САМАЯ ЧИТАЮЩАЯ

Трудно приступать к теме мифа, в который так хочется верить и который часто приводится (я не исключение) в назидание подрастающему поколению – нашим детям. Это миф о СССР как о самой читающей стране. Так ли это на самом деле?

Советская пропаганда в этом вопросе оперировала цифрами. А спорить с ними, как известно, трудно. Книги, журналы, газеты печатались миллионными тиражами. Ни одна страна мира не могла похвастаться такими цифрами. К данным об умопомрачительных тиражах приплюсовывали количество библиотек на душу населения.

Казалось бы, при таких впечатляющих тиражах и количествах библиотек, книга должна быть доступна читателю. Но парадокс – в советском союзе книга входила в разряд дефицита.

Почему так получилось? Львиную часть тиражей составляли книги классиков литературы и классиков марксизма-ленинизма, которые выпускались миллионными тиражами. Именно ими были уставлены полки книжных магазинов. Да и тиражи литературных журналов значительно уступали тиражам журналов политического направления.

Полные собрания сочинений Ленина, Сталина, Маркса, Энгельса и т.д. никто кроме диссидентов не читал. Это стало понятно, когда времена изменились и эти книги оказались в макулатуре. Почти все они находились в отличном состоянии, большинство с неразрезанными страницами. К этим фолиантам по соседству на свалку попали и журналы «Коммунист», «Блокнот агитатора» и т.д., которые члены партии и кандидаты были просто обязаны выписывать, а остальных к этому настойчиво агитировали. Как их читали, пояснять не надо. Я сам, будучи пионером, доставал с пыльной полки отцовские, так ни разу и неоткрытые, журналы, и выполнял обязательный план по сдаче макулатуры.

В библиотеках был тот же ассортимент, что и в магазинах. Классики литературы были не в почёте, частично из-за своей доступности, частично благодаря школе. Если школьнику не везло с преподавателем, а хороших учителей, как и вообще талантливых людей, много не бывает, то после чтения и обязательного сочинения на темы «Преступления и наказания», «Войны и мира» или «Вишнёвого сада», у него надолго, а иногда и навсегда, пропадало желание иметь дело с Достоевским, Толстым, Чеховым или Островским. Помню себя на уроках – украдкой читающего приключенческую литературу.

Классикам марксизма-ленинизма с читателями повезло ещё меньше. У людей пользовалась спросом литература других жанров. Это были книги из серии «Библиотека приключений и фантастики». Самые читаемые писатели того времени: Валентин Пикуль, Юлиан Семенов, Александр Дюма, Жуль Верн, Герберт Уэллс, Конан Дойл… Хорошо по этому поводу высказался писатель Владимир Максимов: «Мы – самая читающая страна в мире, самая читающая Пикуля страна».

Достать книги этих жанров, как и любой дефицит того времени, было неимоверно трудно. Они продавались, если поступали в продажу, с «нагрузкой» – другим залежалым товаром. На них велись подписки. Записи на подписку разыгрывались в лотерею, бросали жребий. Подписанные тома ждали месяцы и годы. То же происходило и с наиболее востребованными журналами, такими как «Новый мир», «Роман-газета» и др. Кое-что можно было достать на рынке у спекулянтов. Например, томик «Мастер и Маргарита» на рынке стоил 25 рублей, т.е. в десять раз дороже номинала. Но ни подписки, ни рынок не могли удовлетворить спрос.

Недостаток книгопечатанья народ восполнял собственными усилиями. Книги брали читать друг у друга, иногда через третьи руки. Появился самиздат. Книги печатались или копировались вручную, чаще всего в рабочее время. Многие до сих пор помнят эти кипы бумаг, еле читаемые из-за плохого качества печати. По рукам в таком виде ходили книги самых разных жанров: Блаватская, Солженицын, Венедикт Ерофеев, Набоковская «Лолита» и прочие.

Если в библиотеку попадали каким-то чудом детективы и фантастика, их просто разворовывали. Не помогали никакие штрафы пяти, семи, и даже десятикратные от стоимости книги. Читатель того времени готов был заплатить любую сумму за дефицитную книгу. Те, что разворовать не успевали, поступали в читальные залы, на вынос не выдавались.

Наиболее востребованные книги выходили недостаточными тиражами. Что и стало мерилом ценности – раз маленький тираж или запрещённый писатель, значит обязательно интересно. Многие книги этого ряда выходили с купюрами или были «адаптированы». Так что представление даже о таких авторах как Вильгельм Гауфф, Даниель Дефо, Рудольф Эрих Распе, Джонатан Свифт и многих других, у большинства советских читателей было весьма приблизительным.

Дефицит породил моду на такой феномен как коллекционирование книг. Не для чтения, нет, а для того чтобы обладать. Модным стало иметь много книг для создания имиджа интеллектуала или просто для домашнего интерьера. Стали продавать даже бутафорские корешки книг, чтобы ими заставлять книжные полки. Зачастую по велению моды стояли в квартирах советских граждан ряды томов классиков, которые никто не читал, для красоты и престижа.

Этот «книжный голод» также выдавался за тягу народа к чтению. Сам собой возникает правомерный вопрос, почему в самой читающей стране мира не родились новые Чеховы, Гоголи, Достоевские?

Один из ответов – политизация литературы и идеологическая цензура. Кто сейчас помнит поэтов П. Железнова, Д. Бедного, М. Голодного, С. Обрадовича, М. Герасимова, В. Кириллова, Безыменского; писателей Луговского, Вардина, Лелевича, Родова, Павленко? А ведь это сливки совкультуры, официоз. Например, писатель и драматург Петр Павленко четырежды лауреат Сталинской премии 1-й степени! В литературе остались имена тех, кто творил вопреки официозу, зачастую в стол. Натали Саррот так отзывалась о периоде соцреализма: «Мне кажется, русский народ гениальный в смысле литературы, а соцреализм остановил развитие литературы на какое-то время».

Давайте разберём, почему в эпоху социализма люди читали книги.

Да потому что не было других развлечений. Не было «империи развлечений»: всеразличных шоу на эстраде и телевидении. Не было Интернета, игровых залов, ЗD-кинотеатров, ночных баров и дискотек. После восьми вечера закрывались практически все заведения, даже магазины. Пойти кроме кинотеатра было некуда. Именно поэтому на последний сеанс всегда было трудно достать билеты. Днём залы кинотеатров пустовали. Телевидение было скучным и серым: «Ленинские университеты миллионов», «Экономика должна быть экономной» и т.д. Что оставалось обывателю – только чтение.

Люди читали ради забавы, дабы приятно провести время. Что читают сейчас? Те же детективы: Маринина, Дашкова, Донцова, Акунин, и др. Ту же фантастику: Лукьяненко, Никитин, и др. Серьезную литературу читали те же три-пять процента, что и сейчас, и никуда от этого не денешься. Просто те, кто раньше читал ради развлечения, нашли замену чтению. Например, появившиеся в продаже плееры сразу же заменили пассажирам метро книжки.

Это видно и потому, в каком состоянии находятся дела с литературой сегодня. В книжных магазинах и библиотеках можно найти или заказать практически любую книгу любого автора. В Интернете полно электронных версий и аудиокниг. С художественной точки зрения новый учебник литературы интереснее. Исчезли такие авторы как Н. Островский, Э. Багрицкий, Д. Бедный, и пр. Появились ранее забытые Карамзин, Лесков, Булгаков, Распутин и др. При составлении нового учебника предпочтение отдали художественной, а не идейной ценности произведения. Думаю никто из здравомыслящих людей не будет спорить, что выше по художественной ценности: «Василий Теркин» или «Ленин и печник» Твардовского, «Тихий Дон» или «Поднятая целина» Шолохова, «Разгром» или «Молодая гвардия» Фадеева.

И все же люди, особенно молодежь, практически ничего не читают. В настоящее время литература в современной жизни занимает другое место. Как писал критик Александр Касымов «литература перестала быть общепролетарским, общеинтеллигентским, общебуржуйским делом. Книги – частное дело тех, кто их пишет, издает и читает».

Так какие основания у нас для гордости и утверждений, что мы читали больше чем французы, англичане или немцы? С таким же успехом можно назвать самыми читающими массового американского или японского читателя увлечённого комиксами. Кстати там тоже есть текст – в «пузырях».

В конце восьмидесятых, когда был снят заслон цензуры, хлынул на литературный рынок поток порнографии, откровенной графомании, жёлтой прессы, и т.п. Истинная литература утонула в этом потоке. Но она была! Вернулись и «эмигранты», и самиздат, появились новые имена: Пелевин, Гаврилов, Ерофеев, Мамлеев, Сорокин, Толстая, и т.д. Останься пресса свободной, время всё расставило бы на свои места. Пена из порнографии и других, ранее запретных, а потому влекущих вещей, осела бы сама собой. Что мы и наблюдаем в нынешнее время. Люди пресытились кичем, остался ничтожный процент любителей.

Лучше вспомните, какие золотые времена были для издателей. Учреждалось бесчисленное количество газет и журналов, издательства не справлялись с заказами, появлялись коммерческие. Все стремились заработать на повальном интересе к чтению нового, ранее запретного. Продажа и издательство книг стало для многих бизнесом. Люди выписывали по нескольку газет и журналов. Пресса была полемична, велись дискуссии, переходившие в словесные баталии, люди с интересом следили за их исходом.

С введением негласной и гласной, под разными предлогами, цензуры, люди потеряли интерес и доверие к прессе. А через неё и к книгочтению как процессу. Именно свободная пресса во все времена была двигателем литературы. Это можно отнести и к лихим «девяностым», и временам «оттепели», и к временам реформ Александра II, когда обсуждения и рецензии в появившихся тогда многочисленных журналах, альманахах и газетах, породили Достоевского, Тургенева, Толстого, Гончарова и многих других.