БЫЛ ОН РЫЖИЙ…
«Был он рыжий, как из рыжиков рагу,
Рыжий словно апельсины на снегу».
Роберт Рождественский
Эти стихи полностью подходят к Кузьме Ивановичу Куликову.
В молодые годы он был не просто рыжим, а огненно рыжим, солнечно рыжим! Его золотая, кудрявая шевелюра напоминала незатухающий костёр, обрамляя тонкие, своеобразные черты лица, похожие на лик святого с церковной иконы.
Лицо было таким же рыжим, всё покрытое весёлыми веснушками.
***
Давно собирался написать о своём друге, но сомневался. Получится ли? И какую форму написания избрать?
Садиться в архив и с точностью до дня, шаг за шагом описывать его жизнь? Зачем?
Пусть это сделают другие. Будущие биографы. Я же знаю Кузьму Ивановича 50 лет и будет правильным, если без хронологической точности иногда перескакивая с одной мысли на другую, где-то сумбурно, стану вспоминать о прожитых годах. Непростых, порой трагических, но дорогих нам обоим.
Понимаю, что такое изложение будет грешить субъективностью, личностными взглядами и выводами, неприемлемыми другими.
Вероятно, не совсем согласится и мой герой К.И.Куликов. Кто знает? Но меня это не пугает. Я не выполняю чей-то заказ, пишу откровенно и искренне, без оглядки на кого-либо. С любовью! Поэтому готов отвечать за каждое написанное мной слово.
***
1959 год. После окончания средней школы в Рязанской области я приехал в далёкий уральский город Ижевск поступать в сельскохозяйственный институт. Но как не странно, город мне был знаком с раннего детства своим названием и географическим расположением. Он одинаково назывался с тогдашним райцентром с. Ижевское. Едва научившись читать, я находил на карте страны Ижевск, радуясь тому, что наше село удостоилось такой чести, а мы его жители являемся единственными ижевчанами на огромных российских просторах. Повзрослев, понял, что г.Ижевск и с.Ижевское не одно и то же и расположены они за 1200 километров друг от друга.
Село Ижевское – село старинное. Впервые упоминается в 1387 году как село Ижевск.
С XVII века оно принадлежало известным по истории России фамилиям: боярину Годунову, князьям Одоевским и Трубецким, даже царице Екатерине I – жене Петра Великого.
Но по-настоящему знаменитым село стало благодаря К.Э.Циолковскому, основоположнику теоретической космонавтики, который родился в 1857 году и провёл здесь свои детские годы.
Было ясно, что меж селом и городом Ижевском, судя по названиям, существует какая-то связь. Позднее приходилось встречать в литературе одну из версий уходящую в глубь веков. Якобы причиной являлось переселение коренных народов прикамья в Европу водным путём, в том числе по Оке, на берегу которой и расположено с. Ижевское. Длилось это не один десяток, а может и сотен лет, оставляя отметины на берегах мещерских рек в названиях сёл и деревень. Так, возможно, и прижилось оно за старинным селом по имени далёкой реки Иж.
Кузьма Иванович в шутку называл меня «коренным» ижевчанином и задавался вопросом: «Не течёт ли в моих жилах финно-угорская кровь?»
Судьба распорядилась так, что из одноимённого рязанского села я приехал в город Ижевск, столицу Удмуртии, которая стала моей второй Родиной. Сегодня, спустя 50 лет, задаю себе вопрос: «Что запомнилось мне больше всего из увиденного тогда: Город-завод? Пруд? Институт?»
Отвечаю однозначно: Кузьма Куликов!
Его огненность, неугомонность меня поразили. Таких рыжих, как Кузьма, в наших краях не было. Рыжими называли тех, у кого были веснушки, похожие на рассыпанное по всему лицу просяное зерно.
***
Кузьма по сравнению с нами, вчерашними десятиклассниками, был взрослым, состоявшимся человеком. Он окончил Асановский сельскохозяйственный техникум, отслужил в армии, был женат. Его взрослость чувствовалась во всём: в отношении к учёбе, к нам молодым, начинающим жить людям, к семье. Он использовал любую возможность, чтобы заработать лишнюю копейку, поскольку на студенческую стипендию не проживёшь. Сразу окунулся в общественную жизнь института. Возглавил студенческий профком. Нам, его друзьям, это было на руку. Чаще других оказывалась материальная помощь из профсоюзной кассы. При проведении платных концертов в актовом зале ВУЗа мы подрабатывали распространением билетов или стояли в дверях контролёрами. В зимние каникулы, когда местные ребята уезжали к родителям, а мне в Рязанскую область было ехать далеко, да и не на что, Кузьма помогал получить путёвку в какой-нибудь Дом отдыха. Учился он легко. Сказывалась профессиональная подготовка, полученная в техникуме. Он был очень организованным человеком. Много читал. Проявлял разносторонний интерес к различным областям человеческой деятельности. Особенно увлекался историей. Видимо не зря! Историческая наука станет позднее смыслом его жизни, которой он посвятит себя всего без остатка.
После третьего курса Кузьма решил перейти на заочное отделение. Стало сложно содержать семью. К тому времени вместе с ним, курсом позже, училась его жена Галина. Устроился на работу в Комитет профсоюза Ижевского управления сельского хозяйства, в которое входили нынешние Завьяловский, Малопургинский и Киясовский районы.
За годы профсоюзной работы пешком, на лошадке или попутном транспорте изъезжена и исхожена не одна тысяча километров дорог.
Он никогда не сидел в кабинете. С рюкзаком на спине, фотоаппаратом на шее его можно было видеть в любом уголке района. После таких походов появлялись статьи, зарисовки в районной и республиканских газетах об интересных людях, коллективах. Часто публиковались фотографии. В течении года он экстерном сдал экзамены за четвёртый и пятый курсы и на год раньше своих однокурсников получил диплом.
К этому времени относится и приобщение его к активной работе в республиканских молодёжных структурах.
На одной из комсомольских конференций по примеру «взрослого «Народного контроля» был создан молодёжный орган «Комсомольский прожектор». Председателем его на общественных началах стал К.И.Куликов.
Это была живая, интересная работа с которой Кузьма справлялся блестяще. Он своей неугомонностью, искрометностью покорял всех, никого не оставляя равнодушным.
Встречаясь с постаревшими товарищами-комсомольцами, со смехом вспоминаем отчёт Кузьмы о своей деятельности на собрании «прожектористов» республики в клубе им. Дзержинского.
Во время затянувшегося доклада комсомольцы стали проявлять недовольство, шуметь, возмущаться. Первый секретарь обкома ВЛКСМ Ю.П.Кудяшев попросил Кузьму закругляться.
- Хорошо, заканчиваю! – отреагировал Куликов и громко продекламировал отрывок из стихотворения В.В.Маяковского, как гимн «Комсомольскому прожектору»:
«Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить –
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой – (ткнул себя в грудь пальцами Кузьма)
и солнца! (правой рукой он схватил свою рыжую шевелюру и рванул её вверх).
Молодёжь визжала от восторга!
***
Особая веха в биографии Кузьмы Ивановича стала работа в должности заведующего отделом пропаганды и агитации обкома КПСС.
Это был взлёт и, как показало будущее, одновременно перелом в устоявшейся жизни, в осмыслении настоящего и будущего собственного я.
Выбор был не случаен. К этому времени он окончил ВПШ при ЦК КПСС, стал настоящим профессионалом идеологической работы партии, пройдя лекторскую школу Дома политпросвещения.
Его лекции собирали полные залы и пользовались неизменным успехом как в Ижевске, так и в самом периферийном сельском клубе.
Они отличались своей непохожестью с общепринятыми стандартами, откровенностью, критичностью. Слушателей это подталкивало к взаимности. Задавались «неудобные» для тогдашней власти вопросы, на которые Кузьма Иванович не боялся честно отвечать, не опасаясь последствий.
В этом он видел смысл просветительской деятельности. Огромным успехом пользовались его телевизионные передачи, особенно на удмуртском языке.
Какая бы тема не обсуждалась, она всегда была актуальна, злободневна. А в умении подать материал Кузьме Ивановичу не было равных.
Запомнился он и многими газетными публикациями. Это были серьезные, аналитические статьи, затрагивающие различные стороны жизни республики.
Но не только.
Часто из-под его пера выходили острые критические статьи, высмеивающие житейские неурядицы, бюрократизм чиновников, показуху.
На память приходит его заметка в «Удмуртской правде», опубликованная где-то в начале 80 годов.
«И мы пахали!»
Он приехал в самый разгар уборочных работ в Сюмсинский район, где я работал председателем райисполкома. Уборка зерновых культур и заготовка кормов шли трудно. Не хватало людей, техники. Погода тоже не баловала селян. Участились дожди. А тут телеграмма. По Сибирскому тракту проходила какая-то велогонка под знаком поднятия духа сельским труженикам.
Руководитель её в приказном порядке требовал от меня организовать в Сюмсях митинг, разместить и накормить спортсменов. И это в такое сложное время!
Надо было видеть реакцию Кузьмы Ивановича на телеграмму. Тут же последовали телефонные звонки в Совет Министров республики, во все спортивные учреждения по отмене мероприятий подобного рода, отвлекающих селян от дел.
Позднее в газете появилась критическая публикация, где организаторы велогонки сравнивались с мухой, сидящей на роге быка запряжённого в плуг, и жужжащей без умолку: «И мы пахали!»
Кузьма всегда был настоящим другом, за пятьдесят лет знакомства мы не теряли наших связей. Это не значит, что каждый день виделись или созванивались. Нет! Встречи были не частыми, как хотелось. Но мы знали, что нужны друг другу, при необходимости, в любую минуту поддержим и поможем, чем можем.
В 1979 году со мной случилось несчастье – обнаружились камни в почках. Пришлось делать операцию. Узнав, Кузьма тут же развил бурную деятельность. Организовал встречу со своим знакомым, который разрабатывал прибор, позволяющий электрическими разрядами активизировать деятельность почек, дробить камни. Несколько сеансов не в больнице, а на диване в «куликовском» институте, расположенном тогда на ул. Советская, позволили встать на ноги, на долгие годы забыть о болезни.
Более двадцати лет я работал в сельских районах республики: Завьяловском, Сюмсинском, Воткинском. Кузьма с удовольствием приезжал в командировки, совмещая полезное с приятным. Иногда с женой Галей.
Ах, какие это были встречи!
Шутки, смех, воспоминания не умолкали ни на минуту. Особенно запомнился семейный вечер, проведённый на берегу речки Лумпунь:
Костёр, котелок, в котором варится подстреленная Кузьмой горлица, жёны, сидящие в стороне и обсуждающие что-то своё, женское. А кругом первозданная красота. Нам казалось, что мы одни в этом прекрасном лесном мире. Молодые и счастливые!
Кузьма всегда был переполнен самыми фантастическими идеями. Его энергия бурлила, переливаясь через край. То он в хозяйстве сестры под Ижевском выращивал индоуток, проводя целое исследование по скрещиванию индюков и уток, готовя научный трактат, то проводил эксперименты с коровой, добиваясь рекордных удоев.
Бывая в лесу собирал сучья и корни деревьев, делая из них скульптурки малых форм настолько уморительные и профессионально сделанные, что друзья и знакомые постоянно просили их на память.
Много интересных случаев во время наших встреч он описал в своих книгах. Многое, но не всё.
***
Расскажу только о двух. В так называемую «эпоху неперспективных деревень», в середине 70-х годов была ликвидирована деревня Ахметы в Сюмсинском районе. Её жители перебрались на центральную усадьбу колхоза в с. Гура. В Ахметах остался добротный дом, который хозяин использовал в зимнее время, как омшанник, где зимовали пчёлы, и летом ульи выставлялись в обширном дворе хозяйства.
В конце лета повадился посещать пасеку медведь. Разорил несколько ульев. Ночные дежурства хозяина не помогали. Видимо сложно было обходиться без сна несколько ночей подряд. Медведь этим и пользовался.
Мне позвонил А.Н.Прислегин, бывший председатель колхоза, страстный охотник, чтобы я помог оформить лицензию на отстрел зверя. Такое разрешение было получено.
Об этом узнал Кузьма Иванович. Тут же примчался в район. Он только что купил ружьё – «ижевку» 12 калибра и горел желанием испытать её в деле.
К ночной засаде готовились со всей тщательностью. Каждому из четырёх охотников была определена своя диспозиция. Я залёг справа от пасеки на старую баню. Председатель колхоза и парторг Б.А.Лубнин по центру, на чердак дома. Кузьма устроился в левой части подворья за уцелевшей стеной разрушенного скотного двора. Медведя ждали со стороны леса, который находился в какой-то сотне метров от нашего месторасположения. Каждый из нас в уме делил шкуру неубитого медведя, а Кузьма наверняка видел её распластанной с оскаленной пастью на полу своей квартиры. Но – не судьба!
Топтыгин так и не появился этим утром. Видимо, после последнего медового пиршества наслаждался сытой медвежьей жизнью, и ему не было дела до поджидающих его охотников.
Я слез с обжитого за ночь места, кое-как размял одеревеневшее от долгого лежания тело и забрался на чердак дома к товарищам по ночному бдению.
В схроне Кузьмы было тихо.
- Он, наверное, спит, – со смехом сказал парторг.
- Не может быть, – ответил председатель колхоза, – настоящие охотники не спят.
-А что, мужики, – пришла мне в голову мысль, – давайте испугаем Куликова. Я сейчас тихо слезу, с тыла подберусь к нему, обхвачу руками и громко, как медведь, зарычу.
- Да ты что, – возразил Лубнин, – он же в штаны наделает. Нельзя так конфузить обкомовского работника.
- Штаны-то ладно, сменить можно, – на полном серьёзе заговорил Прислегин, – а если инфаркт?
- Да какой инфаркт, – подал голос Лубнин, – вот если он со страху из обоих стволов жахнет в Фоминова, тогда у всех у нас будет инфаркт.
Это стало убедительным доводом.
Вскоре облепленный остатками старой соломы появился Куликов, огорчённый неудачной охотой.
- Что вы там наверху шумели? – стал возмущаться он, – наверняка медведя спугнули, мать вашу …
Потом на всю округу громко и долго смеялся услышав наш рассказ о затевавшейся против него авантюры. Вот его смех точно испугал косолапого, который после прошедшей ночи не появлялся на ахметовской пасеке.
А это случилось позднее, во время моей работы в Воткинском районе.
Стояла рыжиковая пора. Год был урожайным. В выходной день мы с женой и друзьями поехали за грибами в соседний Шарканский район, на угоры за деревней Бадьярово. Не зря эти места называют удмуртской Швейцарией. Я это могу подтвердить. Поскольку воочию видел настоящую Швейцарию, предгорья Альп и сами горы, проехал по её дорогам из конца в конец. Шарканские просторы не менее красивы. Уходящие вдаль высокие холмы, перерезанные глубокими впадинами, скрывающими свою немеряную глубину еловыми и смешанными лесами – завораживают.
Там темно и прохладно. Именно в таких местах живут лешие и другие сказочные персонажи. Угоры и холмы рассыпавшиеся по всему району местами выгорели под солнцем, местами изумрудно зеленеют низкорослым кудрявым можжевельником, производя какое-то неземное, удивительное впечатление. Так и хочется стоять на их вершинах и любоваться величественным творение природы, думая о чём-то возвышенном.
Из леса то и дело раздаются посторонние голоса, явно не похожие на голоса товарищей из нашей компании. Они всё ближе и ближе. Что-то знакомое, с характерной картавинкой, слышится мне. Не может быть, Куликов? Точно! Показывается его рыжая голова, которую нельзя ни с кем спутать. Вместе с ним И.М.Васильев – директор книжного издательства.
Шутки, объятия.
Я кричу жене:
- Эмма, Эмма! Иди сюда, я рыжика нашёл.
- Собирай сам, – отвечает она, – у меня тут тоже грибов много.
- Да иди быстрее, – ещё громче зову я её, – такой рыжик тебе никогда не попадался.
Увидев улыбающегося своей лучезарной улыбкой Кузьму, жена выронила корзину из рук и ухватившись за живот стала безудержно хохотать. Не отставал от неё и Куликов, оценив уморительность ситуации, радуясь, как ребёнок, неожиданной встрече.
***
Работа многие годы в обкоме партии на ответственных должностях, позволила К.И.Куликову стать незаурядной личностью, компетентным во всех отношениях специалистом. Его профессионализм, высокий авторитет ни у кого не вызывал сомнения. Но, несмотря на успешную карьеру, которая привела его в верхние эшелоны партийной власти, он понимал, что нельзя до конца связывать свою жизнь с партийной деятельностью, построенной на жёсткой подчинённости вышестоящим начальникам, непринятием самостоятельных инициатив, пренебрежением чужим мнением.
Его бунтарская, свободолюбивая душа требовала воли, самостоятельности.
Он уже тогда находил их в изучении истории, в литературном и журналистском творчестве. Приходилось жить в тесных рамках чрезмерной дисциплины и номенклатурной условности. Он понимал и тот факт, что некоторые руководители высокого ранга, ставшие ими непонятно за какие заслуги, не терпят того, что он умнее их, начитаннее, популярнее.
Кузьма Иванович писал им доклады, выступления, которые произносились на разных форумах, создавая им имидж толковых, грамотных деятелей, заслуженно занимающих свои посты.
Это ещё можно было пережить. Но такие начальники вершили судьбы людей, определяли их будущее. В том числе и Куликова. Не имея на это никакого права. Назревал конфликт с собой и с существующими порядками. Выход был найден. Кузьма Иванович уезжает учиться в аспирантуру Академии общественных наук.
Многим казалось, что Куликова «вытолкнули» из обкома под благовидным предлогом, как это нередко делалось. Но это был редкий случай, когда совпали интересы обоих сторон. Кузьма Иванович хотел учиться в аспирантуре, а бюро обкома КПСС это желание единодушно поддержало.
Всё, о чём мечтал К.И.Куликов последние годы, свершилось.
Проучившись три года в Москве и защитив кандидатскую диссертацию, Кузьма вернулся в республику и с 1978 года, почти на тридцать лет связал свою судьбу с научно-исследовательской деятельностью, возглавив вначале НИИ при Совете Министров УАССР, позднее преобразованный в Удмуртский институт истории, языка и литературы Уральского отделения РАН.
За это время он защитил докторскую диссертацию, стал профессором, членом Союза писателей России. При его руководстве институт получил не только общероссийское признание, но и в ряде стран Европы. За исследования в области финно-угроведения. Он автор книг по истории гражданской войны, современных этнополитических и этнокультурных проблем России.
Предметом его интересов является исследование средневекового городища Иднакар, что в Глазовском районе, и создание на его месте историко-культурного музея.
Кузьма Иванович подготовил 200 научных трудов, в т.ч. более 30 книг различной тематики. Это и документально-художественные произведения, рассказы и театральные сценарии.
Следует признать, что деятельность на ниве науки самая плодотворная и результативная пора его жизни, где он раскрыл большую часть своих возможностей отпущенных Всевышним.
Но … и самая трагическая.
***
Беда пришла, как всегда неожиданно. Инсульт.
Все знавшие Кузьму Ивановича были в шоке. Никто не мог представить этого весёлого, жизнерадостного человека прикованным к больничной койке. Желание встретиться с ним упиралось в стену нерешительности и боязни за себя и за него.
«Что я ему скажу при встрече? Чем смогу помочь? Не сломает ли окончательно и беспощадно его немощность при виде здорового однокурсника», – эти и другие вопросы роились в голове. С ними отправился в санаторий «Металлург», где Кузьма Иванович проходил курс реабилитации.
Но всё осталось позади, когда мы встретились. На болезненном лице сияла привычная улыбка. Он самостоятельно пытался встать с койки, чтобы поприветствовать гостя не слушавшимся языком.
На голове всё такая же непослушная шевелюра, как у популярного французского киноактёра Пьера Ришара в кинокомедии «Игрушка», изрядно поредевшая и побелевшая. Костёр огненных волос догорал, становясь серебряным. Только кое-где мелькала золотистость, напоминая о когда-то солнечной поре хозяина, так покорившая меня при первой встречи.
- Знаешь Кузьма, – начал я, – ты выглядишь молодцом. Самостоятельно сидишь, чувство юмора сохранил, блеск в глазах не потерял. Значит, жизнь продолжается.
Он пытался говорить, но разобрать что-то было трудно. Тогда отчаявшись, начал материться. Удивительно, но все слова чётко и ясно произносились.
- Ладно, – успокоил я его, – не мучайся. Раз матьки хорошо выговариваешь, матерись. Тренируй язык и отрабатывай артикуляцию. Всё это со временем пройдёт. Мы ещё не раз сходим на медведя и пособираем рыжики.
При прощании предательские слёзы всё-таки появились в глазах Кузьмы. Он не стеснялся их, и я, как никто другой, понимал этого сильного, мужественного человека.
Прошёл год. 11 июня 2009 года Президент республики А.А.Волков в своей Резиденции вручал ордена, медали и почётные звания Российской Федерации большой группе лиц. Среди них были и мы с Кузьмой Ивановичем. Его Президент России своим указом наградил орденом Дружбы, меня знаком «За безупречную службу». Мы сидели рядом, как и положено старым товарищам. Тут же присутствовали его коллеги из института. После объявления Указа Александр Александрович хотел подойти к Кузьме Ивановичу и вручить ему награду. Я жестом дал понять, что делать этого не надо. Понял это и Президент, оставаясь на месте.
Кузьма встал без посторонней помощи, приволакивая ногу и поддерживая здоровой рукой непослушную руку, подошёл к Волкову, как и положено по протоколу.
Надо было видеть, как он был горд и счастлив в эту минуту.
Громкие аплодисменты долго звучали в Зале официальных приёмов, отдавая дань уважения и признательности этому известному в республике учёному и общественному деятелю с непростой человеческой судьбой. Моему другу!
Я подумал тогда, что К.И.Куликова списывать со счетов рано. Он не потерял вкуса к жизни и веры в своё исцеление.
Верим в это и мы, его друзья и соратники, и все те, кто его знает, кому он безмерно близок и дорог.
Дай Бог, чтобы так и было!