О БЕГЕ ВРЕМЕНИ, О ШУМЕ ВЕКА

 

* * *

Мне за туманом, впереди

Живая музыка звучала.

И это что-то означало –

Не приближенье ли любви?

 

Затверженная наизусть,

Она плыла благою вестью.

И может, я ещё воскресну,

И может, я ещё спасусь,

 

Очнусь, возрадовавшись дню,

И в сердце обрету надежду.

И музыка меня утешит.

И я себя в ней сохраню.

 

* * *

Всё суета, но – Господи прости, -

О чём ещё сказать? О сумме снега,

О беге времени, о шуме века,

О имяреках, о конце пути.

 

Но губы пробуют на звук слова

Простые и знакомые друг другу.

И шествуют торжественно по кругу

Трава и Солнце. И опять Трава.

 

* * *

Чего-то я жду. Воды.

Весны. Травы-лебеды.

Зелёной лесной тишины,

Речной глубины.

 

Когда бы земное тепло,

Покуда оно не ушло,

В душе сохранить навсегда,

На все холода.

 

Запомнить сирени в цвету,

И бабочку на лету,

И лист земляничный, и ту

Горчинку во рту,

 

И утро, когда в росе,

И пыль бездорожья, и все

Ромашки в твоих руках

Сберечь хотя бы в стихах,

 

Хотя бы в одних словах

Пустяшных, как трын-трава,

Знакомых, простых, как дождь,

Но всё же нетленных, но всё ж…

 

* * *

Что направо уже не свернуть

И налево – не важно.

Ты несёшь свой упрямый путь.

Ты кораблик бумажный.

 

И с набитым до неба ртом

Тяжелее вдвойне, чем

Если вывернуто нутро

И прогнуты плечи.

 

И хотя говорить ещё

Рановато о крене,

Но уже начинает отсчёт

Слов и выдохов – время.

 

И куда ни гляди, вокруг –

Азы, Яти…

Но уже не хватает рук,

Для объятий.

 

* * *

Закрыть глаза на всё – на всебиенье шума,

На тишины пророческую речь.

Из горечи отчаянья извлечь

Не детский плач, а музыку большую.

 

* * *

Только вымолвишь: Господи-Боже,

Как спокойно от этого света.

Хоть и осень в разгаре, но всё же

Ни тоски, ни печали по лету.

 

И деревьев высокое пламя

Так смиренно ложится под ноги,

Что легко. И приходят на память

И берёзовый лист, и кленовый

 

Из лесного глубокого детства,

Где мы спрятаны были до срока

И уже не могли наглядеться

На распахнутый мир многоокий.

 

* * *

Ты останешься со мной

В этом воздухе осеннем,

Где уже ложатся тени

Безнадёжности земной.

 

Ты останешься, как свет,

В этом городе печальном. –

Вспыхнет красными свечами –

И опять сойдёт на нет.

 

И не будет ничего,

Кроме чёрного на белом,

Кроме снежного напева,

Кроме вечности его.

 

Но какие б холода

Ни дышали в наши двери,

Ты останешься, как вера,

Как надежда, – навсегда.

 

* * *

Я на родине прячу взоры:

Вся Камбарка – одна родня.

Подпирает с утра заборы

Затрапезная алкашня.

 

Бабка Аня ещё живая,

Так же зелен крыжовник в саду,

И соседки ковры стирают

На камбарском зелёном пруду.

 

А на Каме-реке парома

Не дождёшься – такая фигня.

Неужели я снова дома?

Мама, папа, простите меня.

 

И красивей я стала, и проще,

И тридцатник не дашь всё равно.

Где ты, Толя-регулировщик?

Чай, в Сардане уже давно.

 

Я у бабушки на могиле

С прошлой осени не была.

Как давно её хоронили,

Как недавно она умерла.

 

Палисадник её тенистый,

Тополь-ясень – покой такой…

Был мой дедушка гармонистом

И танкистом под Курской дугой…

______

 

…Вот ведь, Господи, лето, жарко –

Всё как в детские времена.

Эх, Камбарка моя, Камбарка,

Безызвестная сторона.

 

* * *

Только подумать – как будто вчера

Все это было со мною:

Школы начальной и средней пора,

Новый портфель за спиною.

 

Ну, а совсем оглянуться назад –

Ярче и чётче детали.

Помнишь, Виталька, родной детский сад?

Как мы оттуда сбегали!

 

И на заборе сидели весь день:

Ждали гудка заводского.

Май зеленел, расцветала сирень

В окнах у Сашки Мичкова.

 

Сашка Мичков! До сих пор я в тоске.

Время по-своему лечит.

Ты мне сердечко чертил на песке,

Юбку дарил и колечко.

 

Улица тихо и мирно жила,

Не одобряла чужого.

Помнишь, Виталька, такие дела –

Я воровала крыжовник

 

У бабки Ани в оградке, потом

Угол мне был в наказанье.

Папа еще ремонтировал дом,

Видел своими глазами

 

Стыд на моем шестилетнем лице

(Бабка грозила милицией).

Кто тогда знал, что Камбарский лицей

Долго мной будет гордиться?

 

…Помнишь тот зонтик? Мне было семь лет –

Прыгали с крыши сарая.

Помнишь бутылки, цветмет и чермет?

Что там ещё собирали?

 

Помнишь землянку в лесу, самопал,

Август дождливый и млечный?

Сашка уехал, и дом пустовал,

Кануло в Каму колечко.

 

Кануло в Каму: холодное дно.

Вдаль укатилось лето.

Где же ты, где, золотое руно?

Нет, не даёт ответа.

 

* * *

За окном бездельничает снег.

В комнате хозяйничает ветер.

Видимо, на этом белом свете

Ты всего лишь горе-имярек.