ДВА КРЫЛА

ПАМЯТЬ ЗЕМНАЯ
маме художника Владимира Наговицына

Что память забыла земная,
Что сердце таит о былом, -
Напомнит сторонка родная,
Когда мы вернёмся в свой дом,
Где наш половик домотканый,
Как прежде, лежит на полу,
Где светит цветочек багряный
На вышивке в красном углу.
Где с той же терпимостью древней
И с прежнею радостью – тут -
Всё ждут нас пустые деревни,
И милые матушки ждут.
И шепчут молитвы ночами,
Земные поклоны кладут…
И слёзы их стали ручьями,
И в светлые реки текут…

Чтоб память вернулась к былому,
Чтоб сердце очистилось вновь,
Чтоб ведали к дому родному
Свою неземную любовь.
Чтоб после, во времени зрелом,
Извлечь их из тайных глубин,
Мешая с берёзовым мелом
На красках великих картин, –
С любовью, которою дышим,
С печалью, которой живём.
Где все мы под солнышком рыжим
В великом единстве своём…
Вернулась к нам память земная,
Вернулась на сердце любовь,
Когда нам сторонка родная
Открыла основы основ!

РЕКА ПАМЯТИ
Марине Цветаевой

Война ещё в самом начале.
И в тыл отступает народ.
А где-то на дальнем причале
Цветаеву ждёт пароход…

Когда по-военному строго
Отчалил уже пароход,
Цветаева просит у Бога
Не помощь, но – сил на поход.

О, матушка Дева Мария!
О, сыне наш божий, Иисус!
О чём их Марина молила,
Без сил упадая и чувств?..

И небо расколет громами
Сверкающий август в ночи.
Что станет с народом и с нами
Бог знает? Но лучше – молчи!

И плакали камские дали.
И вспомнил усталый народ:
То мы из Москвы провожали
Цветаеву с сыном в поход…

«В Елабугу» – пишет на скарбе,
«Цветаевой» – пишет поэт.
И два бутерброда, как бабе,
Подал Пастернак на обед.

О, Господи, что это значит?
Какой в том начертанный знак?
И крестит украдкой и плачет
Им вслед молодой Пастернак.

Бежал пароходик на Каме
И криком кричал до небес.
И Деву Марину цветами
Встречал августеющий лес…

Цветаева сходит на берег.
И сын её сходит – Эфрон.
Елабуга, хочется верить,
Отдаст им последний поклон…

На бледно-застиранных шторах
В окне проявился рассвет.
Я слышу таинственный шорох
В сенях, где вознесся поэт…