СВОИМ ЧЕРЕДОМ
ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ
Жизнь идет своим чередом, мы остаёмся такими, какие есть, или меняемся – это неважно. Одно время сменяет другое время года, и так по кругу. Но никогда не знаешь, когда на тебя упадет последняя капля. И хотел бы ты чувствовать в тот момент именно то, что чувствовал по привычке?..
Вставать утром легко только в том случае, если ты находишься в ожидании чего-то. Если такого ощущения нет, то процесс пробуждения становится весьма затруднительным. Особенно в период, когда осень граничит с зимой.
Был холодный, голый октябрьский день. Пятница. Нужно было на работу. Вчера мы выпили немного с другом. Всю ночь мучили какие-то сумбурные, неразборчивые сны: возле подъезда меня ждала странная дама в маске и плаще, который волочился по земле, а в руках у неё был длинный и тонкий серый предмет. Говорят, с четверга на пятницу снятся вещие сны… Впрочем, много странных людей, может, и встречу где эту сумасшедшую. В памяти начали всплывать фрагменты вчерашнего вечера: кажется, я много говорила… И о нём снова вспоминала. Просила друга больше о нём при мне ни слова. А самой хочется, чтобы хоть раз, хоть бы в одну недельку, но именно с четверга на пятницу, мне приснилось, что он любит меня… Или не хочется?.. Чёрт меня разберёт… А вот интересно, было бы интересно смотреть сны, если бы Там было всё, как нам хочется?.. И вообще, было бы здорово, если бы сны с четверга на пятницу непременно сбывались! Тогда бы люди в четверг спешили заснуть, а не напиться, и непременно стали бы счастливее, а главное, в пятницу хотелось бы проснуться, потому что было бы, что ждать… Шмыгнул быстрее под одеяло и снишь себе вечную любовь, машину большую и дорогую, дом двухэтажный! А в пятницу – оп! И всё у тебя это есть! И даже если разлюбишь, машину разобьёшь и дом сожжёшь – не беда! Ведь через неделю будет другой четверг и другая пятница! И можно опять наснить себе новую вечную любовь – ещё долговечнее, новую машину – ещё больше и дороже, новый дом – трехэтажный! И вот тогда хотя бы раз в неделю, но просыпаться бы хотелось…
А мне нечего было ждать. Поэтому и вставать не хотелось. В комнату вломился племянник. Начал будить меня, выкрикивая громкие, съеденные звуки: «Встаай! Встаай! Я кому сказаа! Втяяяяяяяаааааай!». И лупит по мне, что есть силы. А я лежу и притворяюсь, что сплю. Уж очень хочется отомстить этому маленькому гадёнышу. Лежу и думаю, что бы такое сделать, как бы его проучить. А он вдруг затих… Ни звука… И от меня отошёл… Я то знаю, что не к добру это… Но вставать так не хочется – думаю: «А… Может, совесть замучила…». А потому думаю: «Да откуда у этого мелкого гадёныша совесть?!». Вскакиваю. А он уже над моей сумкой склонился и усиленно жуёт что-то… Опять жвачку спёр! Гад! И так обидно от того, что мою жвачку съели – и так жалко… Ведь я для себя покупала, а не для него!
Кричу: «Да что ж ты за ребёнок! Кто тебе разрешал шариться у меня в сумке! Гад ты!» А он как покраснеет, кулак ко рту, визжать начинает – аж, слюни изо рта брызжут! И бежит на меня с кулаками, и только из глотки у него рвётся: «Иди осюда! Иди! Вон! Ух, каой же ты гад! Гад такой! Посла! Иди! Иди! Ди! Ди! Ди!» И маленькими кулачками своим хрясь-хрясь меня. Схватила руки его – держу. Он ногами давай пинать. И во мне ненависть такая проснулась… Я как толкну его – он отлетел и упал на задницу. Затих… А я сквозь зубы: «Уйду сейчас. И не вернусь больше. Буду на улице жить и мёрзнуть». Выхожу из комнаты, иду умываться. Утро зачастую не дружелюбно. И сегодняшнее утро попало в это – зачастую. Воду горячую отключили… И это в такие мёрзлые дни. Собаки эти коммунальщики, а не люди. Пальцы стынут.
Возвращаюсь в комнату, а племянника нет. Ушёл к родителям. Обиделся, значит… А нечего жвачку мою без спроса брать!
Выхожу на улицу, а там дождь… Я опять без зонта. И почему не посмотрела в окно?.. Обратно подниматься лень… Пошла под дождём…
Земля промёрзла. Повсюду валялись полусгнившие коричневые листья. Серый, сырой воздух растворял толпу хмурых людей… Всё вокруг, казалось, превратилось в одну мешанину… Ветер пролетал сквозь тебя, крепко сжимал каждое рёбрышко, потом мягко скользил в область желудка, затаивался там ровно на одну секунду и резким рывком вперёд бросался на бедолагу, шедшего позади. Капли полузамерзшей воды щедро раздавали пощёчины, как будто очень обиделись на-нас за что-то… Казалось, мы сделали им очень больно… Потому что так бьют только от отчаяния, когда что-то потеряли и уже прощаются с этим навсегда.
А я смотрела как ещё недавно красивые, жёлтые, красные, зелёные листья, вызывавшие трепет в душе, на моих глазах превращаются в грязь, а уже голые ветки деревьев неуклюже торчат и слабо сопротивляются ветру. Жалкое, отвратительное зрелище. Я снова вспомнила о нём. Когда ж он на хрен уберётся из моей головы?! Или хотя бы вновь объявится?..
И всё-таки любовь – это осень – сначала перехватывает дыхание от невыносимой красоты. Это нечто небывалое – кажется, что всё лето листья только и делали, что готовились, чтобы на одно мгновение поразить весь мир своей красотой и тут же умереть – превратиться в грязь… И потом отдавать свою красоту асфальту и лишь шуршать под ногами, втаптывающими тебя в землю… Клянусь, осень – это любовь. На работу я пришла сырая. День был скучным. Делать ничего не хотелось, перекусить было нечем, поговорить тоже было не с кем. Со мной было только Тоскливо. Какие-то бумажки… Пришла почтальонша. Опять не закрыла за собой дверь. Чай как-то слишком быстро остывал.
Вдруг кто-то позвонил. Трубку снимать обязательно. На работе всё-таки… Оказалось, начальник – хорошо, что ответила. Оказалось, что кто-то умер в нашей конторе… И в связи с этим воскресенье было объявлено рабочим днём – присутствие на похоронах обязательно. Я сильно не возражала.
Помню первый раз на похороны, ещё в раннем детстве, меня отвезла бабушка… Я не особо тогда понимала, что такое смерть и что такое похороны… Ну, сказали, что человека больше нет, что он ушёл… Ну, мало ли куда человеку надо… Папа вот тоже то приходит, то уходит надолго… (И только однажды, когда мне было 9 лет, мама сказала, что папа ушёл навсегда – она тогда очень сильно плакала… А я нет – я привыкла, что папа уходит.) А тогда, с бабушкой, на похоронах мне очень понравилось. Вкусно там кормили – такой вкусной еды я, пожалуй, больше и нигде не ела. Особенно, гуляш и пюре… А сейчас и бабушка уже ушла, вслед за дедом и отцом…
К моим годам я была четыре раза на похоронах и ни одного раза на свадьбе. Неужели смерть случается чаще, чем любовь?..
У меня был билет в театр. Домой не хотелось – пошла. Показывали историю про мальчиков революционных времён… Страшно, когда дети рано взрослеют… Страшно, когда дети берут в руки оружие. Страшно, когда дети убивают. Больно, когда дети умирают… особенно, когда они умирают в борьбе за иллюзорные идеалы, которые в итоге растворяются во времени и от них остаются лишь истории о бессмысленных жертвах и о смерти… Страшно и больно. И хорошо – от того, что истории напоминают об этой боли.
Путь домой. Я не узнала улицу. За два часа выпало столько снега, что октябрь был похож на январь. Всё вокруг побелело. Вот и наступила зима. Значит, когда я шла на работу, на меня упала последняя капля дождя. А в тот момент я даже и не подумала об этом. Интересно, а если бы я знала, что она последняя, то что бы я чувствовала тогда?..
Теперь мне казалось, что, должно быть, невероятное наслаждение, но теперь не узнаешь наверняка… А утром мне хотелось поскорее добраться до работы, и наконец, спрятаться от дождя. Я попыталась вспомнить, когда на меня упала последняя капля… Ведь их было много. Должно быть у входа? А вдруг целый метр на меня не попадало ни кусочка воды?.. Не знаю… Не придала значения тогда… А сейчас уже поздно.
На улице было свежо, под ногами хрустел снег. Стало теплее. Я думала о спектакле, об этом мальчике, который умер за идею… И на душе было радостно от того, что мой племянник – всего лишь ребёнок… Что он ворует жвачку из моей сумки и не думает о последствиях. И как хорошо, что у него нет этих последствий! Какое счастье, что он может пока оставаться маленьким… Ведь никогда не знаешь, когда будет последний день детства… Ведь наверняка никогда не угадаешь, когда выпадет снег. И тебе придётся повзрослеть…
Когда я пришла домой, Артём уже спал. Выпила горячего чая и быстрее легла в кровать. Мне хотелось поскорее проснуться, чтобы помириться с ним. И как хорошо, что он маленький! Дремота убаюкивала меня, за окном спокойно белела снежная гладь. Как всё-таки хорошо, что после зимы непременно наступит весна! Как всё-таки хорошо, что после ночи наступит рассвет! Как хорошо, что утром я забыла зонт! И как невыносимо хорошо, что я пока ещё тут…
КОГДА ЛЮБОВЬ ВЫВЕТРИВАЕТСЯ
Как часто дружба перерастает в любовь, и как часто из-за этого мы теряем близких людей. Это твоя история о том, что было или, возможно, ещё случится. Представь, что любовь – это флакончик с духами. Выльешь на себя всё сразу? Или ни одна капля не соприкоснётся с твоим телом? Это рассказ о том, что приносило, приносит и будет приносить счастье миллионам людей каждый день.
У меня был один знакомый. Да что уж там… Этот знакомый – я. История про меня, а не про какого-то там глупого человека, про которого я хочу вам рассказать и вместе посмеяться над ним. Просто не хочется смеяться над собой. Трудно смеяться над собой. И, в сущности, я не понимаю даже, для чего хочу рассказать эту историю… В ней нет никакой морали. Не в том смысле, что она аморальна, нет… Хотя… В какой-то степени… Просто мораль и человек вещи несовместимые, а если всё же в ком-то они и совместились, то этот человек уже перестаёт быть человеком, а становится заносчивой скотиной.
Так вот. Я. Это случилось со мной. Хотя и с тобой тоже наверняка случалось. Ведь я лишь часть этого мира – часть миллиарда таких же, как ты. Я – это человек. Человек, который лишь капля людей. Состою из того же, из чего и ты. И чувствую то же, что и ты. И мне жаль неверующего в Бога. Не потому, что после смерти ему предстоит гореть в аду, а потому что он никогда не был в церкви во время массовой молитвы. И он, неверующий в Бога, никогда не чувствовал этого духовного единства, этого монолитного шёпота, который проникает в тебя со спокойствием, благодатью и радостью. И хотя гореть в аду страшно, но ещё страшнее ни разу не ощутить себя в единстве с миром, людьми, Богом… Наверное, поэтому мы все ищем любви: потому что она – спасение от себя самого. Заразиться другим человеком, впустить его в себя – это великая болезнь, от которой, к сожалению, тоже есть лекарство.
Проще всего простудиться зимой, когда критически не хватает тепла. Проще всего заразиться кем-то близким, например, другом. Так и случилось. Была поздняя осень и у меня имелся как раз подходящий друг. Хороший человек. И так уж случилось, что он был немножечко болен мной. Именно поэтому мы часто встречались, нам было интересно друг с другом и очень хорошо. Нам было очень хорошо вместе. Потому что, когда он был рядом, мне удавалось забыть про себя: про свой эгоизм, про свои проблемы, про свои амбиции. А когда его не было, не хотелось думать о себе, хотелось думать о нём. В общем, не трудно догадаться – вскоре у нас началась эпидемия. И это болезненное состояние отсутствия себя – было самым прекрасным временем в моей жизни. Не буду рассказывать всё в подробностях, ты и лучше меня знаешь, как оно бывает. Эта история совсем о другом.
У меня была когда-то футболка, она была так дорога мне, так нравилась… Как только она появилась у меня, я с трепетом наполняла запахом её свежести свои лёгкие. Это была лучшая футболка в моей жизни. Мне жалко было её надевать, потому что я понимала, что если надену эту футболку, то какое-то время я буду самым счастливым человеком на свете, потому что на мне лучшая из всех вещей, но если я надену её и буду носить, даже если очень аккуратно, то непременно когда-нибудь она станет грязной. Да, её можно постирать. Но потом она снова испачкается. А спустя какое-то время и вовсе износится. И единственный способ сохранить эту футболку – это не надевать её. Но какой тогда смысл в этой футболке? Какой смысл?.. И ты знаешь, что после этой футболки у тебя появится другая, тоже хорошая, и может быть, даже лучше, но вот сейчас, когда эта футболка у тебя в руках, тебе жалко именно её. И в душе очень паршиво от предчувствия неизбежности конца. Ты знаешь, что всё на свете начинается и заканчивается, потому что смысл всего в том, чтобы закончиться. Но с этим очень трудно смириться.
И вот так же было с моим другом, которым я всерьёз заболела. Всё закончилось и неважно, по какой причине. И эта история, в сущности, произошла уже очень давно. И теперь мне совсем не больно вспоминать об этом. Я вылечилась. И с тех пор больше никем не болела. И уже не помню его запах… Потому что любой запах выветривается… Даже из памяти. Но мне всё так же грустно лишь по одной причине. Я не думаю, что та любовь стоила того, чтобы потерять дружбу с дорогим мне человеком. Ведь именно в нашей дружбе для меня было всё самое важное – возможность забывать про себя и ощущение своей причастности к кому-то. И как же жаль, что из-за сиюминутной прихоти, я потеряла вечную связь. Дружба не должна перерастать в любовь, потому что любовь не может превратиться обратно в дружбу. И были мгновения. И было счастье. Счастье в охапке, которое почему-то не хватило ума и терпения поглощать маленькими порциями… А непременно надо было израсходовать весь запас за один раз. И как же трудно осознавать и примиряться с тем, что тот дорогой тебе человек уже никогда не сможет быть тебе таким же дорогим, как тогда. Вы не сможете также понимать друг друга, не сможете болтать ни о чём, не сможете открывать друг перед другом душу, не сможете друг с другом дружить. Никогда. Потому что дружба – это вещество, из которого состоят духи – жидкость, а любовь – это запах, который даёт эта жидкость при соприкосновении с телом. И какое это непреодолимое искушение: ради того, чтобы почувствовать, вылить на себя весь флакон… И как трудно этого не сделать. И как надеешься, когда поддаешься, что он никогда не закончится. И как разочаровываешься, когда он заканчивается. А запах выветривается. Вы-ве-три-ва-ет-ся. Запах исчезает навсегда. Он заканчивается. И единственный способ его сохранить – не дать ему соприкоснуться с телом.