ВЗГЛЯД СКВОЗЬ ГОДЫ

К 85-летию образования Воткинского района УР

 

(Записки первого секретаря райкома КПСС)

 

 

Начиная эти записки меньше всего думал о их литературных достоинствах и о жанре повествования. Это, по сути, устный рассказ, как бы записанный на магнитофонную ленту, а потом перенесённый на бумагу.

Мне хотелось поведать читателям о людях, которых знал, с некоторыми бок о бок проработал долгие годы, «съел не один пуд соли». Любил их искренне, всей душой. Они мне отвечали тем же.

Приезжая в район, бывая в деревнях и сёлах, видел, как забываются имена уважаемых когда-то односельчан, стираются из памяти их трудовые подвиги. Никому из них не воздвигли памятника, не открыли мемориальную доску.

Их помнят только оставшиеся в живых старожилы. Но и они не вечны. Что тогда? Полное забвение?

Нельзя такого допустить! Память должна быть, если не вечной, то хотя бы долгой.

Поэтому я и взялся в канун 85-летия со дня образования Воткинского района за написание записок, чтобы хоть как-то приостановить этот процесс, подольше задержать в головах молодых воткинцев имена моих героев. Надеясь на то, что и в 100-летний юбилей, а может и 150-летний, каждый из них будет поименно назван и по заслугам оценён. Они этого заслужили!

 

***

Годы идут, а память крепко держит те дни, с которых начиналась моя новая страница биографии, связанная с Воткинским районом и его людьми.

33 года прошло, а перед глазами стоит зал заседаний исполкома райсовета. Он располагался в Воткинске по улице Красноармейской, 43 «А». Сотни пар незнакомых глаз внимательно рассматривали 37 летнего, относительно молодого человека, «привезённого» в район на должность первого секретаря райкома. Это было 2 марта 1978 года.

«Кот в мешке» – так обычно называли «привезённых» на какие-то должности из других мест или из аппарата обкома партии. И это была правда. Для воткинцев я действительно был «котом в мешке», которого никто не знал, за исключением, может быть, двух-трёх присутствующих, с которыми приходилось встречаться раньше по службе.

В то время принятое обкомом решение было законом и членам пленума райкома ничего не оставалось, как единогласно голосовать за «чужака».

К тому времени я окончил ВПШ при ЦК КПСС и находился в резерве высшего партийного органа республики, работая в нём заместителем заведующего отделом организационно-партийной и кадровой работы. Получил в Ижевске квартиру, перевёз семью, которая в течение двухлетней моей учёбы в Москве оставалась в Сюмсях, по месту моей прежней работы.

Однако оставаться партийным чиновником, даже такого ранга, у меня не было никакого желания. Прекрасный опыт работы в Завьяловском и Сюмсинском районах, умение ладить с людьми, полученное партийно-политическое образование и мужское честолюбие подталкивали к тому, чтобы не быть «мальчиком на побегушках», а стать самостоятельным руководителем, возглавить конкретное дело и доказать всем и, в первую очередь, самому себе, что ты чего-то стоишь.

Мне всегда нравился районный уровень управления, где ты досконально знаешь производство, людей, и не только руководителей, а сотни простых тружеников, где принимаешь решения не по справкам и статданным, а исходя из личного видения проблем или вопросов, «пощупав их руками», заглянув в самую суть. В районе не так дорого обходятся личные ошибки и просчёты.

Утром можно принять какое-то решение и уже вечером понять, что был не прав. Вряд ли такое возможно на более высоком уровне.

К сожалению, самому выбирать не приходилось. Всё решалось в высоких партийных кабинетах. Судьба могла распорядиться и по-другому. Вместо Воткинского района я мог быть направлен в любой другой район республики. И одним из таких, как поговаривали, назывался Граховский.

К моменту моего назначения дела в Воткинском районе шли плохо.

Расположенный между тремя городами: Ижевском, Воткинском и Чайковским, которые активно развивались и всё больше и больше требовали рабочих рук, Воткинский район стал одним из главных поставщиков трудовых ресурсов. Молодёжь уходила на новые открывающиеся производства и торговые предприятия. Опытные механизаторы устраивались в нефтяную отрасль, вахтовым методом работали на севере страны. Колхозы и совхозы обезлюдели. Особенно остро испытывалась нехватка животноводов. Это касалось откормсовхоза «Малиновский» – на комплексе по откорму молодняка КРС совхоза «Киварский», колхозов «Новая жизнь» и «Мир», где были введены в эксплуатацию молочные комплексы с современными промышленными технологиями, требующими молодых, толковых профессионалов. А их не было!

Люди предпенсионного возраста привыкли работать по старинке. На строительство комплексов было израсходовано 7,2 миллионов рублей, а за время эксплуатации произведено молока и мяса всего на сумму 3,4 миллиона. Вместо предполагаемого увеличения производства молока произошло его сокращение.

Стали очевидны просчёты в политике республиканских и районных властей в подходе к строительству крупных животноводческих помещений.

Получалось как в той пословице: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги».

Комплексы потому и называются комплексами, что в них должно быть продумано всё до мелочей: и трудовые ресурсы, и кормовая база, и первичная обработка молока, и подготовка кормов, и многое, многое другое. Но ничего этого сделано не было. Из уютных деревянных небольших скотных дворов коров согнали в отстроенные кирпичные «дворцы», туда же перевели и доярок, увеличив им нагрузку в 2-3 раза. Укомплектовали кочегарами, слесарями, работниками кормоцехов, механизаторами. Без дела не остался никто.

Строители, пожав крестьянам руки и пожелав скорейшего построения «развитого социализма» в отдельно взятом районе, отправились осваивать капитальные вложения на новых животноводческих объектах.

Уже на следующий день республиканские власти стали требовать результатов, а их его не было.

Не нами придуманные слова, что «у коровы молоко на языке», и в данном случае стали пророческими.

Оказывается, в добротных помещениях из кирпича и бетона, с максимальной механизацией и автоматизацией, животных надо регулярно кормить, поить и не забывать вовремя доить.

А добиться этого было невозможно по указанным выше причинам.

Другой бедой, свалившейся на район к концу семидесятых годов и описываемых событий, стало хроническое невыполнение планов по производству и продаже мяса государству.

Казалась бы, ничего не предвещало беды, но подвёл 1975 год, последний год очередной пятилетки.

Республике не жить-не быть надо было выполнить план государственных поставок по этому виду продукции. И не только план, но и социалистические обязательства. Всё было поставлено на кон ради победного рапорта ЦК КПСС.

Перед районом, успешно справившимся с планом по продаже мяса, была поставлена задача выполнения республиканских программ. Что и было сделано.

Звучали победные речи, писались высокопарные рапорты, а на груди победителей блестели новенькие ордена и медали.

Но за прошедшей пятилеткой наступила новая. Пришёл очередной 1976 год, а с ним и не менее значимые планы и обязательства. Вот тогда район и испытал всю пагубность роковой ошибки волевого решения республиканских властей и уступчивость, а может и трусость руководителей района, при отстаивании своих интересов побоявшихся гнева всесильного В.К.Марисова. Стало очевидно, что район попал в глубочайший кризис, который чрезвычайно трудно будет преодолеть в ближайшие годы.

Готового кондиционного скота не было, а сдача мелковесного молодняка усугубляла ситуацию на будущее. Вместо поставки на мясокомбинат поголовья весом в 450 кг приходилось вести в откормсовхоз скот по 230-250 кг.

Вот уж действительно приходилось рубить очередной сук, на котором держалась мясная отрасль района.

Но и это не спасало положения.

План 1976 года, первого года новой пятилетки, был провален. Как всегда начался поиск виноватых. Естественно, республиканские руководители себя таковыми не считали, а ответственными «назначили» районных исполнителей.

Мне легко сейчас обвинять их в трусости. Но поступи они тогда по- другому, прояви настойчивость и непослушание, всё равно бы оказались в подобном положении. Да ещё бы были исключены из партии, что приравнивалось чуть ли не к «смертной казни».

Первым попал «под раздачу» председатель райисполкома Г.А.Обухов, вскоре освобождённый от занимаемой должности.

Григорий Андреевич долго работал в районе, являлся опытным, грамотным специалистом. Его любили за простоту, человечность, доступность. Но эти качества в тот момент не играли никакой роли. Нужна была жертва, и она была найдена.

Хорошо, что расправа только этим закончилась. Председатель Совета Министров республики А.Т.Марков предложил опальному руководителю должность инструктора в своём аппарате. Выбирать не приходилось. Проработав какое-то время, Григорий Андреевич уехал в Москву, в министерство сельского хозяйства РСФСР, где у него были добрые, старые друзья по высшей партийной школе.

Вместо Г.А.Обухова председателем исполкома райсовета избрали Е.С.Караваева, проработавшего до этого шесть лет в должности заместителя. Как показало время, это было верное решение. Ещё одним претендентом являлся начальник управления сельского хозяйства Ю.И.Краснопёров, толковый агроном, имеющий за плечами большой опыт руководителя колхоза. Почему было отдано предпочтение Е.С.Караваеву, юристу по образованию, сказать трудно. Скорее всего, учитывалась специфика района, где кроме сельскохозяйственных отраслей была широко представлена промышленность, строительство, нефтедобыча, серьезный социально-культурный комплекс. Направления, которые все шесть лет курировал Евгений Семёнович.

Ю.И.Краснопёров неоднозначно воспринял назначение Караваева. Это было заметно по его словам, поступкам, личному отношению. Видимо, в нём глубоко сидела заноза ущемлённого самолюбия и чисто человеческая обида.

Такое положение мешало делу.

Спустя какое-то время пришлось «развести» эти две сильные личности. По нашей рекомендации Юрий Иванович был направлен в Кезский район и избран первым секретарём райкома партии.

Вместо него пришёл Н.А.Шикалов, возглавлявший экономическую службу управления – подготовленный специалист, поработавший долгие годы в низовых звеньях.

Освобождение с должности Г.А.Обухова никак не улучшило дела в районе. Наоборот. Следующий, 1977 год ещё больше усугубил ситуацию, а по продаже мяса оказался провальным.

Наступила очередь держать ответ первому секретарю райкома КПСС Б.Ф.Кубкову за чрезмерную исполнительность в ущерб, как оказалось, делу и собственному положению.

Он был освобождён от должности несмотря на огромные заслуги, отмеченные государством высокими наградами, и более чем 12-летний стаж руководящей работы.

Ничего не принималось во внимание. Был Кубков и не стало. Его опыт, авторитет, заслуги никому оказались не нужны в республиканских структурах. Вернее, его многие бы с удовольствием взяли, но все боялись негласной установки из партийных кабинетов: «Не брать, чтобы другим неповадно было!» Попробуй, ослушайся!

Пришлось пятидесятилетнему мужчине, всю жизнь отдавшему селу, самому искать себе работу. Благо мир не без добрых людей. Тогдашний директор Воткинского завода РТО А.Ш.Каримов несмотря на грозные запреты, предложил Борису Фёдоровичу возглавить отдел кадров предприятия. Так учёный агроном стал промышленником, проработав в должности до выхода на пенсию.

Вот в такое сложное время я и оказался в Воткинском районе, не осознавая до конца «во что вляпался».

С чего начать? Какую форму поведения избрать с подчинёнными? Как найти взаимопонимание с руководителями колхозов, совхозов, промышленных предприятий, которые старше по возрасту и опыту работы?

Вопросы, вопросы!

 

***

До сего дня не нахожу ответа на простой, казалось бы, вопрос: почему судьба распорядилась так, что я попал именно в Воткинск?

Обычно в пригородные районы направляли близких друзей, знакомых или перемещали первых секретарей, в виде поощрения, из глубинки поближе к центру. Ни к какой категории выдвиженцев я не подходил. Может быть, никто не изъявлял желания испытывать судьбу в провальном районе, а скорее всего, рассматривая мою кандидатуру, руководство республики рассуждало просто: бросим Фоминова в воду, выплывет – хорошо, утонет – ну туда ему и дорога. Невелика потеря.

Многие тогда были невысокого мнения о моей персоне, считая несерьёзным человеком. Я действительно не вписывался в рамки партийного протокола и выдуманных условностей. Будучи чиновником высоко ранга, ходил в белом костюме. Летом на совещания приезжал без пиджака, в белой рубашке с коротким рукавом и в цветастом галстуке. Это многих шокировало. В.К.Марисов несколько раз делал замечания, но я всё равно поступал по-своему. В душе смеясь над ним и коллегами, облачёнными в чёрные костюмы с такими же галстуками, обливающимися обильным потом. Это сейчас в кабинетах кондиционеры, а тогда их роль играли открытые окна с солнечной стороны ещё больше усугублявшие ситуацию.

Об этом часто вспоминает при встрече бывший Председатель президиума Верховного Совета УАССР А.И.Тубылов, удивляясь моей смелости и независимости.

В вину мне ставилась и такая черта характера, как чувство юмора.

Кое-кому казалось, что у партийного деятеля его не должно быть. Якобы это вредит имиджу партии. Чушь, конечно. Но так было. Юмор мне всегда, а особенно в трудные времена, помогал в сложнейших передрягах, сближал с людьми, размягчал сердечную мышцу, готовую порой разорваться. Был оружием защиты от особо службистых республиканских деятелей, терявших дар речи от острого словца или едкой шутки.

К этому не сразу привыкли и в районе, дружески советуя «стать как все» – солиднее, «бронзовее». Но я ничего не мог поделать. Писал юмористические рассказы, выступал с ними на районных праздниках, не произносил казённых кем-то написанных речей. Со временем с этим смирились и в районе, и в республике.

Не нравились многим мои критические выступления на республиканских совещаниях, в газетах и на телевидении. Линия партии на развитие критики и самокритики касалась, видимо, кого угодно, только не их.

Справедливые слова воспринимались с обидой, которая долго помнилась и выходила, при случае, боком.

В январе 1986 года пришлось держать речь на областной партконференции, выдержка из которой была опубликована в газете «Социалистическая индустрия»:

 «Работники обкома, – говорил я, – нередко берут на себя решения конкретных хозяйственных вопросов в ущерб работе с кадрами, с первичными партийными организациями. В прошлом году инструктор отдела оргпартработы провёл в районе более двух месяцев. Один месяц он «организовывал» сев в колхозе, а другой – уборку картошки. Неудивительно, что отдел и его заведующий В.Катков допускает серьезные просчёты в работе с людьми, что никак не прибавляет им авторитета».

Казалось бы, ничего особенного не было сказано, но реакция последовала незамедлительно. Начались упрёки, поиск бездоказательности приведённых фактов. Ещё бы! На весь Советский Союз вынесен сор из избы.

***

Все и так прекрасно знали, что институт уполномоченных изжил себя. Руководители районов не видели от них никакой пользы и откровенно посмеивались над очередными посланцами.

Хорошо, если уполномоченный оказывался умным, понимающим человеком. Он не командовал, не лез в управление производством, а честно «отбывал номер», катался целыми днями в машине с кем-то из районщиков.

Как-то на уборку зерновых приехал И.Д.Плотников, уполномоченный по церковным делам при Совете Министров республики. За глаза его называли «главпоп».

Собравшись в кабинете Е.С.Караваева, я откровенно сказал ему:

- Думаем, Иннокентий, мы и без тебя справимся с задачей. Так что занимайся своим богоугодным делом, не мешайся под ногами. Ежедневную сводку будем тебе сообщать по телефону, а на звонки из Ижевска говорить, что ты где-то в полях.

Так и поступил Иннокентий Дмитриевич. Изредка появляясь в районе отметиться да попить водки.

Как не странно, с уборкой справились «без уполномоченных», а И.Д. Плотников получил благодарность от Совета Министров за «ударный труд».

А вот секретарь Облсовпрофа А.Н.Верняев повёл себя по-другому. Будучи ответственным человеком, всерьёз воспринял поручение «партии и правительства». Посетив колхоз «Двигатель», стал учить опытнейшего агронома Ф.А.Веретенникову тонкостям весеннее-полевых работ. Он, к сожалению, не знал вспыльчивого характера Фаины Афанасьевны.

- Если вы лучше знаете, как сеять, – с обидой заявила она, – тогда становитесь вместо меня и сейте, а я поеду руководить Облсовпрофом.

Вам главное дать «ценные указания» и уехать. А я об урожае думаю Мне, а не вам, осенью перед колхозниками ответ держать.

Обиженный уполномоченный при встрече метал громы и молнии, обещая доложить наверх. С трудом удалось его успокоить. Мы с ним были знакомы ещё по Завьяловскому району, поэтому я по товарищески сказал:

- Не обижайтесь, Александр Николаевич! Права Фаина Афанасьевна. Учить учёного – только портить. Она и без посторонней подсказки знает своё дело.

Конфликт был исчерпан.

 

***

Видимо, неуверенность в моих способностях толкало руководство республики к постоянному контролю за всем, что происходило в районе.

Принимал в нём самое активное участие и Валерий Константинович Марисов. Делал он это своеобразно. Никого не предупредив, садился в машину и отправлялся в проверочный вояж. Маршрут всегда был один и тот же. Завьялово – Докша – Перевозное – Кварса – Верхняя Талица – Светлое – Кудрино – Банное – Ижевск.

Нигде не останавливался, ни с кем не встречался. Оценивал деятельность района, так сказать, визуально. Где-то замечал не по линейке заскирдованную солому, не обмолоченные валки, огрехи при вспашке зяби. Да мало ли чего!

Информация о его приезде доходила до меня от кого-нибудь из очевидцев.

Приходилось дежурить до 9 часов вечера в кабинете, ожидая разноса. Сотовых телефонов, как теперь, не было.

К такому контролю приспособились быстро.

На полях, у дороги «марисовского пробега», всё делалось вовремя и качественно. Придраться было не к чему. Звонки прекратились.

Доходило до смешного. Как-то секретарь обкома по промышленности В.А.Кардаполов проездом с Камского строительного комбината в Ижевск увидел уборку озимой ржи на корм. Дело было в июле месяце. Рожь и предназначалась для этого. Высеянная осенью вместе с многолетними травами на долголетних культурных пастбищах в пойме реки Сивы, она позволяла с умом использовать залуженные земли, не дожидаясь поспевания трав.

Факт стал достоянием Марисова. А как же! Фоминов снова самовольничает. Убирает зерновую культуру на другие цели. Как всегда начались проверки, разбирательства, объяснения по телефону с «Самим».

Сейчас смешно вспоминать всё это, а тогда было не до смеха.

 

***

Следующим утром после моего «избрания» собрал аппарат райкома партии. Тех, с кем предстояло работать долгие годы. О втором секретаре А.В.Мишиной был наслышан. Красивая женщина, модно одетая, она привлекала к себе всеобщее внимание. Прекрасно владела литературным языком, умела чётко и доступно излагать мысли. Являлась признанным идеологом не только в районе, но и в республике. Она-то и стала моим первым наставником и советчиком.

Знал Н.А.Агафонову, инструктора орготдела, с которой познакомился на республиканских курсах, где вёл семинарское занятие.

С остальными встречался впервые. Внимательно разглядывая лица, улавливал реакцию на заданные вопросы, стараясь отложить в памяти первое впечатление о каждом.

Замечал, с каким интересом смотрят и они, наверняка, сравнивая с моим предшественником. Представился А.А.Чураков, заведующий отделом пропаганды и агитации, мужчина средних лет, с какой-то особенной улыбкой и врождённой интеллигентностью. Познакомился со своим заместителем Л.В.Ивановой и инструктором А.Л.Чунарёвым. Выделялись почтенным возрастом заведующая общим отделом Л.А.Смирнова и заведующая сектором З.Д.Корнетова, инструктор В.П.Романов.

Бросалось в глаза, что аппарат очень грамотный, профессионально подготовленный, до мелочей знающий обстановку в районе.

Сидящие передо мной люди на многие годы стали самыми близкими соратниками и единомышленниками, с которыми пришлось вместе пережить немало трудных и счастливых дней.

Готовясь к этой встрече, перебрал бумаги лежащие на столе и теперь уже перешедшие ко мне по наследству.

Встретил одно любопытное заявление на имя Б.Ф.Кубкова от директора совхоза «Киварский» А.Д.Степанова. Он просил освободить его от должности в связи с переездом на жительство в Ульяновскую область. Решил воспользоваться встречей, чтобы узнать причину такого решения одного из старейшин директорского корпуса.

Оказалось, что в последнее время между ним и Б.Ф.Кубковым возникли трения. Александр Дмитриевич был не согласен с сельскохозяйственной политикой, проводимой в районе, открыто говорил о допущенных ошибках, приведших к негативным последствиям.

Вместо него уже подбиралась новая кандидатура. Оставалось дело за малым: подписать заявление. К счастью, этого не случилось.

Попросил высказать каждого свою точку зрения. Работники аппарата в один голос заявили, что надо сделать всё возможное, чтобы Александр Дмитриевич остался на своём месте. Терять такого руководителя, да ещё и главного экономиста совхоза, которым являлась супруга Степанова, было не только недальновидно, а и преступно.

Попросил помощников организовать встречу с опальным директором. В кабинет вошёл 45-летний, сухощавый, улыбающийся мужчина, излучающий доброжелательность и уверенность в себе. Познакомились. Агроном по образованию, хозяйственник по призванию, селянин на генном уровне, он являл собой тип современного управленца: честного, справедливого, ответственного.

Долго говорили о делах в совхозе и районе, о допущенных ошибках, о перспективах дальнейших действий. Распрощались друзьями.

- Если доверяете, – сказал Александр Дмитриевич, – продолжу работу. Заявление порвите и забудьте, что оно было. Жалко бросать начатое дело, да и людей оставлять больно. С ними столько лет вместе. Они ни в чём не виноваты.

На том и расстались.

Более десяти лет проработал после этого Александр Дмитриевич Степанов: селянин с большой буквы, великий труженик. Пока неизлечимая болезнь не свела его в могилу.

Эта памятная встреча стала для меня, молодого руководителя, серьёзным уроком на всю жизнь.

В решении людских судеб следует быть очень осторожным, не рубить с плеча, если даже эмоции перехлёстывают через край. Надо к любому человеку относиться как к самому себе, уметь поставить себя на его место. Понять сущность, разобраться в характере, найти такие душевные струны, которые бы не лопались от напряжения, а звучали во всю естественную природную мощь.

Заставить человека что-то сделать кулаком, кнутом, властью – ума много не надо. А вот найти к нему подход, чётко определить задачу, поддержать, поощрить – тут без ума не обойтись.

При таком подходе даже вчерашний нерадивый работник чувствует себя созидателем, участником общего дела. Смотрит на тебя не как на стоящего над ним надзирателя, а как на равного себе товарища.

Таким правилом я руководствуюсь и поныне и постоянно убеждаюсь в его эффективности и верности. И надо сказать, оно меня ни разу не подводило.

Следующая встреча состоялась с работниками исполкома райсовета.

Е.С.Караваев познакомил с каждым из присутствующих и дал им исчерпывающую характеристику. Рассказал о задачах, решаемых исполнительной властью района.

Немало было названо добрых дел в промышленности, торговле, социальных отраслях. Но как только заходил разговор о сельском хозяйстве, оптимистический тон менялся на трагический, а взгляды чиновников упирались в пол.

Евгений Семёнович понравился сразу. Крепко сложенный, невысокого роста мужик, основательно обкатанный жизнью, своё дело знал туго. Был довольно жёстким, порой бескомпромиссным в отношениях с подчинёнными. Но это не мешало им уважительно относиться к своему председателю.

Если он брался за какое-то дело, то обязательно доводил его до конца любыми путями, отступлений не терпел, был щепетильным даже в мелочах.

Вспоминается один случай. Не совсем серьёзный, но очень характерный для Караваева.

Вышло одно из постановлений центральных органов власти, что-то о борьбе с курением. Евгений Семёнович собрал заседание исполкома, чтобы продублировать вышестоящую директиву. Тогда был такой порядок.

В проекте постановления, как всегда, значились дежурные фразы: заслушать, обсудить, принять к сведению, довести до сельских и поселковых советов и т.п.

Я с серьёзным видом, хотя это и была шутка, не согласился с таким документом и предложил оставить в нём один пункт, который звучал: «Обязать председателя райисполкома Караваева бросить курить».

Евгений Семёнович действительно много курил, не выпуская ни на минуту «беломорину» изо рта.

- Если удастся этого добиться, – объяснил я, – у нас будет право говорить всем, что хоть одно решение Центра удалось выполнить.

Это задело за живое председателя, и он на полном серьёзе заявил, что и без подобного решения курить бросит. И ведь бросил! Лет 25 как не курит.

Мы сразу договорились с Евгением Семёновичем о распределении обязанностей. Я оставлял за собой общее руководство районом, как того требовал устав КПСС, подготовку и расстановку кадров, а также всё, что связано с сельскохозяйственной отраслью.

Он взял на себя направления, которые вёл последние годы и профессионально разбирался в них.

Понятно, такая договорённость была условной, но тем не менее неукоснительно соблюдалась на протяжении всей совместной работы.

Но ни одного решения, тем не менее, нами не принималось единолично, а только после всестороннего обсуждения и тщательной проработки.

Вскоре произошли некоторые кадровые перестановки. Заместителем председателя исполкома была избрана А.Н.Сурнина, долгое время проработавшая заведующей отделом культуры. Секретарём исполкома – С.П.Голубев, агроном по образованию, имевший солидный опыт партийной и хозяйственной работы. Они внесли много нового и положительного в деятельность Совета, в повышение его авторитета. Не случайно, спустя годы, им были присвоены звания «Почётный гражданин Воткинского района».

Встречаясь с районным активом, постоянно напоминал, что данные встречи носят предварительный, ознакомительный характер. В ближайшее время каждый должен представить свои соображения по улучшению дел в отрасли, и именно от этого будет зависеть его будущее.

Руководителей хозяйств решил собрать недели через две-три, а за это время побывать во всех колхозах и совхозах. На месте познакомиться с каждым, увидеть ситуацию собственными глазами.

 

 

 

***

Первым выбрал знаменитый колхоз «12 годовщина Октября», возглавляемый известной в республике женщиной – З.А.Никоновой. В отличие от района хозяйство успешно продолжало работать.

Зоя Афанасьевна являлась бессменным членом бюро райкома партии и уже после пленума, где я был избран первым секретарём, что называется, взяла меня в оборот.

- Вы, Александр Михайлович, должны завтра же приехать к нам в колхоз. Нельзя обижать бабу Зою. Я ведь одна женщина–председатель. Так что уважьте. Зоя Афанасьевна – потомственная крестьянка, накрепко связавшая свою жизнь с землёй. 26 лет проработала руководителем колхоза, выведя его в число лучших сельхозпредприятий Удмуртии, за что была награждена орденом Ленина и «Знак Почета», многими медалями, избиралась делегатом XXII съезда КПСС, являлась Почётным гражданином района.

О судьбе этой женщины в конце 70-х годов прозвучал радиоочерк на Удмуртском радио литературоведа З.А.Богомоловой, опубликованный в 2003 году в книге «Голоса эпохи» под исчерпывающим и удивительно точным названием: «Всё подвластно моей современнице…»:

 «Я не склонна думать, что перевелись у нас мужчины-рыцари, – пишет в книге Зоя Алексеевна, – но то, что в нашей действительности сформировался женский феномен: с рыцарским отношением к делу, своему долгу, долгу перед коллективом, семьёй, окружающими людьми – с этим нельзя спорить».

Центральная усадьба колхоза, деревня Верхняя Талица, уютно расположилась вдоль небольшой речушки, перегороженной плотиной, образовавшей пруд. Издали виднеется двухэтажная колхозная контора, средняя школа, сельский клуб, магазин.

С правой стороны при въезде в деревню просматривались добротные животноводческие помещения, силосные траншеи, сушильное хозяйство, кормовая площадка, слева – машинный двор.

Вокруг председательского стола собрались помощники Зои Афанасьевны. Валентин Сергеевич и Лилия Геннадьевна Безносовы, муж с женой. Он – заместитель председателя, а она – главный зоотехник. Ещё один Безносов, Иван Семёнович, парторг.

Галина Ивановна Поносова, главный агроном, моя сокурсница. Тут же инженер, экономист, главный бухгалтер, председатель профкома и вожак местной комсомолии.

Вдоль стен кабинета стоят несколько Красных Знамён, в том числе Знамя ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ, оставленное хозяйству на вечное хранение. В рамках развешаны различные грамоты и дипломы. Рядком стоят кубки за спортивные победы.

Зоя Афанасьевна с удовольствием стала рассказывать о колхозе, о жизни селян. Делала это с присущим ей юмором, с крестьянской непосредственностью. После многочасовой беседы – пельмени.

Никонова слыла хорошей хозяйкой. В своём доме принимала гостей самого высоко ранга – от руководителей республики, до представителей ЦК и российских министерств.

Гости понимали, что кроме крестьянского гостеприимства, ею движет желание воспользоваться их приездом и попросить у больших начальников дополнительного включения в титул строительство новых объектов, выделения удобрений или техники. Понимали и принимали эту игру. Что им стоило помочь колхозу при их-то возможностях, да и мужское достоинство не позволяло отказать такой женщине.

Обладая житейской мудростью и хитростью, просчитывая любую ситуацию на несколько ходов вперёд, Зоя Афанасьевна была к тому же большим психологом и человековедом.

Эти природные качества, полученные от отца с матерью и отточенные до блеска за долгие годы на руководящей должности, позволяли ей быть в отношении к людям разной: нерадивым колхозникам доставалось в полной мере; приходя в школу, была по-матерински доброй и ласковой; при встрече с крупными деятелями играла роль простушки, прямолинейной крестьянки. Её речь изобиловала простонародными словечками, наполненными истинно русским обаянием. Это не могло не нравиться. С первых минут встречи устанавливался тёплый, доверительный контакт, и не было случая отказа ни в каких просьбах этому удивительному человеку.

Наверное, не только эти черты умиляли и покоряли чиновников. Главным было дело, которому беззаветно служила З.А.Никонова, конкретные цифры достижений талицких колхозников, подтверждённые статистикой. Такому руководителю не грех было помочь. И помогали!

После обеда побывали на всех производственных участках, в школе, детском саду, повстречались не с одним десятком колхозников. Распрощались затемно. Уезжал из колхоза с хорошим чувством и верой в успех дела, за которое взялся.

Но не один колхоз «12 годовщина Октября» определял жизнь района. Было ещё шестнадцать хозяйств. Хотелось посетить плодовопитомнический совхоз «Чайковский», которым 27 лет управлял П.Е.Рудин – кавалер орденов Ленина и Трудового Красного Знамени. Расположенный на землях города Воткинска, совхоз имел всего 500 гектаров пашни. Специализировался на выращивании саженцев яблонь, вишни, смородины, облепихи. Имел 100 голов высокоудойного молочного стада с продуктивностью более 5 тысяч килограммов молока на корову в год. Здесь работал известный в республике картофелевод Н.И.Переверзев, получавший в отдельные годы урожайность клубней до 500 центнеров с гектара. За высокие достижения в отрасли был награждён орденом Ленина.

Интересным представлялся рыбоводческий совхоз «Пихтовка», образованный на бывших землях совхоза «Киварский». В начале семидесятых годов он выделился в самостоятельное специализированное хозяйство. К моменту моего приезда в район многое удалось сделать. Практически был завершён полный цикл производства: от получения икры, выведения мальков и до выращивания товарного карпа. В совхозе действовала молочная отрасль с очень высокой продуктивностью, имелись земли под зерновые культуры.

С первых дней создания совхоза его возглавил Е.Г.Макаров, работавший до этого зоотехником в совхозе «Воткинский». Это был удивительный человек, готовый пойти на любые самопожертвования ради дела. Не в меру горячий, с неудержимой энергией, мог сутками пропадать на прудах. Всё это не могло не сказаться на здоровье. И оно его подвело. Сначала инсульт, а осенью 2002 года трагическая кончина. Сейчас дело Евгения Геннадьевича продолжают два его сына.

После Макарова совхоз возглавил В.П.Рафаилов. На долю Владимира Павловича выпало самое трудное время в истории рыбсовхоза. В стране началась перестройка всего и вся. Рыбоводы совхоза поняли это по своему: захотелось самостоятельности.

 Им казалось, что за счёт рыбной отрасли живут животноводы и полеводы, которых они якобы «кормят». Всё шло к развалу совхоза. Владимир Павлович сделал всё возможное, чтобы этого не случилось. Проблемой занимались районные власти, Министерство сельского хозяйства республики, профсоюзные органы. Конфликт удалось урегулировать.

Но чего это стоило Рафаилову, сколько лет жизни унесло никому не нужное противостояние, знает только он один. Должность пришлось оставить. К этому времени зарекомендовал себя с лучшей стороны главный рыбовод хозяйства Г.С.Крылов – выпускник биофака Удмуртского госуниверситета, который и принял хозяйственную эстафету у Владимира Павловича. Под его руководством рыбсовхоз «Пихтовка» стал визитной карточкой не только Воткинского района, но и всей республики. Разработками по новому, эффективному ведению отрасли пользуются все рыбоводческие хозяйства России. А выход товарной рыбы с гектара поверхности прудов является лучшим в стране. Не отстают и животноводы, возглавляемые Заслуженным работником сельского хозяйства Российской Федерации, Почётным гражданином района зоотехником Е.А.Васильевой, надаивая от коровы более 7 тысяч килограммов молока в год. Георгий Степанович Крылов защитил диссертацию, став кандидатом сельскохозяйственных наук.

 Велико желание было отправиться в колхоз «Двигатель» и встретиться с уникальными людьми: Героем Социалистического труда Г.С.Злобиной, создавшей со своей бригадой, под руководством доктора сельскохозяйственных наук В.В.Соколова, элитное стадо овец; ветераном войны и труда А.Г.Кашиным, награждённым орденом Ленина за работу в сельском хозяйстве, многими боевыми орденами и медалями за ратные подвиги.

На слуху был и председатель колхоза Г.С.Зайнаков, младший из династии Зайнаковых. Он приехал в хозяйство из Ижевска вместе с женой Зинаидой Григорьевной, которая возглавила экономическую службу, оставив должность в Министерстве сельского хозяйства.

Отец Герольда Семёновича, Семён Иванович, был личностью в Удмуртии легендарной. Работал в ряде районов первым секретарём райкома КПСС, председателем райисполкома. Носил высокое звание Героя соцтруда. Старший брат, Юрий Семёнович, тоже связал свою жизнь с селом. Прошёл путь от специалиста совхоза до секретаря обкома партии и заместителя председателя Совета министров республики.

Грамотными специалистами в колхозе считались главный агроном Ф.А.Веретенникова, главный зоотехник Н.А.Рогалёва.

Желание посетить в первую очередь лучшие колхозы и совхозы было объяснимым. В них забывались районные беды, проблемы казались надуманными и легко выполнимыми, а если честно сказать, просто боялся ехать в отстающие сельхозпредприятия. Но сердцем и разумом понимал: надо начинать свои первые шаги с них, именно там корень всех неудач и ошибок.

Выбрал крупнейший совхоз «Воткинский».

В своё время он являлся передовым хозяйством. В нём набирались профессионального опыта такие известные люди как В.Г.Князев, будущий заместитель председателя Совета Министров республики, Г.Я.Елистратов, ответственный работник сельскохозяйственного отдела ЦК КПСС, работала заведующей свиноводческой фермой Е.И.Кузнецова, удостоенная в 1971 году звания Героя. Отсюда вышли Е.Г.Макаров и Н.А.Черепанов, ставшие директорами совхозов. Руководителем хозяйства являлся В.П.Пономарёв, до этого работавший на руководящих должностях в Кезском и Якшур-Бодьинском районах, человек с огромным хозяйственным опытом, большими связями в республиканском Министерстве сельского хозяйства.

Под стать ему были Н.К.Сержантов и В.К.Русских, возглавлявшие агрономическую и инженерную службы. Казалось бы, в совхозе было всё для успешного ведения дел, но вот результаты работы говорили об обратном. Тогдашняя политика государства по ликвидации неперспективных населённых пунктов в первую очередь ударила по совхозу «Воткинский». Насильственный снос деревень Луговая, Межная, разорение Дрёмина и Калиновки привели к тому, что десятилетиями отлаженное в них производство пришлось закрывать и переводить на центральную усадьбу, сосредотачивая в одном месте 2-х тысячное поголовье КРС, всю сельскохозяйственную технику.

Это сделали без труда. А как быть с животноводческими помещениями, сенокосными угодьями, выпасами? Их-то не перевезёшь.

Всё было брошено. Разбрелось кто-куда и трудоспособное население, не пожелав переезжать в посёлок Первомайский.

Теперь, чтобы заготовить и привезти корма, убрать хлеб, надо было ехать за два десятка километров, гробя технику по бездорожью, сжигая тонны топлива.

Итоги волевого решения человеческих судеб малых деревень вылились в снижение надоев молока и уменьшение привесов молодняка на откорме. Совхоз был явно перегружен различными видами производства.

Кроме зерновых и кормовых культур большие площади занимали картофель и овощи, каждую весну возводились плёночные теплицы, не менее гектара, по выращиванию ранних огурцов, требующие множества женских рук и серьезных денежных затрат.

Более ста гектаров засеивались семенами моркови. До сих пор стоят перед глазами удручающие картины осенней уборки этой культуры: пойма реки Сиви, раскисшая после дождей плодородная земля, и тысячи воткинских школьников, еле переставляя ноги, бредут вслед за трактором, собирая в вёдра с таким трудом выращенный продукт. Десятки огромных куч грязной моркови остаются в поле, ожидая дальнейшей участи. Не меньшее количество втоптано в грязь. Но это никого не волнует. Главное сделано – уборка завершена. Можно рапортовать о победе над силами осенней стихии. В школы города уходят благодарственные письма, и высказывается надежда на то, что и на будущий год учителя и дети проявят такой же энтузиазм.

Но это, как потом выяснилось, было не самым трудным делом – начинались муки с реализацией. Оказывалось, что такое количество моркови никому не нужно. Подобное повторялось из года в год. И ничего с этим нельзя было поделать. Плановое хозяйство!

Однажды похожую картину увидел В.К. Марисов и, естественно, учинил разнос, обвинив нас во всех смертных грехах: начиная от бесхозяйственности, партийной расхлябанности и кончая чуть ли не «вредительством». Попытки объяснить, что району, тем более одному хозяйству, не нужны такие большие площади моркови, не принимались во внимание.

На следующий год по «мудрому» указанию первого секретаря обкома партии уборку начали не осенью, а в августе, посуху. То, что делать этого нельзя, что морковь должна дозреть, отдать земле излишки влаги, не принималось во внимание. Подобный волевой нажим привёл к тому, что большая часть урожая сгнила.

Этот пример лучшим образом подтвердил, что против природы идти бессмысленно, она мстит дилетантству от кого бы оно не исходило, даже от представителя самой высокой власти.

Постоянное нервное перенапряжение, неудовлетворённость результатами, а порой безысходность привели к тому, что не выдержало сердце директора совхоза. Инфаркт. Владимиру Петровичу Понамарёву не было и шестидесяти.

 

***

К концу месяца знакомство с сельхозпредприятиями закончилось и дало многое в понимании проблем и задач, стоящих перед отраслью.

Хозяйства, как и люди, были разными, со своим лицом, характером, привычками. Кто-то сдал позиции по объективным причинам, а некоторые только по вине нерадивых руководителей и специалистов.

Складывалась ясная картина от увиденного, появились первые мысли и идеи, которые следовало проверить на встрече с сельским активом, без понимания и поддержки которого они были бы явным прожектерством, мыслями и идеями в чистом виде.

Естественно, волновался. Ещё бы!

Не меньший интерес проявляли к первому серьёзному разговору и хозяйственники. Какие-то выводы они сделали во время встреч на местах, но этого было недостаточно.

Начал с доклада, точнее с размышлений об увиденном. Поделился сделанными выводами и попытался сформулировать стратегические и тактические цели. Они были очевидны. Следовало довести, в первую очередь, до расчётной продуктивности существующие комплексы, которые из-за низких надоев отбрасывают отрасль назад, ввести для них поливные площади многолетних трав для пастьбы скота и заготовки сена. Не менее важной задачей является жилищное строительство. Без людей, особенно молодых, нечего и думать об их эффективной работе.

Не надо бояться и дальнейшего возведения крупных ферм, особенно в совхозе «Воткинский» и учхозе «Июльское», где на центральных усадьбах сосредоточено большое количество молочного поголовья, но только с учётом тех ошибок, которые допускались раньше.

В остальных хозяйствах по мере необходимости следует расширять существующие фермы, развивать инфраструктуру, полностью механизировать все технологические процессы. Что касается растениеводства, то надо пересмотреть устаревшую структуру посевных площадей, пойти на увеличение посевов многолетних и однолетних трав, кормовых культур, в первую очередь кукурузы.

Следовало больше брать на вооружение опыт учебного хозяйства «Июльское» по внедрению в земледелие прогрессивных сортов зерновых культур и картофеля, применять новации в обработке почвы, использовать современную технику и технологии, благо далеко ездить не надо – учхоз располагается рядом.

Не обойдены были и вопросы строительства школ, учреждений культуры и других социальных объектов, то, что создаёт людям комфорт, даёт уверенность в завтрашнем дне.

Судя по первым вопросам, присутствующие с настороженностью и сомнением восприняли моё выступление.

«Ну, нафантазировал!» – думал каждый.

- Всё это хорошо, – заговорил В.П.Пономарёв, – но кто нам даст время, средства и материальные ресурсы для выполнения, в общем-то правильных, задумок.

- Действительно, добиться этого будет нелегко, – отвечал я, – особенно по деньгам и ресурсам. Что касается времени, то его должно хватить. Я приехал в район не на один год. Пока всё до ума вместе с вами не доведём – никуда не уеду.

- А теперь, – продолжал я, – поговорим о тактических шагах. Нам надо ясно понять, что вылезти из глубокой ямы, куда свалился район, можно только за счёт напряжённой работы. Давайте выветрим из головы упаднический дух, очистимся от клейма неудачников и переломим ситуацию.

Каждому, как дважды два, должно быть понятно, что только реальный результат сейчас, сегодня, завтра будет убеждать республику в серьёзности наших намерений, а значит, и в поддержке наших намёток.

Никакие оправдания не будут приниматься по снижению надоев молока, привесам молодняка на откорме, подготовке семян и техники к весеннему севу.

Не обижайтесь! Спрос будет наистрожайший.

Что касается самой трудной проблемы – производство и реализация скота на мясо, то тут выход один: попридержать мелковесный скот, сознательно пойти на невыполнение плана.

- А не боитесь? Ведь за это поплатились Обухов с Кубковым, – кто-то спросил с ехидцей.

- Боюсь, – честно признался я, – но кто-то должен это сделать. Вот я и рискну. Тем более, года на два у меня есть резерв доверия, чего не было у предшественников. А уж потом, если не сумеем выправить положение, придётся класть голову на плаху.

Ночь провёл без сна, ворочаясь на казённой гостиничной койке, ясно представляя, что подобных ночей будет немало.

 

***

Войдя в курс дела, напросился на приём к республиканским начальникам. Без их понимания и поддержки ничего из задуманного не осуществишь. Встретился с секретарём обкома партии по селу Л.Н.Булгаковым, с В.Г.Князевым – их хорошо знал, особенно Леонида Николаевича. Под его началом несколько лет проработал первым секретарём Завьяловского райкома комсомола. Леонид Николаевич начинал партийную карьеру в начале шестидесятых годов в Воткинском районе с должности первого секретаря райкома. Владимир Герасимович тоже выходец из района. После окончания Казанского ветеринарного института и недолгой работы в Киясовском районе приехал в совхоз «Воткинский». Их совет был очень нужен. Они глубоко видели районные проблемы с высоты своего положения, реально оценивали возможности быстрейшего решения. Их стремление помочь родному району и поддержать начинающего коллегу было искренним.

С первой встречи почувствовал внимание со стороны Министра сельского хозяйства А.М.Чичилова, мудрого человека, знатока управленческих тонкостей.

Именно эти люди и являлись главными учителями, а иногда и поводырями в труднейшие, первые годы моего становления. Они не только помогали, но и опекали, и защищали, как могли, от серьёзных служебных неурядиц. А иногда и спасали, когда ставился вопрос на бюро обкома об освобождении от должности за продолжающиеся провалы в работе.

 

 

***

Выправлять ситуацию начали с маленьких, но конкретных шагов, не требующих больших материальных затрат, но довольно эффективных.

Сосредоточились на производстве молока, оно требовало каждодневного внимания. Стоило сегодня сократить продуктивность, завтра её уже не наверстаешь.

Стали регулярно проводить контрольные дойки, чтобы выявить высокоудойных коров, а затем изменить рацион кормления, добавив в него сочных кормов и концентратов за счёт низкопродуктивного поголовья.

Чтобы повысить жирность сдаиваемого молока, на чём хозяйства теряли в квартал до 60 тонн, обязали приобрести сепараторы. За счёт этого хозяйства имели дополнительный обрат, который использовался на выпойку телятам, что позволяло экономить цельное молоко, направляемое на продажу государству. Полученные сливки увеличивали процент жира в сдаваемой продукции и исключали серьёзные потери при зачёте на молокозаводе.

Страхуясь от непредвиденных провалов в животноводческой отрасли, также предусмотрели два нестандартных подхода по росту валового производства молочной продукции и увеличению количества телят.

Было запрещено сдавать на мясокомбинат тёлок, не получив от них приплода. Покрытие проводилось с таким расчётом, чтобы отёлы прошли ближе к весне. Таким образом, перед выгоном скота на пастбища поголовье коров увеличивалось на тысячу. Это была весомая прибавка к основному стаду, насчитывающему 8200 голов. Большие летние надои создавали предпосылку успешного выполнения годового плана. После пастбищного периода проводилась тщательная выбраковка молочного поголовья. На 1 января нового года цифра возвращалась всё к тем же 8200. Выбракованные первотелки и коровы из основного стада ставились на интенсивный откорм для последующей отправки на мясокомбинат.

Подобная работа стала правилом, и уже через год позволила справиться с выполнением планов по реализации молока и получить на тысячу телят больше, чем это делалось прежде.

Результаты деятельности давали право отбиваться от постоянной критики, унижений со стороны республики. Редкое заседание бюро обкома проходило без нашего с Е.С.Караваевым «кровопускания».

Мы отбивались как могли, оперируя цифрами, доказывая, что избранный нами путь единственно верный. Чего это стоило нам, знаем только я и Евгений Семёнович. О таких стрессах говорят: «Врагу не пожелаешь».

Об одном таком, памятном заседании, я написал в рассказе «Человек своего времени», о В.К.Марисове, который, надеюсь, войдёт в задуманную мной книгу. Там всё правда, от начала до конца.

Впервые план по продаже мяса удалось выполнить в 1980 году, то есть два года спустя, нормальным, кондиционным скотом, высокой упитанности. Среднесдаточный вес каждой головы составил более 450 кг. Это была победа, к которой район так стремился!

Развитие животноводства немыслимо без хорошо развитого земледелия.

Казалось бы, что тут можно найти нового? Но резервы есть всегда. По совету знающих агрономов решили пойти по пути увеличения посевов озимой ржи, доведя их до 50% зернового клина. На первый взгляд – шаг ошибочный, ведь новые сорта яровых культур давали более высокую урожайность. Но наше решение объяснялось двумя факторами.

Во-первых, озимая рожь исключительно устойчива ко всем природным напастям и даёт большой выход соломы, что немаловажно при значительной плотности скота на 100 гектаров сельхозугодий. Собственной соломы хватало на всю зимовку, и не надо было ездить по дальним и ближним областям в поисках её, как это делали другие районы.

Во-вторых, осенний сев озимых позволял уменьшить весеннюю нагрузку в скоротечном посевном комплексе. Сказывалось это и на осенней уборке зерновых. Были разработаны такие технологии, которые позволяли начинать уборку озимой ржи в конце июля, в первых числах августа. Под нагрузкой обкатывались комбайны, проверялось зерносушильное оборудование, автотранспорт. Вначале обкашивались края полей, откуда ещё недозревшее, влажное зерно шло на сушилки, а потом на корм скоту.

Затем вся эта отлаженная машина приступала к массовой уборке. Задача ставилась предельно чёткая – за двадцать дней убрать озимые посевы, заскирдовать солому, освободив поля под зяблевую вспашку. Без раскачки переходили на обмолот яровых культур, чтобы иметь в сентябре резерв времени для завершения посева озимых, уборки картофеля и овощей, силосования кукурузы.

С этой целью так же придумали «секретную» технологию. Узнай о ней в республике – не сносить бы нам головы. Но она всегда выручала.

При животноводческих комплексах и фермах имелись большие бетонные противопожарные резервуары для воды, которые никогда не использовались для целей пожаротушения. Привели их в порядок и стали использовать на благое дело. Для зимнего хранения морковной пасты и варёной картофельной массы, которые являлись незаменимыми лакомствами для телят и поросят.

Подобная технология позволяла рано приступать к уборке корнеклубнеплодов, не ожидая их полного созревания. При больших площадях этих культур какие-то 500 гектаров использованных на корм скоту из двух с половиной тысяч не играли большой роли, но гарантировали полную уборку до морозов. С точки зрения закона это являлось явным нарушением. Подобное позволялось делать только после выполнения планов поставок данных культур заготовительным организациям.

Но горький опыт, повторяющийся из года в год, когда сотни тонн продукции оставалось зимой в буртах, подталкивал крестьян идти на риск, подставляя головы под топор правосудия.

Как не парадоксально сегодня звучит, но мы в районе редко радовались высоким урожаям картофеля и овощей. Знали, какими бедами это обернётся осенью. То ли дело неурожайный год. Никаких проблем с уборкой и реализацией. В кабинет выстраивается очередь просителей, все предлагают выделить людей для копки и технику для вывозки. Приезжают полковники с космодрома «Байконур» и, тряся бумагами с генеральскими подписями, просят несколько вагонов клубней. Раздаются звонки с угрозами за срыв отправки отборного картофеля на Кубу. Не жизнь, а малина!

Всё менялось с точностью до наоборот, когда год выдавался успешным. В очередь к заготовителям приходилось становиться нам, чуть ли не на коленях упрашивать взять хоть часть продукции.

Приходилось любыми способами, с огромными потерями, спасать выращенное, используя, как говорилось выше, всякие «секретные» технологии да крестьянские хитрости. Не пропадать же добру!

Нередко при таком количестве корнеклубнеплодов план по продаже государству не выполнялся. Продукция уходила куда угодно, только не на стол горожанам. Что интересно, в такие пиковые моменты чаще всего мы оставались в одиночестве. Рядом не было никого из республики. У них, там наверху, видимо были дела поважнее.

 

***

Настойчивые просьбы района о включении в план строительства долголетних культурных пастбищ, отсутствие которых сдерживало рост производства, в первую очередь на животноводческих комплексах, в начале 80-х годов были услышаны. Началось активное строительство на шести площадках. Проектировались ДКП в совхозе «Воткинский» и учхозе «Июльское», где началось возведение крупных ферм на 800 голов каждая для молочного стада.

Залужение многолетними травами, прокладка магистральных водопроводов, разработка схем поливов – всё делалось исходя из последних достижений мелиоративной науки.

Во всех восьми хозяйствах были сформированы бригады механизаторов во главе с агрономами. Приобретена необходимая техника, позволявшая интенсивно использовать каждый гектар поливных земель.

Погода не всегда балует земледельца, поэтому приходилось учитывать это обстоятельство.

Поливное земледелие не терпит промедления. Надо быстро освободить угодья от трав, заправить их удобрениями и приступить к новому поливу, чтобы за сезон успеть снять до трёх укосов.

Были разработаны технологии уборки для всех видов погоды. При сухой, солнечной использовалось традиционное скирдование сена, прессование и заготовка в рулоны. При редких дождях, когда естественная сушка затягивалась, влажное сено скирдовалось и досушивалось мощными вентиляторами, вмонтированными в скирды.

При обильных осадках скошенная масса увозилась в бетонные траншеи для сенажирования.

Таким образом, всю выращенную продукцию на поливе удавалось сохранить полностью и с хорошим качеством. Об этом опыте я как-то даже рассказывал в новостной передаче «Время» на первом канале Центрального телевидения.

 

***

Удалось убедить республиканские власти начать строительство жилья. Не в последнюю очередь этому способствовала хорошо развитая строительная индустрия в районе и начало промышленного выпуска крупнопанельных, полносборных двухквартирных домов серии 25, начатого на Камском комбинате объединения «Удмуртколхозстрой». Его возглавлял Л.В.Казанцев, с которым наши пути пересеклись ещё в 1964 году по совместной работе в Ижевском производственном управлении сельского хозяйства, где он руководил строительным подразделением. Спустя 15 лет мы снова встретились. Рядом с ним трудились, набираясь опыта молодые инженеры, ставшие впоследствие руководителями отдельных предприятий и подразделений: В.Ф.Кальмиллер, В.Е.Рейтенбах, В.А.Макаров, Ю.А.Зубков.

Леонид Васильевич начинал возводить комбинат «с нуля», на правой стороне Камы, ниже плотины Воткинской ГЭС. Место было выбрано не случайно. Сюда подходила железная дорога от ветки Ижевск-Воткинск, недалеко располагался Волковский карьер, под началом В.И.Чайникова, с большими запасами речного гравия. Электроэнергия тоже была совсем рядом. На первых порах хватало и рабочих рук. Многие гидростроители осели в расположенном на том берегу реки городе Чайковском и перешли работать на строящийся комбинат.

Благодаря выпуску новой строительной продукции КССК вышел на полную мощность. Выпускаемые им стеновые панели позволяли возводить не только двухквартирные дома, но и многоэтажки.

С такого, заложенного в конце 1978 года, и начал свою жизнь посёлок Новый, который недавно отметил своё сорокалетие. Сейчас это великолепный, современный рабочий городок, в котором проживает более 6 тысяч жителей.

Леонида Васильевича Казанцева, как и руководителя республиканского объединения «Удмуртколхозстрой» Якова Моисеевича Мазо, здесь вспоминают добрым словом до сих пор. Не случайно моё предложение, высказанное на юбилейных торжествах, назвать их именами вновь строящиеся улицы посёлка встретило бурную продолжительную авацию.

Шефство над проектом по возведению сельского жилья «под ключ» взял В.К.Марисов.

Мы договорились с Л.В.Казанцевым, чтобы он при встрече с Валерием Константиновичем поддержал нашу просьбу о начале сборки первых посёлков именно в хозяйствах района.

При приезде на комбинат, а затем в колхозы и совхозы, где функционировали комплексы, первый секретарь обкома дал добро и лично утвердил очерёдность и график предполагаемых работ. Выбор пал на колхоз «Новая жизнь». И он не являлся случайным. Хозяйство располагалось ближе всех к комбинату, имело хорошие подъездные пути. Посмотрев выбранный участок, В.К.Марисов посоветовал строить не один посёлок на 40 домов, а два по 20. И один из них разместить недалеко от молочного комплекса. Принимая решение о строительстве, Валерий Константинович понимал, что это будет началом большого перспективного для республики дела и поручать его надо надёжным людям.

Такими людьми являлись председатель колхоза В.Д.Кузин и его жена Валентина Петровна, главный строитель хозяйства. Она несколько созывов избиралась членом обкома партии, была признанным сельским строителем. Колхоз являлся экспериментальной площадкой. Именно тут из стеновых панелей впервые построили, кроме жилых домов, детский комбинат и типовой спортивный зал.

Возводились посёлки бригадами, созданными на Камском комбинате. Работа начиналась ранней весной, и уже осенью объект сдавался в эксплуатацию со 100% готовностью. В домах предусматривались все удобства: центральное отопление, газ, горячая и холодная вода, другие бытовые удобства. Тротуары и дороги прокладывали с твёрдым покрытием. К началу 1987 года район возродился, по сути, заново. Помолодел. Строители сдали в эксплуатацию почти 1200 квартир. Новоселье справили все 17 хозяйств района. Среднестатистический возраст населения на две трети уже не превышал тридцати лет.

Из пяти с половиной тысяч работающих в колхозах и совхозах – три тысячи были молодыми людьми. За последние пять лет сыграно 998 свадеб. Родилось 2260 детишек – новых воткинцев. И это в нашем–то пригородном районе?

Но не только жильё было предметом заботы. Многое делалось и по возведению производственных и социально-культурных объектов. Способствовало этому наличие в районе мощных строительных подразделений: ПМК-7 объединения «Удмуртколхозстрой» и ПМК-667 треста «Удмуртсельстрой». Их возглавляли заслуженные строители России, орденоносцы, почётные граждане района А.Ф.Кардапольцев и Н.И.Баранов.

Любые объекты были нам по плечу. Такими силами располагали не многие. Это позволяло не только осваивать плановые годовые объёмы, но и начинать строительство внеплановых объектов, которые в конце года всё равно включались в сдачу и под них выделялись неиспользованные на других стройках республики средства. С 1978 по 1987 год было сдано в эксплуатацию 2 молочных комплекса, 10 животноводческих ферм, предприятие «Сельхозхимия», 6 общеобразовательных школ, 7 детских садов, 5 сельских домов культуры, 4 торговых центра и 8 магазинов.

Немалые средства были включены в улучшение материальной базы участковых больниц, фельдшерско-акушерских пунктов, домов быта.

 

***

Сегодня, когда с того времени прошло около 25 лет и многих из моих героев нет в живых, приходит понимание величия сделанного ими. Без этих людей, фанатично преданных деревне ничего путного у меня бы не вышло. Только они, жертвуя здоровьем, личным временем смогли поднять район, сохранив его высокий статус. Я как мог поддерживал их, оберегал, защищал. Всегда был вместе с ними. В этом видел свою главную роль.

 

***

Хороший руководитель должен обладать природным талантом, как и любая творческая личность – художник, поэт. Разница только в том, что встречая утренние рассветы, они видят мир по-разному.

У поэта рождаются слова: «Выткался над озером алый цвет зари…» А у истинного крестьянина восход воспринимается как рождение нового дня, ожидание чуда задуманного созидания.

Если утро приносило дождь, то и ему радуется земледелец. Значит долгожданная небесная благодать вволю напоит жаждущие, высохшие от летнего зноя поля, и можно надеяться на полновесный урожай и сытую зимовку.

Вставать рано было всегда уделом селянина. Даже уходя на пенсию, отойдя от множества забот, он по привычке вставал с утренним рассветом, веря в народную мудрость: «Кто рано встаёт, тому Бог даёт».

Плохих и средних руководителей много, а вот хороших, тем более отличных – единицы.

Хороший руководитель товар штучный, встречающийся один на десяток. Эти люди уникальны в своём особом отношении к земле. Они её любят и ценят. Называют матушкой, кормилицей. Даже в неурожайные годы не проклинают её, а винят, в первую очередь, себя: чего-то недоглядели, упустили, не вовремя посеяли.

Подобным хозяйственником, кроме тех, о ком рассказано выше, был председатель колхоза «Рассвет» А.П.Мансеров. Он походил на знаменитого полевода Т.С.Мальцева. Такой же неугомонный, вечно куда-то спешащий. Не имея никакого специального образования, компенсировал это большим практическим опытом, дотошностью и удивительной работоспособностью. Держал в голове всё, вплоть до последнего гвоздя. Был, как говорится, «в каждой бочке затычкой». Кто-то считал такой метод управления устаревшим. Но сам Андрей Павлович и колхозники были иного мнения и подтверждали это реальными результатами. В колхозе работали неплохие специалисты, которым Андрей Павлович полностью доверял, но проверял.

Особенно выделялась Н.Е.Паздерина, главный агроном, толковая крестьянка. Она, как и председатель, была душой коллектива. Её отрасль на лёгких, песчаных почвах получала хорошие для этих мест урожаи. После выхода на пенсию Андрей Павлович оставил работу и переехал в Воткинск. На его место был рекомендован главный инженер одного из совхозов. Вот тут и столкнулись два подхода в руководстве хозяйством. Новый председатель, отбросив старые, как ему казалось, мансеровские методы, стал действовать по своему, с учётом «современных» веяний. Садился в автомобиль и уезжал решать вопросы в Ижевск, Воткинск или ещё куда-то.

Создавалась видимость бурной деятельности, не поддающаяся никакому контролю. Председателю это нравилось. При поездках быстро проходил рабочий день, колхозники не надоедали мелкими житейскими проблемами, которые при Мансерове решались мгновенно. Это вызывало недовольство людей, сказывалось на производственной деятельности.

Несколько раз ко мне приходил Андрей Павлович с просьбой снова его вернуть в хозяйство.

- Сердце кровью обливается, – говорил он, – видя, как разваливается колхоз. Направьте меня снова туда, не смотрите на то, что мне седьмой десяток.

Но время А.П.Мансерова прошло. Мы и сами видели неудачный выбор. Надо было искать иной выход. И он был найден.

Пригласили в район бывшего председателя Шарканского райсполкома В.И.Березина, неужившегося с первым секретарём райкома и оставшегося без работы. Виталий Иванович с охотой согласился переехать и возглавить «Рассвет». Благо опыт подобной работы у него имелся.

К этому времени подрастал А.М.Коробейников, студент инженерного факультета сельхозинститута. Коренной житель деревни Чёрная, который позднее, после ухода Виталия Ивановича на заслуженный отдых, стал во главе хозяйства, где и работает до сих пор.

Если А.П.Мансеров являлся хорошим руководителем, то директор учебно-опытного хозяйства «Июльское» Ижевского сельскохозяйственного института В.С.Миронова можно отнести к категории отличных.

Это был руководитель новой формации. В нём чувствовалась недюжинная сила, интеллект, надёжность. Внешностью и манерами он походил на киноартиста. Его указания для подчинённых были законом. За любые промахи строго спрашивал. Но его не боялись, его любили.

Вокруг Миронова образовалась группа молодых талантливых специалистов, которых он растил и лелеял, видя в них будущих крупных личностей.

Школу Василия Сергеевича прошли М.П.Кошкин, В.С.Варламов, возглавлявший после него хозяйство А.С.Коробейников, будущий парторг Ф.Я.Сюрсин, нынешний директор учхоза Г.А.Краснов. Воспитанники В.С.Миронова и сегодня с сердечной теплотой вспоминают своего учителя и наставника.

С Василием Сергеевичем у меня наладились самые близкие отношения, переросшие в настоящую дружбу. Он помогал району чем только мог, вызывая иногда гнев В.К.Марисова.

Учхоз занимал особое положение. Расположенный на землях района, напрямую подчинялся республике и Министрерству сельского хозяйства РСФСР.

Ему выделялись отдельные фонды из Москвы на технику, удобрения, строительные материалы. Что-то перепадало с богатого стола и району.

К сожалению, произведённая продукция учхоза не включалась в районную отчётность, а учитывалась в статданных республики.

Нередко, выполнив план поставок элитного зерна, Василий Сергеевич, по нашей договорённости, помогал некоторым колхозам и совхозам в выделении им товарного хлеба для продажи государству, понимая незаконность таких шагов. Но что поделаешь, надо было выручать бедных коллег из беды при наличии излишков зерна.

Как-то нам, району, сдавшему 10 тысяч тонн плановых поставок, была спущена директива по дополнительной сдаче. Ещё 2 тысячи тонн!

Сдать, конечно, было можно, очистив сусеки до зёрнышка, но это грозило страшной бескормицей предстоящей зимой. Встретились с В.С. Мироновым. Излишки в учхозе имелись немалые. Договорились. Но кто-то из ретивых помощников донёс Марисову об этом. На следующий день предстояло держать ответ на бюро обкома.

Ох бюро, бюро! Сколько же ты здоровья унесло, сколько «крови выпило» – страшно вспомнить.

- Что будем делать с Фоминовым? – с металлом в голосе начал Валерий Константинович, – он не выполнил указание обкома. Более того, обманул его, прикрывшись «июльским» хлебом. Такое с рук спускать нельзя.

- Да, Валерий Константинович! Правильно, Валерий Константинович! Надо наказать Фоминова, – раздались угодливые голоса.

- Делайте что хотите, но такого количества зерна в районе нет и поддержка учхоза мера вынужденная, – стал доказывать я. – Какая разница для республики, чей это хлеб. Главное, задание выполнено. Можете не засчитывать 2 тысячи тонн за районом, это всё равно ничего не изменит.

- Посмотрим, – грозно продолжал Первый, – завтра же во все хозяйства приедут специалисты из Минсельхоза и инспекции по заготовкам, и зерно найдут. Но тогда пеняй на себя.

Уловив, что гроза миновала, я уже с улыбкой заметил:

- Вот такое решение меня устраивает. Пусть кто угодно приезжает, но ничего не найдёт. Плохим бы я был первым секретарём, если бы не знал, что делается в районе.

Всё так и произошло.

К мнению Василия Сергеевича прислушивались не только молодые, но и опытные руководители всех уровней. Он находил такие слова, облачал их в такую форму, что возразить ему или опровергнуть было невозможно. Вспоминается такой случай. Один из директоров совхозов любил выпить, не появлялся на работе по несколько дней. Нельзя сказать, что это повторялось часто, но повторялось.

Предложения специалистов управления сельского хозяйства освободить его я не принимал. Директор мне нравился. Это был руководитель от Бога. Да и заменить его – дело не простое. Очередь желающих в приёмной Фоминова отсутствовала.

Многократные встречи, длительные воспитательные беседы большой пользы не давали – срывы продолжались.

Однажды после совещания попросил остаться только председателей колхозов и директоров совхозов.

- Мужики, – обратился к ним, – нужен совет. Не знаю, что делать с Н.А., вашим коллегой. Совсем от рук отбивается. Пьёт. Скажете прогнать – завтра же прогоним. Но ведь по-человечески жалко его.

Встал Василий Сергеевич Миронов. Громко, взволнованно, чеканя каждое слово, заговорил:

- Не надо больше Н.А. уговаривать. Он не воспитанник детского сада, а взрослый человек, отец многочисленного семейства.

Предлагаю снять с него штаны, разложить на столе для заседаний бюро и хорошенько выпороть. Вам, Зоя Афанасьевна, – обратился он к Никоновой, – придётся выйти. Надо пощадить мужское самолюбие Н.А.

Как ни странно, но никто из присутствующих даже не улыбнулся, понимая абсурдность и невыполнимость предложения коллеги.

Н.А. сидел низко опустив голову, с обильной испариной на лысине. Такой разговор пошёл ему на пользу. Проработав ещё несколько лет в совхозе, он переехал в Воткинск, наверняка вспоминая этот случай как страшный сон и как горькое, но эффективное лекарство.

 

***

Казалось бы, что особенного стать у руля сельскохозяйственного предприятия. Подумаешь, колхоз! Но так могут рассуждать дилетанты, не знающие жизни. Современные хозяйства – это сложный организм, сотнями деловых и экономических нитей связанный с другими структурами, перерабатывающими и торговыми предприятиями, с поставщиками удобрений, техники. Немало проблем приходится решать и внутри коллектива. За всем надо углядеть, уладить постоянно возникающие трения и конфликты среди жителей.

Нельзя забывать и о том, что руководитель на селе ответственен и за другие, казалось бы, не свойственные ему функции. Это и пожарная безопасность, и очистка дорог от снега, и работа медпункта, и ещё много чего.

Даже в праздники или ночью он не может спать спокойно. Ведь на фермах остался живой скот, который не отключишь, как какой-нибудь станок, от электричества. Скот надо кормить, доить, а потом вовремя увезти продукцию на молокозавод, если конечно шофёр не запил.

Вырастить толкового руководителя процесс долгий. Казалось бы бери любого специалиста и ставь на самостоятельное дело. Да нет, так не получается. Один, являясь знатоком своего дела, трудно сходится с людьми, не находит общего языка. Другой любит приложится к бутылке. Третий, как огня, боится ревнивой жены, контролирующей каждый шаг и устраивающей постоянные скандалы. А четвёртый хоть и подходит по всем статьям, но не видит себя в этой роли. Для подобной категории специалистов профессия является дороже всего. Он посвящает ей всю жизнь и не променяет ни на какое руководящее кресло. Уговоры, просьбы, даже угрозы исключения из партии не могут сломить его убеждения.

Однажды возникла необходимость направить председателем колхоза «Красный Октябрь» в село Светлое главного инженера колхоза «Новая жизнь» А.А. Попова – опытнейшего специалиста, способного возглавить хозяйство. Но «нашла коса на камень». Наотрез отказался от предложения.

- Я инженер, – заявлял он, – и менять профессию не собираюсь. Тем более уезжать из родного села.

Дело дошло до бюро райкома. Афанасий Александрович и тут стоял до последнего. Не хотели уступать и члены бюро. Итогом бурных дебатов стало исключение А.А.Попова из рядов КПСС. За «непослушание». Чуть позже, остыв от эмоций, взвесив все за и против, всё-таки пришли к выводу, что погорячились. Нельзя ломать жизнь человеку за его преданность профессии. И отменили решение.

Вечером встретился с Поповым и, с извинениями, вернул партийный билет.

Этот случай не сказался отрицательно на наших дальнейших взаимоотношениях. Они по сей день остаются добрыми и уважительными.

Афанасий Александрович после реорганизации колхоза оставил инженерную службу и возглавил крестьянско-фермерское хозяйство, одно из лучших в Удмуртской Республике.

Несколько раз предпринимались попытки использовать на руководящей работе Л.П.Смоленцева, главного агронома учхоза «Июльское», известного всей Удмуртии специалиста, новатора, исследователя. Ему предлагалось возглавить учебное хозяйство, пойти в республиканские структуры, заняться наукой. Но не тут-то было.

Леонид Петрович с присущей ему улыбкой, но твёрдо отметал любые, самые заманчивые перспективы. Единственной его страстью и одержимостью являлась агрономия, которой верой и правдой служил всю жизнь, до самого выхода на пенсию.

Иногда складывались чрезвычайные ситуации, не терпящие отлагательств при кадровых назначениях. Приходилось идти на срочные, порой авантюрные, «на грани фола» решения.

Как уже упоминалось выше, у В.П.Пономарёва случился инфаркт. Совхоз «Воткинский» остался без директора. Сразу стал вопрос: кем его заменить? Хозяйство многоотраслевое, проблемное, без догляда долго оставаться не могло. Но ни в совхозе, ни в районе подходящей кандидатуры не было.

По удмуртскому телевидению увидел материал о председателе колхоза «Труженик» Завьловского района М.А.Ишметове. Сообщалось, что он освобождён от должности и против него возбуждается уголовное дело. Суть заключалась в том, что якобы он допустил перерасход средств при закупке молодняка племенного чёрно-пёстрого скота в Московской области. Делалось это с благословления руководителей района, но когда подобное случилось, не стали его защищать, откровенно отдав на растерзание.

Я знал Марселя Алексеевича с первых дней его приезда в Завьяловский район. Он после института возглавил агрономическую отрасль в колхозе им.Холмогорова, что в селе Ягул. Позднее был выдвинут на самостоятельную работу в «Труженик». Что-что, а умения работать у него не отнять.

- Вот бы кто подошёл на совхоз «Воткинский», – подумал я, – но как это сделать?

Руководители колхозов и совхозов входили в основную партийную номенклатуру. Без согласия обкома ничего делать не полагалось. А тут ещё просматривалось уголовное дело. Встретился с Ишметовым, узнал все нюансы его несчастий. С его слов выходило, что ничего серьёзного не произошло. При покупке скота, без всяких фондов, благодаря личным связям, пришлось раскошелиться. Кого-то угостить, кому-то «подмазать». К рукам Марселя Алексеевича не прилипло ни копейки. Незаконно потраченные деньги возвращены колхозу. На моё предложение переехать в воткинское хозяйство ответил согласием. А что дальше? Идти к Марисову и убеждать его дать добро на назначение Ишметова – дело бесперспективное. Решил поступить иначе.

Поделился своими мыслями с А.И.Тубыловым. Мы были с ним в приятельских отношениях. Работали в одно время председателями райисполкомов в соседних районах. Он в Увинском, я в Сюмсинском. Афанасий Ильич пригласил прокурора республики Н.В. Бессонова, который во всех подробностях проинформировал нас о сути дела.

Его вывод был однозначным: никакого уголовного преследования не будет. В лучшем случае – партийное взыскание. Это меняло дело. Собрал бюро райкома партии, где без согласия обкома утвердили Ишметова директором совхоза. Вечером следующего дня раздался звонок.

- Александр Михайлович, с вами будет говорить Валерий Константинович.

- Ну началось, – подумал я, – держись Фоминов.

- Что? Большим начальником стал? – как всегда не поздоровавшись, заговорил Марисов. – Нос задрал, никого признавать не хочешь. Не рано ли? Кто тебе позволил проворовавшегося Ишметова на совхоз ставить? У кого спросил?

И так минут пять.

_ Вы же знаете, Валерий Константинович, что произошло с В.П. Пономарёвым. И совхоз «Воткинский» знаете, – вмешался я в монолог, – нет там подходящего человека, чтобы стать ему достойной заменой, а Ишметов это сделать сможет. Поглядим полгода–год и тогда окончательно примем решение о внесении его кандидатуры на бюро обкома.

- Ну гляди, Фоминов, – закончил Валерий Константинович, – ты первый секретарь, тебе за всё и отвечать.

- Слава Богу, пронесло! – облегчённо вздохнул я.

Не попрощавшись, Марисов положил трубку. А Марсель Алексеевич надёжно впрягся в работу, многое делал, чтобы доказать свою состоятельность и не подвести меня.

Он был сложным, трудноуправляемым человеком, но хозяйство в руках держал, людям спокойно жить не давал, себя не жалел.

Своеобразным путём пришёл в директорский корпус Е.И.Кутайцев. Он приехал после окончания института и сразу же стал главным ветврачом района. Его отличала грамотность и деловитость. Бросались в глаза упрямство, здоровое тщеславие и возрастной максимализм.

В начале 80-х годов с ним пришлось проводить отчётно-выборное собрание в колхозе «Новая жизнь». Собрание тогда готовилось долго и тщательно. Специалисты управления сельского хозяйства в течении двух недель «не вылезали» из хозяйств и с местными специалистами делали экономический анализ деятельности своих отраслей, чтобы доложить о них колхозникам. Этим вместе со своими коллегами из управления и занимался Е.И.Кутайцев.

После окончания мероприятия председатель колхоза В.Д.Кузин пригласил к себе домой на ужин. Не обошлось и без традиционной рюмки.

От сильных впечатлений или, скорее всего, от выпитого, Евгений Иванович стал горячо обсуждать прошедшее собрание, критиковать отдельные положения доклада и выступающих.

Хитрый Кузин заметил:

- По-моему, Евгений Иванович, тебя пора направлять в какое-нибудь хозяйство, руководителем. Гляди, какой ты умный!

- А что? – взвился Кутайцев. – Думаете, не справлюсь? Справлюсь!

- Спасибо, Виктор Дмитриевич, за интересную идею, – вмешался я в полемику. И уже обращаясь к Е.И.Кутайцеву, предложил:

- Правда, Евгений Иванович, а почему бы не возглавить тебе, например, совхоз «Малиновский». Дел там невпроворот. Приступили к реконструкции комплекса по откорму молодняка КРС, строительству школы, готовиться документация на возведение жилого посёлка.

- Доверите, пойду! – заявил Е.И.Кутайцев.

- По рукам?

- По рукам!

Может и не рад был на следующее утро Евгений Иванович своей горячности, но слово следовало держать. Так и стал он директором совхоза.

Вскоре, разобравшись с делами, попросил произвести ещё кое-какие кадровые изменения.

Председателем сельского Совета был избран М.А.Назаров, позднее выросший до председателя районного Совета депутатов, а секретарём партийной организации Л.П.Поздеева, рано ушедшая из жизни. Эта команда многое сделала для людей, оставив в их памяти яркий след.

 

***

Коллеги по работе часто интересовались у меня, что я считаю своим главным достижением в воткинский период жизни.

Всем казалось, что я начну перечислять новые сельскохозяйственные объекты, школы, клубы, достижения в производстве. Но они ошибались. Сделано действительно много, и я радуюсь этому.

И всё-таки своим основным достижением, которым я по настоящему горжусь, стало создание единого, сплочённого коллектива единомышленников, пронизанного духом искреннего уважения друг к другу, взаимоподдержки и взаимовыручки. Людей улыбающихся, независтливых, радующихся успехам соседей. Это касается всех – молодёжи и пожилых людей, руководителей и рядовых граждан.

Если бы можно было провести социологическое исследование, уверен, оно бы подтвердило, что от жителей Воткинского района меньше всего поступает жалоб, заявлений, звонков.

И я рад, что моё жизненное кредо, сформированное в далёкой молодости, удалось подтвердить на практике. А звучит оно так: «Каждый человек в своём роде особенный, поэтому достоин любви и уважения».

 

***

Вот так, в трудах и заботах, победах и поражениях пролетели без малого десять лет. Намечалась новая страница в трудовой биографии.

Работавший тогда первым секретарём ОК КПСС П.С.Грищенко, предложил перейти на работу в обком, на должность заведующего отделом организационно-партийной и кадровой работы. Стать членом бюро областного партийного органа. В отдел, из которого уехал, в ставший родным, Воткинский район.

Не жаль ли было оставлять отлаженное дело, близких людей, интересные задумки и неоконченные начинания? Честно признаюсь – нет! Мысли об уходе возникали неоднократно. Не хотелось повторять ошибок предшественников, которые расплатились сполна за промедление, и были брошены, в конце концов, властями на произвол судьбы.

Подталкивали к принятию подобного решения и подрастающие молодые руководители, которым следовало предоставить возможность проявить себя на более высоких должностях. Длительная передержка амбициозных людей приводила к их деградации, равнодушию и, в конечном счёте, к потере как личностей, смирившихся с судьбой обыкновенных середнячков.

Таких перспективных специалистов в районе появилось немало. Это М.П.Кошкин, В.С.Варламов, А.А.Русинов, Г.С.Крылов, Н.М.Бронников.

Пришло время уступить им дорогу.

Не последнюю роль играло и то, что долгая работа в одном качестве, даже таком ответственном, начинала «приедаться», становиться привычной, обыденной, монотонной.

Пугала удовлетворённость. Всё реже и реже в голову приходили интересные идеи. Это могло кончиться крахом для самого себя, не говоря уже о деле. Нужна была серьёзная встряска. Требовался новый прилив адреналина.

 

***

Первым секретарём райкома партии вместо меня единогласно был избран М.П.Кошкин, работавший председателем колхоза им. Фрунзе. Его трудовая биография складывалась на глазах всего района. Он окончил электрофак сельскохозяйственного института и по просьбе райкома был рекомендован в учебное хозяйство «Июльское», где вскоре его избрали секретарём парткома. В институте отличался активностью, возглавлял студенческий профком. Там же стал членом партии.

Перспективного специалиста было решено рекомендовать на председательскую должность. Колхозу им. Фрунзе не везло на руководителей. Народ в хозяйстве подобрался особенный, своенравный. Такому палец в рот не клади, без руки останешься. Последний председатель Ю.И.Щеткин по всем параметрам подходил для этой роли. И ростом, и голосом, и соответствующим образованием – ароном-агрохимик. О внешности и говорить не стоит. Вылитый французский писатель Ги де Мопассан. Красавец! Но не сумел найти подход к болгуринцам. Кое-как год проработал и чуть ли не со слезами на глазах стал умолять отпустить его на все четыре стороны, наевшись досыта «председательской каши». Бросил после этого Юрий Иванович не только агрохимию, но и вообще сельское хозяйство, устроившись в Ижевске на более спокойную и, наверное, денежную работу – директором какой-то строительной базы.

Вот тогда и было решено направить в колхоз Кошкина.

Выступая на собрании колхозников, я честно признал ошибку с выдвижением Щеткина и рекомендовал для избрания Михаила Петровича. Его многие знали. Колхоз и учхоз были соседями. Да и «сарафанное» радио для селян являлось надёжным источником информации.

На этот раз попадание было в самую точку. Уже в первый год работы колхоз справился со всеми планами и обязательствами. Стали внедряться новые формы организации труда. Поднялась трудовая дисциплина. Выросли заработки.

Вместо Михаила Петровича колхоз возглавил В.С.Варламов, коренной «июлец», прошедший большую хозяйственную и управленческую школу в учхозе, под опекой и отеческим присмотром В.С.Миронова.

Начиналась новая страница жизни Воткинского района.

Распалось великое государство. Не стало коммунистической партии, комсомола.

На глазах стала разваливаться сельскохозяйственная отрасль. Не обошла стороной эта напасть и коллективные хозяйства района. Произошло сокращение посевных площадей, резко уменьшилось поголовье КРС и дойного стада. К счастью, не изменились люди. Они остались такими же работящими, душевными и приветливыми. Но это, как говорится в одной популярной телепередаче, уже другая история, которую возможно расскажут руководители, пришедшие после меня.

Уезжая летом 1987 года в Ижевск, я не говорил району прощай и никогда не скажу. Он стал для меня частью биографии и счастливой судьбой. А работа на его благо – «лебединой песней», как написал когда-то в газете.

Ни на один день я не терял с ним связь. Жил и живу его заботами и проблемами.

И так будет всегда!