ОСЕННЯЯ РОМАНТИКА И НИНОЧКА

Последний сентябрьский денёк с утра выдался тёплым и ярким. Сплошное «очей очарованье». Ниночка, студентка второго курса, светловолосая и улыбчивая, быстрым шагом шла через парк. Она спешила в читальный зал ближайшей городской библиотеки.

Спешила и мысленно прикидывала, как бы все скопившиеся лабораторки, да ещё и реферат написать за один присест. «День потеряю, а целую неделю освобожу», – рассуждала Ниночка.

За уживчивость, лёгкость характера и наивную, обворожительную улыбку её все так и называли – Ниночка. Она была натурой впечатлительной, романтической, но достаточно собранной и целеустремлённой, что, согласитесь, редко сочетается в одном человеке.

Ниночка очень любила осеннюю пору! Убегая из общежития по делам, она старалась выбрать такой маршрут, чтобы лишний раз увидеть осень во всей красе. Для этого стоило только зайти в парк!.. «Право, жаль терять такой денёк», – подумала Ниночка, любуясь всем, на что падал её взгляд.

Надо отметить, это было в те годы, когда реклама – двигатель торговли – ещё не успела оккупировать улицы, телевидение и головы граждан. Поэтому в парке царствовала природа!

Стройность аллей не портили рекламные щиты и растяжки. Их перспективу не перекрывали киоски и ларьки. А тяжёлые, старого образца скамьи с изогнутыми спинками и под стать им высокие фонари с белыми матовыми стёклами в чёрной оправе, установленные вдоль дорожек, придавали шарм. Парк был в меру ухожен, естественен и старомодно элегантен.

В нём, как собственно и в самом городе, была некая изюминка: деревья, которые со временем засыхали, не вырубались, а превращались в сказочные скульптуры. Некоторые фонари имели человеческие лица, таинственно прикрытые качающимися ветками клёна, липы или широколистного вяза.

Секрет в том, что самый главный местный руководитель поддержал, как тогда говорили, почин студентов и преподавателей Художественного училища, направленный на благоустройство и украшение города.

Выбирая темы для диплома, новоиспечённые художники, скульпторы объединялись в творческие группы и намечали объект. Им могли стать: засохшее дерево, одиноко стоящий фонарь, облупившаяся стена старого дома или пустырь, размеры которого не позволяли что-то построить, но он вполне годился для создания живописного, уютного уголка со скамейкой, необычной скульптурой или светильниками в окружении экзотических растений.

Город хорошел, а жители радовались!

Наслаждаясь видом парка, Ниночка слегка замедлила шаг, вдыхая терпкие запахи осени, пропитавшие воздух. В этом аромате отчётливо читались горькие нотки увядающей зелени.

А от парада осенних красок просто захватывало дух…

Всюду было золото, золото, золото! Всех цветов и оттенков. Жёлтое, красное, сплавленное с медью и серебром! Золото лежало под ногами, парило над головой. Золото обрамляло пурпурный сафьян узорных листьев. Подчёркивало яркость багряного бархата с тёмно-зелёными разводами в пышных кронах деревьев и кустарников. Оттеняло замшу стволов старых клёнов, вековых лип, могучих дубов.

И всё это вместе – на фоне синего-синего неба!

Потрясающе!!!

Природа который век подряд на бис исполняла осеннюю увертюру.

Это вызывало восторг и сопереживание даже у самых прагматичных личностей.

А Ниночка? С её отзывчивой душой, поэтическим настроем и острым восприятием…

Она шла, подставив лицо прощальному солнцу, охваченная эмоциями, словно волшебным коконом, через который весь мир воспринимался ею как умная, добрая сказка. «Гениально! Не-ве-ро-ят-на-я красотища!!!»

Увидев вьющуюся над газоном запоздалую бабочку, подумала: «Почему полёт бабочки всегда интереснее, когда нет ни минутки, чтобы остановиться, полюбоваться?».

И сама себе ответила: «Наверное, потому, что навевает другое настроение. Плавное, неспешное, светлое и немного грустное…»

А когда спешишь, грустить некогда! Даже смешно – грустить набегу. Скорее всего, интерес возникает на контрасте или когда чего-то не хватает? Встряхнула чёлкой и решительно прибавила шаг.

Все важные, значимые события в жизни Ниночки в основном приходились на осень. Осенняя романтика будоражила её намного сильнее, чем весеннее пробуждение природы.

Чаще всего именно в это время нисходило философское настроение, томили радостные предчувствия, обуревали лирические чувства.

А желание чуда сидело в ней, как пробка в бутылке шампанского.

От этого Ниночка становилась намного уязвимее. И как следствие – влюблялась!

«Осень – это Ахиллесова пята моей жизни», – говорила она подругам. Подруги согласно кивали и готовы были оградить Ниночку от неверного шага, подставив под удар судьбы самих себя.

В читальном зале было малолюдно. Набрав гору книг, Ниночка быстро и уверенно начала писать.

Иногда она устраивала себе вот такие своеобразные полезные выходные.

Уходила в восемь утра из общежития и не возвращалась до глубокой ночи. Фактически жила в библиотеке, где писала, обложившись книгами.

Но книжным червем её назвать было очень трудно.

Рядом с библиотекой, в которой находился читальный зал, было всё, что нужно, чтобы развеяться. А именно: кинотеатр «Родина» и кафе под вкусным названием «Пирожковая».

Сначала Ниночка заходила в кассы и покупала билет в кино. Иногда на два фильма сразу, на дневной и вечерний сеансы, но с таким расчётом, чтобы всё успеть написать, да ещё и пирожки пожевать.

Это были те счастливые для студентов времена, когда румяный, горячий пирожок с мясом стоил десять копеек, а с повидлом – пять.

Перекусывать стоя в кафе заходила в основном молодёжь. Вот здесь Ниночка и трапезничала, ненадолго отлучаясь из читалки, а затем – после кино.

Меню было чётко отработано: стакан томатного сока и пирожок с мясом – завтрак; стакан горячего какао, а к нему пирожок с повидлом – ужин. Если взять всё это вместе, то получался сытный обед.

В этом заведении со столов убирала удивительная женщина. Очень маленького роста, чуть выше мраморной столешницы, с которой она собирала посуду. На вид нельзя было определить её возраст. Эта женщина была вне времени.

На лице всегда загадочная полуулыбка, глаза лукаво прищурены и, казалось, что она вот-вот доверит, шепнёт что-то такое, о чём никто не догадывается. И это будет – То! Самое главное! Счастливое-счастливое! Чего очень давно ждёшь.

Поэтому Ниночка называла кафе – «У маленькой феи». И заходила туда с замиранием сердца. А вдруг?!.

После таких выходных бродила притихшая, заинтригованная неизведанной тайной, полная чувств и информации.

В этот осенний день Ниночка не стала отвлекаться на кино. Надо было успеть сделать намеченное.

А когда закончила, с удивлением обнаружила, что уже стемнело. Очень хотелось есть. Поздно, кафе уже закрывалось. Сегодня она забыла пообедать, заодно и поужинать. С ней это иногда случалось. «Пустой желудок пусть потерпит и согреется «чувством полного удовлетворения от проделанной работы», – усмехнулась про себя Ниночка.

В голову навязчиво лезли штампы из докладов генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Доработалась.

Надо сказать, что её настораживало и даже огорчало одно обстоятельство, об этом нельзя было говорить вслух: в этих докладах она ничего не понимала, не улавливала смысла. «Как на чужом языке писано», – мысленно сокрушалась Ниночка, подозревая себя в неполноценности.

Но рефераты оформляла прилежно и сдавала вовремя. Вот и сейчас слепила из цитат очередной «шедевр».

 

Выйдя из библиотеки, решила не идти в темноте через парк. И направилась к автобусной остановке. К тому же начал накрапывать мелкий дождик. «Как хорошо быть немножечко растяпой», – подумала Ниночка, нашарив на дне сумки зонтик, который, несмотря на солнечные дни, машинально таскала с собой почти целую неделю.

Вдруг в раскрытый зонт сверху постучали и послышался заинтересованный голос: «Милая девушка, можно к вам?»

Ниночка увидела высокого, статного парня, лет на пять-шесть старше себя. Он, согнувшись, смотрел под зонт. Прямо на неё.

Светлые, коротко стриженые волосы. Большие, кажется, серые глаза. Крепкая шея, плохо выбритый твёрдый подбородок и лучезарная, прямо-таки гагаринская улыбка. «Вполне киношная физиономия, – подумала Ниночка. – Но странно, какая-то не очень располагающая. Почему? Да ещё этот запах спиртного».

А парень, не дожидаясь разрешения, сгорбившись, встал под зонтик. Вернее, только засунул голову под него, а широкие плечи так и остались под дождём. Его правая нога была загипсована до бедра. Под мышкой – костыль. Он, не переставая, что-то говорил. И говорил таким доверительным, задушевным тоном, будто расставались они лишь на минутку, а знакомы – давным-давно.

Ниночка буквально впала в транс от происходящего. Даже машинально ответила на несколько вопросов. Хотя это было не в её правилах.

Узнав, куда едет девушка, непрошеный гость радостно заявил, что ему туда же. Подошёл автобус. Парень из-под зонтика, галантно пропуская Ниночку вперёд, бережно прикрыл её от натиска других пассажиров. Подъезжая к своей остановке, она уже знала, что попутчика зовут Сергеем, ему двадцать шесть лет, учился в политехническом, но не закончил. Также новый знакомец поведал о роковой, неверной любви и о том, что ранее всерьёз занимался большим спортом, а именно – борьбой. Даже в каком-то году выступал за СССР. Глядя на его фигуру, в последнее охотно верилось. Потом то ли он заболел, то ли ещё что-то случилось? Ниночка не стала уточнять.

Вместе вышли из автобуса. Пора расставаться. И тут её осенило! Ниночка поняла, что в этом парне – не так. Глаза! На широко улыбающемся лице – настороженные глаза. К тому же в его речи довольно часто проскальзывали блатные словечки, сказанные в особой манере с усиленной мимикой и жестикуляцией.

В те годы крайне редко можно было услышать такое. Студенческий жаргон, молодёжный сленг – да, процветали, а язык блатных – феня – и манеры с пальцовкой ещё не внедрились в массы.

Это произошло гораздо позже, в перестройку.

Новые русские и некоторые депутаты привнесли эту экзотику через средства массовой информации и кино в повседневную жизнь граждан.

Также Ниночка подметила, что Сергей очень словоохотлив, но в то же время постоянно что-то недоговаривает.

Он знал множество сентиментальных стихов наизусть. «Значит, имел много свободного времени», – про себя подумала наблюдательная Ниночка.

Всё это выдавало героя с головой: сидел.

А Сергей от желания понравиться всё говорил, говорил, говорил… В нескончаемом потоке своих слов он с удивлением обнаруживал всё новые и новые доказательства собственной правоты, превосходства над окружающими и буквально шалел от этого. Его поведение иногда было неестественно и скорее напоминало первую репетицию новой роли. Роли положительного героя!

Он делал это с настроением, с большим удовольствием и, в общем-то, небездарно. Местами, правда, переигрывал, потому что слишком старался. А в целом получалось весьма убедительно, даже трогательно.

Только Сергей никак не мог понять: почему же его спутница не прыгает от счастья и не пищит от восторга?

А Ниночке было неловко и страшно. Рядом был Чужой. Противоречивый. Непонятный. Нахрапистый. От него исходила реальная угроза чуждого ей мира. Она ощущала это на уровне инстинкта, нутром, и готова была убежать. Но… Удерживали жалость, любопытство и, как ни странно, безусловное обаяние нового кавалера.

Он что-то врал, сочинял и делал это весьма остроумно. Тут же верил сам в себя – хорошего!

Как рассказчик, Сергей находился на высоте! Да и в артистизме ему нельзя было отказать.

Стихи читал так, будто произносил вслух свои собственные мысли, которые только что пришли ему в голову. Такого интересного собеседника Ниночке ещё не приходилось встречать.

Но что-то подсказывало ей: лучше разойтись сейчас. Миром и без обид. Она ничего не успела сказать…

Сергей заявил, что завтра познакомит Ниночку со своей мамой, у которой они будут жить после свадьбы. И что у них будет много-много детей.

Во как!!!

От такого натиска Ниночке стало ещё хуже. Поколебавшись, она всё же решилась на прямой вопрос: «За что сидел?»

Сергей, словно споткнулся, замолчал… А потом, округлив честные-пречестные глаза, ответил: «Ни за что! Подрался в кабаке, и менты привязались. Из института выгнали с третьего курса. Присудили пятёрку, но по амнистии вышел. Уже полгода гуляю. Пить практически бросил. Ногу сломал, потому что поскользнулся. Как подживёт – буду искать работу».

Всё очень убедительно.
А на Ниночку дохнуло холодом!.. Холодом чужой жизни, в которой совершенно непонятно, где – право, где – лево, где – правда, а где – ложь. Сергей, кажется, это почувствовал. Понял, что в развитии отношений он явно перебрал с темпом, и стал быстро договариваться о следующем свидании.

Ниночка отказывалась, ссылаясь на занятость…

Тогда новый знакомец, сняв со своей руки часы, вложил их в её ладошку со словами: «Жду завтра, в шесть часов, у кинотеатра «Родина!».

И, несмотря на загипсованную ногу, ловко исчез в темноте.

Как не бывало!

Ниночка предстала в общежитии перед своими подругами по комнате в лёгком шоке, с чужими часами в руках.

Когда она более-менее связно рассказала о сути произошедшего, предъявив часы как вещдок, то в ступоре оказались подруги.

Совет на тему: что делать? – закончился глубоко за полночь.

Было решено: Ниночке никогда больше с этим субчиком не встречаться! Часы, конечно же, надо отдать. Сделает это самая собранная и невозмутимая из них четверых – Вера. Подойдёт и скажет, что, мол, так и так, ничего не знаю, велели передать – и всё. Ниночка в этот момент должна находиться как можно дальше от места свидания. Например, в сквере напротив. И оттуда указать на своего «жениха». Валя с Ольгой будут неподалёку, в засаде. Подстрахуют, если что.

Никому не было понятно: как подстрахуют и от чего? Но все согласились с тем, что под их наблюдением Вере будет не так тревожно и одиноко.

Подруги, конечно же, деликатно промолчали об истинной причине, для чего нужно такое массовое участие. Им нестерпимо хотелось посмотреть на неординарного жениха.

На свидание все четверо собирались по всем правилам. Всерьёз. Помогали друг другу делать причёски. Подолгу советовались – кому что надеть. Тщательно накладывали праздничный макияж. Немного поспорили из-за украшений. Волновались.

…Операция прошла успешно. Если не считать, что Сергей не ожидал такого поворота. Он был уверен в порядочности своей избранницы, а значит, был уверен, что Ниночка вернёт часы. И принесёт их сама. Ему в голову не приходило, что часы можно передать через подруг.

Когда подошла Вера, Сергей был обескуражен, но тут же догадался: раз подруга опознала и нашла его на многолюдной площади, значит, Ниночка где-то рядом!

Он метался из стороны в сторону. Его крупная фигура как-то сразу сникла. Отчаянье было сильным и искренним. Расстроенный, потерянный вид новоявленного жениха вызвал в душе Ниночки бурю сопереживания. Слёзы застилали белый свет…

Но бдительные подруги увели её прочь.

Прочь от новых ошибок и разочарований!

 

… Иногда Ниночка вспоминала красивого, интересного и такого неоднозначного парня. Чем-то он зацепил, запомнился крепко-накрепко. А потом – эта статья…

Однажды, листая подшивку старых газет, она наткнулась на статью с фотографией, в которой клеймили позором одного из спортсменов, подающего большие надежды.

Журналист, рьяно выполняя задание, призывал строго наказать хулигана и дебошира, устроившего драку из-за девушки в многолюдном ресторане. Предлагал осудить и вынести самый суровый приговор мастеру спорта по вольной борьбе, привлечённому к уголовной ответственности за нанесение тяжких телесных повреждений нескольким уважаемым посетителям. А так же за то, что оказал жёсткое сопротивление представителям органов правопорядка.

На фотографии был Сергей!

 

…Прошло много месяцев. И эта история получила свой эпилог. Яркий, краткий, незабываемый!

По странному стечению обстоятельств, опять стояла осень. Только самая поздняя, которая зовётся «унылая пора». Хлябь на дорогах, свинцовое низкое небо, ну и всё такое. Ниночка возвращалась от родственницы, которая жила на окраине города. Стоя на задней площадке троллейбуса, она, от нечего делать, рассматривала через стекло вечерние улицы и людей, спешащих по своим делам.

Вдруг её внимание привлекла компания парней, которая примостилась с бутылками пива прямо на скамейке, у остановки.

Один из них, светловолосый, в грубом, тёмно-синем свитере, показался знакомым. Парень поднял голову и глянул в заднее стекло остановившегося троллейбуса…

Нина обмерла: Сергей!

Их глаза встретились. Сергей тоже узнал Ниночку. Вскочил, бросился к троллейбусу. Но двери закрылись раньше.

Машина набирала ход, а он что-то кричал и бежал по мостовой следом. Бежал мастерски – красиво и легко.

«Видно, гипс давно сняли. Нога зажила хорошо… А пьёт, кажется, по-прежнему», – подумала Ниночка. Её сердце словно дрожало. В груди стало горячо-горячо. Она чувствовала сильное смущение и беспокойство, как будто была в чём-то глубоко виновата…

А Сергей не отставал. Он бежал и бежал в глухом отчаянии. По мостовой, по лужам, не разбирая дороги.

На него обратили внимание некоторые пассажиры: «Как упорно бежит- то… Бедолага! Да что же это?!»

Граждане волновались, просили водителя немедленно остановить.

Тут троллейбус повернул за угол.

Ниночка уже хотела выйти на следующей остановке… Но!.. Из-за поворота Сергей так и не появился.

 

…За эти две осени наша Ниночка заметно повзрослела.

Впереди – жизнь, и ей ещё многое предстоит узнать, осмыслить. Как говорят мудрецы: пока глаза не научатся видеть то, что видит сердце.

А в тот вечер, потрясённая встречей, она никак не могла успокоиться. Ниночке хотелось понять: избежала она несчастной судьбы или потеряла своего человека?

Избежала ль? Потеряла ль? Кто знает?! Наверное, – осень…