ДЕВОЧКИ
(психологические этюды)
СОСНА НАД ОБРЫВОМ
Динка резала картошку, исподтишка поглядывая на маму, сидевшую рядом с вышивкой в руках. Та склонилась над пяльцами и что-то тихонько напевала про себя, мечтательно улыбаясь.
Мама редко улыбалась. Растить в одиночку двух дочерей было непросто, и постепенно хмурый взгляд и резкие нотки в голосе стали для нее привычными. Лишь изредка на ее лице появлялась улыбка, и в такие моменты она казалась Динке самой красивой на свете.
Больше всего мама радовалась достижениям Ольги, старшей дочери. Ольга училась лучше всех в классе, занимала первые места на конкурсах и олимпиадах, и к тому же была обладательницей роскошной шевелюры и больших янтарных глаз. Даже веснушки, столь ненавидимые Динкой, лишь добавляли притягательности ее облику.
Динка тоже была худая и рыжеволосая, с веснушками на лице. Но если в Ольге, несмотря на ее тринадцать лет, уже угадывалась будущая женщина, то Динка с ее неуклюжестью и худобой больше походила на мальчишку. Ее это злило. А хуже всего было то, что Ольга никогда не ошибалась, не делала глупостей, и всегда знала, как правильно поступить. Ее даже называли не Оленькой или Олей, а Ольгой. Всегда спокойная, серьезная, взрослая…
Взрослая!.. Да Ольга ее всего-то на пару лет старше!
Нож выскользнул из ее рук, со стуком приземлившись на пол. Мама подняла глаза:
- В чем дело, Дина?
- Ни в чем, все нормально.
- Дина, – в голосе мамы послышались привычные резкие нотки, – я же попросила тебя нарезать картошку кубиками, а не соломкой. Хотя бы раз в жизни ты можешь сделать то, что от тебя просят?
- Нет, не могу, – неожиданно для самой себя отрезала Динка. – Попроси Ольгу, пусть она тебе нарежет. Хоть кубиками, хоть рубиками.
- Дина!
- Я же глупая, куда мне. Я же… я…, – тут голос ее задрожал, и она, неловко развернувшись, выбежала из кухни.
В прихожей ее встретила Ольга:
- Куда это ты? Обед скоро.
- Ну и обедайте без меня, – отрывисто бросила девочка. Второпях натянув шлепанцы, она выскочила за дверь и бросилась прочь от дачного участка, в лес.
Лес был ее другом. Он успокаивал ее, дарил покой и чувство защищенности — то, что так порой недоставало ей дома. Больше всего она любила скрюченную сосну, которая росла на самом краю обрыва, изо всех сил цепляясь корнями за почву. Динке она чем-то напоминала ее саму — такая же нескладная на фоне высоких красавиц-сосен. Странная, неказистая…
Динка присела рядом с сосной и прижалась щекой к шершавой коре. Далеко внизу слышался плеск воды и крики купальщиков. Но это — под обрывом, у озера, а тут, наверху — тишина и ни души кругом. Ну, почти…
- Вот ты где, – донесся сзади запыхающийся голос Ольги. – Я тебя уже обыскалась. Пойдем домой, мама волнуется.
- Не пойду, – Динка встала, не глядя на сестру. – Мне и тут хорошо.
- Пожалуйста, отойди от края, упадешь ведь, – нервно произнесла Ольга. Динка усмехнулась: сестра до смерти боялась высоты.
- Зачем же падать? Я просто спрыгну, – девочка обернулась и взглянула на сестру: – Или думаешь, я не смогу?
- Нет, я думаю, что ты сумасшедшая, – отрезала Ольга. – С тобой то и дело что-нибудь случается: то руку вывихнешь, то в лесу заблудишься…
- Что поделать! – Динка дурашливо развела руками. – Уж такой я родилась. Ну просто ходячее бедствие!
- Мне надоели твои кривлянья. Пошли домой.
- Я же сказала, что спрыгну. Могу я хоть раз сделать все как надо?
Ольга топталась на месте, не решаясь подойти к краю обрыва. Динка отвернулась и устремила взгляд к озеру.
На берегу толпились отдыхающие. Отсюда они казались совсем маленькими, не больше муравьев. Динка сделала шажок назад: даже у нее, нисколько не боящейся высоты, закружилась голова, когда она посмотрела вниз.
А что, если и правда спрыгнуть? Всего-то сделать один шаг. И не будет больше ничего: ни маминых упреков, ни нотаций Ольги, ничего…
Динке внезапно вспомнилось, как в прошлом году хоронили соседскую дочку, слегшую после долгой болезни. На всю жизнь Динка запомнит лицо соседки: бледное, осунувшееся, с пустым взглядом. Мертвое лицо. Мертвое, несмотря на то, что она, соседка, осталась жива, в отличие от своей дочери. Но с ее утратой в ней тоже что-то умерло. Что-то очень и очень значительное…
Как наяву, Динка увидела перед собой лицо соседки. Ой, что это?.. Нет, это не соседка. Это ее мама. Теперь у нее тоже мертвое лицо.
Динка резко отшатнулась от края. Ольга бросилась к ней:
- Динка!
- Отстань от меня! – Динка метнулась прочь, не разбирая дороги. Бежать, бежать изо всех сил, что угодно, только пусть исчезнет это ужасное видение…
…Она вернулась спустя полчаса, уставшая и заплаканная, с исцарапанным ветвями лицом.
- Динка! – охнув, мама бросилась к ней и прижала к себе.
- Мама, ну что ты, – виновато пробормотала Динка. – Все хорошо, я здесь, не волнуйся…
- Да, – тихо повторила мама. – Ты здесь.
Динка подняла голову и встретилась с мамой глазами. Заплаканные, покрасневшие. Живые глаза.
КУКЛА С ЗОЛОТЫМИ ЛОКОНАМИ
Настя Кемерова была странной. Замкнутая, неразговорчивая, она перешла в их школу в начале года. Одноклассники её не травили: знали, что, несмотря на хрупкость и невысокий рост, Настя могла постоять за себя, если в том была необходимость. Впрочем, по характеру она была мирная, лишний раз не ввязывалась в конфликты, и, пусть и без особой охоты, вместе со всеми участвовала в жизни класса. Училась Кемерова тоже неплохо, а однажды даже заняла первое место во внутришкольном кроссе.
В тот день заболела Оля Остапчук – главная надежда класса в соревнованиях по бегу, и вместо неё пришлось поставить Настю, которая всегда показывала неплохие результаты на физкультуре. Однако того, что та прибежит первой, обогнав даже здоровенную Шарапову из параллельного «б», никто и представить себе не мог.
- Ну ты, блин, даёшь, Кемерова, – восхищённо произнёс Пашка Симонов, когда они всем классом собрались в кабинете после соревнований. – С виду такая худышка, а на самом деле…
- Сам ты худышка, – беззлобно усмехнулась победительница. – Вообще-то я в своем бывшем классе была первой по бегу.
С тех пор новенькая немного освоилась в коллективе, и порой Настю даже можно было заметить непринуждённо болтающей с кем-то из девчонок. Правда, подруг, кроме Лены Каменских, у неё так и не появилось.
Лена и сама не смогла бы объяснить, отчего её так тянуло к этой необычной девочке. Необычной та была во всем, начиная от характера и кончая внешним видом: Настя питала слабость к всевозможным фенечкам, плетёным браслетам, подвескам из дерева, и носила длинные юбки или расшитые аппликацией джинсы.
- Красивое украшение, – сказала однажды Лена: в тот день Настя надела вышитый кулон с цветочным рисунком. – Где купила?
- Вообще-то я сама его сделала, – слегка смутилась Настя. - Если интересно, могу рассказать, как это делается.
Как впоследствии оказалось, Настя всерьёз увлекалась рукоделием, и почти все свои украшения создала собственными руками. А ещё она неплохо рисовала и потихоньку училась шить и вязать.
Лена тоже несколько раз попыталась сплести хотя бы простенький браслет, но каждый раз убеждалась, что её руки не приспособлены для такой работы.
- Ну и что, зато ты хорошо в математике разбираешься, – подбадривала её Настя. – А для меня все эти числа хуже пытки. В бывшей школе даже приходилось дополнительно заниматься с математичкой, правда, без толку.
- Ага… – пробормотала Лена. – Слушай, Насть, а почему ты вообще перешла к нам в школу?
- У вас учат лучше, вот и перешла. Да и вообще, хотелось обстановку сменить, – ответила Настя спокойно. Но лицо её вмиг помрачнело.
Несмотря на то, что девочки близко общались, Настя никогда не рассказывала о своей жизни. Лена знала лишь то, что живёт та с отцом, который пишет картины на заказ. У отца была собственная мастерская, где он зачастую пропадал с утра до вечера, так что большую часть времени Настя проводила в одиночестве.
Впрочем, однажды она поделилась с Леной одним своим секретом. Вышло это случайно: Настя попросила её достать пенал из сумки, а та вместо этого случайно вытащила тряпичную куклу.
- Это Кэти, – смущенно пояснила Настя. – Она у меня что-то вроде талисмана, всегда её в сумке ношу. Наверно, это смешно? Я ведь уже не маленькая.
- Да нет, почему же. По-моему, она замечательная, – улыбнулась Лена, разглядывая куклу. Та улыбалась в ответ нарисованным ртом, одетая в цветастое платьишко и с рыжей косичкой. – Откуда она у тебя?
- Да так, подарили, – уклончиво ответила Настя. – Пойдём скорее, в школу опоздаем.
В середине учебного года в их классе появилась ещё одна новенькая – Маша Завьялова. В отличие от Насти, та была прирождённым лидером. Она без труда располагала к себе людей, умело выбирая тех, кто был ей нужнее. Недостаток внешней красоты Маша восполняла харизмой и уверенностью в себе, и в краткие сроки сумела обзавестись свитой из восхищённых девчонок. Тем, кому не удалось попасть в её окружение, оставалось лишь кусать локти, завидуя более удачливым одноклассницам.
Девочки невзлюбили друг друга с первого взгляда. В тот день Настя надела длинную юбку и блузку с вышивкой. Её появление в классе было встречено язвительным комментарием Завьяловой:
- Это ещё что за чудила?
- А ты, наверное, кобыла? – немедля отреагировала Настя. – Копытца не жмут?
Маша побагровела до корней волос. Она очень стеснялась своего низкого роста, и с недавних пор не выходила из дома без каблуков. «Копытца» были туфлями на 10-сантиметровой шпильке, и в глубине души Маша догадывалась, что выглядит в них смешно – как бы она ни старалась, красивой походки на каблуках пока не удавалось добиться. Она ничем не выдала своей обиды, но при случае решила обязательно отомстить. Никому она не могла позволить безнаказанно обидеть себя.
Но время шло, а столкновений между девочками больше не было. Они по-прежнему недолюбливали друг друга, но при этом сохраняли нейтралитет, не опускаясь до взаимных оскорблений.
Примерно месяц спустя Маша столкнулась с Леной у входа в школу.
- Привет, – небрежно бросила она. – Ты в выходные вечером свободна?
- Вроде бы, – ответила Лена, чувствуя, как забилось от радости сердце. Маша давно ей нравилась; она восхищалась её стилем, умением ладить с людьми, уверенностью в себе, с сожалением понимая, что самой ей нет место рядом: Лена ничем не выделялась из толпы, и, к тому же, дружила с «чудилой».
- У меня дома что-то вроде вечеринки намечается, – сообщила Маша. – Хочешь – приходи.
- Я приду, – стараясь говорить с достоинством, пообещала Лена. Тут она некстати вспомнила, что собиралась на выходных к Насте: та обещала показать ей свои новые рисунки. Но ведь ничего плохого не случится, если она придёт в другой день? В конце концов, они и так часто видятся.
- Я приду, – на всякий случай повторила она. – Какой у тебя адрес?
- Петрова, дом 28, вторая квартира. Тут недалеко.
У гардероба девочки расстались: Маша решила зайти в столовую, а Лена отправилась на урок, борясь с желанием помчаться вприпрыжку. Подумать только, сама Завьялова позвала её к себе в гости!
Маша была довольна собой. Раньше она и внимания не обращала на Лену: зачем она нужна? Но теперь, когда у неё почти созрел план мести, Лена могла ей пригодиться. Маша намерена была опозорить Настю, заставить её пройти через то же унижение, которое испытала сама. И её подруга, сама того не подозревая, должна была ей в этом помочь.
Остаток недели Завьялова потратила на то, чтобы втереться в доверие к Лене. Выкраивая минуты, когда Насти не было рядом, она расспрашивала её обо всем: о её увлечениях, о подругах и друзьях. И каждый раз, когда в разговоре звучало имя Насти, она вся превращалась в слух.
- У Насти, вроде, день рождения скоро? – как бы невзначай поинтересовалась Маша, когда их разговор в очередной раз коснулся Кемеровой.
- Да, через три недели. А что?
- Ну, понимаешь ли… Кемерова – интересная девчонка, и мне бы хотелось с ней подружиться. Может быть, если я ей подарю хотя бы небольшой сувенир, мы сможем с ней поладить. Что скажешь?
- Вообще-то Настя любит рукодельничать, сама вяжет и шьёт одежду, делает бижутерию… Ещё она любит кукол, даже носит одну у себя в сумке, как оберег на счастье. Ой…
Лена прикусила язык. Кто её просил говорить о кукле? Вряд ли Насте понравится, если её секрет станет известен кому-то ещё. И кто её только за язык тянул?!
Но Маша, казалось, не заметила ничего из ряда вон выходящего.
- Ну что ж, спасибо. Думаю, я смогу что-нибудь придумать, – и, доброжелательно улыбнувшись, направилась к своей парте.
«Неделя не прошла даром, – удовлетворенно подумала Маша. – Теперь держись, Кемерова. Тебе не понравится то, что я придумала».
Она не любила откладывать планы в долгий ящик, поэтому к осуществлению задуманного решила приступить при первой же возможности. На большой перемене она подошла к Настиной парте. Спектакль начался.
- Люди, есть у кого-нибудь ручка запасная? Насть, дай ручку.
- Нету у меня, – буркнула Настя, уткнувшись в учебник.
- Тебе жалко, что ли? Я в сумке посмотрю, – и прежде, чем Настя успела её остановить, рука Маши уже рылась на дне сумки.
- Зацените-ка, – усмехнулась она, извлекая на свет божий куклу. Одноклассники с интересом оборачивались к Настиной парте. – У нашей Насти детство в заднице играет.
- Так может, мы тоже поиграем? – хохотнул Санька Шишкин. – Как насчет волейбола? Машка, пасуй!
С криком и улюлюканьями ребята стали носиться по классу, перекидывая друг другу куклу. Настя, казалось, впала в оцепенение, и только широко раскрытыми глазами смотрела, как издевались над тем, что было ей так дорого…
- А знаете, – заявила Маша, в очередной раз поймав куклу. – Мне не нравится эта причёска! Кто за короткую стрижку?
Взрыв ликования был ей ответом. Несколько человек столпилось возле парты Завьяловой, кто-то в спешке извлекал на свет ножницы. – Щёлк! – и рыжая коса упала на парту. – Клац! – и от платья остались лишь рваные лоскуты.
Тут Настя опомнилась, и, расталкивая всех локтями, протолкнулась к месту экзекуции. Но было уже слишком поздно. Почти лысая, в лохмотьях, которые когда-то были платьем, кукла представляла собой жалкое зрелище. Только личико еще улыбалось безысходной, отчаянной улыбкой…
Одноклассники с интересом наблюдали за реакцией девочки. Что она сделает? Расплачется и убежит? Ударит Завьялову? Но Настя была спокойна. Несколько мгновений она смотрела прямо в глаза обидчице.
А потом плюнула ей в лицо.
…Лена плохо помнила, что случилось дальше. Кажется, между девочками завязалась драка, остальные бросились их разнимать, а кто-то побежал за классной. В итоге вместо урока литературы седьмому «а» пришлось слушать лекцию о дисциплине. Впрочем, Лена не вслушивалась в слова классной. Ей достаточно было собственных мук совести.
Это она виновата в том, что произошло. Сначала выдала секрет подруги, пусть и не нарочно, а потом не вступилась за неё, когда той нужна была помощь. Настя ни за что её не простит.
- Насть, подожди! – крикнула она, когда та вышла из кабинета: классная оставила её после уроков вместе с Завьяловой.
Настя остановилась и посмотрела на подругу таким взглядом, что у Лены всё похолодело внутри.
- Скажи мне, Каменских, – она подошла ближе, в упор глядя на Лену, – откуда Завьялова узнала про мою куклу? Никто не знал о ней, кроме тебя.
Лена отвела взгляд, не в силах встречаться с Настей глазами. От стыда у неё, казалось, покраснели даже уши.
- Я так и думала, – презрительно бросила Настя. – Ты что, правда считаешь, что нужна Машке? Ей просто хотелось мне насолить, вот и всё. Наивная девочка…
Унижение холодным душем окатило Лену. Маша не могла её так подло использовать, это неправда, неправда…
- А знаешь, что это была за кукла? – продолжала Настя. – Её сделала для меня мама. Она погибла в аварии год тому назад. Эта кукла была единственным, что осталось у меня на память о ней. А теперь и этого нет.
- Мне жаль… – только и смогла выдавить Лена.
- Раньше надо было жалеть, – пожала плечами Настя.
Стоя в пустом коридоре, Лена смотрела, как уходила её подруга. Конечно, Настя не простит её. Нечего было и надеяться на это.
- А Настя-то не дура, в отличие от тебя, – раздался позади Машин голос. – Вообще-то ты мне больше не нужна, но если хочешь, приходи ко мне. Мне не жалко.
Лена обернулась и взглянула на классную королеву новыми глазами. Чересчур высокие каблуки, неумелый макияж, жеманные манеры…
- А ты и вправду кобыла, – усмехнулась она. – На каблуках ходить научись.
…Вечером в квартире Кемеровых раздался звонок. На пороге стояла Лена с каким-то предметом в руках.
- Привет, – смущённо сказала она. – Это я тут… тебе… принесла.
С этими словами она протянула Насте куклу. Красивую куклу с золотыми локонами и в голубом платьице.
- Она, наверно, не такая замечательная, как та, что была у тебя, – добавила она, неловко переминаясь на месте. – Но эта ведь тоже хорошая… правда?..