МЕЖДУ НАШИМИ ДОМАМИ

 

* * *

В Тюмени буйствует сирень,

и яблони цветут,

и ждёт любимая… В Тюмень!

Я задержался тут.

 

Мой город от меня устал,

он сердится – и то:

я пробкой многодневной стал

для всех его авто,

 

всем пешеходам надоел,

стал главной из помех.

«Ты б лучше пóд ноги смотрел!» –

а я смотрю на тех,

 

кто не проходит сквозь меня,

надежд моих и нужд:

мои товарищи, родня,

живых десяток душ.

 

Не всех успею навестить,

наговориться всласть…

Спешу в Тюмень! Прошу простить –

родная заждалась.

 

* * *

Забыл, что я тебя люблю.

Дотопал, маясь, до кафешки

и думал так: возьму, налью

и опрокину. Станет легче.

Не стало. А вонючий бомж

просил плеснуть ему немного,

припоминая, есть, мол, Бог:

пожалуйста, ну ради Бога.

И я был смят его тоской,

она мою переборола.

Плеснул и думал: никакой,

а помнит и такое слово.

Как мог забыть я трепет губ

и что люблю тебя безмерно?

Наверно, был я слишком груб

и слишком вежлив был, наверно.

 

* * *

Кажется, что жизнь идёт.

Вон рыбак идёт и тащит

на коловороте ящик,

вон идёт навстречу кот,

 

рыбаку не интересен.

Поравнялись – мир-то тесен,

разминулись в тот же миг,

были двое – нет двоих.

 

Поравнялись, разминулись,

друг за друга не запнулись.

Было и у нас не раз

точно, как у них сейчас.

 

Кажется, что жизнь идёт,

происходит, да не с нами.

И стоят

перед глазами

ящик. Кот. Коловорот.

 

* * *

Кому-то нравится восточный ветер,

а мне – не мил.

Кому-то кажется, что он за всё в ответе,

а я бы ему не налил

и руки не подал, и не стал бы

в глаза заглядывать и кивать.

Тому, кто практически ангел, –

зачем ему наливать?

 

* * *

Между нашими домами,

тыщи елей и берёз,

километры – тыща вёрст,

а над нами –

горстка звёзд,

грозной тучи украшенье,

всем влюблённым утешенье:

даже в разлуке все дни

звёзды мы видим одни.

 

Горстка звёзд,

но этот мост

между мною и тобой

понадёжней интернета:

и уйдя за тучу где-то,

не отключится планета

или звёздочка –

любовь.

 

* * *

Мой ребёнок стал уже взрослым

И не помнит о собственном прошлом.

Ни объятий моих, ни пелёнок

Он не помнит, мой поздний ребёнок.

И другие – а есть и другие,

Мне не менее дорогие, –

Не хотят вспоминать, не хотят

Думать: бросил ты нас, как котят.

 

* * *

Нам нужен в юности беспечной

какой-то идеал.

Я в каждой встречной-поперечной

тебя искал.

 

Я не использую белила,

не вырываю дней:

меня тянуло и манило

то к ней, то к ней.

 

Всё было складно, да не очень.

А кто святой?

Но требовался переводчик

и мне, и той.

 

А ты, когда я был простужен,

приехала – и вмиг

я понял, что всего-то нужен

один язык.

 

* * *

Нет ничего в почтовом ящике

среди рекламок и газет.

Ты ждёшь: ищите и обрящете,

ты ищешь – обретенья нет.

 

Ты подошёл к черте итоговой,

кому он нужен, адрес твой?

И только письма из налоговой

напоминают, что живой.

 

* * *

Ни я к тебе не подошёл,

ни ты ко мне.

Будущее прошло,

настоящее не.

 

* * *

Судьба свела меня с кем надо,

на том же месте, в тот же час.

Мне дружба с ними, как награда

от Господа, а не от вас.

Мои друзья не слишком строги,

они дают мне море льгот,

и ни один из них не могет,

не хочет с вами, не могёт.

Ведь всё, что вы могёте-хочете –

всё обескровите, всё обесточите,

опошлите.

Не с вами я.

Со мною милые друзья.

 

* * *

Ты вроде как умер – и только душа жива.

Всего и делов, ничего не осталось, кроме

как выдирать одно за другим слова

и удивляться, что каждое пахнет кровью.

 

* * *
Я всех скорбящих оскорбил

и всех ликующих ославил

лишь только тем, что рядом был,

тем, что просил, а не заставил

задуматься. Такой, как я,

быть может, в горе вам поможет,

когда действительно – друзья.

И даже жизнь за други сложит.

 

СОН

 

Страшна неизвестность –

другое не горе.

Знакомая местность,

да место другое.

 

Знакомые люди,

да кто они, боже?

На тех, кого любишь,

совсем не похожи.

 

Отсутствие резкости

сводит с ума.

Пропавшие без вести

в памяти сна.

 

И этой безвестности

нету названья.

Страшней неизвестности

неузнаванье.

 

ГОЛОС

(из иронического цикла)

 

В пространстве моём очумелом,

где нынче царит интернет,

стихи я пишу между делом,

которого, собственно, нет.

И в этом моём одичаньи

на фоне безликих газет

присутствует телевещанье,

которого, собственно, нет.

И в этой сумятице скорой

и в перечислении бед

не слышен мой голос, который…

Которого, собственно, нет.