал — и в душу запало,
Кто-то сказал (иль это сама я?):
«Я — это то, что я выбираю».

Нет, не поспоришь с мудростью этой.
Вечны — вопросы. Личны — ответы.
Пусть не рождаясь, но умирая,
Я — это то, что я выбираю.
Не пересилить правде всей фальши?
Будешь молчать? До гроба? А дальше?
В терминах даже ада и рая
Я — это то, что я выбираю.

Вниз — это просто. Вверх — это трудно.
Надо решаться. Ежеминутно.
Повод подумать, стоя у края:
Я — это то, что я выбираю.

* * *
Я не умею флиртовать, и я не научусь;
Как я могу отфильтровать поток незваных чувств?
Быть может, я уже стара и верить поздно — пусть!
Но только всё свое вчера я знаю наизусть.
Смогу ли миру слез и лжи я противостоять?
Меня не научили жить, равно как умирать,
И я вишу на волоске раздела этих сред.
Я верю в стекла на песке, творец которых — свет;
Оттенок стекол — золотой, как цвет самой мечты.
А я живу одной мечтой, творец которой — ты.

* * *
Так немного причин у любой человеческой драмы,
Понемногу растущей из промахов, бед и забот:
Это важность когда-то давно недоученной гаммы,
Это сложность линованной нотной бумаги без нот.
Понимая, что можно замять, но уже не исправишь,
Состоявшийся немузыкант, закрывая глаза,
Ударяет в сердцах по любой комбинации клавиш,
Дисгармонии искренним стоном шокируя зал.
…Никакая мелодия над головой не порхает,
Никуда, матерясь на цейтнот, человек не спешит.
Удивленная музыка, в небе кружа, затихает,
Оставляя звучать solo ipse скорбящей души.

* * *
Открыта всем ветрам душа,
Но я пытаюсь править пьесу
И, свой неправый суд верша,
Не разбирая броду, лезу.
И в этой давке городской
Я натыкаюсь на такое,
Что если в этом есть покой —
Не дай мне Бог того покоя.
Не дай мне Бог таких забот,
Таких побед, страстей, любовей,
А покажи мне путь и брод
Вне каст, вне рангов и сословий.
Пусть мука — мука хороша,
Ей веришь легче, чем запрету.
Открытая ветрам душа
Открыта и дождю, и свету.

* * *
Да что же настают за времена —
Моя судьба мне стала неподвластна.
Как просто было знать, что я одна:
Комфортно. Благородно. Безопасно.
Куда всё это делось — не пойму.
И как-то тесно, пусто, скучно дома,
И сердцу неспокойно, а уму
Движенье сердца ново — и знакомо
(Как будто на витке вернулись вновь
Из детства романтические дали,
Где мнилось, что влюбленность —
суть любовь,
И все подряд влюбленность вызывали:
От Феба до фонарного столба…),
А на душе — почти невыносимо,
Как будто бы решается судьба,
Как будто бы судьба проходит мимо.

* * *
Недосмотром грешишь за враждою и дружбой
людской,
Невнимательность эта следы по себе оставляет:
Наполняется сердце июльскою душной тоской,
Словно кто по ошибке права на него предъявляет.
Словно белыми нитками жизненный центр твой шит:
Только что в этом сердце сияла лазурь небосвода,
Но тоскуют как будто зажившие раны души,
То ль грозя, то ли грезя тайком переменой погоды.
Исполнением чаяний явится в славе гроза.
Лишь покажется: бури уже беспробудно уснули,
Как замечутся молнии в неутоленных глазах
И не сдержит слезу воспаленное небо июля.

* * *
Мы называемся друзьями,
Но забываем друг о друге,
Чуть разойдясь на расстоянье,
В едином обретаясь круге.
И расстоянье между нами —
Не больше радиуса — станет
Расщелинами и горами,
И каждый будет чем-то занят,
Делами поглощен настолько,
Что не до роскоши общенья.
Никто не платит неустойку,
Никто не молит о прощенье.
И всё, как прежде, благовидно.
Ни щепки не летят, ни клочья.
И почему мне так обидно
Порой, когда не спится ночью?

* * *
И когда я иду по асфальтовой коже дорог…
Алексей Комлев

Лишь асфальтовой кожи дорог
Ты порою касаешься кожей.
Где тот самый заветный порог,
На который ступить ты не можешь?
Улыбается в небе луна,
Изогнув ослепительный месяц.
Где тот месяц , в котором весна
Чистит лед с твоих улиц и лестниц?
Где та лестница? Холод перил
Чуть касается жарких ладоней,
А ступени рассвет озарил
Светомузыкой птичьих симфоний…
…Я сжимаю мечту в кулаках.
Ожиданье длиннее апреля?
Нет ответа. Есть музыка: Бах
И весенние звонкие трели.
Нет решения. Есть колея,
Есть коллекция судеб похожих.
И касается кожа моя
Лишь дорожной асфальтовой кожи.

На Троицу

Пускай сойтись с тобою близко
Не вправе я,
Молитвенно пишу записку
О здравии,
Одно-единственное имя,
Чтоб в алтаре
Оно мелькнуло меж другими,
Как в словаре.
Сегодня всё живое с нами
Помолится,
Когда стоят березки в храме
На Троицу,
А под ногами травы мягко,
Что на лугу,
Легли (хотя пред нами травка
И не в долгу!).
Душа, как будто в колыбели,
Покоится,
Когда хвалу леса запели
На Троицу.
А имя — прошептали свечи,
Мольбой горя,
И слышал князь-заступник вещий
У алтаря.