***

Не у мира рай

И не миру рай,

Но струной поёт

Мировая плеть.

И пока поёт,

Ты не умирай,

Ты попробуй ей

В унисон подпеть.

 

А я шёл к тебе

По степям лихим,

Да мечтал идти

В метре над травой.

Я, скользя над ней,

Рвал бы васильки,

И тебя бы звал

Зверь тропы ночной.

 

Лес и мрамор гор

Успокой рукой,

Чтобы плакал бор

От мечты такой,

Чтоб громадой шёл

По следам твоим

К берегам моим

Вместе с песней той.

 

А пока живёшь,

Будет дождь вином,

А пока идешь,

Будет пыль столбом.

У меня в руке

Стонет вещество,

Мухой в кулаке

Бьется божество.

 

К уху приложу,

Слушаю – жужжит.

Значит, сбылось всё,

Значит, путь открыт.

Значит, легок меч

И броня легка.

Песней в землю лечь

Вместе – на века!

 

***

Пролетая над чёрной скалой,

Он прольёт свою кровь на траву,

И осоки зелёный сок

Примет липкую алую дань.

Сын, бамбуковую стрелу

Отпуская в седую даль,

Вспомнит серый песок у вод

И в индиговых пятнах свод –

Боль небес, растянувших шаль,

Всю побитую молью шаль

На плечах у вдовы седой…

И шепнёт: «Ничего не жаль».

А в руках у тебя – полынь,

А в глазах у тебя – восток,

И, сверхновой вспыхнув звездой,

На свободу отпущен мир.

Этот космос затёрт до дыр,

Он бормочет во сне латынь,

Только снится ему порой:

Раздвигая сырой песок,

Можжевеловый встал росток.

 

Ящерка

Осы, цветы и драконы

Н. Гумилев

 

Солёной водой океана и заспанным небом

Бродящий по скалам наполнит слова своих песен,

И звери ответят ему, и цветы, и деревья,

И вырежет сердце ему синий скальпель созвездий.

Когда он умрёт, из глаз его вырастут розы,

И небо хлынет на нас и дарует нам волю;

Когда он умрёт, из ран его вылетят осы

И станут осколками света и сладкою болью.

 

А там, где сияют в полях золотые озёра,

Прекрасные юноши выйдут из вечного леса

И девушку встретят с томительной грустью во взоре

И ей посвятят свои странные, древние песни.

И, всё ей отдав, позабудут слова и цветами

Они обратятся у озера светлой границы,

А девушка будет играть их кудрей лепестками,

Но вместо бутонов в воде отражаются лица.

 

Земные империи рухнут, и сменятся звёзды,

И маленькой ящеркой девушка сядет на камень.

Затянутся раны певца, и явятся осы,

Чтоб жалить тела, расточая небесное пламя.

А девушка, стебли цветов лепестками сплетая,

Волшебные песни наполнит космическим звоном.

И осы, от ног её в воздух вечерний взлетая,

Расскажут богам, как ящерка стала драконом.

 

Песня весеннего ветра

 

Нисходящего Бога порфира,

Имена неземных территорий,

И летят над колодцами мира

Золотые обломки историй,

 

Золотые обломки созвездий,

Все в стремлении к алой твердыне,

И следы на песке не исчезли

Выходящей из моря богини.

 

Нам, покинутым, тихим, печальным

Шепчут духи ушедшего лета:

В мире нет ни запретов, ни тайны –

Ничего, кроме пыли и света!

 

И под сенью великого кедра

Открывалось нам солнце ночное,

Разверзались бездонные недра

И поили водой ключевою.

 

Там, в сияющем воздухе горном,

Для тебя, скандинавская фея,

Я сложу все обломки в аккорды,

Стану новым влюбленным Орфеем.

 

Оттого, что крылатое слово

Метит в грудь, раскалённое, нам,

И весенний трамвай Гумилева

Мы узнали по номерам.

 

И, наполнена шумом и светом,

Изогнувшись трамвайным кольцом,

Наша песня весеннего ветра –

Смех поэта со скрытым лицом.

 

***

И не узнать покорного покоя,

И в рясе рваной не пройти туда,

Где над горячим изголовьем моря

Столкнулись полтора материка,

 

Где небо чище, чем слова молитвы,

Где звуки ослепительно-ясны,

Как из-под ткани, что вспороли бритвой,

Там древность проступает сквозь пески.

 

На облаках бездарные поэты

Болтая ножками, сидят, поют о том,

Как мы с тобою в виноградном гетто

Считаем сны и чёрный мёд жуем.

 

Туда, туда летит железной птицей

С протяжным клёкотом, с разодранной спиной

Усмешка летнего весёлого убийцы,

Того, что в полночь притворялся мной.

 

Огонь потух, и тлеющие угли

С глухим шипеньем остудит волна.

Мы уходили, синий призрак круглый

Скакал пред нами вместо фонаря.

 

Нас ждали перекрестки и дороги,

Огромные чужие города,

Мы растворялись в облаке тревоги,

Где стонут полтора материка.

 

Мы уходили, унося с собою

То, что не сможем никогда забыть,

И новое – всю верность под луною

Тем, кто нас ждет, чтоб их всегда любить.

 

 

***

Отпусти же, блудница, колдунья,

Я чужой, ты меня не поймёшь.

Я уйду не к скале полнолунья,

А туда, где волнуется рожь.

 

Я не трус, не беглец, не предатель,

Просто в этом житейском чаду

Я в неведомых шахтах старатель

И не помню, зачем я живу.

 

Я не враг тебе – плюну со скуки, –

А для друга слова не нужны,

И заламывать тонкие руки

Ни к чему – только повод для лжи.

 

Далеко-далеко за туманом

Путь лежит мой неловкий во тьме

Там, где девочка в платьице рваном

Говорит облакам обо мне,

 

Там, где небо в крылатых зарницах,

Там, где в поле высокая рожь

Прорастёт сквозь пустые глазницы –

Там, где ты никогда не найдешь.