КОМАНДИР ВЗВОДА

Повесть

 

Вместо предисловия

 

Женевские соглашения 1954 года открывали возможность объединения Вьетнама. Но их выполнение было сорвано США. Они решили превратить Южный Вьетнам в свою военную базу. С этой целью они создали в Сайгоне марионеточный режим, который развязал террор и репрессии против патриотических сил. Вслед за этим США начали военную интервенцию в Южном Вьетнаме, посылая туда ежегодно всё новые контингенты своих войск. В середине 60-х годов численность экспедиционных сил США превысила 500000 человек. Кроме того, США полностью вооружила сайгонскую марионеточную армию, которая была доведена до миллиона с лишним человек.

Планы империалистов не ограничивались Южным Вьетнамом. Американские «стратеги» решили, что для укрепления их позиций в этом районе земного шара необходимо расправиться с социалистическим Северным Вьетнамом.

С 1965 года начались систематические бомбардировки и обстрелы территории ДРВ.

                                                              

               

 Быть ли мне тем, кто убьёт

Или тем, кто убит.

 

Из цикла «Сны», стихотворение

 «Погоня», Поль Элюар, 1943 год.

 

Вертолёт летел в ночи. Сидя в пассажирском отсеке, прислонившись к перегородке позади второго пилота, Уильямс вспоминал учебно-тренировочные сборы, на которых он присутствовал вместе с другими младшими офицерами. Перед его глазами вновь появилась карта Южного Вьетнама, голос начальника штаба пронёсся в ушах: «Враг практически везде. Вы должны понимать, что там, куда мы вас посылаем, идёт война, и ваша задача отвечать за солдат, воюющих в этом секторе. Делайте всё, чтобы поддержать их боевой дух и сделать так, чтобы они выжили».

Уильямс открыл глаза, исподлобья взглянул на военного, сидевшего на узкой лавке напротив него. Тот дремал, надвинув каску на глаза. Уильямс кашлянул, он мгновенно открыл глаза и сердито посмотрел на него.

- Привет, сержант! – весело сказал Уильямс, повысив голос, чтобы перекричать гул двигателей. – Как там, внизу? – и он кивнул в сторону открытой раздвижной двери, под которой проносились тёмные джунгли.

- То есть как это «как там»? – раздражённо проговорил низким басом сержант. – Несколько раз в день выходишь с подчинёнными в дозор и охотишься на вьетконговцев. Весело, правда? – усмехнулся сержант.

Уильямс изобразил на лице улыбку.

 

* * *

Вертолёт пролетел над верхушками деревьев и начал снижаться.

- Эй, лейтенант! – прокричал сержант.

Уильямс открыл глаза и зажмурился от слепящих лучей солнца.

- Это ваша гостиница внизу, – сказал сержант.

Уильямс взглянул вниз. Несколько хижин и бараков, две сторожевые вышки с укреплениями из тюфяков и мешков с песком по бокам, на крыше одной из них развевался потрёпанный американский флаг. Лагерь был отделён от деревни колючей проволокой, и на «гражданской» стороне работали крестьяне в соломенных шляпах.

Вертолёт сел на возвышенность у лагеря, подняв тучу пыли, и караульным на сторожевых вышках пришлось зажмуриться и прикрыть лица. Уильямс выпрыгнул из вертолёта, закинув на плечо автоматическую винтовку М-16 и рюкзак с вещами.

Как только он оказался на земле, пилот поднял вертолёт и полетел так низко, что стоявшему у въезда в лагерь солдату пришлось пригнуться.

Уильямс понимал – данный сектор, куда его командировали, считался неблагополучным, поэтому пилот поспешил как можно скорее ретироваться. Уильямс проводил вертолёт тоскливым взглядом, вздохнул и зашагал по пыльной дороге на территорию лагеря. Стоявший возле укреплений усатый брюнет, лет сорока, подскочил к нему.

- Старший сержант Макнамара, лейтенант. Добро пожаловать на загородную виллу, – сказал он, отдав честь.

- Здрасьте, сержант, – ответил Уильямс, оглядывая лагерь, производивший весьма унылое впечатление. – А где лейтенант Мозес?

- Его здесь нет, сэр. В последнее время он вёл себя странно и его вызвали в Сайгон.

- Как это «странно»?

- Видите вон тот бункер? – Макнамара указал на строение, укрытое мешками с песком. – Мозес не вылезал оттуда последние две недели, всё время твердил, что снаружи его хотят убить. Мания преследования, я бы сказал…

- Спасибо, сержант. Вольно.

Двое солдат, наблюдавшие за Уильямсом, решили обсудить между собой нового командира, несмотря на то, что не обмолвились с ним и словом.

- Да он в штаны наложит, как только первого вьетконговца увидит, – насмешливо проговорил парень с пуэрториканским акцентом.

- Интересно, он захватил подгузники? – прыснул второй.

Направляясь к бункеру, Уильямс подумал, что его товарищ не выдержал и сошёл с ума. Хотя, как говорится, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Сия участь может ждать каждого находящегося в этом аду, в том числе и его. Уильямс тряхнул головой, отгоняя дурные мысли, и по шаткой лестнице спустился в бункер.

Здесь было прохладно, и он был рад, что смог временно укрыться от жары. Разложив свои вещи, повесив на стену карту и флаг, Уильямс собирался выйти из бункера, когда у входа нос к носу столкнулся с парнем лет двадцати, в очках и каске, которая сидела у него на голове как кастрюля.

- Прошу прощения, лейтенант, – смущённо пробормотал молодой человек. – Меня зовут Джошуа Паркер, я хотел прибраться, а то после лейтенанта Мозеса здесь настоящий кавардак.

- Я справлюсь сам, – сказал Уильямс, оглядев хилого Паркера. – А ты, по всей видимости, связист?

- Так точно! – обрадовался непонятно чему Паркер.

- Ну и отлично. Сгоняй к сержанту и скажи, чтобы построил людей, я сейчас подойду.

- Построить людей? – с сомнением произнёс Паркер.

- Что, я попросил о чём-то невозможном?

- Да нет… Если вы так хотите… – нерешительно пробубнил Паркер и вышел из бункера.

 Он служил в этом подразделении более полугода и неплохо изучил характер некоторых солдат, которые привыкли убивать и считали каждого сосунка из ROTC* мокрозадым засранцем, умеющим лишь стрелять по неподвижным мишеням и водить указкой по карте.

«По крайней мере, я тут ни при чём. Я просто выполняю приказ», – подумал Паркер и вышел.

Уильямс помыл ноги, натянул свежие носки и надел ботинки. Оправив форму, он вышел из бункера и зашагал в противоположный конец лагеря, где уже построились солдаты.

- Встаньте как следует, болваны! – рыкнул Макнамара на солдат, заметив приближающегося Уильямса. – Командир идёт.

Лейтенант подошёл к шеренге и критическим взглядом окинул личный состав. Затем с удивлением обернулся к Макнамаре.

- Это все, кто у нас есть?

- Мы ждём подкрепления, – ответил Макнамара. – Но пока начальство спит.

- А кто-нибудь пытался их разбудить? – язвительно сказал Уильямс.

- Вот ты и буди! – послышалось из шеренги.

Уильямс вскинул глаза и обвёл солдат холодным взглядом. Он начинал понимать, отчего Мозес в конце концов сошёл с ума. «Но им меня в бункер не загнать», – подумал Уильямс и подошёл к стоявшему с краю солдату.

- Сержант Роудс, лейтенант. Добро пожаловать, – сказал рослый мужчина лет сорока со светлыми волосами и небритым лицом.

- Сержант Декер, лейтенант. Здравствуйте, – проговорил мулат лет тридцати пяти, с выдававшимися скулами и глубокой ямочкой на подбородке.

- Рядовой Шульц, командир, – представился юркий парень с лисьей мордочкой и блестящими глазами.

- Что ж, ребята, я рад, что нахожусь здесь вместе с вами, – Уильямс говорил пустые, ничего не значившие слова, останавливаясь перед солдатами, заведомо зная, что они звучат глупо и неубедительно. – С этой минуты лагерь переведён на усиленный режим несения службы. Я потребую от вас неукоснительного подчинения приказам командования и строгого соблюдения воинского устава. Несколько раз в день мы будем выходить в дозор и патрулировать джунгли в радиусе пяти километров от лагеря. Всем ясно?

Солдаты кивнули, и некоторые перемигнулись между собой.

- А вы будете сидеть в бункере и держать с нами связь по рации? – спросил смуглый парень с пуэрториканским акцентом.

Солдаты засмеялись. Уильямс медленно подошёл к пуэрториканцу и взглянул ему прямо в глаза.

- Как вас зовут, солдат?

- Бассиро, – не робея, ответил парень, тоже глядя Уильямсу в глаза. – Рэймонд Бассиро.

- Так вот, если вы считаете, что я буду отсиживаться в лагере, то глубоко заблуждаетесь. Я каждый день буду ходить во главе патруля в джунгли и не стану протирать здесь штаны.

Бассиро промолчал, неотрывно глядя на него. Уильямс почувствовал, что с парнем что-то неладно. Он глубоко потянул носом воздух.

- Кто тебе разрешил курить это дерьмо?

- Мне никто не разрешал, лейтенант, – усмехнулся Бассиро. – Я сам позволяю себе то, что моей душеньке угодно.

- Попридержи язык! – крикнул на него Макнамара. – Побереги силы для дозора!

- Ничего страшного, сержант, – Уильямс насмешливо взглянул на невозмутимого Бассиро. – Я ему сейчас втолкую, кто здесь главный. А теперь послушай меня внимательно, сукин ты сын, – прошипел он ему в лицо. – То, чем ты занимался до моего приезда, меня не колышет, но отныне твоя задница принадлежит мне, ты понял? Будешь делать только то, что я тебе прикажу, иначе тебя ожидает дисциплинарный батальон. Ясно, солдат?

На последней фразе Уильямс резко повысил голос, и Бассиро, не выдержав психологической атаки, судорожно дёрнул головой, отступив назад.

- Вольно, – Уильямс сделал солдатам знак разойтись. Достав из нагрудного кармана кителя оливкового цвета мятую пачку «Лаки Страйк», он закурил и поглядел на запад. Солнце скрылось за зеленеющими холмами. – В чём дело, сержант? Вам не по душе мои методы воспитательной работы с личным составом?

- Слишком круто вы обошлись с Бассиро, – Макнамара стоял с мрачным лицом, поглядывая на пуэрториканца, который вместе с Шульцем укрылся под навесом из пальмовых листьев возле одного из бараков, и оттуда с недобрым выражением наблюдал за ними. – Не стоило так…

- Кто здесь командир, в конце концов – я или он? – Уильямс кивнул на ухмыляющегося Бассиро.

- Рэй – парень неплохой, – Макнамара старался поднять авторитет пуэрториканца. – Однажды он вытащил Шульца из болота, и с тех пор тот не отходит от него. Просто Бассиро немного нервный и независимый.

- Судя по вашему возрасту, сержант, вы старый служака и отлично знаете, что важно в армии. Соблюдение устава и подчинение приказам – вот что мне необходимо. – Уильямс взглянул на часы. – Предупредите ребят, через двадцать минут выходим в дозор.

Уильямс ушёл к себе в бункер. Макнамара поглядел ему вслед, покачал головой и направился к Роудсу, заведовавшему арсеналом лагеря.

- Тебе не кажется, что босс слишком уж перегнул палку? – Шульц развалился на зарядном ящике, положив ноги на мешки с песком.

Бассиро свернул себе папироску с марихуаной и, чиркнув спичкой, с наслаждением закурил. Выдохнув дым, он с ухмылкой взглянул на Шульца.

- Лейтенант просто засранец. Наверное и стрелять толком не умеет. Пустозвонов, вроде него, я за свою жизнь достаточно видел. Одним из таких был мой папаша. Он пропивал свою зарплату, плюс получку моей мамы. В конце концов он сдох за стойкой бара, и перед ним стояла полная рюмка с виски. Так и не успел проглотить своё пойло, уродливая старуха с косой забрала его к себе.

Бассиро захохотал и вытащив папиросу изо рта, протянул её Шульцу. Тот с готовностью взял и глубоко затянулся.

- Шульц, у тебя винтовка заряжена? – вдруг зашептал Бассиро, сжавшись в комок и сверкнув глазами.

- Она у меня всегда заряжена, – Шульц недоуменно глядел на своего товарища.

- Тогда она тебе сейчас понадобится; смотри, там вьетконговцы! – Бассиро вскочил на ноги, показывая рукой в сторону джунглей.

Шульц схватил винтовку, отшвырнув папиросу, и направил её на ближайшие деревья.

- Где? Где вьетконговцы? – он вглядывался в тёмные джунгли.

Бассиро задыхался от смеха.

- Чёрт, опять меня наколол, – Шульц разочарованно опустил М-16. – А я было настроился драться…

 

* * *

Тишину ночи прорезало шипение старого магнитофона, доносившего до обитателей лагеря начальные аккорды «HouseOfTheRisingSun» группы «TheAnimals».

Чернокожий солдат Рэджи с пулемётом, привалившись к баку с водой, постукивал пальцами по корпусу оружия в такт музыке.

Уильямс надел жилет с боеприпасами, нахлобучил обтянутую тканью защитного цвета каску, проверил винтовку.

- Патруль готов, лейтенант, – сказал Макнамара. – Можем выступать.

- Отлично, сержант. Я в авангарде, – не дожидаясь остальных, Уильямс пошёл вперёд.

- Пулемётчик, ты замыкающий. Паркер, давай за командиром. Боевое охранение по бокам – Моррхаус и Бабич. Остальные – за мной.

Роудс, положив на плечо помповое ружьё, пошёл за Шульцем и Бассиро. Макнамара отдал распоряжения старшему караульного наряда и побежал догонять своих.

 

* * *

 Уильямс шёл впереди, разглядывая землю под ногами, чтобы не наступить на скрытую мину-ловушку. Вскоре его обогнал Роудс, и теперь он возглавлял группу, уверенно следуя по намеченному маршруту и заметно повысив темп движения. «Он заметил, что я топчусь на месте и ползу как черепаха», – со стыдом подумал Уильямс и постарался расправить плечи, страшно болевшие от напряжения.

Неожиданно Роудс вскинул кулак – это означало, что группа должна остановиться. Обернувшись, он жестом подозвал Уильямса. Тревожно озираясь, Уильямс подошёл к Роудсу. Тот показал на землю. Приглядевшись, Уильямс заметил в лунном свете натоптанную тропинку, выходящую из леса на небольшую поляну и скрывающуюся в джунглях на противоположной стороне.

- Следы совсем свежие, вероятно, вьетконговцы проходили здесь днём, – сказал подошедший Макнамара.

- Обрати внимание, Уилл, следы идут в обоих направлениях, – пробормотал Роудс, нагибаясь к самой земле. – Они проследовали в другую сторону от лагеря, это точно. И возвращаться будут этим же путём.

- Что будем делать, лейтенант? – обратился Макнамара к Уильямсу.

Уильямс чувствовал на себе огромную ответственность – сейчас он отдаст свой первый приказ в условиях реальных боевых действий. Теперь он уже не на учениях, он – на войне.

- В таком случае мы останемся здесь и устроим засаду, – ответил Уильямс. – Я тоже уверен, что вьетконговцы будут возвращаться этой дорогой. Паркер, свяжись с лагерем и доложи, что мы задерживаемся.

Они рассеялись по поляне, стараясь не выпускать друг друга из виду, и спрятались в кустах, замаскировавшись ветками папоротника.

 

* * *

Макнамара открыл глаза и обругал себя за то, что не выдержал и задремал. Настало утро. Он услышал звук хлопающих крыльев – на противоположной стороне поляны с верхушек деревьев с шумом взлетели разноцветные птицы. Одновременно зашевелился кустарник, и из леса показались вьетконговцы.

- Ребята, к оружию! – шепнул Макнамара, осторожно отводя затвор винтовки. – Сейчас мы их…

Уильямс проснулся от шелеста ветвей и не сразу вспомнил, где находится. Он проспал несколько часов кряду и теперь туго соображал. Заметив напряжённую физиономию Макнамары, он судорожно задвигался и поднял винтовку.

Прицелившись, он осознал, что совершит глупость, открыв огонь. Вьетконговцев было слишком много, они были превосходно вооружены, и у каждого второго бойца на спине был закреплён гранатомёт РПГ-7 с запасным выстрелом.

- Не стрелять! – громким шёпотом произнёс Уильямс. – Пропустить группу. Спрячьтесь в траве, она высокая, и замаскируйтесь ветками. Авось…

Неся в руках корзины с провизией, вьетконговцы побежали по поляне, не подозревая, что на ней спрятались вражеские солдаты.

Уильямс затаил дыхание и, держа винтовку наготове, сквозь застилавший глаза пот, глядел на проносившиеся мимо лица вьетконговцев.

Наконец партизаны перебежали через поляну и скрылись в лесу.

Макнамара поднял голову и перевёл дыхание.

- Так может повезти человеку лишь раз в жизни, – пробормотал Декер, утирая пот.

- Надо убираться отсюда как можно скорее, – перебил его Уильямс, взглянув в сторону джунглей, где недавно скрылись вьетконговцы. – Они могут в любой момент вернуться, или за ними пойдёт новая группа. Но нет худа без добра. Теперь мы знаем эту тропу. Необходимо возвратиться сюда с подкреплением и сцапать их, когда будут проходить здесь в следующий раз.

- Хотел бы я знать, – мрачно сказал Макнамара, – откуда вы раздобудете это подкрепление.

- План неплохой, но при одном условии, лейтенант, – Бассиро отряхивал форму и приглаживал чёрные, как смоль, волосы, – что вы вновь не заснёте.

Уильямс с ненавистью взглянул на него. Ухмыляясь, Бассиро спокойно прошёл мимо.

На обратном пути в лагерь Уильямс заметил у подножия дерева прикрытый ветками и пожухлой травой люк. Он замедлил шаги и поднял кулак. Макнамара подошёл к нему и проследив за взглядом, кивнул.

- Взгляни, что там, – велел Макнамара Рэджи-пулемётчику.

Тот осторожно подошёл к люку и подняв с земли кусок коряги, поднёс к отверстию. Раздалась автоматная очередь. Рэджи бросился в сторону и кувыркнувшись, укрылся за деревом.

- Огонь! – Уильямс вскинул винтовку, остальные последовали его примеру. «Выходит, вьетконговцы что-то заподозрили, проходя по поляне, поэтому и устроили ловушку на обратном пути», – пронеслось у него в голове.

Уильямс стрелял практически наугад, вслепую, так как не видел атакующего противника. На эту тему в Службе говорили с особенной осторожностью, но молодые офицеры понаслышке знали, что война в основном ведётся мобильными партизанскими группами, которые в большинстве случаев остаются невидимыми для глаз противника.

- Хватит! – пригнувшись, Уильямс подобрался к Макнамаре. – Не стрелять! Мы нашпиговали свинцом деревья, и только.

- Где эти сволочи? – возмутился Декер, опустив винтовку. – Чёрт побери, я никого не вижу!

Пули изрядно «раздели» дерево, и сквозь поредевшую листву Уильямс заметил искусно замаскированного вьетконговца в соломенной шляпе с автоматом в руках. Уильямс упёрся прикладом в плечо, прицелился, и остальные приняли это как сигнал к действию. Снова началось неописуемое. Макнамара несколькими очередями ранил партизана, и тот выронил автомат. Роудс выпустил из помпового ружья заряд, который попал ему в грудь. Паркер, Бассиро, Декер и Рэджи разрядили своё оружие уже в ветки. Вьетконговец с воплем полетел вниз и повис на страховочной лиане, которой привязал себя к толстому стволу дерева.

- Какого чёрта вы открыли огонь без моей команды? – крикнул Уильямс, гневно обводя взглядом солдат. – Я подстрелил его с первого выстрела…

- Берегись!

Вьетконговец был жив, и его окровавленная рука тянулась к ручной гранате на поясе. Макнамара яростно нажал на спусковой крючок, и руки вьетконговца безвольно повисли над головой.

- Эти твари очень живучи, – сказал Декер.

- Люк, – напомнил Рэджи.

Уильямс подошёл к люку и не раздумывая потянул за верёвку, продетую через кольцо на небрежно сколоченной крышке. Кто-то схватил его за запястье. Уильямс скосил глаза чуть в сторону и узнал жилистую руку Макнамары. Тот покачал головой, сделав ему знак отойти назад и подцепив стволом винтовки край крышки, резко откинул в сторону.

Из тёмной пропахшей гнилью и сыростью ямы с шипением и свистом взвилась, словно сжатая пружина, длинная змея зелёного цвета. Уильямс вскрикнул и отпрянул назад.

- Бассиро, займись этой тварью, – сказал Макнамара.

Пуэрториканец зубами сорвал с ручной гранаты кольцо и швырнул её в яму. Глухой взрыв сравнял яму с землёй.

- Что за денёк выдался, – Бассиро с усмешкой на губах прошёл мимо Уильямса, слегка задев его плечом. – Вам сегодня не везёт, лейтенант. С чего бы это, а?

«Пошёл ты знаешь куда…» – злобно подумал Уильямс сжав кулаки, и поспешил за Макнамарой. Невзирая на нехватку военнослужащих, он сегодня же, по прибытии в лагерь посадит Бассиро на гауптвахту и отрапортует в Сайгон, чтобы неугомонного даго* отправили в дисбат. Он покажет этому выродку, как над ним издеваться перед его подчинёнными, он его…

Уильямс зацепился за какой-то сук брючиной, заправленной в ботинок, и высвобождаясь, резко дёрнул ногой.

Сильный взрыв подбросил Уильямса в воздух. Он выпустил винтовку, пытаясь инстинктивно нащупать опору, каска слетела с головы. Взрывная волна швырнула его под кусты, на которых висело чьё-то изуродованное тело. Уильямс схватился кровоточащими руками за голову – она ужасно болела и, казалось, что вот-вот расколется на мелкие кусочки. Он понимал, что контужен, и в растерянности озирался по сторонам, надеясь увидеть кого-то из своих подчинённых.

Непрерывный стрекот автоматов и пулемётов говорил о решительной и яростной атаке вьетконговцев. Несколько миномётных снарядов взорвались рядом с Уильямсом, обдав его градом камней. Он повернулся набок, чтобы достать пистолет, и у него потемнело в глазах. «Чёрт возьми, что со мной происходит», – подумал Уильямс, слабой, дрожащей рукой вытягивая из кобуры тяжёлый армейский «кольт» 45-го калибра. В изуродованном трупе, висящем на кустах, он узнал Моррхауса. Солдат тоже напоролся на тонкую проволоку мины-ловушки. Но ему повезло меньше. Проклятие!

Сквозь треск очередей и грохот взрывов Уильямс услышал охрипший голос Макнамары, звавший остальных:

- Быстрее сюда! Скорее! Лейтенанта ранило!

Кто-то упал рядом с Уильямсом на колени и подняв ему голову, начал что-то быстро говорить.

- Что со мной? – Уильямс еле ворочал языком, мотая головой из стороны в сторону. – Я весь горю, Паркер, у меня раскалывается голова…

- Вам снова повезло, лейтенант! Ничего серьёзного, сейчас подойдут ребята, и мы вытащим вас отсюда, – Паркер сорвал с плеча трубку рации и заорал: – «Воздух-1», говорит наземная группа «Альфа-Фокстрот-17». У нас раненый, необходима поддержка. Как слышите, приём. Отвечайте же, Бога ради!..

- «Альфа-Фокстрот», мы не глухие. Птичка уже в пути, двигайте к точке подхвата…

Паркер несколько раз уточнил координаты места эвакуации. Макнамара и Роудс принесли брезентовый чехол и, положив на него стонущего Уильямса, быстро понесли, петляя среди деревьев. Бассиро и Рэджи прикрывали отход; стрельба не прекращалась.

Вертолёт завис над поляной, и стрелок у пулемёта, изрыгая поток ругательств, нещадно торопил их. Держа чехол за края и помогая санитарам, солдаты погрузили Уильямса в салон. Последнее, что он запомнил, был кусок голубого неба и красное от напряжения лицо Паркера.

Потом он потерял сознание.

 

* * *

Полковник сухопутных войск Джефри О’Нил прошёл по чистым, белоснежным коридорам сайгонской больницы и, открыв дверь палаты с красным крестом на стекле, заглянул внутрь. Убедившись, что суровых врачей в палате нет, и пациент скучает в одиночестве, О’Нил прикрыл дверь и уселся на стуле возле металлической кровати.

- Ну, как себя чувствуешь? Голова больше не кружится? Фельдшер мне сказал, что тебе уже разрешили ходить.

- В палате, – вздыхая, проговорил Уильямс. – Скучно здесь. Я уже нормально себя чувствую, и поэтому хотелось бы поскорее отсюда выбраться. Как дела в лагере?

- А разве тебя всё ещё интересует эта крысиная нора? – удивился О’Нил.

- Я собираюсь туда вернуться.

- Ничего себе, – О’Нил усмехнулся. – Неужто тебе хочется свихнуться, как Мозес? Благодари Бога, что тебя легонько ранило, и ты выбрался из этой ямы. Я думал, что ты не захочешь туда возвращаться.

- Вы ошиблись.

- Ошибаться мне не впервой, – О’Нил внимательно взглянул на Уильямса. – Лагерь живёт своей прежней жизнью…

- Это меня и беспокоит, – пробормотал Уильямс.

- … всё по-старому. Парни охраняют деревню, местные жители лояльны по отношению к нам. Это единственная некоммунистическая деревня в том секторе, поэтому партизаны никак не уймутся. Она у Вьетконга как бельмо на глазу.

- Люди должны сами выбирать, с кем они будут дружить.

- Да этим несчастным всё равно, кто будет восседать в президентском дворце в Ханое. Крестьянам лишь нужно, чтобы их оставили в покое и позволили заниматься своим делом. Им осточертела война, как и нам, – О’Нил помолчал. – В двадцатых числах я прилечу в лагерь с несколькими офицерами из JCS*, среди них будет сотрудник военной разведки. Ты… это, не очень распространяйся при них о своих взглядах, я это так, между нами… откровенничаю.

- Не беспокойтесь, я всё понимаю.

- Вот и славно, – О’Нил поднялся, одёрнув китель под ремнём. – Из разведданных стало известно, что противник готовит крупное наступление на деревню. В близлежащем горном районе наблюдается скопление солдат северо-вьетнамской армии.

- Это серьёзно, – Уильямс заёрзал под одеялом.

- Поэтому эти люди хотят с тобой встретиться и лично провести инструктаж.

- Только вы должны похлопотать, чтобы меня поскорее отсюда выписали.

- Об этом я позабочусь, – О’Нил похлопал его по плечу. – Поправляйся.

Полковник ушёл, плотно закрыв за собой дверь. Уильямс вздохнул, поправил подушку и взял с тумбочки принесённую медсестрой книгу об истории судостроения.

На второй странице его сморил сон.

 

* * *

Полуденное солнце нещадно жарило лагерь. Обитатели укрылись в бараках и хижинах, караульные лениво зевали в сторожевых вышках, кое-кто спал, некоторые, спрятавшись в тени навесов из пальмовых и банановых листьев, резались в карты, частенько прикладываясь к бутылкам «Джони Уокера».

Сидя на вышке, Макнамара любовно чистил свой хромированный «Магнум 357» и рассказывал Паркеру, как следует ловить рыбу. Тот неподвижно сидел на ящике из-под «Будвайзера» и открыв рот, с благоговением внимал усатому сержанту.

- Ты что думаешь, сосунок, что поймав рыбку, ты уже герой, да? – Макнамара засунул шомпол в длинный ствол револьвера. – Это лишь полдела, выудить чёртову рыбку. Самое важное – быстро и ловко достать наживку из пасти. Слушай и запоминай, салага, повтора не будет.

Паркер подался вперёд, ещё шире раскрыв рот.

- Так как она, то есть рыбка, задыхается и при этом разевает пасть, то это облегчает нашу задачу. Теперь надо засунуть большие пальцы обеих рук, и раздвинув пасть рыбы, выудить наживку. Всю эту процедуру надо проделать чётко и быстро.

Его лекцию прервал рокот вертолёта. Макнамара встревоженно задрал голову и увидел военный «Флайд», летевший к лагерю. «Кого это черти принесли?» – подумал сержант, не спеша выбраться из-под спасительного навеса.

Вертолёт приземлился и, высадив пассажира, сразу же улетел. Макнамара пригляделся к человеческой фигуре и тихонько выругался.

Уильямс огляделся и по пыльной дороге, как и четыре недели назад, спустился с возвышенности и зашагал к лагерю. Караульные у ворот отдали честь, быстро переглянувшись между собой. Бассиро, Шульц и Рэджи-пулемётчик, игравшие на перевёрнутой бочке в покер, быстро убрали деньги и, свернув игру, скрылись в бараке.

Словно ничего не замечая, Уильямс прошёл рядом с вышкой и скрылся в бункере.

- Джош, отнеси лейтенанту его вещи, – приказал Макнамара связисту, засовывая револьвер в наплечную кобуру. – Рано обрадовались. И откуда берутся такие идиоты…

Спустившись в бункер, Уильямс остолбенел, увидев голые стены и пустые полки. Его бумаги, книги, настенная карта, флаг – исчезли. Подняв крышку деревянного рундука, где лежали боеприпасы и обмундирование, Уильямс обнаружил, что и там пусто.

- Какого чёрта… – пробормотал он, понимая, что его возвращения никто не ждал.

Тем временем, обливаясь потом, Паркер притащил ко входу в бункер три рюкзака и спальный мешок и оставил всё у ступенек. Отдышавшись, он вдруг вспомнил, что забыл книгу о стрелковом оружии, которую он одолжил у лейтенанта.

Сгоняв за книгой и собираясь засунуть её в один из рюкзаков, он заметил вышедшего из бункера Уильямса, который насмешливо наблюдал за ним.

- Здрасьте, лейтенант, – Паркер смутился. – Я принёс книгу, которую вы давали мне почитать. Очень интересная. Спасибо, до свидания.

Уильямс усмехнулся и, перетащив вещи в бункер, расставил всё по своим местам. Натянул жилет с боеприпасами, проверив наличие ручных гранат и запасных магазинов для винтовки. Пистолет – заряжен, нож – закреплён в ботинке. Надел каску и повесил М-16 на плечо. Выходя, он взглянул в мутное зеркало на сырой стене. Голубые глаза смотрели живо и весело. Свой первый шрам он уже получил – след шрапнели от виска до края рта. То ли ещё будет… А ему всего двадцать шесть…

- Это моя работа, – бормотал Уильямс, выбираясь наружу. – Я должен здесь быть. Иначе нельзя. Сержант!

Макнамара ловко спрыгнул с вышки и подбежал к нему.

- Рады вас снова видеть, лейтенант, – Макнамара отдал честь и махнул в сторону бункера. – Извините, что так получилось. Мы не ожидали вашего возвращения, и я собирался отправить ваши вещи первой же вертушкой в Сайгон.

- Ничего страшного, сержант. Как видите, я снова вместе с вами. Постройте патрульную группу, через двадцать минут выходим в дозор.

- Слушаюсь!

Макнамара поспешил в бараки и растолкал спящих.

Уильямс подошёл к резервуару с водой и, зачерпнув её кружкой, сделал глоток; но тут же выплюнул её, оказавшуюся чересчур тёплой и мутной.

- Дневальный, почему в резервуаре питьевая вода напоминает канализационную?! Совсем распустились, сукины дети! И воды в этой дыре нормальной не найдёшь…

 

* * *

Роудс остановился и, опустившись на корточки, пригляделся к земле. Уильямс подошёл к нему и заметил неясные следы на узкой тропинке, которая извилисто спускалась в небольшой овраг.

- Двое, – Роудс поднял глаза на Уильямса, показывая большим пальцем в сторону заброшенных плантаций. – В том направлении.

- Может, их больше? – Макнамара встревоженно взглянул на Уильямса. – Нарвёмся, как в прошлый раз.

- Пошли, – сказал Уильямс, и солдаты двинулись вслед за ним. – Если их на самом деле двое, постараемся взять живыми. В нынешней ситуации «языки» нам понадобятся.

Преодолев овраг, они вышли на тенистую аллею с фруктовыми деревьями.

Уильямс вскинул кулак. Макнамара подскочил к нему и увидел двух вьетнамцев-подростков, собирающих плоды.

- Спокойно, – Уильямс предостерегающе поднял руку. – Они безоружны и вряд ли окажут сопротивление. Постараемся взять их без шума, возможно, неподалёку находятся их дружки. Без моей команды не стрелять, понятно?

- Вы что, лейтенант, уже успели их полюбить? – недовольно проворчал Роудс.

- Добрый день, – сказал Уильямс по-вьетнамски и, добавив ещё пару фраз о погоде и дружбе, сделал несколько шагов в сторону вьетнамцев.

Увидев солдат, подростки, не сговариваясь, кинулись бежать в разные стороны, побросав корзины.

- Твою мать! – Макнамара сорвался с места. – Не упустите их!

Вьетнамцы добежали до камышей и скрылись в них. Преследователи, запыхавшись, остановились.

- Что вы наделали, лейтенант! – Макнамара гневно взглянул на мрачного Уильямса. – Уж лучше бы я сожрал собственные носки, нежели согласился на эту авантюру. Эти мальчишки были одеты в форму Вьетконга и подпоясаны ремнями русских солдат. Они сообщат своим (если уже не сообщили), что здесь находится группа очень тупых американцев, – Макнамара взглянул на Бассиро, и тот понимающе кивнул. – Если мы и не спалим этих подонков, то нам необходима фора по времени, дымовая завеса, чтобы отойти на безопасное расстояние.

Бассиро сорвал предохранительный клапан и бросил шипящую зажигательную ракету в камыши. Сухие тростники, листья, трава в человеческий рост, с треском и свистом мгновенно запылали. Огонь охватил камыши, перекинувшись на окрестную заброшенную плантацию. Солнце померкло – небо заволокло дымом.

Макнамара дал солдатам знак отхода. Уильямс смотрел на горящие камыши, у него пересохло во рту.

- Не надо сожалеть, лейтенант, – сказал Роудс, обернувшись к нему. Со мной было то же самое, поверьте мне.

- Война, чёрт бы её побрал! – сплёвывая, с ненавистью проговорил Бабич.

Опередив Уильямса и заняв место в авангарде, он стал продираться сквозь чащу, яростными взмахами мачете прорубая себе и остальным путь. Пуля, предназначенная командиру группы (то есть Уильямсу), который должен был идти впереди, поразила капрала Дэнни Бабича в сердце.

Уильямс присел от неожиданности. За деревьями послышались возня и приглушённая вьетнамская речь. Словно издалека послышался рык Макнамары:

- Занять круговую оборону!

Уильямсу казалось, что он оглох от грома выстрелов. Перед глазами всё ещё стояла спина сражённого наповал Бабича. Уильямс скорее ощутил, нежели увидел стрелявшего. Оказывается, он совсем рядом. Снайпер. Ядовито-зелёный маскировочный костюм, цевье из орехового дерева и длинный чёрный ствол СВД*, провал дула которой уставился на него, готовый изрыгнуть смерть.

Уильямс словно очнулся от кошмарного сна. Винтовка висела на плече – не дотянешься. Спокойно, как на стрельбище, Уильямс выхватил пистолет и выстрелил. Снайпер с пробитой головой откинулся назад, как после тяжёлой работы. В последний миг Уильямс прочёл в его глазах удивление. «Думал, упаду на колени, забьюсь в истерике, о пощаде стану молить: «Не убивайте, пустите домой, к мамочке…» Не на того напал, ублюдок».

Вокруг царил хаос. Уильямс оттащил Бабича в сторону; тому уже ничем нельзя было помочь. Уильямс расположился за упавшим деревом и подстрелил двух вьетконговцев. «А Роудс был прав. Или я их, или они меня», – подумал он, перезаряжая винтовку.

- Гранатомёты! – ревел Макнамара. – Стреляйте из гранатомётов, иначе они нас окружат, и тогда конец!..

Солдаты лежали на земле, не успев толком окопаться, и вели беспорядочный огонь. Рэджи-пулемётчик катался по земле из стороны в сторону, раненный в бедро и ступню, стреляя во всех направлениях, пытаясь хотя бы ненадолго приостановить атаку противника. Отовсюду вновь и вновь появлялись фигуры в широких чёрных одеяниях, соломенных шляпах, с автоматами Калашникова в руках.

- Чёрт знает что! – Макнамара наспех перевязывал кровоточащую от попадания осколка руку. – Откуда они берутся! Бьёшь, а они всё лезут! Надо уходить, лейтенант, пока мы все здесь не передохли. У меня двое убитых, почти все ранены…

- Где Паркер? Пусть свяжется с вертолётом. Спалим этих мерзавцев напалмом и отвалим ко всем чертям, – Уильямс со злостью вставил последний магазин, передёрнул затвор. – Паркер, запрашивай воздух, чтоб тебя…

Связист услышал гневный голос командира и одновременно другой, не менее знакомый ему «голос» – звук опускающихся на землю миномётных снарядов.

Взрыв – и не успевшие окопаться солдаты дико заорали, заметив разорванного на куски товарища. Паркер заметался в панике, не зная куда деваться, пока второй взрыв не опрокинул его наземь.

- Вертолёт, Паркер, вертолёт!

 Паркер очнулся и попытался пошевелиться. К своему ужасу, он не почувствовал своего тела. Опустив глаза, он увидел, что его внутренности выпирают из разорванного живота, словно автомобильная камера в разрез покрышки; кровь хлестала фонтаном. Сквозь разбитые стёкла очков небо чернело с каждой секундой.

- Паркер, паршивый сукин сын, ты что, сдох?! Сейчас же вызывай вертолёт!

Паркер услыхал возбуждённый голос лейтенанта и еле слышно произнёс:

- Извините меня, но я… не могу.

Стреляя короткими очередями и пригибаясь, Уильямс рванулся назад, чтобы разыскать Паркера и вломить ему за неподчинение. Он нашёл связиста в кустах.

- Матерь Божья! – только и смог выговорить Уильямс, увидев его рану. Схватив передатчик, он закричал: – У нас тяжелораненый, группа попала в засаду, есть убитые и раненые, нужна подмога. Ради Бога, не медлите!..

Он подложил под голову Паркера пустой скатанный вещмешок. На губах связиста появилась кровавая пена.

- Не умирай, слышишь? Не умирай! Мы вывезем тебя отсюда! Не уходи, не… а-а, мать твою!

Паркер дёрнулся и затих. Его потухшие глаза остановились на лице командира. Уильямс в бессильной ярости ударил кулаком по земле.

- Он умер, – Макнамара наспех перекрестился, закрыл Паркеру глаза и вытащил у него из боковых карманов два винтовочных магазина. – Один – тебе, другой – мне. Пошли, надо помочь раненым.

Рэджи израсходовал последнюю ленту своего пулемёта и, выхватив из ботинка нож, метнул его в горло наседавшего вьетконговца. Несмотря на два ранения, чернокожий солдат принял рукопашный бой. Выбив у ближайшего партизана оружие, он отбросил его ударом ноги. Перекинув очередного противника через спину, Рэджи почувствовал, что силы его оставляют, и бросился бежать.

Навстречу ему неслась невесть откуда появившаяся здесь, в самом пекле боя, средних лет вьетнамская женщина с маленьким ребёнком на руках. «Они и её убьют», – подумал Рэджи, слыша, как позади него сквозь заросли с шумом пробираются вьетконговцы.

- Уходите, мэм! – крикнул Рэджи, махая руками. – Убирайтесь отсюда, Христа ради! Вам здесь не место…

Женщина стояла на открытом месте и беспомощно озиралась по сторонам, одной рукой прижимая к себе плачущего ребёнка, другой держась за окровавленный бок.

- Назад, идиот! – взревел Роудс, но Рэджи его не слышал.

Когда он почти уже добежал до женщины, ему в спину врезалось несколько пуль, и он повалился вперёд, прикрыв собой женщину с ребёнком.

– Проклятие! – выругался Роудс.

Женщина неосторожно высунулась из-под тела мёртвого солдата и тут же дёрнулась от попавшей в шею пули. От детского плача, казалось, лопнут барабанные перепонки.

- Вот дерьмо! Бассиро, поджарь-ка наших приятелей! – прохрипел Роудс, короткими перебежками меняя позицию.

Пуэрториканец навёл гранатомёт М-79 на деревья, за которыми спрятались преследовавшие Рэджи партизаны, и выстрелил подряд несколько раз, молниеносно перезаряжая оружие. Автоматные очереди с этого направления прекратились.

- Отходим! – Уильямс закинул винтовку на спину и вытащил пистолет. – Мы отбросили их назад, хотя бы временно…

- Это Бассиро, – Макнамара с надеждой заглянул Уильямсу в глаза.

- Хвалю, сержант, печётесь о своих подчинённых. Напомните мне в лагере, я напишу рапорт о представлении Бассиро к награде.

- Спасибо, лейтенант, – Макнамара с благодарностью пожал ему руку.

- Вертолёт на подлёте, – сообщил Декер, забравший у мёртвого Паркера рацию, держа трубку возле уха и слушая глохнущий в атмосферных разрядах голос пилота. Заметив взгляд Уильямса, Декер сказал: – Не беспокойтесь, мы вернёмся за телами. Живые – в первую очередь.

- Вперёд, – Уильямс поднял спасённую девочку на руки. – Ну что, малышка, ты когда-нибудь летала раньше на вертолёте?

Девочка уставилась на него. Он добавил что-то по-вьетнамски, она еле слышно ответила.

 

* * *

Вертолёт спикировал над лагерем и, развернувшись, приземлился. На вибрирующую землю спрыгнули четыре человека и, держась за каски, побежали к баракам.

Уильямс выбрался из бункера, услышав шум вертолёта. Полковник О’Нил и ещё двое мужчин в полевой форме подошли к нему.

- Добро пожаловать, полковник, – Уильямс оправил форму и отдал честь.

- Привет, лейтенант. Как дела?

- Зализываем раны.

- Слыхал, – полковник мрачно выругался. – Сколько?

- Пятеро убиты, шестеро ранены. Людей катастрофически не хватает, я даже не знаю, какими силами стану оборонять деревню, если вьетконговцы снова попытаются её захватить.

- Поэтому мы здесь, – О’Нил повернулся к своим спутникам. – Майор Ральф Грифитс, ты его должен помнить.

Уильямс кивнул.

- Майор Томас Райдер, из военной разведки.

- Очень рад, – Уильямс пожал гостям руки и пригласил в бункер.

- Следует обратить особое внимание на оборону лагеря, – взяв указку, начал Грифитс, когда они расселись на скрипевших складных стульях напротив стены с картой сектора, в котором находились лагерь и деревня. Мне кажется, что если партизаны захотят устроить внезапную атаку, то она последует именно с этого направления.

- Джунгли позади деревни несколько месяцев назад заминировал инженерный взвод семнадцатого батальона, – сказал Уильямс, задумчиво взглянув на карту. – С того момента взрывов слышно не было – значит, вьетконговцы информированы о наличии мин и добровольно в ловушку не полезут. Кроме того, лес в той стороне практически непроходим.

- Не забывайте, лейтенант, что для местных нет непроходимых мест, – холодно перебил его Райдер, улыбнувшись одними губами.

- Но не до такой же степени, – Уильямс подошёл к карте. – Фланги укреплены, их круглосуточно охраняют сменные караульные наряды. Отсюда ждать нападения, по моему, тоже бессмысленно, так как фланги частично заминированы и обнесены колючей проволокой.

- А это? – О’Нил ткнул ручкой в довольно большой участок, находившийся несколько ниже основных укреплений и въезда в лагерь.

- Рисовое поле, – сказал Уильямс. – Я думаю, что вьетконговцы пойдут именно оттуда.

- Прямо в лоб? – удивился Грифитс.

- Поле заминировано? – спросил Райдер.

- Конечно, нет, – Уильямс озадаченно взглянул на него. – Жители деревни кормятся на этой земле.

- Вот как, – Райдер обернулся к О’Нилу. – В чём дело, полковник? Этот офицер печётся о кучке никому не нужных узкоглазых недоумков.

- Не смейте, майор, – повысил голос Уильямс. – Они люди, ни в чём неповинные крестьяне, кроме земли ничего в жизни не видевшие. Я сам сын фермера, и знаю…

- Не орите, – Райдер недовольно поморщился. – Ну вот, полковник, полюбуйтесь, до чего доводят излишняя свобода и демократия. А наши солдаты, выходит, не люди?

- Не передёргивайте, майор, – О’Нил повернулся к Уильямсу. – Послушай, ты прав, и я тебя понимаю. Но ведь в словах Райдера тоже есть смысл. В последние дни ситуация в секторе ухудшилась, мы несём большие потери, ты сам, попав в ерундовую засаду, потерял пятерых. Враг ожесточился, это – факт.

- Ни для кого не секрет, что русские помогают вьетнамцам, – сказал Райдер. – В каждом партизанском лагере, в каждом гарнизоне регулярных частей их военные советники. Разведка установила, что вьетнамские офицеры стажируются на советской военно-воздушной базе.

- Лейтенант, я бы хотел взглянуть на схему минирования леса позади деревни, – сказал Грифитс.

- К сожалению, схема была уничтожена во время одного из боёв вместе с капралом Моррхаусом, который помогал инженерному взводу минировать джунгли, – Уильямс облизнул пересохшие губы.

- То есть как уничтожена? – О’Нил вопросительно уставился на него. – А копия?

- Моррхауса разорвало миномётным снарядом. Копию же сжёг лейтенант Мозес вместе с другими документами, в момент пребывания в состоянии нервного расстройства.

- Вы хотели сказать – психического, – Райдер подошёл к Уильямсу вплотную. – Если завтра противник атакует крупными силами со стороны рисового поля и отсечёт фланги, куда вы поведёте вверенных вам солдат?

В бункере повисло гнетущее молчание.

- Отвечайте, когда к вам обращается старший по званию! – рявкнул Райдер, наступая на Уильямса. Тот не шелохнулся, сверля его тяжёлым взглядом из-под нахмуренных бровей. – Я начинаю уличать вас в симпатиях к коммунистам. На своих ему, видите ли, наплевать, а крестьяне пускай благоденствуют.

- Если ты так ратуешь за своих, то бери винтовку и становись в строй! – крикнул Уильямс, сжимая кулаки.

- Воевать – не по моей части, – парировал Райдер.

- Верно говоришь. Твоё дело смотреть в замочную скважину и закладывать товарищей, – Уильямс схватил его за воротник кителя и отшвырнул к стене. – Уберите от меня эту мразь!

- Ты!.. Ты!.. – Райдер схватился за кобуру. – Контуженый, твою мать!

- Отставить! – крикнул О’Нил, вскочив со стула. – Прекратите немедленно! Райдер, выйдите вон отсюда. Майор, проводите его.

- Я вам не подчиняюсь, полковник, – Райдер попытался достать пистолет, но Грифитс крепко держал его за запястье. – У меня своё начальство, и вы прекрасно знаете, где…

- Знаю, – спокойно сказал О’Нил. – А сейчас уходите.

В сопровождении Грифитса представитель военной разведки покинул бункер.

- Да-а, не умеешь ты держать язык за зубами, – усмехнулся О’Нил. – А ведь я тебя предупреждал – с цэрэушниками держи ухо востро. Теперь он накатает телегу в Вашингтон, а потом держись за ремень – как бы штаны не сняли и не надели на голову.

- Что поделаешь – язык без костей, – грустно улыбнулся Уильямс. – У меня всю жизнь вот так, вечно подводят органы без костей – язык и… Ну вы сами понимаете, что…

- Понимаю, – О’Нил захохотал и пожал ему руку. – У меня аврал в делах, но я постараюсь разыскать командира того взвода, из семнадцатого батальона. По правилам они должны сохранить ещё одну копию у себя.

- Спасибо, полковник. И пришлите подкрепление.

- Постараюсь, – О’Нил снова улыбнулся. – А насчёт замочной скважины ты здорово ввернул…

В то время пока военные находились в бункере, прилетевший вместе с ними журналист бесцельно шатался по лагерю. Заметив Декера и Роудса, которые развалились в тени навеса возле полевой кухни, он подошёл к ним.

- Привет, ребята, – журналист нагнулся и забрался под навес. – Я Боб Такер, репортёр из «Нью-Йорк таймс».

- Очень приятно, – проворчал Роудс и процедил сквозь зубы: – Придурок.

- Пошёл к чёрту, – сказал Декер, не открывая глаз.

- Не могли бы вы рассказать о ваших буднях, как вы здесь живёте, о службе и всё такое… Для наших читателей, да и вообще для всей Америки было бы очень интересно.

Роудс насупленно взглянул на журналиста и ничего не ответил. По характеру он был человек замкнутый и необщительный не переваривал репортёров с их дотошностью и умением извращать факты.

- Америке плевать на всё то дерьмо, что здесь происходит, – Декер открыл глаза и, сняв каску, сердито взглянул на журналиста. – Не вешай мне лапшу на уши, говоря о том, что богатеньким дяденькам с Манхэттена интересно, как мы жрём, спим и подыхаем. Я тебе уже сказал – катись к чёрту.

- Полковник О’Нил о вас лестно отзывался, сержант, – снимая каску и вытирая потное лицо, сказал Такер, обращаясь к Декеру. – Он рассказывал, как за проявленный героизм в бою под Данангом вас наградили медалью «За храбрость».

- Полковник О’Нил? – удивился Декер. Он не был лично знаком с полковником. В бою под Данангом он действительно был, но вместо медали «За храбрость» получил Пурпурное Сердце, так как во время позорного отступления, сопровождаемого большими потерями, был ранен в бедро и полтора месяца провалялся в госпитале. – Это он тебе сказал?

- Именно, – солгал Такер, не моргнув глазом. Он выжидательно уставился на Декера.

- Ну-у, – промычал тот, сунув в рот сигарету, – если говорит полковник, значит, это на самом деле так.

- Назовите ваше полное имя, дату и место рождения, расскажите немного о себе, – Такер достал из своей сумки блокнот с ручкой и начал писать. Но тот, увидев в его руках ручку, отшвырнул сигарету и заявил:

- Не для протокола, приятель.

- Не скромничайте, сержант, – репортёр продолжал писать, ликуя, что выведет его на чистую воду. «Солдаты во Вьетнаме присваивают незаслуженные награды» – неплохой заголовок для статьи, особенно теперь, когда антивоенная истерия достигла своего апогея. – Вы можете рассказать нашим читателям много чего…

- Ты что, говнюк, не слышал? – резко сказал Роудс, поднимаясь с бревна. – Засунь ручку себе в задницу и топай отсюда.

Такер сжался, увидев огромного Роудса, но уходить не спешил.

- Надень этот горшок на голову, – Декер с размаху насадил каску на темя незадачливого репортёра, – и проваливай, пока цел.

Такер замер с блокнотом в руках.

- У тебя что, уши заложило? – насмешливо поинтересовался Декер.

- Вот тебе запасное, – Роудс вытащил из кармана что-то, завёрнутое в газету, и положил на блокнот журналиста.

Тот опустил глаза, и его лицо исказила гримаса ужаса и отвращения. Пробормотав что-то неразборчивое, Такер брезгливо бросил блокнот на землю. На нём лежало отрезанное ухо пленного вьетконговца, оно было в крови, и амбрэ* было соответствующим.

- Я постараюсь прислать людей сегодня же, – О’Нил остановился возле вертолёта, и они пожали друг другу руки. – Держись, лейтенант.

- Есть, сэр, – Уильямс отдал честь и отошёл в сторону. Лопасти вертолёта начали вращаться. – Попрощайтесь вместо меня с майором Грифитсом.

О’Нил помахал ему из кресла второго пилота. Потрясённый журналист, не чувствуя под собой ног, добрался до вертолёта и скрылся в нём.

- Караульный, почему посторонние на территории лагеря? – Уильямс задрал голову, глядя на солдата в вышке.

- Это журналист, лейтенант, прилетел вместе с военными. Родж послал его в психологический нокдаун, подарив на память сувенир.

- Какой сувенир? – растерялся Уильямс.

- Ухо я ему презентовал, этому недоумку, – Роудс подошёл к нему, уперев руки в бока. – Чтобы не надоедал с расспросами, не портил кровь… и так попорченную. Под замок теперь посадите?

- Эх вы, сержант Роудс, – вздохнул Уильямс. – Посадил бы, да не с кем в дозор будет выйти.

- Хоть обнадёжили? – подошедший Макнамара кивнул в сторону улетевшего вертолёта. – Есть на что полагаться?

- Полковник обещал прислать подкрепление сегодня, самое позднее – завтра. Будем ждать. Роудс, проверьте и подготовьте оружие.

- Есть, – сержант направился в арсенал.

- А вы, Макнамара, разберитесь с личным составом. Кто пойдёт в дозор, кто останется, и так далее…

- Хорошо, – Макнамара вытащил из кармана сложенную вчетверо бумажку.

- Где Бассиро?

- Я не видел его с самого утра. Наверно, сидит в своей берлоге.

Уильямс пошёл в противоположный конец лагеря, где располагались казармы.

Декер занимался ограждением лагеря, раскручивая колючую проволоку и забивая в рыхлую землю высокие деревянные столбики. Заметив Уильямса, мулат окликнул его:

- Взгляните-ка, лейтенант, правильно я всё делаю?

Уильямс оценил его работу и поднял вверх большой палец. За их спинами прошли несколько молодых крестьянок, неся в корзинках провизию.

- Привет, девочки! – весело приветствовал их Декер. – Как поживаете? Может, поесть чего-нибудь дадите, а?

Вьетнамки застенчиво улыбались, не понимая ни слова. Декер вновь было открыл рот, чтобы обратиться к крестьянке, отставшей от своих подруг, как густо покраснев, резко отвернулся.

- Вы что, сержант, всегда так смущаетесь, когда видите девушек? – усмехнулся Уильямс глядя на опустившего глаза Декера.

- Я её знаю, – признался он. – Жених этой девушки был партизаном, и однажды при попытке захвата лагеря мы подстрелили его. Она кинулась защищать своего суженого, тут заработали наши миномёты, и в итоге она лишилась руки.

Уильямс пригляделся к удалявшейся фигурке и заметил приколотый булавкой к плечу правый рукав широкой белой рубахи.

- С тех пор мне стыдно смотреть ей в глаза, – сказал Декер, раскручивая проволоку.

- Вы здесь ни при чём, сержант. Мы на войне, и не можем нести за всё ответственность. Вы не виноваты, что дружок той девушки оказался вьетконговцем, – Уильямс похлопал хмурого Декера по плечу и отправился разыскивать Бассиро, который как будто провалился сквозь землю.

Уильямс нашёл его в одном из бараков. Развалившись на койке, уперев ноги в стену, Бассиро курил марихуану и на полной громкости слушал композицию «Apache» группы «TheShadows».

Уильямс выключил магнитофон, и Бассиро мгновенно открыв глаза, злобно взглянул на него.

- Какого чёрта…

- Встать! – Уильямс взял с тумбочки кисет с марихуаной и, высыпав содержимое на пол, растоптал подошвой ботинка. – Не говори, что я тебя не предупреждал. Теперь не жди от меня ничего хорошего.

Бассиро нисколько не испугали его угрозы.

- Я себя нехорошо чувствую, – сказал он, вытягивая ноги. – Кроме того, я должен написать письмецо своей мамочке, поэтому не пойду сегодня в дозор. Пускай меня кто-нибудь заменит.

- Ты прекрасно знаешь, что людей не хватает. Я сегодня же отзову рапорт о представлении тебя к награде и отправлю в дисбат, – Уильямс взглянул на часы. – Выбирай – или ты через две минуты в строю, или же на гауптвахте. Я позову сержанта, он посадит тебя под замок. У тебя две минуты, – сказал Уильямс и вышел из барака.

Бассиро грязно выругался, отшвырнув «косяк», схватил гранатомёт и выскочил наружу.

Уильямсу оставалось пройти до сторожевой вышки несколько шагов, когда он услышал знакомое шипение и свист. Джунгли перед ним взорвались и запылали. С побагровевшим и перекошенным лицом обернувшись, он выхватил пистолет и метнулся к ошалевшему Бассиро, который стоял с дымящимся гранатомётом в руках.

Уильямс ударил его стволом пистолета по переносице и, повалив на землю, схватил за волосы, прижав к тюфякам. Бассиро запрокинул голову, пытаясь увернуться от приставленного в подбородок «кольта».

- Ты что вытворяешь, козёл? – заорал Уильямс, глядя в безумные глаза пуэрториканца. – Там же могли быть наши люди. В следующий раз целься точнее, потому что если ты промажешь, я тебе мозги вышибу, понял?!

Уильямс отпустил его и, отфутболив гранатомёт, ушёл в бункер.

- Теперь тебе конец, Бассиро, – Макнамара с сочувствием взглянул на него, перевесившись через перила вышки. – Зря ты полез на рожон.

Бассиро плюнул в сторону бункера и, подняв своё оружие, вернулся в барак.

- Уилл, ты слышал взрывы на той стороне? – Роудс махнул рукой на джунгли.

- Где?

- Куда бабахнул Рэй. Лес там заминирован и довольно плотно, но кроме разрыва гранатомётного снаряда я ни черта не услыхал.

- Странно, – Макнамара задумчиво поскрёб лысину. – Надо будет доложить командиру.

 

* * *      

Вертолёт с красным крестом на кокпите доставил в лагерь подкрепление.

В скверном расположении духа Уильямс вышел навстречу. Он ожидал получить в распоряжение хотя бы человек десять, но увидев, что из вертолёта показалось всего трое, тихо выругался.

- Да-а, с подкреплением у полковника получилось, нечего сказать, – усмехнулся Макнамара.

Прибывшие построились в реденькую шеренгу. Заложив руки за спину, Уильямс деловито подошёл к ним.

- Рядовой Джонсон, лейтенант, – вытянулся солдат с напомаженными волосами.

- Связист? – спросил Уильямс у молодого кудрявого парня с рацией за спиной.

- Так точно, сэр. Младший капрал Карелли.

Уильямс кивнул, вспомнив Паркера. Он подошёл к последнему и остановился перед ним. Тот, повернув голову, разглядывал лагерь и не обращал на него никакого внимания.

- Представьтесь, сделайте одолжение, – с усмешкой произнёс Уильямс.

Солдат обернулся к нему и, жуя резинку, смачно проговорил:

- Зови меня Вилсон, парень.

- Обращаться следует по воинскому званию, или же «сэр», понятно? – Уильямс смотрел ему в глаза. Тот сделал надменное лицо и произнёс:

- Рядовой Пайк, сэр.

- Уже хорошо. Скажите, рядовой Пайк, с какой целью вы приехали сюда? – поинтересовался Уильямс.

- Я записался добровольцем, – с вызовом сказал Пайк. – У меня были кое-какие сложности с полицией в своём штате, я подстрелил пару ниггеров. Поэтому и прикатил сюда. Здесь можно убивать этих китайоз, узкоглазых и прочих засранцев, и не нести ответственности. Ведь можно?

- Нет, нельзя, – Уильямс подошёл к нему вплотную. – То, что вы записались добровольцем, меня радует, я преисполнен гордости за свою нацию. Но вы здесь находитесь для выполнения боевой задачи, а не для массовых убийств. Вам это понятно?

Поколебавшись, Пайк кивнул.

- Свободны, – Уильямс повернулся к Макнамаре. – Можем выступать?

- Группа готова, ждём вас.

- Где Бассиро?

- В арьергарде.

- Перевести в авангард. Если бы у меня было побольше людей, я бы запер этого подонка в бамбуковую клетку, где он не смог бы ни сидеть, ни стоять!

 

* * *

Начало смеркаться. Положив ствол винтовки на плечо, Декер шёл впереди всех, обогнав Бассиро, что-то высматривая впереди и часто оглядываясь назад. «Беспокоится парень, – подумал Уильямс, наблюдая за ним. – С чего бы это?»

Тишину леса нарушил хриплый голос Роудса:

- Лейтенант, подойдите сюда.

Уильямс опередил группу и вопросительно взглянул на Роудса. Сержант показал на землю и отошёл в сторону. Уильямс опустил глаза и проглотил подступивший к горлу комок.

В воронке от бомбы, неестественно подвернув под себя единственную руку, лежала вьетнамка с перерезанным горлом.

- Это та самая девушка, – сдавленно проговорил Декер, опустившись возле окровавленного тела на колени. – А я всё гадал, куда она пропала из деревни… Они убили её потому, что она изредка подкармливала нас, и вообще относилась нормально. Проклятые ублюдки! Как только доберусь до них, голыми руками всех передушу!

- Она ещё тёплая, – Роудс наклонился и взял с тела несчастной девушки лист бумаги. – «Ена Лю Ки одна из тех шпионок, помогающих американским оккупантам», – он поднёс бумагу к глазам, чтобы получше разобрать корявый текст на ломаном английском. – «Всех, кто пособничает империалистам в угнетении вьетнамского народа, ожидает подобная участь».

- Они оставили бумажку специально для нас, – сказал Уильямс.

- Они должны быть где-то поблизости, – сказал Макнамара.

- В таком случае, пошли охотиться за ними, – сказал Роудс, протирая тряпкой хромированный ствол своего ружья.

- Дайте руку, – Уильямс помог потрясённому Декеру подняться на ноги.

Вскоре лес кончился, и они вышли к краю шумного водопада. Шульц отправился на разведку. Через минуту вернулся и сообщил:

- Они внизу, их человек восемь.

Подойдя к обрыву, они опустились на корточки. Макнамара вытащил из кармана ручную гранату, остальные последовали его примеру. Сдёрнув с гранат кольца, они одновременно швырнули их в пропасть, успев отбежать на безопасное расстояние.

Вьетконговец, смывавший с ботинок, которые стащил с мёртвого американского солдата, кровь своей недавней жертвы, поднял голову. Зрачки его глаз внезапно расширились.

Серия сильных взрывов сотрясла лес и фонтанами подняла воду.

- Может, вернёмся и расстреляем пару магазинов? – Декер никак не мог успокоиться.

- Не стоит привлекать лишнего внимания, сержант. Они мертвы, – Уильямс взмахнул рукой. – Отбой, возвращаемся.

Декер ещё раз взглянул вниз, где валялись трупы вьетконговцев, нашпигованные осколками гранат, и поспешил за остальными.

 

* * *

Среди ночи Уильямс внезапно проснулся. Сев на койке, он прислушался. Из дальних бараков, где находилась казарма, доносилась музыка – «SanFranscisco» в исполнении ScottMcKenzie. Натянув ботинки, Уильямс спал в одежде, он взял из-под подушки пистолет и вышел из бункера.

Луны не было, ночь стояла тёмная, лишь на небе мерцали далёкие звёзды. «И небо здесь другое», – подумал Уильямс, вдыхая влажный, спёртый воздух. Вспомнив, как они с женой, сидя на веранде своего дома в Пендлтоне, штат Орегон, смотрели на звёзды и болтали до глубокой ночи, Уильямс потрогал обручальное кольцо на безымянном пальце и улыбнулся. «Интересно, где сейчас Хелен, чем занимается?» Писем от неё давно не было.

Он вновь прислушался, но не заметил ничего подозрительного. «San Franscisco» заменил

«Runaway» висполнении Del Shannon. Уильямс уже хотел возвратиться в бункер, когда заметил человеческую фигуру, которая проскользнула среди мешков с песком и шмыгнула в барак с оружием и боеприпасами.

С гулко бьющимся сердцем Уильямс прокрался к бараку и осторожно заглянул внутрь. Его прошиб пот. Только что вошедший вьетконговец устанавливал на ящиках с боеприпасами мины с часовым механизмом.

- Не двигаться! – выкрикнул Уильямс по-вьетнамски, резко выступив из-за дверного косяка. Он наставил пистолет на партизана. – Положи сумку с взрывчаткой и отойди в сторону!

Рука вьетконговца потянулась к ящику с патронами, на котором лежал его АК-47. Уильямс чертыхнулся и, выстрелив, бросился вперёд, на лету поймав выпавшую из руки убитого сумку с минами. Лихорадочно отключив часовые механизмы («фейерверк» планировался через полторы минуты), Уильямс схватил автомат мёртвого вьетконговца и выбежал из барака, у входа столкнувшись с Макнамарой.

- Что случилось? – он стоял босиком, в одних брюках, с винтовкой.

- Поднимай тревогу. Я уверен, что этот пришёл сюда не один.

В лагере началась беготня, солдаты суетились, проверяя пулемёты и миномёты. Уильямс забрал из бункера свою винтовку с патронами и надев каску, расположился с Макнамарой за тюфяками возле одной из сторожевых вышек.

- Рэй, дай несколько осветительных ракет.

Бассиро поднял ракетницу и выпустил подряд четыре заряда. Ночь превратилась в день, и они увидели ползущие по рисовому полю тёмные фигуры. Макнамара потерял дар речи.

- Их, по меньшей мере, сотня, – Уильямс заорал во всю мощь лёгких: – Огонь!

Ракеты погасли, и темноту ночи вспарывали лишь огни трассирующих пуль.

- Свет! – стреляя, крикнул Макнамара. – Кто-нибудь, включите свет!

На сторожевой вышке вспыхнул прожектор, и Уильямс осознал весь ужас их положения. Двадцать восемь солдат против сотни разъярённых вьетконговцев… Он подстрелил одного из них, который добрался до колючей проволоки и пытался перелезть через неё.

- Давай сюда! – Уильямс повалил рядом с собой связиста, которого не отпускал от себя ни на шаг и схватил передатчик. – База, говорит «Альфа-Фокстрот-17». Наш лагерь атакован многочисленными силами противника. Мы не устоим, ещё пять минут, и оборона будет прорвана по всему периметру, мы потеряем деревню. Присылайте вертолёты. Пять минут – от силы, дальше я не знаю. Ради Бога, поторопитесь!..

Уильямс повторил несколько раз, вжавшись вместе с Карелли в землю. Стрельба не прекращалась ни на секунду. Сторожевая вышка разлетелась в щепки вместе с прожектором после гранатомётного выстрела, и снова наступила кромешная тьма.

- Проклятие! – Макнамара остервенело передёрнул заклинивший затвор М-16.

Ещё один снаряд взорвался в лагере, и один из казарменных бараков загорелся. На левом фланге немногочисленные солдаты боевого охранения приняли на себя штыковую атаку, в окопах шла яростная рукопашная борьба.

Воспользовавшись переполохом в их рядах, вьетконговцы предприняли ещё одну отчаянную попытку и под миномётным огнём вплотную подошли к ограждениям лагеря.

- Оборона прорвана, лейтенант! – орал Шульц. – Эти твари уже на территории!

Бассиро заметил, что вьетконговцы ставят лестницу к наиболее высокой дощатой стене лагеря, и выстрелил в них из гранатомёта. Атака захлебнулась.

Боевые вертолёты появились из-за гребня внезапно, и полетели над полем, поливая его свинцом и не жалея ракет. Вьетконговцы заметались, попав под смертельный огонь.

- Не расслабляться! – Уильямс стрелял по настырным вьетконговцам, продолжавшим осаду. Но большинство из них уже обратились в бегство.

Вертолёты кружились над полем и близлежащим лесом, продолжая вести огонь, – судя по всему, недостатка в боеприпасах они не испытывали.

Макнамара заметил ковылявшего в дюнах, раненного в ногу, вьетконговца и, вскинув винтовку, очередью сбил его наземь.

- Всё, сержант, хватит, – Уильямс устало прислонился к дырявым тюфякам и снял каску. – С нас довольно.

Подошёл Роудс с неизменным помповым ружьём. На лбу у него был пунцовый шрам.

- На фланге ребятам подсобил. Какие будут указания, командир?

- Посчитайте наши потери и расчистите поле. Наведите порядок на территории лагеря.

- Что-нибудь ещё?

- Пленных не убивать, вам ясно, сержант? Не убивать и не калечить. Сдадим их военной полиции.

- Можно выполнять?

- Выполняйте, – Уильямс помолчал. – Какое сегодня число?

- Двадцать девятое, – ответил Роудс и непонимающе взглянул на Макнамару.

- С этого дня можете праздновать эту дату как своё второе рождение.

- Выжили не все, – сказал Макнамара.

- Я говорю о живых, сержант, – Уильямс кивнул ему. – Это касается всего нашего взвода. Встретимся в деревне.

- Мы уже все давно мертвы, лейтенант, – сказал Роудс.

 

* * *

Прикрывая рукой глаза от палящего солнца, Уильямс прошёл под навесами деревенских хижин и нашёл Макнамару, который спал в устланной соломой телеге, не обращая внимания на рой насекомых, тучами осаждавших его. Уильямс примостился на колесе телеги.

Сержант проснулся услышав шум и, приподнявшись, тоже сел, взглянув сонными глазами на Уильямса.

- Вы вообще иногда задумывались, лейтенант, какого чёрта мы тут делаем?

- У нас определённая задача. Мы охраняем деревню от нападений вьетконговцев, оберегаем покой местных жителей.

- Как прошлой ночью, да? Оберегаем их от своих же, – усмехнулся Макнамара. – Да если бы мы убрались отсюда, ничего подобного бы не происходило.

- Откуда вы, сержант? – Уильямс не желал углубляться в столь рискованный разговор. Моральное состояние солдат было для него таким же важным, как и физическое.

- Из Шони. Есть такая дыра в Оклахоме, – Макнамара улыбнулся. – Моих предков когда-то называли «оки».

- Я читал Стейнбека, – сказал Уильямс. – А я со Среднего Запада. Сейчас там хорошо, пора сбора урожая. Вы слыхали об Уильяме Колли*, сержант? Я прочитал о том происшествии в газете, когда ещё проходил подготовку в Службе.

- А-а, это тот мясник, истребивший полдеревни. Его осудили?

- Под давлением общественности.

- Ну что ж, правильно сделали. – Макнамара кивнул в сторону хижин. – Я пойду в лагерь, осмотрю там всё…

- Я посплю немного, – Уильямс улёгся в телегу и мгновенно заснул.

 

* * *

- Каковы потери? – спросил Уильямс. Он вместе с Карелли сидел в генераторной возле рации, слушая сообщения и записывая координаты.

- Убиты семеро, десять человек ранено. Кое-кто тяжело.

- Чёрт! С кем же мы выйдем в дозор? В лагере тоже кто-то должен остаться.

Макнамара хмуро пожал плечами.

- Я только что получил донесение, – Уильямс закурил и встал, уступив место за рацией Карелли. – Партизаны готовят ещё наступление, с ними войска регулярных частей Северного Вьетнама. Командование направило к нам две роты из семнадцатого батальона.

- Местность сильно пересечена, – Макнамара задумался, уставившись на карту. – Они потеряют уйму времени, пока доберутся к нам. Роты нужно встретить и вывести к лагерю.

- Я полагаюсь на вас, сержант. Противник большей частью сгруппировался на севере, и если они пойдут оттуда, то их ждёт ловушка из мин. Рота капитана Хауэлла идёт с запада, вот координаты, – Уильямс ткнул карандашом в карту. – Постарайтесь не сбиться с пути.

- Я управлюсь, – Макнамара нерешительно топтался у двери, обернувшись и глядя на карту.

- Интуиция, сержант? Может, отправить с вами ещё кого-то?

- По сей день шестое чувство помогало мне выжить. Нет, я не струсил. Кроме того, один я бегаю быстрее. Я управлюсь, – повторил Макнамара и вышел из генераторной.

Уильямс глотнул воды из фляжки и лёг на койку у стены. Под рокот генератора он задремал. Кто-то тронул его за плечо. Уильямс открыл глаза, инстинктивно потянувшись за пистолетом. Над ним навис Роудс.

- В чём дело, сержант?

- Боюсь, у меня плохие новости, сэр. Лес позади деревни частично разминирован, проделаны проходы.

- Как это? – Уильямс вскочил с койки.

- Видимо, партизаны работали по ночам, мы ничего подозрительного не заметили.

- Чёрт возьми! Выходит, в деревню теперь можно беспрепятственно проникнуть и уже оттуда долбануть по нам.

- Я заподозрил неладное, когда Рэй пульнул в вас из гранатомёта. В лесу не было слышно разрывов мин. Я сказал Уиллу…

- Почему мне не доложили? – Уильямс гневно взглянул на Роудса.

- Честно скажу – забыл, – сержант виновато потупился. – Тогда я не придал этому значения.

- Лейтенант, похоже, в трёх километрах от нас завязался бой, – Карелли прижал наушники к голове. – Командир роты капитан Хауэлл утверждает, что они попали в засаду северовьетнамских солдат. Они отсекли наших, и теперь часть вражеских войск двигается к нам с запада.

- Свяжись с базой, пусть высылают вертолёты, – Уильямс схватил винтовку. – Проклятие, Макнамара идёт прямо на вьетконговцев!..

 

 

* * *

Макнамара шёл по лесу, иногда останавливаясь и прислушиваясь. Внутренний голос всё громче убеждал его повернуть обратно. «Где же они? – думал он, зорко окидывая взглядом кусты и деревья вокруг. – Я уже должен был выйти на авангард роты».

До его слуха долетели звуки отдалённой перестрелки. Напротив зашелестели деревья, и Макнамара заметил промелькнувшие в густой листве фигуры в светлой форме и тропических пробковых шляпах. Он оцепенел.

Послышался одиночный выстрел, и пуля прошила Макнамаре бедро.

Крик сержанта и разрыв гранатомётного снаряда смешались воедино. Взрывная волна швырнула Макнамару, получившего многочисленные осколочные ранения, на открытое место, сделав превосходной мишенью. Перекликаясь между собой, северовьетнамские солдаты выскакивали из укрытий, чтобы добить своего врага.

«Не возьмёшь, – превозмогая боль, Макнамара вытащил из кобуры свой хромированный «Магнум 357» – винтовку он потерял при падении – и сжал в ладони левой руки гранату. – С собой потащу, гады!»

Полагая, что американец при смерти, солдаты подошли к нему почти вплотную. Макнамара успел пристрелить двоих. Третью пулю он с диким криком выпустил в воздух – ему прострелили бок. Пальцы, сжимающие скобу гранаты, стали слабеть.

- Пошли к чёрту! – Уильямс полоснул очередью по наседавшим на сержанта северовьетнамским солдатам и, повалившись на землю рядом с ним, осторожно забрал из кровоточащих пальцев гранату, зажав скобу. – Только не умирай, слышишь?! Не сейчас! Мы вытащим тебя.

Уильямс поднял с земли револьвер Макнамары, послал три оставшиеся пули вдогонку отступившим солдатам противника и швырнул гранату, которую забрал у сержанта.

- Я бы не сдался, – прошептал Макнамара. – Ни за что…

- Я знаю, знаю, – Уильямс беспомощно смотрел на истекавшего кровью Макнамару. – Ты всё сделал правильно. Ты молодчина, Уилл…

- Я здесь, лейтенант, – Роудс расстелил на земле тент, и они вместе, положив на него потерявшего сознание Макнамару, пригибаясь, быстро побежали по лесу. Шульц и Декер прикрывали отход.

Вертолёт ждал их, зависнув над устьем реки. Они по пояс вошли в грязную, илистую воду, и, приподняв тент с Макнамарой, затолкнули его в салон.

- Пошёл! – Уильямс махнул пилоту и повернулся к своим солдатам: – Отходим к деревне.

Шлёпая по воде, они скрылись в джунглях.

 

 

* * *

Враг был готов пойти на любые жертвы, чтобы захватить деревню и разгромить американский лагерь. Уильямс помнил слова полковника О’Нила и сейчас убедился в этом воочию.

Северовьетнамские солдаты вместе с бойцами Вьетконга расстреливали скот и взрывали хижины. Жар от огня распространялся на сотни метров, дым застилал всю округу. Местные жители с отчаянными криками в панике метались в разные стороны, пытаясь вынести из хижин своё жалкое имущество. Не задумываясь, вьетконговцы стреляли в крестьян, осмелившихся с лопатами и вилами встать на защиту своих жилищ.

- Нужно эвакуировать людей! – Роудс передёрнул затвор помпового ружья. – Эти подонки убивают своих же!..

Они бросились врассыпную, стреляя короткими очередями. Роудс ворвался в горящую хижину, зажав тряпкой нос и рот. Сквозь дым он увидел на полу двух мёртвых вьетнамок с простреленными головами. Прижавшись к стене, беззвучно плакала девочка лет пяти. Роудс поднял её на руки и быстро вынес из хижины; почти тут же обвалилась крыша.

- Будьте вы прокляты! – орал Роудс, прижимая к себе перепуганного насмерть ребёнка. – С нами не сладили, за своих принялись, подлецы!..

Уильямс перезаряжал винтовку, когда увидел Роудса со спасённой девочкой. Ему всегда казалось, что сержант бесчувственное и жестокое животное, но сейчас он убедился в обратном. «Прости, старина Родж, – подумал Уильямс. – Даже такой суровый мужик, как ты, способен на жалость. Пусть небольшую, но всё же способен».

Треск перестрелки и грохот взрывов не умолкали. Низкорослый толстяк в форме капитана северовьетнамской армии выкрикивал команды и готовился забросить в одну из уцелевших хижин горящую динамитную шашку. Изнутри доносились мольбы и плач. Уильямс подстрелил его, но негодяй успел сделать своё чёрное дело. Надеясь, что успеет до того, как прогорит запал, он отбросил винтовку и, рванувшись к хижине, влетел внутрь. Раздался взрыв.

Взрывная волна выбросила его наружу, и Уильямс повалился на спину, схватившись за обожжённое и кровоточащее лицо. Он находился на открытом месте и слышал крики вражеских солдат. «Буду драться до последнего патрона», – подумал Уильямс, вытаскивая «Кольт». Гранат у него больше не было.

Кто-то оттащил его за деревянные бочки с водой. Шульц проворно выхватил из-за пазухи бинты и занялся его раной.

- Вот сволочи! – ругался Шульц, перевязывая голову стонавшего Уильямса. – Сержанта не достали, теперь за командира взялись! Не позволю, чёрт возьми!..

Столкнувшись с яростной обороной не только солдат, охранявших деревню, но и крестьян, бойцы регулярных частей и партизаны вынуждены были отступить. Они поняли, что эта деревня им не по зубам и, разрушив и разорив её, неся большие потери, были отброшены назад солдатами из роты Хауэлла, которые прорвали окружение и подоспели на помощь немногочисленным бойцам взвода Уильямса.

Он узнал об этом, находясь в военном госпитале на территории Южного Вьетнама. Лицо постепенно заживало, и Уильямс, несмотря на второе ранение, всерьёз подумывал о том, чтобы продолжить службу.

Как-то к нему зашёл полковник О’Нил и рассказал, что возбуждённое против него уголовное дело повисло в воздухе из-за отсутствия свидетелей и места так называемого преступления.

- Инженерный взвод, который минировал джунгли возле твоего лагеря, погиб в полном составе в одном из северных горных районов, лес выжжен напалмом. А Райдера направили резидентом в Доминиканскую Республику. Так что можешь вздохнуть свободно…

От него же Уильямс узнал, что Макнамара выжил, и теперь поправляется в одном из госпиталей Сайгона. Этой новости Уильямс обрадовался куда больше, чем гибели всего инженерного взвода, которая фактически избавила его от трибунала.

Спустя шесть недель его выписали, и Уильямс полетел, как и в первый раз, на вертолёте в лагерь, который уже считал своим, втайне надеясь, что найдёт свои вещи в бункере нетронутыми.

Он не ошибся.

 

 

 ЭПИЛОГ

 

Старший сержант Уиллард Макнамара дослужился до звания лейтенанта и пал от пули северовьетнамского солдата в 1971 году в Куангчи. Он был награждён Серебряной Звездой и похоронен на военном кладбище в Арлингтоне.

Рядовой Джошуа Паркер был награждён Серебряной Звездой (посмертно) и так же похоронен в Арлингтоне.

Сержант Роджер Роудс оставался в своём взводе старшиной и умер от малярии, которой заразился на болотах во время боя. Тело Роудса было доставлено на родину и предано земле в его родном городе Батон-Руж, штат Луизиана.

Рядовой Хэнк Шульц попал в плен в 1975 году в Сайгоне (Хошимин), и в 1983 году его обменяли на шестерых офицеров армии Северного Вьетнама. Через год он скончался у себя дома в городке Сандерсон, штат Техас, от обширного инфаркта, и был похоронен друзьями в Арлингтоне.

Рядовой Рэймонд Бассиро был схвачен военной полицией за убийство офицера в гарнизоне Дананга и приговорён военно-полевым трибуналом к пожизненному лишению свободы. Через несколько дней после оглашения приговора он повесился в камере и был похоронен на тюремном кладбище.

Сержант Мартин Декер был взят в плен в 1973 году во время боя в Фанранге и так и не вернулся на родину. Он был застрелен северовьетнамскими солдатами при попытке к бегству из лагеря военнопленных. Его тело обменяли на трупы трёх вьетконговцев, и сержанта похоронили в Арлингтоне.

Командир взвода, лейтенант Кевин Уильямс дослужился до звания майора, был дважды ранен, но прослужил до конца войны и благополучно вернулся на родину.

 

 

 ROTC – Reserve Officers Training Corps