НОША ГОСПОДНЯ

Фантастическая повесть

 

КНИГА ВТОРАЯ

(Книга первая – №№9-10, 11-12 за 2015г.)

 

ВТОРЖЕНИЕ

 

Лифт двигался почти бесшумно, если не считать лёгких щелчков, которые доносились откуда-то сверху, как раз в тот момент, когда на табло над дверью, загоралось очередное окошечко с указанием номера этажа.

В одном из окошечек, находящимся ближе к нижнему краю, высвечивалась цифра «0».

Сверху от него располагались цифры от одного до двадцати двух.

Цифры были простыми и привычными, такие мелькают перед глазами каждый божий, а точнее сказать, рабочий день. Они зажигались и гасли, и снова зажигались – нормальное явление. Кто-то выходит на одном этаже, заходит в какой-то кабинет, где ему дают бумажку (не важно – письмо, предписание или приказ), и он должен доставить её на другой этаж, в другой кабинет, другому исполнителю. Тот, в свою очередь, может отдать устное распоряжение или приказ, или просто высказать просьбу, имеющую силу закона, и всё это необходимо надёжно спрятать в своей голове, бережно донести до нужного кабинета и довести до тех лиц, кого это касается, мимо тех, кого это не касается.

Все без исключения сотрудники Генерального штаба сновали на лифтах с этажа на этаж и уже почти не замечали вспыхивающих в окошечках цифр, обозначавших номер этажа, кроме той желанной, где необходимо выходить.

Подземные цифры, находившиеся ниже ноля, загораясь поочерёдно от «1» до «10», тревожили и напрягали воображение. Немногим за всё время службы в Генеральном штабе удавалось спуститься глубоко под землю, особенно на этажи, обозначенные таинственными цифрами «9» и «10».

На первом подземном этаже не было ничего особенного. Так, обычные для всех зданий системы жизнеобеспечения. Котельная, работающая на природном газе, на мазуте, керосине, бензине, угле, торфе, дровах и даже бытовом мусоре… Бойлерная, элеваторный узел, бесчисленное количество трубопроводов разного диаметра,  электрическая подстанция, щитовая правительственной связи,  щитовая связи обычной и прочая мелочёвка, которая, подобно остальным объектам, имела свою многочисленную обслугу, одновременно являющуюся охраной.

Первый подземный этаж уходил вглубь на каких-нибудь десять метров и обеспечивал бесперебойную работу Генштаба в мирное время. Все последующие этажи имели прямое отношение к войне.

На втором этаже, на глубине двадцати метров, располагался гараж. Там  безвылазно парковались пять вертолётов, два лёгкомоторных самолёта, восемь бронетранспортёров, четыре танка,  десяток автомобилей, начиненных бог знает чем.

Вся эта механическая капелла имела одно выгодное отличие от своих собратьев, прозябающих на поверхности земли. Все было настолько защищено от радиации, воздействия агрессивных химических веществ и высокой температуры, что каждая из перечисленных единиц могла приступить к выполнению боевой задачи сразу же после ядерного взрыва в непосредственной близости от эпицентра.

На третьем этаже располагались мощные вентиляторы; фильтры очистки воздуха, выполняющие функции огромных противогазов; не меньшей мощности вытяжная вентиляция, способная в мгновение ока выбросить наружу выхлопные газы всех обитателей второго этажа. Там располагались большой и малый дизельгенераторы, обеспечивающие командный пункт Генерального штаба необходимым количеством электричества  даже в том случае, если наверху всё уже превратилось в пар.

Этажом ниже хранилась «жратва». Её количество определялось простым расчётом: все сотрудники Генерального штаба, в случае необходимости, должны питаться три раза в день на протяжении трёх лет.

Четыре грузовых лифта  постоянно сновали вверх-вниз, доставляя на поверхность земли продукты с истекающим сроком годности и меняя их на свежие. По широким проходам складских помещений носились юркие электрокары, подъёмники и штабелёры, а в специально отведённых помещениях располагалась лаборатория, где определялось качество закладываемого на хранение продукта.

На пятом этаже хранился кислород и располагался вещевой склад, в котором можно было найти всё необходимое для жизни в предполагаемых условиях долгой ядерной зимовки.

Мощные холодильные компрессоры, которые замораживали землю вокруг последних пяти этажей подземного гиганта, занимали большую часть этажа. Такая система позволяла избежать разрушения сооружения из-за сдвига земляных слоёв даже во время прямого попадания ядерного снаряда средней мощности непосредственно в здание Генерального штаба.

Следующие три этажа являли собой двадцати двухэтажное здание Генштаба в миниатюре. Там и кабинетики были поменьше, и коридорчики поуже, совсем не было просторных холлов и курилок, а также конференц-зала, столовой, многочисленных буфетов и всякой другой ерунды, без которой вполне можно обойтись в ядерное лихолетье.

На девятом этаже на глубине ста метров под землёй располагался ГКПГША – Главный командный пункт Генерального штаба армии.

В огромных помещениях, с тысячами мониторов, несли постоянное боевое дежурство люди в форме, которая возбуждала и ободряла глаз – она была расшита золотыми галунами и красными лампасами.

Обслуживающий дежурную смену персонал состоял из людей, носящих на своих погонах не менее трех больших благородно-металлических звёзд.

Немногим обитателям надземного небоскрёба удавалось побывать в ГКП. Все сотрудники, разумеется, не только слышали о командном пункте, но и клали для его благополучия все те свои силы и силёнки, которые предназначались, согласно Устава,  для расходования в рабочее время.

Что находилось на десятом этаже, знали всего несколько человек – меньше десятка.

 

Лифт, размерами с волейбольную площадку, остановился на площадке девятого подземного этажа.

Было видно, что его многочисленным пассажирам не терпится выйти, однако никто из них не сделал и шага по направлению к открытой двери.

На посадочной площадке, как бы преграждая путь желающим покинуть ковчег, стояли пятеро вооружённых до зубов молодых парней в камуфляже  без знаков различия и неторопливо, дотошно рассматривали лица  пассажиров, словно  знали все их по памяти.

Пассажиры лифта, а их было около пятидесяти, состояли сплошь из генералов всех мастей,  руководителей ФСБ, ФСР, ФСК, МО, одетых в штатское, а так же главы правительства и ключевых министров.

Персоны в лифте, невзирая на титулы и высокие воинские звания, после того, как процедура осмотра  была завершена,  слегка уплотнились и посторонились. Надо было пропустить к панели управления лифтом одного из пяти вооружённых людей, который вынул из потайного кармана какой-то ключ, намертво притянутый цепочкой к обмундированию, и ловко вставил его в одну из ключевин на панели управления лифтом.

Лифтёр, в чине майора, был наготове  и тут же вставил встречный ключ во второй разъем, находящийся на панели рядом с первым.

Они, не сговариваясь, словно по команде, одновременно повернули ключи на пол-оборота, после чего вынули их и спрятали в потайных карманчиках – будто и не было их вовсе.

Двери лифта сомкнулись, и он продолжил своё путешествие вглубь земли.

 

Генерал Армии Тюлюбаев в последний раз спускался на девятый уровень лет десять назад, когда пребывал ещё в чине генерал-лейтенанта и, как немногим людям такого ранга, ему приходилось нести боевое дежурство и даже бывать номером «1» в составе боевого расчёта.

Он помнил и эту посадочную площадку и массивную бронированную дверь, ведущую в лабиринты командного пункта, но вот, чтобы его хоть раз встречали на выходе из лифта пятеро вооружённых парней, он припомнить не мог.

Наконец лифт прибыл на конечную станцию. Двери его распахнулись, и только пассажиры вознамерились выйти наружу – задние ряды уже начали напирать на впередистоящих – как движение замерло, и маски растерянности застыли на ничего не понимающих физиономиях.

Посадочная площадка перед открытыми дверями лифта могла вместить едва ли десять-двенадцать человек и представляла собой обычный каменный мешок без малейших намёков на какие-либо входы и выходы.

Толпа тревожно загудела.

Генерал Тюлюбаев тоже поддался лёгкой панике вместе со всеми, причём оснований для паники, в силу его интуиции, у него было гораздо больше, чем у остальных.

Дело в том, что  он, Тюлюбаев, являлся самым главным и самым тайным военным советником Президента России. Уж кого-кого, а его-то были просто обязаны посвятить в причины столь экстренного вызова в этот каменный мешок, находящийся на невероятной глубине под землёй.  Были обязаны, но ведь не посвятили! Это настораживало, и даже пугало.

О том, что Тюлюбаев являлся наиглавнейшим тайным советником первого лица государства, знали только двое – сам генерал и Президент.

Для всех остальных он являлся одним  из старперов-генералов, доживающих свой век в «Райской группе», которая только и делала, что проводила инспекторские проверки в войсках, скоропалительно оканчивающимися обедом. Толку от этого сборища готовящихся к встрече с вечностью былых вояк не было никакого – скорее даже вред – стольких людей отрывали от дела инспекторские проверки, устраиваемые то там, то сям этими  долгожителями из «Райской группы».

Во время таких проверок целые армады боевых генералов, а так же полковников, которым ещё только  предстояло стать генералами, безжалостно прекращали служение Родине и целиком и полностью переключались на обслуживание инспектора министерства Обороны – вяло ходящего и близко слышащего  лампасника из «Райской группы».

Но такой порядок вещей был оправдан экономически.

Пристроив отслуживших своё  высокопоставленных вояк-старичков в одно место и предоставив им непыльную работёнку, правительство поступало мудро.

Все они считались на службе и, соблюдая табели о рангах, не лезли ни к министру обороны, ни к Президенту с бесконечными просьбами. Они регулярно вопрошали о переиздании своих мемуаров, получении новых льгот, увековечении их светлых имён, поправке совместного с супругой здоровья за границей. Иногда, по юбилейным дням, им дозволялось приблизиться с мудрыми советами о том, как надо бы руководить государством и с ворохом других мелочей, от которых ни Президенту, ни государственному аппарату в такие моменты просто так было не отмахнуться.

Если бы всё это старческое племя отправить на пенсию, то только на отписки по заявлениям  и обращениям от данной категории граждан государство потратило бы гораздо больше времени и средств, чем тратит оно теперь на содержание «Райской группы».  Да и держать военнослужащих на всякий случай в страхе перед инспекторской проверкой – не так уж плохо.

Генерал Армии Тюлюбаев, единственный из всех членов «Райской группы», после каждой инспекторской проверки обязательно встречался с Президентом и рассказывал ему об итогах проведённой акции: где и сколько пьют, где и сколько тратят на приём гостей и на подарки для них, что говорят, о чём шепчутся.

Попросту говоря, генерал Тюлюбаев стучал.

При этом он никогда не затрагивал вопросов боевой подготовки, оставляя эту нишу коллегам – пусть сами победоносно рапортуют об успехах в своих отчётах.

Надобно заметить, однако, что и стучал-то генерал так, походя, ради забавы. Нужно же было кому-то обрисовать Президенту и обратную, подзабытую им сторону нашей жизни, а не только представлять его взгляду однобокую иллюзорную реальность, сверкающую начищенными парадами и гремящую победоносными рапортами.

Никого из тех, кого закладывал Тюлюбаев, Президент никогда не наказывал. Но, по наблюдениям генерала, карьерный рост наиболее расточительных и подобострастных командиров все-таки как-то замедлялся. Если им и светило повышение по службе, то это было всегда сопряжено с переводом в такую тьму-таракань, после которой с мечтами о возвращении в Европу им приходилось расстаться.

Основной же работой генерала Армии Тюлюбаева было вытаскивать из всяких затруднительных, тупиковых положений и передряг руководство страны, а в первую очередь – господина Президента.

Он просто, без пафоса давал советы первому лицу государства и таким простым действием помогал решать очень важные, а зачастую и особо важные проблемы в вопросах обороноспособности страны.

Он дал таких советов, может быть, сто или больше, и не было случая, чтобы Президент не воспользовался хотя бы одним из них.

Не было также случая, чтобы данный Верховному Главнокомандующему совет не сработал и не помог вывести страну из создавшегося или намечавшегося тупика.

Генерал Тюлюбаев работал в этой должности уже при третьем президенте, и каждый раз, когда власть в Кремле менялась, покидающий трон узурпатор тет-а-тет передавал его новоявленному властителю, как бесценный дар и особую, интимную реликвию.

Достиг своего положения генерал благодаря одной простой вещи – собственной интуиции, которая работала, по странному стечению обстоятельств, только в вопросах военного дела, но именно здесь она была безупречной, совершенной и непревзойдённой.

Из предложенных на выбор какого угодно количества всевозможных вариантов событий Тюлюбаев, не раздумывая, указывал на тот, который только и мог привести к желаемому результату.

Бывали случаи, когда из представленных для выбора вариантов не годился ни один, тогда генерал сам находил и предлагал тот единственный, который обеспечивал решение проблемы быстро и с минимальными потерями.

Так было, например, когда группа заговорщиков – странная смесь из высокопоставленных офицеров и уголовников -  выкрала и взяла в заложники нескольких членов семьи Председателя правительства.

Они выставили одно единственное условие: отставка означенного лица и передача власти другому, конкретно названному человеку. В противном случае террористы грозились взорвать и себя, и заложников.

Операция по освобождению заложников приняла беспрецедентные масштабы, как по количеству задействованных в ней людей, так и по режиму секретности – ей был присвоен гриф «особой важности», выше которого уже не существует в сложившейся системе градаций.

Заговорщики не скрывали своего местоположения, которым являлась одна из правительственных дач в ближнем Подмосковье.

По оперативным данным там действительно находились заложники, а накануне вечером военный грузовик по чьему-то приказу доставил туда около тонны тринитротолуола. Такого количества взрывчатки с лихвой хватило бы на то, чтобы уничтожить  поместье, а так же всё живое в радиусе трёхсот метров вокруг.

Шансов у заложников было мало.

Группы захвата от «Альфы» до «Омеги» не упустили случая щегольнуть мастерством и съехались, конечно же, по секретнейшему приказу, в это живописное место все, как один.

Каких только планов не напридумывали они: от банального штурма до использования против всех, находящихся в особняке, новейшего, специально разработанного для таких случаев, сильнодействующего снотворного – газообразного вещества, от которого не спасают даже общевойсковые противогазы.

Выбрать вариант освобождения заложников президент поручил – тогда ещё генерал-лейтенанту – Тюлюбаеву.

Тюлюбаев сходу отмёл все предложенные варианты и попросил Президента возложить дальнейшее руководство операции на него без всяких там долгих объяснений и обоснований. Президент помучался с минуту, но такое разрешение дал.

Тюлюбаев приказал подтащить «глушилки», чтобы ни один радиосигнал не мог проникнуть на территорию особняка, установить их примерно в десяти километрах от усадьбы, а всем задействованным в операции подразделениям -  немедля отправляться по домам. Осталась только одна группа из пяти человек – мастеров рукопашного боя, которая замаскировалась в саду так, что даже намётанный глаз генерала не смог заметить огрехов.

После того, как все, рвущиеся в бой группы захвата, были удалены из театра военных действий, Тюлюбаев отъехал вместе со своим штабом километров на пять от дачи и приказал офицеру связи снестись с террористами.

Когда связь была установлена, Тюлюбаев рявкнул в трубку одну единственную фразу: «Ребята! Делайте, что хотите! Нам теперь не до вас! Тут такое началось, такое…»  Он оборвал связь на полуслове, после чего отдал приказ включить «глушилки» направленного действия на полную мощность.

Этикет требовал доведения операции до конца, но Тюлюбаев не устоял перед соблазном войти в историю и сделаться легендой: велел отвести его на служебном правительственном лимузине домой сию же минуту. Он был уверен на сто процентов, а это означает – знал, что всё закончится благополучно, без единой царапины для всех участников драмы.

Расчёт Тюлюбаева был прост. Он зиждился  на знаниях элементарной психологии. Раздутое эго заговорщиков, людей с низким интеллектом, непризнанное в обычной жизни, готово было пойти на самоубийство, террор, революцию или войну, только бы о них говорили, только бы признали их необычность, только бы побаловали, потешили своим вниманием.

Внимание – вот, что нужно любому террористу или заговорщику. Если не будет хотя бы одного зрителя, вся акция теряет смысл. Не перед кем будет выказать свою решительность, свою уникальность, а также другие великолепные черты или способности, не замечаемые у них  в обычной жизни.

Так и случилось. Когда прервалась связь, люди, удерживающие заложников, немало подивились словам  Тюлюбаева о том, что там началось что-то такое! Такое! А какое?

Это тоже был гениальный ход генерала.

Ну, а когда заговорщики увидели, что осада усадьбы снята, растерянность охватила их беспредельно.

Связь не работала, по телевизору мелькали только бело-серые полосы, радио во всём диапазоне частот издавало такой вой и скрежет, что вяли уши. Но самое противное заключалось в том, что никто не интересовался ни захватчиками, ни судьбой заложников – будто и не было их вовсе.

Подождав до вечера, террористы решили произвести разведку. Они выслали трёх лазутчиков и направили их под углом сто двадцать градусов друг от друга, посмотреть, что там  и как. Каждый из разведчиков прополз по-пластунски полтора-два километра, изодрал в хлам своё обмундирование и исцарапался в кровь, но кроме приятного лесного пейзажа, так ничего и не заметил.

Тогда горепохитители пошли на хитрость. Под покровом темноты они закопали в самом дальнем углу усадьбы килограммов пятьдесят взрывчатки, из имеющейся в их распоряжении, и рванули её в надежде быть услышанными.

Вопреки ожиданиям никто даже не поинтересовался, что там взорвалось, только накрапывающий дождик вдруг превратился в жуткий ливень, но и тот вскоре иссяк. Про заложников террористы забыли, так как всё время посвятили фантазиям на тему, что же там такое произошло.

В конце концов, все сошлись в одном: не иначе, как началась Третья мировая война.

Утром заговорщики, безмерно усталые, расстроенные и опозоренные, так и не заглянув к заложникам, никого не боясь,  –  что может быть хуже неизвестности и полного невнимания – в открытую, по центральной аллее попытались покинуть усадьбу. Но пятеро ниндзей, почти сутки пролежавших без движения, за одно мгновение ожили, а за другое мгновение упаковали всех, а их было восемь, преступников без единого выстрела,  не сломав при этом никому ни единой косточки.

Генералу Тюлюбаеву сообщили о конце операции в восемь часов утра. Он воспринял это как должное и, как бы между прочим, без выпячивания собственной груди, сообщил о благополучном исходе Президенту.

До Президента, конечно, дошли слухи о том, как просто и гениально сработал тайный советник, и вскоре после этого случая Тюлюбаев  сразу был произведён в чин генерала Армии.

Так судьба и закинула когда-то никому неизвестного майора, несшего службу в заштатном городишке в должности начальника дивизионной объединённой ремонтной мастерской, на военно-политический Олимп.

Но звёзды и на Олимпе не могут светить вечно. Случается, что по небу проплывают облака, и тогда их свет меркнет, а то и исчезает совсем. И вот теперь, стоя перед открывшимися створками лифта, он недоумевал. Почему? Зачем? Неизвестность раздражала. Росло даже некоторое возмущение: было непонятно, как это – ему, самому приближённому к трону человеку, могли не сообщить о возникшей проблеме. А то что возникла проблема и не рядовая, у Тюлюбаева не вызывало никаких сомнений. Интуиция!

Попутчики генерала тоже были мучимы неизвестностью и в ожидании продолжения начали тихонько перешёптываться. То в одном, то в другом конце лифта явственно слышалось зловещее слово – война.

Вдруг послышались звуки отпираемых засовов, и стена, располагающаяся напротив лифта, начала медленно опускаться вниз. Когда её верхний край поравнялся с полом, движение прекратилось. Глазам пассажиров лифта предстал небольшой, но ярко освещённый коридорчик, у входа в который стоял человек в штатском.

На вид ему можно было дать лет тридцать, но шрамы на лице, свидетели бесчисленных передряг, в которых он побывал, старили его лет на десять.

«Господа, – произнёс человек в штатском, глядя сквозь толпу, – прошу следовать за мной. Президент ожидает вас».

Ропот толпы стих. Человек по-военному повернулся и без дальнейших объяснений направился вглубь коридора. Толпа, пришаркивая ногами, подобострастно поплелась вслед за ним. Но человек в штатском, спортивного телосложения, шагал быстро и уверенно, поэтому приглашённым пришлось ускориться и, едва ли не бежать вприпрыжку.

Шествие замыкал престарелый генерал – член Совета Обороны – и, как только он ступил на мраморный пол коридора, массивная дверь вновь пришла в движение, закрыла своей бронированной грудью проём и заперлась на невидимые засовы.

По пути следования коридор дважды менял направление. По ходу путь идущим преграждали ещё четыре бронированные двери – младшие сёстры двери входной. Они так же открывались при приближении толпы и закрывались, как только замыкающий переступал через порог. После того, как идущие миновали четвёртую дверь, им пришлось спуститься по винтовой лестнице ещё на три этажа, и только тогда их путешествие закончилось. Элитная процессия уткнулись в совсем крохотную, сделанную из странного материала, дверь.

Сопровождающий щёлкнул пальцами в глазок камеры слежения, и дверь начала открываться. Беззвучно открывшись, она удивила всех, стоящих рядом, своей более чем метровой толщиной.

Человек в штатском, подобно морякам, переходящим из отсека в отсек на подводной лодке, ловко нырнул в дверной проём. Однако вновь прибывшие мгновенно и бестолково создали возле двери толчею и образовали пробку.

Растерянность была вызвана ещё и тем, что никто не мог понять, нужно ли и как в данной ситуации соблюдать субординацию и пропускать вперёд вышестоящих по должности и чину, или же можно протискиваться в дверь, как в автобусе, в порядке живой очереди.

Кто-то из толпы, судя по властному голосу – не последний человек в государстве, рявкнул: «Заходи по одному!».  Толчея   сразу же прекратилась и людская масса, находящаяся по эту сторону двери, стала стремительно таять.

Помещение, находящееся за дверью, можно было назвать залом, хотя и с некоторой натяжкой. Размерами оно напоминало средних размеров кафе или ресторан, но по внутреннему интерьеру скорее походило на кинотеатр.

Первое, что бросалось в глаза, это стены и потолок, выкрашенные в омерзительный тёмно-синий цвет.  К тому же все они были покрыты, словно пупырышками, четырёхгранными пирамидками, каждая размером с небольшую вазу.

В одном конце зала, как и положено кинотеатру, находился экран. Его отличие от обычного состояло в том, что это была плазменная панель размером два на три метра. Справа и слева от экрана на небольших возвышениях стояли два полукруглых стола, на которых виднелись какие-то выступы. Скорее всего, это были кнопки, позволяющие включать и выключать экран, или что-то в этом роде.

Так же, как и в кинотеатре, перед экраном располагались рядов пятнадцать удобных мягких кресел тёмно-малинового цвета, но, в отличие от киношных, перед каждым из них находились удобные откидные столики, встроенные в спинки впередистоящих кресел. В прикреплённых к столешницам планшетах находились блокноты, ручки и лазерные указки. Над столешницами яркими красными буквами сияло напоминание о том, что, несмотря на наличие писчих принадлежностей, что-либо выносить отсюда категорически воспрещается.

За полукруглым столом слева от экрана сидел Президент.

Генералу Тюлюбаеву показалось странным, что в зале он находился совершенно один, без сопровождающих его по обыкновению свиты и охраны.

Президент нервно постукивал по столу кончиками пальцев. Когда сопровождающий процессию вояка  в штатском закрыл за последним из приглашённых дверь, Президент, не отвечая на приветствия и здравицы, бросил в зал короткое: «Рассаживайтесь… И поживее!»

Элита государства была вымуштрована, как бравые солдаты-рекруты. Каждый чётко знал, где, рядом с кем и за кем ему положено сидеть, поэтому уже через минуту пожелание-приказ Президента было исполнено.

- Все вы, я полагаю, слышали о заявлении некоего новоявленного Властелина мира, которое вчера опубликовали все без исключения средства массовой информации – газеты, телевидение, радио.

Президент сделал паузу.

Все присутствующие, конечно, в разной мере что-то слышали об этом. Слух прошёл не только по всем этажам министерства Обороны, но и по большинству апартаментов Кремля, но никто не придал этому особого значения. Мало ли какой идиот сделает какое-то там заявление в жёлтой газетёнке. Да и каких только заявлений не слышали на своём веку: и о нашествии инопланетян, и о начале Третьей мировой, и о том, что в следующем году уж точно наступит конец света.

Никто их присутствующих сейчас в зале государственных мужей уж точно не мог связать этот вызов с таким пустяковым поводом.

- Я прочту вам его!

Президент взял со стола листок, посмотрел на него, помолчал немного, что-то обдумывая,  и начал:

« Граждане планеты Земля!

Больно! Очень больно смотреть, как мы с закрытыми глазами двигаемся к концу.

Правительства всех стран мира руководят вами, извлекая лишь сиюминутную выгоду для себя и своей родни.

Кто из них хоть раз сказал вам о цели вашего существования? Кто поведал вам о том, как можно выжить в умирающем мире? Или о вашем месте в космосе, в галактике?

Вместо этого вам без конца говорят  о том, что нужно создавать новые рабочие места, как можно больше рабочих мест. Вам рассказывают сказки о том, что просто необходимо развивать производство.

А между тем, витрины ломятся от всевозможных товаров, которые уже никто не покупает. Каждый день на помойки выбрасываются миллионы тонн еды. Пластиковые пакеты уже покрыли землю одним слоем, и нарастает второй.

На планете понатыкали тысячи мин замедленного действия – это атомные электростанции. И правители утверждают, что всё это для вашего блага.

А кто из них узрел корень зла в перенаселении планеты? Кто предложил хоть какую-то программу сокращения рождаемости? Никто! Всем нужны налогоплательщики и воины. Нас окружает сплошное враньё, ведущее человеческую расу к погибели.

Наши братья из космоса видят, что люди балансируют на грани и в любой момент могут сорваться в пропасть.

Они избрали меня, единственного из землян, для того, чтобы мы вместе с вами смогли не только отвести беду, но и создать на планете Рай – цветущий сад  под названием Земля.

Я объявляю себя Властелином мира.

Мне даны великие полномочия: такие, какие даже не снились ни одному землянину с начала времён.

Каждое моё слово отныне – закон для всех. Нарушивших закон ожидает неотвратимое наказание, и это наказание – смерть.

Мне не нужна власть, не нужны парламенты, администрации, войска, тюрьмы.

Я один, но сила моя так велика, что никто из ослушавшихся  не уйдёт от наказания.

Отныне все средства массовой информации каждую неделю будут публиковать свод моих новых законов, которые неотвратимо вступят в силу с ноля часов следующего дня.

Внимайте и исполняйте! Живите и возрождайтесь!

Ваш Властелин»

 

Президент замолк и заговорил снова только спустя минуту.

- Как видите, само заявление является бредом сумасшедшего и не более того, – он посмотрел на премьер-министра, ухмыльнулся растерянной, глуповатой улыбкой. Президент как будто искал поддержки, но аудитория сидела в послушании, не шевелясь и не дыша.

Президент продолжил:

- «Наполеонов» в наших психушках и так достаточно – одним больше, одним меньше. Но дело в том, что человек этот или группа лиц, распространивших это послание,  имеют в своём распоряжении самое мощное оружие в мире – гипнотическое.

Далее, к этому моменту мы обладаем определенной информацией.

Во-первых, это обращение опубликовали и выдали в эфир почти все, а может быть, и все средства массовой информации России. По предварительным данным точно так же обстоят дела и в остальных странах мира. Сбор информации ещё продолжается.

Во-вторых, по итогам проведённых выборочных проверок установлено, что никто из сотрудников СМИ, начиная с главных редакторов, и кончая рядовым персоналом, ни сном ни духом не ведал, как всё это могло попасть на страницы их газет или выйти в эфир. Налицо массовый гипноз. По крайней мере, это пока единственно разумное объяснение.

И, в-третьих, – Президент окинул аудиторию взглядом. – Но прежде, чем я озвучу «в-третьих», попрошу академика Зеленкова из института сверхсекретных разработок доложить о реальном состоянии дел в области проектирования и производства гипноизлучателей. Гриф секретности на время данного заседания я снимаю. Прошу всё изложить с максимально реалистическим подходом.

Чернявенький и моложавый генерал-полковник Зеленков встал, одёрнул китель, на мгновение наклонил голову, чтобы проверить, нет ли каких изъянов в безупречно подогнанном обмундировании, и громко, хорошо поставленным голосом стал излагать суть дела.

- Господин Президент! Работы по разработке и производству гипноизлучателей находятся на следующей стадии: испытания наиболее перспективной версии аппарата под кодовым названием «Делай раз…» проведены четыре дня назад…

Тут, несмотря на серьёзность момента, такое близкое название вызвало улыбку почти у всех присутствующих.

…И показали следующие результаты: аппарат позволяет гипнотически внедрять чужеродные программы поведения с вероятностью сорок пять процентов при дальности воздействия в сто метров и площади охвата в десять квадратных метров. С вероятностью одна целая семь десятых процента – при дальности в один километр и площади охвата в сто квадратных метров.

При этом необходимо отметить, что примерно на двадцать пять процентов испытуемых гипноизлучатель не действует совсем, и это зависит не от мощности или конструктивной особенности аппарата, а от степени внушаемости самого объекта. Давно известно, что разные люди поддаются гипнозу в различной степени. Приведённые ниже цифры можно рассматривать только применительно к группе людей, где все поддаются гипнозу в той или иной степени. Участники эксперимента проходят предварительный отбор на внушаемость, который проводят высококлассные специалисты по гипнозу.

Вот вкратце и всё, господин Президент.

Зеленков выжидающе смотрел на Президента.

- А каковы размеры аппарата? – Президент раздвинул ладони на полметра, будто пытался показать, каких именно размеров должны были бы быть эти секретные гипноизлучатели.

Генерал-полковник покраснел, понял, что допустил ляпсус и, пытаясь загладить свою оплошность, громко и быстро отчеканил:

- Самый компактный образец прототипа с трудом, но поместится в этом зале, господин Президент!

- Садитесь! – Президент махнул рукой и вновь принялся барабанить кончиками пальцев по крышке стола. Чувствительные микрофоны улавливали эту дробь и, никчемно усиливая, транслировали в зал. Президент поднял голову, оглядел присутствующих, как будто искал кого-то. – Теперь послушаем… директора ФСР генерала армии Галаздру.

Поднялся человек в штатском и встал по стойке смирно.

- Доложите нам, Владимир Сергеевич, какие успехи на этом поприще у наших потенциальных противников: американцев, англичан, китайцев, наконец?

Генерал слегка задрал подбородок но докладывать стал негромким и спокойным голосом. Это явно говорило о том, что, либо он водит дружбу с Президентом, либо находится у него в фаворе.

-  По данным разведки далее всех в этом направлении продвинулись американцы. Они создали переносную версию аппарата. Его вес около пятидесяти килограммов. Он работает от батарей, заряда которых хватает на один час непрерывной работы. Зона действия при этом составляет до сорока пяти метров, а вероятность исполнения сигнала доходит до семидесяти  процентов.  Другие страны, проводящие аналогичные разработки, находятся значительно ниже российского и американского уровня и в расчёт, я полагаю, могут не приниматься. Доклад закончил.

- Садитесь! – Президент сцепил руки в замок и опять опустил голову, уставившись глазами в стол. – А вот теперь, в-третьих, – сказал он тихо, – сегодня мне позвонил президент Соединённых Штатов. Они очень обеспокоены бесконтрольной публикацией обращения.  Первое, что они сделали – это провели лингвистическую экспертизу документа.  Она дала однозначный ответ – это написано русским, точнее, человеком, родным языком которого является русский. Построение фраз, акценты и прочая белиберда однозначно указывают на это. Аналогичная экспертиза проводится у нас. Предварительный результат тот же. Вы понимаете, что это значит?

Президент обвёл зал строгим взглядом:

- Вы понимаете, что сейчас думают американцы? У них есть только две версии: либо абсолютное оружие – именно так его теперь можно называть – появилось у Российского государства, либо оно хотя и появилось в России, но не является её собственностью, а только продуктом творчества разного рода «кулибиных». И то, и другое означает конец американского господства в мире, конец самого американского государства. Ибо…

Тут Президент поднял вверх указательный палец и сделал паузу.

- …Если при помощи этого оружия в одно мгновение были загипнотизированы сотни тысяч людей по всему миру, по счастливой случайности, являющихся всего лишь работниками средств массовой информации, то в следующий раз это могут быть все служащие Белого дома или все сотрудники ракетно-ядерных подразделений НАТО. Это крах Америки. И они это прекрасно понимают. В их головах, конечно же, уже зреет план уничтожения России, чтобы потом можно было спокойно жить дальше. Война может начаться в любую минуту.

В зале опять возникла пауза, и в абсолютной тишине каждый из присутствующих сидел затаив дыхание, желая скорейшего конца этой тишине. Наконец Президент продолжил:

- Я до сих пор не отдал приказ о приведении всех вооружённых сил в состояние полной боевой готовности только потому, что это сможет спровоцировать американцев на… Не знаю на что. Может, и на нападение на нашу страну! С нашей стороны американскому правительству,конечно, были направлены заверения в том, что Россия таким оружием не обладает. В подтверждение нашей полной искренности – академик Зеленков, это касается вас – я уже рассекретил вашу лабораторию по созданию гипноизлучателей и уже пригласил туда американских специалистов для изучения вопроса на месте. Будьте готовы.

Зеленков, при упоминании его фамилии, вскочил с места и встал навытяжку, не совсем понимая, что произошло и что от него требуется.

- Да не вставайте! – Президент раздражённо махнул рукой в сторону Зеленкова и продолжил. – Таким образом, я думаю, нам удастся склонить западные державы к моему варианту два, то есть: оружие изобрёл самоучка. Только тогда войны удастся избежать. Нужно время, чтобы американцы поняли: будь у нас такое оружие, то, пока их ракеты долетят до нас, мы успеем внушить всему американскому населению, чтобы оно наложило на себя руки. В этом случае у нас хоть… кто-то останется, может быть… А у них – никого.

И опять повисла тягучая пауза, во время которой сидящие отчаянно изображали на лицах работу мысли, а Президент напрягал свои извилины на самом деле.

- Нет! Войны, я думаю, не будет! – повторил Президент ещё раз, как бы продолжая свой внутренний монолог. Он протянул руку к стоящей на столе бутылке «боржоми», но вдруг передумал, пристально посмотрел на академика Зеленкова, да так, что тот снова, как подпружиненный, без приглашения, сам вскочил с места.

- А какие средства защиты от гипноизлучателей имеются у нас? Меня убеждали, что этот зал – единственное место в стране, куда не доберётся действие подобных аппаратов.

Зеленков оживился, вопрос был для него прост и понятен.

- Дело в том, господин Президент, что  действие существующих моделей аппаратов данного типа основаны на электромагнитном принципе. Они генерируют электрический сигнал определённой частоты, который, достигая человека, внедряется в его мозги, в сознание и расстраивает работу определённых центров, ответственных за послушание. Затем, другой сигнал, не обязательно электрический – это может быть просто команда голосом – внедряется в лишённый защиты центр мозга и заставляет его исполнить заданную команду.

Из принципа действия оружия вытекает и принцип защиты: достаточно хорошо заземлённого объёмного металлического экрана и воздействие гипноизлучателя будет сведено к нулю. Обычная железобетонная стена снижает эффективность действия аппарата на тридцать-пятьдесят процентов. Кроме того, нами разработаны  индивидуальные средства защиты от воздействия гипноизлучателей. Это металлизированный костюм с металлическим шлемом, наподобие рыцарского, который электрически соединён с металлической подошвой обуви. Такой комплект снижает эффективность работы излучателя на шестьдесят-семьдесят процентов, в зависимости от влажности почвы.

Что касается защиты данного помещения, то с полной уверенностью могу утверждать: никакие из существующих моделей аппаратов данного типа не смогут воздействовать на людей, находящихся в этом зале. Кроме того, защитные свойства данного помещения этим не исчерпываются. Но мне, по понятным причинам, не хотелось бы сейчас говорить об этом.

Довольный собой, Зеленков сел, не дожидаясь разрешения Президента.

Президент не обратил на это внимания. Выдержав паузу, он сам начал говорить, говорить медленно, проговаривая каждое слово, каждую букву, пытаясь тем самым донести до каждого присутствующего важность посыла.

 

- Итак, у нас остаётся один единственный выход и ставится одна единственная задача: найти того или тех, кто изобрёл и создал аппарат для внушения такой невиданной мощности. Искать его будут все разведки мира, но мы должны быть первыми. С большой долей вероятности можно предположить, что разыскиваемый субъект или субъекты находятся на территории нашей страны. Посему я объявляю начало новой полномасштабной, беспрецедентной  операции под кодовым названием «Гипнотизёр».

Для руководства операцией создаётся Чрезвычайная Государственная комиссия, членами которой назначаются все здесь присутствующие. Председателем комиссии назначаю генерала Армии Тюлюбаева.

Все в зале невольно повернули головы, разыскивая глазами Тюлюбаева. Тюлюбаев при этом даже виду не подал, что это было для него неожиданностью и, казалось, не обращал внимания на эти уже заискивающие взгляды.

- Отныне вся деятельность силовых структур, федеральной службы безопасности, федеральной службы разведки, всех министерств и ведомств, будет подчинена одной единственной цели – поискам Гипнотизёра.

Дав насмотреться на новоявленного лидера, Президент продолжил:

- К чёрту всякую текущую работу! К чёрту всё, кроме одного – поисков Гипнотизёра! Если его найдут другие, то ваша теперешняя суета никому не будет нужна, так как наше государство просто перестанет существовать! Председателю правительства, министерству финансов – средств не жалеть, времени не жалеть, задействовать все ресурсы, вплоть до стабилизационного фонда страны! Если понадобится, разрешаю приостановить все программы, даже… социальные. Иными словами, весь потенциал страны передаётся отныне в распоряжение Чрезвычайной комиссии. Силовым ведомствам необходимо задействовать всю имеющуюся агентуру и уделить особое  внимание полноте сбора информации – важна каждая мелочь. О проделанной работе докладывать каждые четыре часа лично мне или Председателю Чрезвычайной комиссии. Все свободны, кроме генерала Тюлюбаева.

 

***

Ни один президент никогда публично не выказывал какой-либо особый интерес к фигуре генерала, но создавшееся положение вещей разрушило существующую традицию.

Толпящиеся у двери высокопоставленные особы украдкой посматривали в сторону Тюлюбаева, и каждый из них дорого бы дал, чтобы узнать – зачем сюда вообще был приглашён этот старпер из «Райской группы» и за какие такие заслуги Президент воздвигнул его, чуть ли не на самую высшую ступень иерархической лестницы.

 

- Ну, что вы обо всём этом думаете? – обратился Президент к Тюлюбаеву, когда они остались вдвоём.

- То же, что и Вы, господин Президент.

- В каком смысле? Потрудитесь объяснить.

- Вы назвали операцию «Гипнотизёр», и этим всё сказано. Не надо искать никакого оружия. Его просто не существует в природе. Мы имеем дело с обыкновенным гипнотизёром, наделённым даром невиданной силы. Допускаю: всё, что сказано в обращении – чистейшая правда, кроме, разве что, декларации о сотрудничестве с инопланетянами.

- Почему вы так думаете? – Президент заинтересованно вытянул шею.

- Поставьте себя на место инопланетян. Разве вы стали бы вступать в контакт с одним единственным представителем семимиллиардной расы?

- Разумеется, не стал бы. Я бы постарался найти старейшин или правителей их сообщества и только с ними начал бы переговоры.

- Вот то-то и оно.

.         – И что прикажете делать? – в глазах Президента генерал увидел мольбу.

- Полностью исключить наличие гипноизлучателя большой мощности мы не можем, и работу по его обнаружению надо проводить, но направление главного удара я бы определил, как поиск самого Гипнотизёра. Его необходимо найти любой ценой. Найти и немедленно уничтожить.

- Как можно найти человека без примет, отпечатков пальцев, показаний очевидцев, да ещё на территории от Калининграда до Владивостока?

- Необходимо немедленно форсировать работы по созданию мыслеуловителей. Кое-какие наработки на этом поприще, я знаю, у нас уже имеются. Принцип действия таких приборов мне неизвестен, однако уверен, что они не имеют ничего общего с гипноизлучателем, который работает на чистом электричестве. Мыслеуловитель должен работать на ментальном уровне. Причём нам не нужен аппарат, читающий и распознающий чужие мысли. Нам нужен только датчик, индикатор, который просто фиксирует возникновение мысли и указывает направление, откуда она исходит.

- И как? Как мы сможем, имея такие датчики, изловить Гипнотизёра? – Президент явно нервничал.

- Я так понял, что каждую пятницу Гипнотизёр будет передавать через средства массовой информации новые обращения или своды законов. Мы можем засечь его в момент передачи, как засекают обычные радиопередатчики. Расставим по всей стране датчики – уловители мысли, определим направления, соединим вектора и в точке пересечения найдём Гипнотизёра.  Нашу задачу облегчает то обстоятельство, что сила мысли Гипнотизёра в миллионы раз сильнее силы мысли обычного человека, и, следовательно, мы вполне обойдёмся даже малочувствительными датчиками.

И я Вам советую, настоятельно советую, господин Президент, как только координаты местонахождения Гипнотизёра будут установлены, даже если точка пересечения окажется в Кремле, не надо пытаться ловить его, из этого, как Вы сами понимаете, ничего не получится. Нужно просто сбросить на это место с десяток ядерных бомб суммарной мощностью не менее ста мегатонн.

Президент вопросительно поднял брови:

- Но ведь тогда сгорит пол-Москвы.

- Это небольшая плата за то, чтобы сохранить весь мир. К тому же я не думаю, чтобы он жил в Кремле. Скорее где-нибудь на Алтае или на Урале.

- Генерал Тюлюбаев! Вы гений!

Польщённый советник понял, что аудиенция окончена, встал, направился к двери, но по дороге не удержался, обернулся и добавил:

- И ещё! От мыслей Гипнотизёра эти стены спасут Вас не более, чем обыкновенная фетровая шляпа.

Операция «Гипнотизёр» набирала обороты.

 

* * *

 

Я возлежал на диване и думал о том, как всё ловко просчитал. Хотя, по большому счёту, моей заслуги в этом не было совсем. Русские люди непосредственны и бесхитростны, так что просчитать их действия не составляет никакого труда.

Что бы ни случилось неординарного, из ряда вон выходящего в общественной жизни, будь то Чернобыльская катастрофа или банальный взрыв какого-нибудь газопровода, русские обязательно создадут комиссию. А где есть комиссия, там обязательно присутствует Председатель. Поэтому сразу же после появления на свет моего Обращения, я пожелал, чтобы все мысли Председателя вновь созданной комиссии по борьбе со мной были мне доступны.

Да что мысли? Я мог при желании видеть его глазами и слышать его ушами.

Лёжа на диване, я наблюдал вместе с генералом Тюлюбаевым всю комедию: от того момента, как тот вошёл в лифт на двадцать втором этаже Генерального штаба и до того момента, как он снова вошёл в лифт, но уже на отметке «минус десять».

Когда тело генерала путешествовало между двадцать вторым и десятым подземным этажом, он не знал ещё обо мне и о том, что спустя всего пару часов станет Председателем самой важной, Чрезвычайной Государственной комиссии. Господу Богу же было известно всё наперёд, и Он, вняв моему желанию, безошибочно подключил меня к сознанию генерала.

После того, как Президент и наиглавнейший советник расстались, мне пришлось задуматься о том, что род человеческий в сегодняшнем своём состоянии имеет огромные технические возможности. Я нисколько не сомневался, что уже через пару недель будет создано необходимое оборудование, а ещё через неделю охотники за моей жизнью элементарно вычислят моё место пребывания.

Конечно, я мог бы одним движением своих извилин лишить памяти всех участников комедии, но плодить  вокруг себя «зомби» мне было не дозволено правилами игры, которые я сам же и установил.

Сгореть в пламени ядерного взрыва мне тоже не хотелось, и я принялся продумывать тот порядок, который защитил бы меня от этого. Тем более, что до опубликования очередного обращения осталось всего четыре дня.

В итоге на свет появился исторический документ следующего содержания:

«Земляне!

С 00 часов завтрашнего дня я объявляю вне закона все виды оружия, кроме обычного стрелкового. Военные самолёты, танки и бронетранспортёры, ракеты всех типов, артиллерия, военные корабли и подводные лодки, а так же любое оружие массового подавления или уничтожения, будь то химическое, биологическое, ядерное, сейсмическое или гипнотическое должны быть законсервированы и постепенно уничтожены в течение последующих шести лет.

Военные самолёты и космические корабли не должны более отрываться от земли после очередного приземления.

Все военные плавсредства обязаны вернуться на базы в течение десяти суток с момента вступления закона в силу.

В месячный срок всё горючее, находящееся в военной технике (кроме строительной, специальной и грузовой), должно быть слито и использовано в дальнейшем для гражданских нужд. (В противном случае оставшееся горючее самовоспламенится).

Никто из военных, а также гражданских чиновников всех уровней не имеет права добровольно слагать с себя полномочия и обязан продолжить и строить свою работу на основании настоящего закона.

Каждого, кто не исполнит закон, ожидает смерть.

Исполняйте и войдёте в жизнь новую. Слушайтесь и останетесь живы.

 

Ваш Властелин»

 

* *  *

 

Все члены Чрезвычайной комиссии были уже в сборе и добрых полчаса ожидали появления Президента. Тем не менее, когда противоположная входу стена вдруг раздвинулась, образовав подобие большой трещины, и после того, как в неё протиснулся глава государства, вновь сомкнулась, все вздрогнули и напряглись.

Президент пружинящей спортивной походкой направился к своему законному месту, но, не пройдя и половины пути, не ответив ни на одно приветствие, отрывисто бросил в зал:

- Все знакомы с текстом вчерашнего обращения Гипнотизёра?

- Так точно, господин Президент! Знакомы, господин Президент! – раздался разноголосый хор подобострастных голосов.

- Господин Шлукум! Расскажите, как ФСБ прошляпила всё это, – сказал Президент, добравшись до своего места и плюхнувшись в кресло.

Директор Федеральной Службы Безопасности как-то неловко поднялся с места и вытер испарину, выступившую на лбу.

- Господин Президент! Мы самым тщательным образом подготовились к тому, чтобы очередное послание Гипнотизёра не вышло в свет. В акции принимало участие более пятидесяти тысяч сотрудников ФСБ и МВД. Был установлен тотальный контроль над деятельностью всех крупных теле-радиокомпаний и печатных средств массовой информации. Две трети задействованных сотрудников  находились непосредственно на рабочих местах персонала СМИ и неотлучно следили за его работой. Остальные, совместно с работниками администраций, обеспечивали сверхжёсткий пропускной режим…

- Ну и?

- Было принято решение: в течение всего вчерашнего дня допускать в здания, где располагаются средства массовой информации, только сотрудников, находящихся в штате соответствующих СМИ. Ни один посетитель, ни один посторонний за истекшие сутки не были допущены на интересующие нас объекты. Однако принятые меры не дали никакого результата. Послание Гипнотизёра было опубликовано во всех без исключения средствах массовой информации, и при этом никто ничего не заметил. Налицо массовый гипноз, господин Президент.

- Садитесь! – Президент сделал пренебрежительный жест рукой. – Массовый гипноз! – повторил он, и его лицо приобрело недовольное выражение. Президент опустил глаза и уставился в стол, всем своим видом давая понять, что директора ФСБ он не желает даже замечать. Всем присутствующим стала видна лысеющая макушка Президента.

- Галаздра! – Первое лицо не удосужилось назвать ни звания, ни должности директора ФСР. – Что у вас?

Владимир Сергеевич, который за секунду до этого был полностью поглощён тем, что подгрызал ноготь на указательном пальце правой руки, тут же вскочил и, не дожидаясь дополнительных указаний, начал рапортовать:

- По оперативным данным, господин Президент, во всём мире произошло то же самое. Нет ни одного субъекта СМИ, который не опубликовал бы Послание. Ни одна служба безопасности, ни в одной стране не смогла предотвратить этого.

Президент понял, что последней фразой директор Федеральной Службы Разведки попытался обелить своего коллегу из ФСБ, и ему это очень не понравилось. Он стал похож на паровой котёл, давление в котором приближалось к критическому, и вот-вот должен был сработать некий предохранительный клапан, чтобы выпустить лишний пар.

Президент оторвал взгляд от стола и окинул им зал. Взгляд его стал жёстким, почти стальным. Это был наконечник копья, который выцеливал себе жертву, и хотя не знал ещё, кто ею станет, но твёрдо был уверен в том, что ей не поздоровится.

Руки Президента сцепились в замок и образовали один большой кулак, который нижней своей частью, словно метроном, методично постукивал по столу.

Наконец «предохранительный клапан» не выдержал нарастающего давления и распахнулся.

- Я! – Президент сделал акцент на слове «Я» и паузу, давая понять, что он не обычный человек, а Глава государства как-никак. – Напоминаю вам, что ФСБ – это  служба Безопасности страны, и меня не волнует, что там не получилось у них на Западе или за океаном. Не волнует! Они – это они, а мы – это мы! Мы все понимаем, что явление, с которым нам пришлось столкнуться, отнюдь не ординарное и не заурядное, а методы, использованные вами, господин Шлукум, при встрече с непонятным, неизученным, непознанным явлением весьма и весьма примитивны и топорны… Милиция у них при входе! Соглядатаи понатыканы на этажах! Точно так же работала и царская охранка сто лет назад. Ничего нового! Может быть, вы потрудитесь рассказать, во что были одеты ваши сотрудники? Были ли на них индивидуальные комплекты защиты от гипноизлучателей? Или только шляпы и черные очки? А? Велась ли запись видеокамерами слежения, которые, я думаю, пока ещё не поддаются гипнозу? Была ли проведена обработка сотрудников, задействованных в операции программой «антигипноз»?

Было видно, что Президент подготовился к встрече основательно.

Генерал Шлукум встал и несколько обиженно, а потому подчёркнуто сухо и кратко, доложил:

- Из всех перечисленных вами мероприятий, господин Президент, было проведено только одно – запись камерами видеонаблюдения. На сегодняшний день просмотрено всего пять процентов видеоматериала. Сами понимаете, десятки тысяч единиц отснятого материала невозможно просмотреть быстро, тем более, что делать это должны только специально обученные люди. Забегая наперёд, скажу, что анализ просмотренных носителей информации показал, что имеет место обычный гипноз. Люди видели и ощущали совершенно не то, что делали.

Шлукум перевел дыхание, и видя, что Президент не подаёт никаких знаков, не задаёт никаких новых ироничных вопросов, продолжил:

- Что касается защитных костюмов, то, к сожалению, их в нашей стране имеется всего пять комплектов: опытных, недоработанных и сырых.  А обработку личного состава программой «антигипноз» я проводить запретил, ввиду неизученности её действия  на человеческую психику.

Президент сидел, уставившись в стол, продолжая постукивать по нему сцепленными в замок руками. Он не знал, что делать дальше и, казалось, был растерян. Без всякой надежды в голосе, тихо, без эмоций он вызвал следующего:

- Академик Зеленков!

- Этот феномен известен давно, – обратился директор института сверхсекретных разработок скорее к присутствующим, чем к Президенту, – достаточно вспомнить Вольфа Мессинга. Помните, он с лёгкостью «отвёл глаза»  кремлёвской охране, которая была проинструктирована, кого именно им ни в коем случае нельзя допускать в кабинет Сталина.  И, как вы знаете, он таки дошёл до вождя, и никто его не остановил. То же самое явление мы наблюдаем и сейчас. Все смотрят в газету, видят, что там написано, но не осознают этого. Всё осознают, всё понимают, а это объявление проходит мимо них.

Слушая, не слышат. Глядя, не видят. Им всем «отвели глаза». Это гипноз. Мощнейший из тех, с каким мы до сих пор встречались, но известный, привычный и даже более или менее изученный.

Зеленков замолчал и тихо утоп в кресле.

- Ну а теперь о грустном! – Это Президент запоздало «прервал» академика агрессивной интонацией. В свою очередь, теперь уже Министр обороны понял, что настал и его черёд:

- К сожалению, могу лишь подтвердить, что на всей территории Российской Федерации, начиная с ноля часов, в каждом часовом поясе вступило в силу послание Гипнотизёра. Мы уже потеряли пятнадцать боевых самолётов, которые пытались подняться в небо для несения боевого дежурства. Все они взорвались при запуске двигателей: воспламенилось горючее в баках. По той же причине с момента вступления послания в силу мы потеряли сто двадцать танков и пятьсот боевых машин пехоты, после чего я отдал приказ немедленно принять к исполнению требования Гипнотизёра. Есть жертвы и среди людей. Но грузовой и специальный технологический транспорт не пострадали и продолжают работать в обычном режиме.

- А как у других? – поднял голову Президент.

- Космические войска сообщают, что спутники-разведчики зарегистрировали взрывы более полутора тысяч единиц военной техники в разных частях света. Возможности аппаратуры, установленной на спутниках не безграничны, поэтому я думаю, что фактическое число взрывов значительно превышает зарегистрированные. Я… Мне пришлось отдать приказ о возвращении на ближайшие базы всех военных судов и в первую очередь тех, на которых установлены ядерные реакторы. Иначе нам не избежать сотен Хиросим. Вероятный противник поступил так же.

- Даже не верится, – тихо произнёс Президент. – В голове не укладывается…

- Господин Президент! Если вы разрешите, – министр обороны поднял руку, как школьник, и, не дожидаясь разрешения, продолжил, – я продемонстрирую в действии, как работает послание Гипнотизёра.

Он поднял с пола красивый деревянный ящик, отполированный до блеска, подошёл к столу, находящемуся справа от экрана, и нежно поставил коробку на столешницу. На крышке ящика виднелась какая-то витиеватая надпись.

Министр открыл её, вынул  прибор, похожий на пульт управления с небольшим телевизионным экраном посередине, затем, поднапрягшись, достал из коробки модель красавца-танка и бережно поставил её на стол. Танк был в длину сантиметров сорока пяти – пятидесяти.

- Это копия настоящего боевого танка. Её мне подарил на юбилей коллектив Уральского тракторного. Двигатель танка работает на спирте.  Пушка стреляет малокалиберными патронами на расстояние до двухсот метров. По сути – это боевой танк, управляемый дистанционно. Его можно запустить в тыл врага и двадцатью пулями уничтожить двадцать человек, – министр вопросительно посмотрел на Президента.

- Ну, и? Запустили… или…

- Послание Гипнотизёра распространяется на все боевые машины. О размерах не говорится ничего. Следовательно, если мы попытаемся запустить этот минитанк, то горючее в баках должно взорваться, а точнее – воспламениться. Это не опасно. Я потушу пожар своим носовым платком. При этом ещё и проверим защищённость этого помещения от проникновения законов, которые устанавливает Гипнотизёр.  Только отойдите подальше и берегите глаза.

Всех, в том числе и Президента, заинтриговал предстоящий опыт.

Министр сделал несколько шагов в сторону, нажал кнопку «пуск» на пульте управления, и в то же мгновение из моторного отсека танка вырвался небольшой язычок голубого пламени. Министр поспешил к столу, нагнулся над танком и стал задувать пламя так, словно перед ним был именинный пирог. У него получилось, и пожар был потушен с первой попытки.

- И что это? Тоже гипноз? Тут-то гипноз при чем?! – Президент смотрел на министра обороны, но академик Зеленков уже понял, что отвечать всё равно придётся ему.

- Господин Президент! Данное явление неизвестно науке и никогда не было описано ранее. Однако могу предположить, что оно стоит в одном ряду с телекинезом, с передвижением предметов, с воздействием на них. Но воздействие происходит на значительно более высоком качественном уровне и огромном расстоянии. В данном же случае, как мне кажется, имеет место способность Гипнотизёра воздействовать не только на сами предметы, но и на их молекулярную структуру. А вот как ему удаётся возвести это в ранг закона и отслеживать сразу миллионы объектов по всему миру – тут  не хватает ни моих знаний, ни моей фантазии.

- Тогда мы, кажется, влипли, – сказал Президент с такой иронией, которая обычно присуща в ситуации, когда человеку больше нечего терять. – На сегодня все свободны, кроме генерала Тюлюбаева.

 

***

- Что думаешь обо всём этом, генерал? – первый раз в жизни Президент обратился к Тюлюбаеву на «ты».

Советник отметил это про себя, но не показал вида. Он понимал: кому-кому, а Президенту сейчас тяжелее всех. Никто ничего не в силах предпринять, и все с надеждой смотрят в рот Верховному Главнокомандующему вооружёнными силами страны. А он что? Он, обвешанный регалиями и наречённый непостижимыми титулами, по сути своей – самый обычный человек. Не глупее многих, но и не умнее. А то, что стал Президентом – так карты выпали.

- Теперь и ядерной бомбой его не достанешь, – уныло продолжил Президент. – Как я понимаю, его вообще ничем не возьмёшь?

Президент вопросительно посмотрел на  Тюлюбаева, и тот увидел в его глазах просьбу, мольбу, надежду на то, что генерал в очередной раз, используя свой дар, найдёт- таки решение и выведет его, Президента, да и всю страну из создавшегося безвыходного положения.

Тюлюбаев ответил не сразу.

Его молчание насторожило и даже испугало Президента. Всё его существо сжалось в маленький жалкий комочек и с ужасом ожидало, что вот-вот генерал Тюлюбаев откроет рот, и разом рухнет и улетучится вся надежда на возвращение к старой, доброй, такой привычной и сладкой жизни.

 

* * *

Вообще-то Президенту нравилось быть Президентом. Он любил этот титул и всё то, что с ним неразрывно связано.

Когда он впервые вступил на престол, все его помыслы были направлены на то, чтобы изменить, реформировать, улучшить существующий порядок вещей. Хотелось войти в историю наравне с Петром Великим, и даже затмить его, чтобы благодарные потомки через столетия воспевали его светлое имя и возлагали цветы к многочисленным каменюгам и памятникам.

Но с первого же дня правления стотысячная свита Президента не позволила ему не то, чтобы сделать хотя бы одно доброе разумное дело – даже полноценно подумать о нём.

Весь день был расписан по минутам: встречи, пресс-конференции, брифинги, саммиты, награждения, посещения, встречи, торжественные обеды и не менее торжественные ужины до глубокой ночи – ну это понятно. Но ведь ещё наваливались внеплановые заботы – то атомоход потонет, и нужно слетать туда, показать людям, что Президенту до всего есть дело, то разрушительное землетрясение зовёт в дорогу… И этого, второго, становилось все больше!

А сколько времени отнимали интриги? Мало того, что интриги постоянно приходилось плести самому, так ещё надо было распутывать и предупреждать интриги, направленные против тебя, интриги, которые то там, то сям возникали в ближайшем окружении, словно после тёплого дождичка грибы, хотя, скорее – плесень. На эту деятельность приходилось тратить очень, очень много собственных сил и времени, а, следовательно -  государственных средств.

Но постепенно и довольно быстро Президент привык к такому порядку вещей. Ему, например, нравилось одним росчерком пера направлять в какую-нибудь задрипанную страну гуманитарную помощь на десятки миллионов долларов, хотя порой об этом его никто и не просил. Это же всегда выглядит, как красивый жест, а красивые жесты делать приятно. Можно было швырнуть народные деньги на строительство Божьего храма в центре столицы, и это значительно поднимало рейтинг, о котором тоже не надо забывать. Можно было завоёвывать популярность в народе ещё тысяча и одним способом, сопряжённым, правда, с тратой тех же народных денег.

Как-то в голову не приходило, что российский крестьянин, поливая обильным потом истощённую землю и внося крохотные, по государственным меркам, налоги в казну, не желал бы, чтобы народное достояние тратилось таким неразумным способом: на дорогие подарки иноземным правителям да немыслимые приёмы в их честь.

Но кому интересны мысли крестьянина или рабочего, когда самый наимельчайший нефтяной магнатишко приносит в казну гораздо больше денежек, чем добрая тысяча измученных обещаниями и  истомленная постоянными улучшениями их жизни крестьян.

Мысли и пожелания магнатов иногда удостаивались внимания Президента.

Через год мудрые учителя обучили цезаря иностранным языкам, риторике, правдивой жестикуляции, провели экскурс в то и сё. Трудяги из технического обеспечения воткнули в ухо микроскопический радиоприёмник, а на лацкан пиджака навесили невидимый микрофон. Теперь добрая сотня полиглотов в любой момент готова была оказать услугу Президенту: подсказать, что нужно говорить в данный момент, или что надо ответить на внезапно раздавшийся из зала вопрос.

На экранах телевизоров Президент стал смотреться превосходно. Ум, чувство юмора, грамотность, переходящая во всезнающую компетентность, создавали в умах и душах людей образ единственно достойного. Незаменимого.

Теперь всё это могло рухнуть  и кануть в небытие. И всё из-за какого-то Гипнотизёра.

 

*                            *                           *

 

Промолчав довольно долго, Тюлюбаев все-таки начал.

- С большой долей вероятности могу сказать, что человек, который способен одновременно загипнотизировать такое количество людей, действительно может быть связан с разумными существами из других звездных систем. Ведь при этом он ещё и управляет молекулярными связями вещества, он же способен воспламенять топливо в баках боевых машин, и, возможно, даже взрывать ядерные заряды – слава Богу, до этого пока дело не дошло.

Президент не услышал или не захотел услышать в словах Тюлюбаева окончательный приговор, в том числе и себе, как личности, и своему горячо любимому положению в обществе – попросту говоря, своей должности.

- А почему вы думаете, что это именно один человек, а не группа лиц, или даже не целая армия? – спросил Президент.

- Всё по той же причине – ему нет смысла обманывать нас. Зачем? Если Гипнотизёр в своём послании сказал, что он один, значит, так оно и есть. Он сильнее и могущественнее всех нас. А какой, скажите, смысл сильному обманывать слабого?

- И что же мы можем сделать? – надежда ещё не угасла в глазах Президента.

- Пока суть да дело, мы должны всё-таки определить местонахождение Гипнотизёра. Американцы настаивают на том же. Кроме того, у них уже разработаны датчики – уловители мыслей, и они готовы предоставить их в необходимом количестве в течение двух недель.

- Что нам даст знание местонахождения Гипнотизёра?

- Я думаю, что ничего. Или почти ничего, – Тюлюбаев взглянул прямо в глаза Президенту, – потому что… Я не хотел этого говорить. У меня нет веских доказательств. Ну, в общем… Он читает все наши мысли и знает наперёд обо всех наших планах.

- На основании чего вы сделали такой вывод? – Президент нервно заёрзал в кресле.

- На основании собственной интуиции, господин Президент, которая, как вы знаете… Ну, чувствую… Но не только. Ещё я основываюсь на одном маленьком нюансе: как только мы тут заговорили о нанесении по нему ядерного удара, Гипнотизёр тут же запретил использовать ядерное оружие.

- И что тогда нам может дать знание места, где прячется Гипнотизёр?

- Мы сможем выбросить белый флаг. У нас один выход – пойти с ним на сепаратные переговоры. Попытаемся убедить его в том, что никоим образом не хотим противостоять ему, а только – готовы к сотрудничеству. К пониманию. Если угодно, просимся в услужение. Пусть так!

- Ну, предположим. А почему нам надо встречаться с ним лично? Почему не сделать это через СМИ. Ведь он наверняка отсматривает, отслеживает…

- Нам важно не допустить хаоса, паники и сохранить своё лицо перед народом, перед… человечеством. Кто будет слушать правительство, – генерал хотел сказать  - Президента, но тактично не сделал этого, – правительство, которое идёт с белым флагом на поклон к одному человеку, пусть даже этот человек и не совсем человек – Гипнотизёр… И если за ним стоят вселенские силы? Всё должно произойти конфиденциально. Строго конфиденциально.

- И с чего мы начнём? – лоб Президента покрылся испариной.

- Пока ничего не надо начинать. Время ещё не пришло. Чувствую.

 

***

 

Я  брёл по родному городу. Августовское солнце лениво светило сквозь стадо быстронесущихся серо-белых облаков. Меня переполняла энергия. Сексуальная энергия.

Стараниями друзей – лаянцев восьмимесячное воздержание привело меня в такое состояние, когда все мои мысли теперь были направлены только на одно.

Померкли в памяти переживания декабрьских катаклизмов, так круто изменивших мою судьбу, да и судьбу всей планеты тоже.

Растворились в мирском желании образы Тамары Ивановны и Домбровского.

Роль Властелина мне порядком наскучила, опустилась на дно, а оттуда, навстречу взрывами разноцветных брызг поднимался фонтан непреодолимого инстинкта, заложенного в нас Матерью-Природой и присущего всему живому во вселенной: галактике, звёздам и даже великомудрым лаянцам.

Меня мучила эта энергия, мучила эта жажда, и я брёл по улицам в поисках той единственной, которая была способна утолить её.

Всякая осознанность в поступках уступила место потокам мыслей и образов, проносящихся в моей голове со скоростью молекул.

Присутствовало понимание того, что я великий маг, почти волшебник, и стоит только мне пожелать, миллионы самых красивых, самых умных, самых достойных женщин планеты, разорвав на себе одежду,  встанут в очередь к дверям моего загородного домика.

Страсть будоражила моё тело, но не настолько, чтобы выплеснуть бесценный дар Существования в тело женщины-зомби.

Я искал свою отраду сам. Искал её не столько взглядом, сколько теми клеточками моего существа, которые способны ощутить лёгкие, едва уловимые флюиды – нежнейшие вибрации предназначенной мне самки.

 

Люди всегда торопятся. Никто не надеется на Всевышнего. Все хватают сразу, сегодня, сейчас – побольше да получше.

Тому, кто успел ухватить, не дожидаясь помощи  Создателя, Существование больше не помощник. У них уже есть. И всё внимание Целого переключается на тех, у кого ещё пока нет.

Тем, кто ухватил, силы небесные хотели дать ещё лучше, ещё больше, но чуточку позже, а коль скоро не хватило терпения дождаться милости Божией – довольствуйтесь тем, что есть.

Время получать, время, когда открываются небесные источники, проливаясь на людей благодатью и достатком, наступает тогда, когда желание чего-либо достигает своего апогея, пика, максимума, выше которого  уже просто ничего не существует.

Это точка кипения, в которой желание испаряется подобно воде и превращается во что-то новое, лёгкое, несущееся к небесам, подобно тому, как устремляется вверх испарившаяся вода.

Именно в такой момент, когда плод желания прошёл все стадии развития – зарождение, рост, созревание, когда хватает выдержки не сорвать его ещё зелёным и неспелым, он падает у ног человека и умирает, даруя ему реализацию заветной мечты.

 

Я прошёл всё это. Я был на пике. Достиг максимума, апогея. Я добросовестно ждал, когда плод созреет.

И дождался.

Существование радостно щёлкнуло плод по плодоножке, он оторвался от дерева желаний и покатился по просторам вселенной, пока не припал к моим ногам…

…Она вышла из дверей магазина, куда я только что хотел войти. Мы случайно соприкоснулись локтями, и моё тело, как по команде, развернулось на сто восемьдесят градусов, а  ноги прилипли к ступеням.

Поток покупателей обтекал меня слева и справа, чертыхаясь и матерясь.

Глаза мои словно претерпели второе рождение. Вначале глаза увидели сандалии, краше которых не сыскать во всём мире… потом ноги, абрис которых вызвал мелкую дрожь в моих коленках… цветастое платье, похожее на весенний луг, умиляло взор, как сотни Божественных радуг…  короткие жёлтые волосы, похожие на солнце, вообще затмили сразу и всё…

В два прыжка я догнал свою избранную, поравнялся с ней и нежно взял её за руку.

Вибрации души, как и электрический ток, лучше передаются при надёжном контакте.

Она вздрогнула от неожиданности, остановилась, повернулась ко мне лицом, но руку не отдёрнула. Я улыбнулся самой идиотской, самой блаженной и самой счастливой улыбкой в мире и прощебетал:

- Я ищу вас восемь месяцев. Я хочу провести этот день с вами. Я сделаю его лёгким и приятным для вас. Даже Господь Бог уступил вам сегодня своё место в моей жизни. Будьте  со мной, – я преклонил колено и склонил голову.

- Удивительно, – сказала она, – когда, выходя из магазина, я мельком увидела  вас, то в тот же миг поняла, что вы… ну… короче говоря, мой рыцарь. И только вам достанется моё сердце. – Она задумалась. – Странно, что я так спокойно, так беспристрастно об этом говорю…

Незнакомка тут же пришла в смущение от сказанного, стыдливо отвернулась и прикрыла ладонями лицо.

- Константин Матвеев. Прошу любить и жаловать.

- Рита, – почти беззвучно, сквозь те же ладошки, прошептала она.

 

Мы шли по лесу, держась за руки, и разговаривали ни о чём. По моему телу волнами пробегала дрожь. По её – тоже. Мы звучали в одной тональности, как два камертона-близнеца. Энергия ликовала, перебегая из моего тела в её и обратно, доставляя нам обоим сладостные ощущения.

В этот день кошки не смели мяукать, а собаки лаять – такова была моя воля.

Мы не ели и не пили вина. Разве можно опаивать Божество? Наши мысли были далеки от этого.

 

Я первым сел на постель. Она тут же присела рядом. Мои трясущиеся руки расстегнули молнию на её платье, но так нежно, как не делали до этого никогда в жизни.  С лёгкостью птицы и грацией кошки она избавилась от платья.

Я уложил в постель голое, пульсирующее от переизбытка энергии тело, источающее безумный аромат завороженной самки. Затем я разделся сам, но не лёг рядом, а только взял её руки и заботливо, как мать новорожденное дитя, снова усадил на кровати. Я лишь слегка направлял движения её тела.

Она как будто угадывала мои желания и без лишних напряжений приняла позу лотоса. В такой же позе я сел напротив неё.

Я не мог взять и банально «трахнуть» этот подарок Существования. Так не относятся к дарам небес.

Каждый мужчина мечтает получить в соитии божественные ощущения. Но почему-то почти все они низводят эту уникальную и великую возможность на уровень обычных физических упражнений – her-forStunde. Для физических упражнений существуют жёны, любовницы и проститутки – они-то все обитают на земле, а Маргарита, моя Маргарита была посланницей небес.

В тот день я почувствовал, что могу претворить в жизнь свою давнюю мечту – превратить секс в медитацию. Раньше мне это не удавалось из-за отсутствия понимающей суть происходящего женской половинки.

Рита не задавала вопросов. Она полностью доверилась мне. Её закрытые глаза и глубокое учащённое дыхание, высоко вздымающее упругую грудь, говорили о том, что океан энергии уже почти вскипел,  вот-вот разорвёт сдерживающие его оковы и выплеснется наружу в виде радостных криков и сладострастных конвульсий.

Я медленно соединил свою правую руку с её правой рукой. А потом также медленно свою левую – с её левой. Наши ладони соприкоснулись. Мои руки скрестились, её же протянулись ко мне. Больше я ничего не требовал от неё. Сам же перестроил своё дыхание и дышал в такт ей. Мы вместе начинали вдох и вместе делали выдох.

Наши тела трепетали, а наши мысли слились: я думал о ней, а она обо мне.

Это продолжалось, может быть, час. А, может быть, два. А, может быть, всего несколько минут – время не существовало для нас.

В какой-то миг разделённость исчезла, и мы ощутили себя одним организмом.

Энергии, бушующие в теле каждого из нас, вдруг прорвали сдерживающую их дамбу и ринулись навстречу друг другу. Они играли, переносились из одного тела в другое, вибрировали и звучали, доставляя уже ни мне, ни ей, а новому, только что появившемуся на свет существу, непередаваемые ощущения блаженства и радости. Сознание исчезло и не могло зафиксировать миг, когда мы оказались в объятиях друг друга.

- Господи! Господи! Господи! – во весь голос кричала она.

- Господи! Господи! Господи! – звериным рыком вторил ей я.

 

Я лежал без сил, и жизнь, казалось, покинула меня.

Нирвана. Раньше я знал такое слово. Теперь я постиг его суть. Не было ни мыслей, ни желаний, ни чувств. Не было ни звуков, ни тишины. Не было даже Бога. Или всё это было, но спало. Я не знал. Во всяком случае, этого не передать при помощи всех словарей и алфавита.

Медитация сделала своё дело.

Потом мы ели и пили. И вновь давали почувствовать Существованию через наши тела сладострастность его творения.

Ещё долго неиссякаемый источник сексуальной энергии заставлял бесконтрольно сокращаться и вздрагивать наши мышцы.

Так продолжалось до тех пор, пока мы не стали различать тиканье часов. Время вновь вступило в свои права.

Она уехала на такси к вечеру следующего дня.

Я знал, что как только машина остановится возле ее подъезда, а её сандалии  коснутся асфальта, так сразу же все – и таксист, и девушка забудут о моём существовании  и о том месте, откуда они только что прибыли. А родные и близкие Риты даже и не станут спрашивать её, где она пропадала так долго.

 

Сексуальная энергия – праматерь всех энергий. Она царит во вселенной и заставляет жизнь воссоздавать себя вновь и вновь.

Множатся букашки и таракашки, рождаются галактики, и звёзды извергают из своего чрева своих детишек – планеты.

Самая нижняя чакра – кундалини – вылавливает эту энергию из космоса и в первую очередь направляет на процесс воспроизводства, а излишки этой энергии претерпевают трансформацию и направляются к высшим центрам нашего существа. Они-то и рождают в нас способность любить и ненавидеть, плакать и смеяться, созидать и разрушать.

Если праматерь исчезнет, вслед за ней исчезнут и другие виды энергий, и жизнь прекратится.

Я лежал и ждал, когда сексуальная энергия вновь наполнит моё тело, возродит в нем утраченные силы и способности и, наконец, снова позволит мне называться человеком.

 

* * *

Телевизор щебетал на разных языках. То были репортажи из разных стран. Новости перестали существовать. Никого больше не интересовали сошедшие с рельс поезда, разбившиеся самолёты и затонувшие корабли. Все говорили только об одном – о Властелине.

На экране толпы демонстрантов бодро и весело шагали по улицам.

Некоторые из них несли транспаранты, суть надписей на которых сводилась к следующему: «Слава Властелину!» и «Властелин! Мы готовы отдать за тебя жизнь!»

Иногда в кадрах мелькали жалкие кучки пикетов у правительственных зданий. Они были не согласны с мнением большинства и держали в руках лозунги другого содержания: «Не хотим быть рабами!» и «Смерть Властелину!»

Было похоже на то, что чиновники этих правительственных учреждений сами пикетировали свои собственные опустевшие рабочие места.

Несмотря на слабеющую эйфорию, которую я до сих пор испытывал, до меня доходил смысл происходящего в мире. Моё эго было удовлетворено и счастливо тем, что так легко и просто удалось завоевать популярность у большинства жителей планеты.

Было ясно, что ни военные, ни правительства стран не смогли сохранить в тайне то, что мои послания действуют и что кара за нарушение установленных законов приходит неотвратимо и незамедлительно. Было понятно и то, насколько люди устали от всеобщего мироустройства, в котором иллюзию жизни выдумывали и творили чиновники, интриганы и недоучки-узурпаторы.

Телевизор работал весь день. Силы довольно быстро вернулись ко мне. Я уже начал было составлять тезисы очередного послания, как вдруг… Как вдруг, какое-то неведомое Нечто напрягло меня,  приковало моё внимание, насторожило и встревожило.

С экрана на меня смотрела взбудораженная физиономия какого-то заокеанского корреспондента. Голос переводчика не мог передать всех эмоций и чувств, которые переполняли его. Он едва не плакал от счастья, что именно ему – вот в чем дело! – повезло сделать столь сенсационный репортаж.

Хотя, может быть, он едва не плакал и от страха, который навевало на него содержание этого репортажа. Суть сообщения сводилась к следующему: русский Властелин наслал на Америку какие-то диковинные аппараты, которые принялись пожирать американские просторы и всё, что на них зиждилось.

То, что это было дело рук русского, уже никто не сомневался.

На экране телевизора мелькали кадры, на которых какой-то полуржавый металлический бачок, непонятно каким образом, двигался по улицам Нью-Йорка и всасывал в себя всё, что попадалось ему на пути. Размер и материал всасываемого  значения не имели.

С чьей-то лёгкой руки эти диковинные устройства журналисты уже окрестили «пожирателями материи».

События развивались стремительно.

Уже к утру следующего дня все телекомпании мира, совершенно забыли про Властелина и подхватили уже эту главную новость.

На экранах мелькали добротные, хорошо сделанные фотографии невесть откуда взявшихся пожирателей монстров. Это были, видимо, металлические кубы размером грани примерно в один метр.  В передней части куба располагалось отверстие, напоминающее загрузочный люк стиральной машины вертикального исполнения. Стекла в отверстии не было. Вместо него из отверстия торчал не то нос, не то клюв. Он состоял из двух частей и был похож на две подошвы утюга, обращённые друг к другу. Поверхности их были отполированы до зеркального блеска. На них не наблюдалось ни зубов, ни каких-либо других неровностей. Казалось, что подошвы утюгов крепились своими задними частями где-то внутри короба, а острия их торчали наружу, сильно напоминая пасть. Они периодически соединялись, а затем разъединялись.

Клюв щёлкал с частотой примерно два удара в секунду и за всё время наблюдений ни разу не останавливался. Сам короб парил над землёй примерно в полуметре, а двигался чуть быстрее неторопливо идущего пешехода.

На крышке ящика крепился шар размером с футбольный мяч.
 Он весь был утыкан длинными иголками и напоминал скорее морского ежа, отдыхающего на крышке мусорного бака.

Ёж блестел не меньше, чем клюв, хотя сам бак напоминал обычную ржавую ёмкость, место которой скорее на дачном участке где-нибудь в российской глубинке, но никак не на улицах Нью-Йорка.

Странный аппарат двигался прямолинейно и равномерно. Всё что приближалось к граням куба менее чем на метр, тут же превращалось в полупрозрачное облачко и втягивалось в клюв металлического ящика. Исключение составляла нижняя грань куба. Она не испаряла материю, а только скользила над поверхностью земли, подчиняясь каким-то неведомым, одной ей известным законам.

Я смотрел на экран не отрываясь.

Вот пожиратель проплыл мимо припаркованного автомобиля, коснулся и заглотил его, но не целиком, а только ту часть, которая находилась в одном метре от грани куба. Другая часть, лишившись привычной опоры, ударилась об асфальт и предстала перед изумлённой публикой уже в виде половинки, словно разрезанного вдоль, лимузина.

По всей территории Соединённых штатов ползали уже десятки Пожирателей материи.

Никто не видел, откуда они взялись, но, однажды появившись, они всегда двигались только в одном направлении, никогда не меняя его и никуда не сворачивая. При этом системы и логики в избранных направлениях их движений не просматривалось никакой.

На одном из каналов я наткнулся на прямой эфир.

Один из Пожирателей только что вполз на окраину города, уже успел сожрать несколько припаркованных автомобилей, пересёк дорогу наискосок, и вознамерился пройти сквозь стены десятиэтажного здания, которое стояло у него на пути. До него оставались считанные метры.

Оцепившие район полицейские палили почём зря по ржавому металлическому ящику, чтобы предотвратить надвигающуюся трагедию. Но пули не цокали по металлу, как это бывает в боевиках, а превращались в едва заметные облачка, не долетая до него, которые в свою очередь исчезали в клюве Пожирателя.

К вечеру стало известно, что Пожиратели появились в Индии, России, Китае и ещё в тридцати девяти странах мира,  на всех континентах Земли. Общее число обнаруженных аппаратов перевалило за тысячу.

Всю вину за происходящее конечно же свалили на Властелина. На меня.

Обозреватели телепрограмм, конечно, признавали: не факт, что аппараты наслал Властелин. Нет доказательств, что он имеет к этому вообще какое-либо отношение. Но! В том, что он лишил армии всех стран возможности защищаться – нет сомнения и нет ему за это прощения!

Через два дня количество обнаруженных пожирателей перевалило за десять тысяч. Их видели далеко в горах, в джунглях, в тайге – и тут, и там они оставляли за собой трёхметровые просеки исчезнувшей материи.

Слава Богу, удавалось обойтись без человеческих жертв. Аппараты были так медлительны, что людям удавалось без труда уворачиваться от них.

Только один не в меру любопытный африканец, хотел потрогать аппарат рукой, но как только кисть его руки погрузилась в зону поглощения, она тут же превратилась в лёгкое облачко, которое  втянулось в чрево Пожирателя.

Несмотря на то, что бедолага едва не истёк кровью, осмотр травмы показал, что рука не была ни отрезана, ни сожжена, а скорее имел место скол: так мог отколоться, например, кусок льда.

 

Тут подошло время нового послания. Оно было готово и ждало своего часа. Перед тем, как отослать его в народ, я пожелал понять природу тревожащего всех феномена. У меня ничего не получилось. Тогда я буквально выстрелил в эфир желание, чтобы все пожиратели, существующие в этот миг на планете, взорвались, используя для этого  всю мощь собственных источников энергии.

Судорожно я нажимал кнопки пульта дистанционного управления в поисках хотя бы одной программы, ведущей репортаж в прямом эфире. Наконец-то это мне удалось.

К моему удивлению, ржавая коробка с блестящим игольчатым шаром на спине, как ни в чём не бывало дожёвывала очередной дом где-то в пригороде Сан-Франциско.

Лупивший по ней из всех стволов полк полицейских не доставлял ей ничего, кроме дополнительного питания.

Чтобы моё послание своевременно начало свой путь от Гринвичского меридиана и успело за двадцать четыре часа обогнуть всю планету, достучаться до каждого жителя Земли, я должен был пожелать этого не позднее восемнадцати часов местного времени. Стрелки моих часов уже приближались к шестнадцати часам. На то, чтобы понять суть происходящего, у меня оставалось только два часа.

Я отчётливо осознавал, что своим средним умом мне не додуматься до правильного решения проблемы. Оставалось одно: обмануть природу и найти обходной путь, который позволил бы мне шире взглянуть на существующее положение вещей.

Я не знаю, чья это была заслуга, как это случилось, но решение всё-таки пришло на ум, как будто бы само собой.

Всё было предельно просто. Каждый человек использует в повседневной жизни не более десяти процентов возможностей своего бортового компьютера – мозга. Это и есть мой средний уровень. А если в работу включатся все клетки моего мозга? А? Просто тогда  человеку, мне, будет необходимо значительно больше энергии для его функционирования. А хватит ли? Но с другой стороны, во сколько раз больше энергии вырабатывает человек, убегающий от взбесившейся собаки? Значит,  свободная энергия есть!

Логика моя была предельно простой: для начала, только на одну минуту, в работу должны включиться все клетки моего мозга и объединить все существующие в нём связи. А уже затем – мне нужно будет найти правильное решение!

Итак, медлить некогда, приказ отдан!

Мгновенно я ощутил лёгкий холодок, гуляющий по кончикам моих пальцев на руках и ногах. Мороз усиливался, крепчал и очень скоро буквально сковал мои конечности.

Руки и ноги ломило так, как бывает, когда опустишь их в ледяную воду и подержишь  там гораздо более необходимого.

В животе, чуть ниже пупка, образовалась «ледяная глыба», которая высасывала из меня не только тепло, но и, казалось, тянула и саму жизнь.

Только голове было жарко. Пот струился со лба ручьём, и даже брови не справлялись со своим предназначением.

Мозг начал плавиться. И вдруг всё закончилось. Лёд быстро растаял, а голова остыла.

Я мгновенно всё понял. Концентрация энергии сделала своё дело, Послание было готово и хоть и в совершенно ином, изменённом виде, уже было отправлено мною. В срок.

 

***

 

- Что творится на нашей планете? – Президент был в ярости – Что, я спрашиваю? То невесть откуда появляются Гипнотизёры! То начинают ползать какие-то ржавые тараканы…

Присутствующие предпочли счесть вопросы риторическими и не ответили на них.

- Все ознакомлены со вчерашним посланием?

- Так точно! Да, господин Президент, – вразнобой, но с готовностью отрапортовали голоса из разных уголков зала.

- Он что, решил с нами в бирюльки поиграть? То он шлёт послания, то отменяет их!

Президент крутил в руке карандаш, изредка постукивая им по столу.

- Читаю! – сказал Президент после длинной паузы. – С ноля часов завтрашнего дня, временно, вплоть до особого указания, отменяются все мои послания. Ваш Властелин.

Президент обвёл взором зал.

- И всё! Больше ничего! То он ввёл законы. То он их отменяет. Я спрашиваю: что это такое? Как это понимать? И что за твари ползают по планете? По нашей родной земле? Кто-нибудь из вас способен пролить свет на происходящее? Или так и будете сидеть и играть в молчанку?

Президент ударил ладонью по столу. Он чувствовал своё бессилие перед происходящим и был растерян. Люди-то смотрели на него с надеждой и привычно ожидали хоть каких-нибудь указаний, действий, а он ничего не мог предпринять, ибо по природе своей все равно был одним из них. Ему хотелось разделить ответственность за своё бессилие с кем-нибудь – будь то члены правительства, Чрезвычайной комиссии или даже просто люди с улицы. Ну хоть кто-нибудь!

- Разрешите доложить, господин Президент? – генерал Тюлюбаев решил прекратить эту затянувшуюся молчаливую истерику. Он встал, одёрнул китель и решительно посмотрел на Президента.

- Докладывайте! – Президент махнул рукой, давая понять, что ничего путного ни от кого не ждёт, даже от тайного советника, не давшего в данной ситуации ни одного совета, который помог бы хоть как-то контролировать положение вещей.

- Сразу же после получения послания, господин Президент, было созвано экстренное заседание Чрезвычайной комиссии. На совещание были приглашены лучшие специалисты из академии наук – аналитики и прогнозисты самого высокого уровня, а так же специалисты по аномальным явлениям. Кроме того, были приглашены члены контактной группы, которая, напомню, была создана ещё двадцать лет назад. Главной задачей группы является установление контакта с инопланетным разумом в случае его проявления. И вот, вырисовывается следующая картина: во-первых, Гипнотизёр не имеет к появлению «тараканов», как вы удачно назвали эти механизмы, никакого отношения. Более того, он явно пытался на них воздействовать, но у него  ничего не выходит. По всей видимости, его власть простирается только на земные материи и организмы. Тем самым он косвенно дал нам возможность применить против инопланетных механизмов всё имеющееся в нашем распоряжении оружие, в том числе и ядерное.

Во-вторых, «тараканы» имеют явно внеземное происхождение. Функция этих механизмов состоит, скорее всего, в том, чтобы добывать на нашей планете полезные ископаемые, а, попросту  говоря, нашу земную материю, какой бы она ни была, и передавать её в другие миры, другие измерения, или накапливать внутри себя в виде сверхплотного вещества. Комиссия считает, что устройство в верхней части механизма, напоминающее антенну, как раз и служит для передачи вещества, хотя никаких подтверждений, понятно, тому нет. Их антенны не выделяют и не поглощают никаких известных нам видов излучений.

В-третьих, мир, из которого прибыли механизмы, несомненно, стоит гораздо выше нашего по уровню технического развития. Он настолько развит, что уже давно поглотил свои собственные ресурсы – к чему, видимо, мы – земляне и шли – и вынужден теперь  заимствовать, воровать эти ресурсы с других планет.  Учитывая тот факт, что «тараканы» не брезгуют ничем, даже обычным мусором, можно предположить, что на их планете уже, несмотря на развитие технологий, имеет место глобальная экологическая катастрофа.

В-четвёртых, мы не можем найти противодействия пришельцам. Снаряды и бомбы не берут их. Даже самая мощная десятитонная авиационная бомба не нанесла аппарату никаких видимых повреждений. В корпусе механизма после взрыва не было выявлено трещин, вмятин или вздутий. Одним словом, эффект нулевой.

Продукты взрыва аппараты втягивают в себя так же, как и всю остальную материю. Им безразлично! И при этом продолжают двигаться с той же скоростью и в том же направлении! Наша Комиссия считает, что нанесение ядерного удара так же ничего хорошего не даст. Особенно, если учесть, что большинство «тараканов» орудуют вблизи населённых пунктов, то… понятно… Но во всём этом все-таки  присутствует и некий положительный аспект. Мы не знаем, как долго продлится агрессия «тараканов», но сейчас у нас вновь появилась возможность, и даже моральное право… использовать ядерное оружие.

Стало тихо. Все затаились, молчал и Президент.

- Ну…Что значит – использовать? – как-то неуверенно подталкивал Президент Тюлюбаева. – Против кого?

- Если нашей цивилизации суждено погибнуть, то Гипнотизёр погибнет вместе с нами, а если нам будет суждено выжить, то пусть это будет мир без Властелина. Через несколько дней с помощью американских коллег на всей территории нашей страны завершится установка датчиков определения направления сильного мыслительного процесса, сокращённо – ДОН. Как только мы определим местоположение Гипнотизёра, по нему необходимо будет мгновенно нанести ядерный удар. При этом надо учесть возможность того, что он узнает о наших замыслах и попытается противодействовать им. Тогда, скорее всего, наша ракета взорвётся ещё в шахте, а самолёт – при взлёте. Возможно, он взорвёт не только горючее в баках, но и ядерные устройства. Исходя из этого, в целях безопасности, необходимо, чтобы старт носителя происходил из совершенно безлюдного района. А сам ядерный удар – удачный или неудачный – по Гипнотизёру нам с лёгкостью можно будет списать на борьбу с «тараканами». У меня всё, господин Президент.

Президент сидел, подперев  свой лоб кистью руки, из-под которой выглядывал только один глаз. И этот глаз выражал признательность генералу Тюлюбаеву за то, что тот вселил в Президента хоть какую-то надежду. Хотя на скорый конец узурпатора и самозванца, именующего себя Властелином мира, Президент не надеялся.

 

***

 

Так вот, ответ на поставленный вопрос – откуда на планете появились механические Пожиратели материи и в чём суть этого явления – мой мозг, в те минуты концентрации, выдал почти мгновенно. Затем, в отпущенное ему время, мозг, набравший обороты, стал выдавать ответы и на другие  многие и разные вопросы, которые когда-то возникали в моей жизни или даже только ещё могли возникнуть!

Я убедился, что наш мозг не работает на все сто именно по той причине, что организм не в состоянии обеспечить его энергией. Или не может, или не хочет.

Стало ясно: чем лучше организована совместная жизнь физического и духовного тел, тем больше энергии от этого союза перепадает нашему бортовому компьютеру и тем лучше он соображает.

Пьяница, развратник, наркоман, равно, как и тупо бьющийся головой об стену спортсмен, желающий улучшить мировой рекорд на одну микросекунду и тем самым обеспечить себе безбедное существование – все они разбазаривают сначала свою физическую энергию; и их мозги, не получая нужного, никогда не будут работать хорошо.

Напротив, люди высоконравственные, духовные и чистоплотные в поступках нередко представляют собой образец удачливости и гениальности, являющийся исключительно следствием работы их подпитанного ума и интеллекта.

Я понял, что хоть и интуитивно, но совершенно правильно выбрал время длительности для активизации своего мозга. Через каких-нибудь две минуты такой напряженной работы мой разум, получивший кард-бланш, высосал бы из меня всю энергию, и я рухнул бы замертво.

С огромной скоростью в уме возникали ответы на вопросы, когда-то стоящие передо мной. Рассеивались мучавшие меня сомнения. Складывалась удивительная по красоте и простоте картина жизни.

Получалось, что где-то я что-то сделал не то и не так, а в каких-то случаях я наоборот – принимал верное решение. Но главный вывод заключался в том, что я, оказывается, ошибался ровно в половине случаев, и, соответственно, в половине случаев был прав. Вот так! Ровно пополам!

Какими бы вопросами я не был мучим, всегда сохранялся паритет – пятьдесят на пятьдесят.

Именно такая пропорция позволяет каждому человеку делать ошибки или не делать их, но, тем не менее, всегда двигаться вперёд по пути, предначертанному Судьбой, и выполнять своё предназначение.

Поставленный вопрос мозг объяснил мне лаконично. Без имён, без фамилий, он просто обрисовал суть явления, которая заключалась в следующем: каждый живой организм существует в тесной связи со всем остальным миром, но в повседневной жизни ему кажется, что только несколько связей являются основополагающими. Для людей – это семья, работа, творчество. Для цветка – это земля, Солнце, вода. Человек редко думает о небе, а цветок никогда не думает о деньгах. И, тем не менее, именно с неба обрушиваются на человека многие несчастья, и именно деньги двигают гусеницами бульдозера, превращающего цветок в грязь.

Все взаимосвязи не удаётся просчитать никому. Поэтому цветок не думает о бульдозере, а человек о том, что небо может обрушиться на него.

Последнее время я жил в системе определяющих мою жизнь координат: лаянцы, я, власть и связанное с ней улучшение мира.

Лаянцы, когда начинали свой эксперимент, имели свои приоритеты. Но ни они, и тем более ни я, не могли предположить, что среди сотен миллиардов звёзд найдётся одна, которая породит разумных существ, вознамерившихся причинить страдания и Земле-матушке, и, наверняка, лаянцам.

Но это произошло.  Взаимосвязи перехлестнулись, изменились жизненные пути, и завертелась карусель непредсказуемого будущего.

И неважно, с какой планеты прибыли эти механические обжоры. Неважно, как зовут их хозяев. Важно то, что наши пути пересеклись.

Никто не защитит цветок от гусениц бульдозера, кроме господина случая.

Никто не спасёт человеческую расу, кроме её Властелина. Так и родилось моё очередное послание и он было таким: «Люди! Я спасу вас! Ваш Властелин!»

 

***

 

Подполковник Фомичёв заступил на боевое дежурство в 24-00.

Он, как и другие  офицеры, не любил ночные смены, которые хоть и продолжались всего шесть часов, но кроме обычных обязанностей, оговорённых в соответствующих инструкциях и уставе, несли всему боевому расчёту весьма неприятную дополнительную нагрузку -  борьбу со сном.

Сильно располагали ко сну не только монотонно гудящие вентиляторы и кондиционеры. Даже телевизор, тщательно замаскированный от проверяющих в дебрях аппаратуры  и воркующий все ночи напролёт – не спасал.

Если бы не периодические оклики с командного пункта дивизии, да не в меру часто звучащий сигнал учебной тревоги, то Фомичёв, глядя на лейтенанта, доставшегося ему в горе-напарники, тоже уткнулся бы носом в пульт и с благостным удовольствием провалился   в царство Морфея.

Сегодняшнее дежурство не сулило ничего экстраординарного, но как только подполковник Фомичёв принял смену и отрапортовал об этом на вышестоящий командный пункт, почти тотчас часовой на вышке доложил, что к воротам периметра прибыл сам командир полка, лично, на своём уазике, а с ним трое неизвестных людей в штатском.

Все прибывшие стояли у входной трижды бронированной двери, ведущей  на КП полка, уже через пару минут. Чуть больше времени  им понадобилось, чтобы достичь сердца ракетного полка стратегического назначения – помещения, где располагалась дежурная смена,  пульты запуска ракет, аппаратура связи. Тут же, понятно, хранилось и знамя полка.

После всех предусмотренных уставом приветствий и рапортов командир полка отдал приказ: снять с боевого дежурства пусковую установку номер шесть.

За пятнадцать лет службы подполковник Фомичёв ни разу не видел, и даже не слышал о том, чтобы кто-то вот так, запросто, выводил  из состава ядерных сил боевую стратегическую ракету. В его голове не укладывалось: такого не может быть!  Для этого существовал определённый регламент: ракеты снимались с боевого дежурства все разом, и уже потом техническая братия чистила их, мыла, ковырялась в электронных мозгах,  словом – наводила лоск и необходимый парадно-боевой марафет. Продолжалось такое действо месяц или два, после чего обновлённые и омоложенные трёхмегатонные красавицы занимали своё место в боевом строю. А тут…

Но подполковник Фомичёв привычно ответил: «Есть!»

Он связался по громкой связи с вышестоящим КП, доложил о содержании приказа, и, получив подтверждение, принялся проводить операции, необходимые для снятия пусковой установки с боевого дежурства.

При входе на командный пункт находился небольшой спортивный уголок, где офицеры дежурной смены могли, практически не отходя от пульта управления, размять свои кости или просто поддержать физическую форму. Все два часа, понадобившиеся для снятия ракеты с боевого дежурства, люди в штатском просидели на лавке для жима штанги, стоящей посередине спортивного уголка, мысленно выполняя упражнения.

После того, как процедура снятия ракеты завершилась, двое штатских вместе с командиром полка убыли на уазике в сторону пусковой установки номер шесть. Оставшийся гость, с небольшим блестящим кейсом, быстро снял пломбы с предохранительных колпачков кнопок с надписями ПЗ-1 и ПЗ-2, подключил небольшую рацию к наружной антенне. Вскоре он снова сидел на скамейке для отжиманий, ждал.

Примерно через час командир отделения охраны пусковой установки номер шесть доложил, что к воротам охраняемой зоны на уазике подъехал командир полка, а с ним прибыли два человека в штатском.

Подполковник Фомичёв дал команду пропустить их, а сам доложил об этом на командный пункт дивизии.

Вскоре на пульте загорелся тревожный сигнал, означающий, что кто-то открыл люк оголовка ракеты.

Ещё минут через двадцать замигали лампочки под кнопками ПЗ-1 и ПЗ-2.

Хриплый голос из рации, которую принёс с собой штатский, произнёс:

- Кришна! Я Шамиль! Как слышишь? Приём!

Сидевший в спортивной комнатке человек в одно мгновение оказался возле рации и, нажав кнопку, ответил:

- Шамиль! Я Кришна! Слышу вас хорошо! Приём!

- Замена платы произведена! Осуществляем проверку! Как понял? Приём!

- Понял! Понял вас, Шамиль! Нажимаю! – человек в штатском нажал кнопку с надписью ПЗ-2.

- Кришна! Я Шамиль! Сигнал прошёл! Пломбируй! Возвращаемся на КП. Конец связи.

Подполковник Фомичёв понял, что в ракете была произведена замена платы с полётным заданием.

Ракета данного образца имела два полётных задания – попросту говоря, две цели.

Никто в полку, да и в дивизии не знал, куда нацелены ракеты. Скорее всего, даже в Генеральном штабе РВСН немногие знали об этом. Значит, думал Фомичев, эти люди в штатском перенацелили ракету, и при том только одну. Это могло означать следующее: либо учебный пуск ракеты в присутствии какого-то важного гостя, либо возникла необходимость уничтожить какую-то локальную цель где-нибудь на другом конце света. В первом случае с ракеты должны были снять  трёхмегатонную ядерную боеголовку и заменить её обычной металлической болванкой. Но это можно сделать только через день или два…

А во втором…

Тут подполковник Фомичёв прервал свои рассуждения из-за недостатка информации. Фантазировать и размышлять – было не в его стиле. Он не собирался отказываться от этих удивительно полезных качеств, позволивших ему достичь должности заместителя командира ракетного полка и звания подполковника уже в столь раннем возрасте.

Итак, ракета была перенацелена.

Командирский уазик подкатил к воротам. Неизвестный в штатском уже ждал его. Он быстро сел в машину, и та, вспылив колёсами по грунтовой дороге, высохшей от бесконечных ветров и сильной жары, быстро понеслась прочь и вскоре исчезла из виду.

 

***

 

Председатель Государственной Чрезвычайной комиссии генерал Армии Тюлюбаев, в обязанности которого входила теперь не только борьба с Гипнотизёром, но ещё и с невесть откуда взявшимися «тараканами», будь они неладны, однако находился в приподнятом настроении.

После того, как Президент вошёл в синюю комнату, сухо поздоровался  и разрешил сесть, всем стало ясно, что он ни от кого не ждёт хороших новостей.

- Господин Тюлюбаев! Вы и вся ваша комиссия добилась хоть каких-то результатов в борьбе с террористами? Хоть с доморощенными, хоть с космическими, – Президент посмотрел сквозь генерала.

Тюлюбаева такое обращение покоробило, но он сдержался, встал, по-привычке одёрнул китель и бодро отрапортовал:

- Так точно! Господин Президент!

- И какими?.. Какими результатами вы порадуете меня… Наших сограждан, то есть? – владыка всегда боялся выглядеть узурпатором.

- У меня две новости: одна хорошая и одна плохая. С которой начать? – позволил себе пошутить генерал.

Президент не обратил внимания на шутку и серьёзно ответил:

- Начните с плохой.

- Наши заокеанские коллеги два часа назад нанесли ядерный удар тактической ракетой средней мощности по одному из «тараканов», которого, волею случая, занесло  на ядерный полигон в штате Невада. Взрыв сняли на плёнку, и мы получили изображение того, что произошло, по каналам спутниковой связи. Прошу внимания! – Тюлюбаев подошёл к столу, стоящему справа от экрана и нажал на нём какую-то кнопку.

– Снимали с самолёта, с большого расстояния и при сильном увеличении.

На экране появилось изображение.

По бескрайней каменной пустыне полз контейнер для мусора и заглатывал все попадающиеся навстречу валуны, оставляя за собой ровную неширокую дорожку, как могло показаться со стороны. Было видно, что к ящику стремительно несётся ракета или реактивный снаряд, оставляя за собой пушистый белый хвост, уходящий в облака.

Вот маленькая чёрная точка настигла контейнер, и на экране появилась яркая вспышка. Экран потемнел – это автоматика камеры включила защиту от нестерпимо яркого света. Вспышка исчезла слишком быстро для ядерного взрыва. Не было видно ни растущего исполинского гриба, ни ударной волны, размётывающей всё на своём пути, ничего, кроме ползущего, как ни в чём не бывало, «таракана», пожирающего зазевавшиеся валуны.

Экран погас.

- Как мы и предполагали, ядерный взрыв не нанёс Пожирателю никакого вреда. «Таракан» проглотил его, словно это была обычная пуля, выпущенная из малокалиберного пистолета, – продолжил  Тюлюбаев. – Это плохая новость.

- Мне не терпится услышать хорошую! – проскрипел металлическим голосом Президент.

- Хорошая новость заключается в том, – генерал победоносно окинул взглядом зал, – что с помощью американских друзей и предоставленного ими в наше распоряжение оборудования мы вычислили местонахождение Гипнотизёра. Позавчера он передал очередное послание, и мы засекли его в момент передачи. Точность оборудования позволяет нам утверждать, что Гипнотизёр находится внутри круга радиусом десять километров, то есть на площади в триста четырнадцать квадратных километров. Это областной центр в приуралье.

- И? – просил продолжить Президент.

На этот раз с места встал министр обороны:

- Разрешите доложить, господин Президент?

- Докладывайте! Докладывайте скорее!

- После того, как были определены координаты цели, мы разработали новое полётное задание и уже ввели его в одну из ракет с мощностью заряда в три мегатонны. Ракета готова к пуску. Мы ждём вашего приказа, господин Верховный Главнокомандующий! – министр поспешил сложить с себя ответственность за грядущую гибель мирного населения. – Кроме того, в район предполагаемого взрыва срочно перебрасываются спецподразделения, которые должны будут произвести зачистку указанной местности после нанесения ядерного удара. Доклад закончен, господин Президент!

В зале повисла гнетущая тишина. Все одновременно представили себе ужас предстоящей бойни. Все были так поглощены картинами, которые им рисовало воображение, что когда Президент начал говорить, многие вздрогнули.

- Генерал Тюлюбаев! Лично вы читали последнее послание Гипнотизёра?

- Так точно! Господин Президент! – советник  вытянулся по стойке «смирно».

- И что? Вы готовы умертвить того единственного, который обещал спасти нас от пришельцев? И при этом,  угробить сотню–другую тысяч ни в чём не повинных наших с вами сограждан? Учтите, решение о применении ядерного оружия будет приниматься не мной, а коллегиально. Всеми присутствующими в этом зале. Я не возьму на себя такой грех. Душа не выдержит! – впервые в жизни Президент заговорил о душе.

В зале витала растерянность. «Делить ответственность» – никто не ожидал от Верховного главнокомандующего такой слабины. Никто не был готов и не привык ничего ни с кем делить. Никто, кроме генерала Тюлюбаева.

- Все предыдущие послания Властелина, простите, Гипнотизёра, исполнялись немедленно. Если бы он мог справиться с тварями, то наверняка уже сделал бы это, а затем вновь стал бы диктовать свои условия. Однако на этот раз никаких видимых изменений в поведении «тараканов» не замечено. Они продолжают пожирать материю. Кроме того, Гипнотизёр вновь разрешил нам использовать все виды оружия, включая ядерное, а из этого следует, что сам он не в состоянии остановить захватчиков, и это должны сделать мы. Так что вам, господин Президент… Прошу прощения – нам – придётся решать, как быть в этой ситуации. Может быть, подключить парламент или ООН?

- Во время войны парламент не действует, ООН тоже. Все ли виды оружия были испробованы: химическое, биологическое, лазерное? Что там у вас в запасе ещё?

- Все, господин Президент! Если не у нас, так в других странах. Ядерное оружие было использовано американской стороной только после того, как были опробованы все другие виды вооружений. К сожалению, вы видели, они оказались неэффективными. Проклятые твари сожрали всё, и даже не поперхнулись.

- Сами-то вы, по-человечески, к какому решению склоняетесь? – не как к генералу, не как к председателю комиссии, а как к провидцу, обратился Президент к Тюлюбаеву – впервые принародно.

- Я думаю, что необходимо нанести… Необходимо нанести… – Тюлюбаев медлил. Он понимал, что все эти разговоры о коллегиальности – пустой звук. Всё будет так, как он, Тюлюбаев, сейчас скажет. Президент настоит на этом его решении, а все будут молчать.

В зале вдруг пронзительно загудел комар. Его  услышали все в наступившей тишине. Генерал удивился: откуда на такой глубине мог взяться комар?

Кроме Тюлюбаева, никому не было никакого дела до комара – все смотрели генералу в рот и боялись даже дышать.

- Нужно подождать недельку-другую.

Вздох облегчения пронёсся по залу.

- А вы – шутник, генерал! – Президент впервые за последний месяц улыбнулся своей обычной улыбкой. – Вплоть до особого распоряжения все свободны. До свидания.

Президент быстрым шагом направился к только одному ему предназначенной двери, но остановился, окликнул по имени-отчеству министра обороны и назидательно изрёк:

- А одну, ту ракету, всё-таки держите наготове.

 

***

 

Я, конечно, «видел» всё это. Меня обрадовало то, что моё уничтожение отложено хотя бы на неделю. В противном случае ракета взорвалась бы при запуске прямо в шахте.

Такое желание уже было сформулировано и высказано. Оно отправилось бродить по свету, охраняя мою бесценную жизнь.

Конечно, взорвётся только топливо в баках ракеты. Ядерный заряд не сдетонирует, и в безлюдном районе Забайкалья погибнут не тысячи людей, а всего лишь два-три человека из отделения охраны. Но и их было жалко.

Теперь все мои помыслы были сосредоточены на одном: как уничтожить металлические ящики, которые всё множились. Они уже изрыли значительную часть моей планеты, разрушили множество зданий в городах и сёлах, съели изрядную толику и без того поредевшего зелёного покрова, и, что самое ужасное, выпили гигантское количество воды, двигаясь по дну водоёмов, рек и морей.

Три дня и три ночи я думал, пробовал, высказывал мыслимые и немыслимые желания, одним словом – экспериментировал.

С надеждой я включал телевизор, чтобы увидеть, как работает то или иное моё желание, но Пожиратели планеты неумолимо множились и продолжали методично грызть Землю-матушку.   Я почти не ел. Ум  заходил за разум. Мозги отказывались соображать.

Тогда я заставил себя лечь спать. Перед этим насильно скидал в утробу всё, что было в холодильнике, и высказал желание. Сон пришёл мгновенно.

 

После пробуждения я понял, что настала пора снова включать все резервы мозга. Жутко не хотелось испытывать омерзительное состояние всемирного оледенения, граничащего со смертью, но что мне оставалось делать – я дал обещание людям, да и мне самому осточертели эти ржавые мусорные бачки, которые беспардонно вмешались в мою жизнь и свели на нет худо-бедно начавшиеся реформы по улучшению мира.

Учитывая беспрецедентность задачи, которую мне предстояло решить, я не стал уменьшать время работы мозга в суперрежиме, а, наоборот, увеличил его ещё на десять секунд.

Тот же холод в руках и ногах, та же ледяная глыба чуть ниже пупка, тот же жар в голове, и пот, струящийся ручьём, только на этот раз ответы на вопросы не переполняли рассудок. Вместо этого перед глазами мелькали какие-то мушки, а мысли полностью покинули голову.

Вдруг я увидел тоннель, в конце которого сиял свет. Мне стало ясно, что там впереди ответ, который я ищу. А ещё пришло осознание того, что времени и сил, необходимых для достижения его, может не хватить.

Надо было экономить энергию. Пришлось накинуть на себя все подушки и одеяла, оказавшиеся поблизости, расслабить все мышцы тела и даже постараться не думать, не анализировать события.

Свет в конце тоннеля становился всё ближе и ярче.

До ответа на поставленный вопрос, казалось, можно было достать рукой. Я, чувствуя, что вот-вот могу впасть в беспамятство, из последних сил протянул руку, коснулся вожделенного света и потерял сознание.

Когда я очнулся, руки и ноги уже приобрели обычную температуру, растаяла ледяная глыба внизу живота, голова остыла, и, наоборот, начала немного мёрзнуть.

Свет из тоннеля, казалось, прилип к моим пальцам, и я пошевелил ими в надежде ощутить его материальность. В тот момент, когда я соединил пальцы в щепотку, на меня хлынуло откровение.

Ослабленный организм еле сполз с дивана, кое-как поднялся на ноги и поковылял в гараж, хватаясь по пути за всё, что имело твёрдую опору и казалось незыблемым.

В гараже я схватил первую попавшуюся под руку железку, которой оказался небольшой напильник, и неуверенно засеменил по направлению к дому.

Придя домой, я положил напильник на стол, плотно задёрнул занавески – ночь близилась, но ещё не вступила в свои права. Я взял пару одеял, телогрейку, кинул всё это на проржавевшую железяку, выключил свет, а сам протиснулся между одеялами и напильником.

Темнота казалась абсолютной. Просветов нигде не наблюдалось. Я поколдовал пару минут, затем откинул одеяла и встал.

Брызнуло великолепие открытия. Моё лицо, должно быть, светилось от счастья. Мои мозги, пренебрегая собственным здоровьем и работая на полную мощь, домыслили то, о чём  мудро умолчали хитрые лаянцы. Они даровали мне возможность воздействовать на вещества или тела, имеющие достаточный запас кинетической или потенциальной энергии, и когда я воздействовал на что-то, то я имел в виду это что-то целиком, и оно неделимо. Бензин нёс  в себе потенциал огня. Когда я желал, чтобы горючее боевых самолётов воспламенялось на старте, то я имел в виду горючее, как целостный объект, обладающий определёнными свойствами, качествами, потенциальной возможностью гореть и выделять при этом огромное количество тепла. И ничего более.

Мои желания выполнялись в той степени, в которой я их себе представлял.

Но каждое вещество имеет ещё и внутриатомную энергию. Лаянцы мне об этом ничего не сказали и правильно сделали, а то бы я начал эксперименты именно с этого вида энергии, и наша планета давно превратилась бы в маленькую туманность, космическую пыль или астероидный пояс, унаследовав участь печально известной планеты Фаэтон.

Сейчас у меня есть опыт. Чёрный джип без колес и ушедший кот Васька научили меня тщательно продумывать свои желания прежде, чем осуществлять их.

Склоняясь в тёмной комнате над ржавым напильником, закрытый сверху двумя одеялами и телогрейкой, я решил воздействовать не на всё вещество, а только на один его атом.

Я не физик и не умею делать расчёты, но в данном случае альтернатива была проста – получится или нет. Если не получится, то я ничего не теряю, кроме своей планеты, которую через год-другой всё равно сожрут металлические троглодиты.

Зато, в случае успеха, должен произойти маленький ядерный взрывчик в масштабе одного атома, и, если это не приведёт к цепной реакции,  дело будет почти что в шляпе.

Я не знал, хватит ли энергии самого атома для превращения вещества в антивещество. Эксперимент с напильником показал – хватит. Находясь в кромешной тьме наедине с куском металла, я пожелал, чтобы один единственный атом этого вещества превратился в антивещество.

Когда желание было сформулировано и высказано, в кромешной темноте блеснула вспышка, маленькая, исходящая из одной точки, но такая  яркая, что глаза невольно зажмурились.

Произошла аннигиляция: вновь образованный атом антивещества соприкоснулся с ближайшим собратом, и оба исчезли со страниц мироздания, превратившись в первородный свет.

Далее предстояло дать ответ на вопрос: готова ли та цивилизация, создавшая пожирателей, переварить антивещество так же, как и обычное вещество.

Было страшно. Я не знал, какого уровня достиг прогресс на неизвестной планете. Мне очень хотелось верить в то, что они ещё не стали Богами. Тогда у нас мог появиться шанс.

А если эти ржавые машины не подавятся тоннами  нашего антивещества, можно будет затянуть лебединую песню и станцевать прощальный танец.

«Всё вещество, поглощаемое Пожирателями нашей планеты, должно превращаться в антивещество. Но  это только в тот момент, когда оно ещё принадлежит этому миру. А за этим моментом должен последовать момент, когда антивещество этому миру уже не принадлежит», – так сформулировал я своё желание и… высказал его.

Через секунду я был ещё жив.

Сквозь занавески проглядывали силуэты деревьев, слегка подсвеченные луной.

Я выглянул в окно.  Нигде не наблюдалось никаких всполохов. Не было слышно ни гула, ни взрывов.

Из этого следовало, что аннигиляция произошла не на нашей планете. Теперь оставалось ждать.

Мучительно хотелось есть. Я взглянул на часы. Они показывали двадцать два часа тридцать одну минуту. Исследования холодильника ничего не дали, а под столом я заметил одиноко стоящую бутылку вина. В это мгновение лучшего подарка было не сыскать.

Я открыл пробку, налил и выпил три стакана подряд. Затем зашёл в комнату,  включил телевизор  и тут же выключил его. Единственного кадра было достаточно, чтобы понять – я только что спас наш мир от гибели!

 

 

***

 

Казалось, что столица сошла с ума.

По ночным московским улицам туда-сюда носились правительственные лимузины с мигалками и сиренами.

В квартирах всех членов Чрезвычайной Государственной комиссии, не умолкая, звонили телефоны. Им было предписано немедленно прибыть в синюю комнату.

Президент не отчитывал опоздавших. Каждый из них тихонько добирался до своего места и усаживался. Взгляд каждого из присутствующих  тонул в плазменном экране. Крупнейшие информационные агентства мира, сменяя друг друга, транслировали новости в прямом эфире.

Ведущие, сменяя друг друга, захлёбывались в крике, их лица выражали то радость, то растерянность, гул толпы людей, вышедших на улицы, мешал им вести репортажи. Новость же оставалась только одна: в восемнадцать часов тридцать одну минуту по Гринвичу все Пожиратели планеты остановились, как вкопанные.

Десятки тысяч ржавых контейнеров перестали чавкать своими сверкающими челюстями и замерли, не подавая признаков жизни.

Так продолжалось примерно час, после чего все мусоросборники разом дали задний ход. Их челюсти вновь задвигались, но теперь они не поглощали материю, а исторгали её.

Это были гранулы вещества, которое ещё не было тщательно исследовано, но уже первые тесты показали, что это конгломерат из обычных земных элементов.

Казалось, что «тараканов» рвало. Они извергали всё то, что в своё время варварски изничтожили, украли у нашей планеты. Конечно, дома не были восстановлены, и растения не являлись из их чрева в первозданном виде, но исторгалась какая-то безликая масса вещества, получившаяся путем неизвестно каких реакций, из всего того, что было присвоено инопланетянами.

Уже и последний опоздавший член Чрезвычайной комиссии занял своё место, но никто, в том  числе и Президент, не мог оторвать глаз от экрана.

Если бы кто-нибудь в полумраке зала внимательно присмотрелся к Президенту, то увидел бы, что по его щекам вместе с обильными каплями пота струились слёзы.

Президент был счастлив.

Многие государственные мужи на нашей планете источали в тот момент слёзы радости. Непосильная ноша свалилась с их плеч.

Наконец в зале зажёгся свет, а экран погас.

Президент промокнул платком опухшие и покрасневшие глаза и обратился к собравшимся:

- Как видите, Гипнотизёр сделал то, что обещал. Теперь я хотел бы выслушать мнение каждого из вас по поводу того, как мы теперь отнесёмся к нему после той великой услуги, которую он нам оказал. Фактически он подарил нам вторую жизнь.

Далее обсуждение проходило как-то вяло и грустно. Никто из выступающих не смотрел в лицо Президенту. Каждый произносил свой очевидный вердикт, рассматривая какую-нибудь соринку на столешнице или теребя лацкан пиджака.

Всем им было мучительно и тяжело приговаривать к смерти всеобщего спасителя. Но, с другой стороны, каждый из них сознавал, что если Гипнотизёр останется жить, то их высокое положение не принесёт больше  ни былой радости, ни иных дивидендов. Каждый теперь опустится до уровня обычного законопослушного гражданина.

Этого никому не хотелось.

Последнее слово досталось генералу Тюлюбаеву.

- Господин Президент! Я уверен, что сосуществование власти, по крайней мере, в её сегодняшнем виде, и Гипнотизёра, или Властелина, как он сам себя называет, невозможно. Все идет к тому, что через год-два рухнет не только сам институт управления страной, но и будут низвергнуты многие общечеловеческие ценности, в которые все граждане нашей страны сегодня свято верят. И это грозит не только нашей стране, но и всему миру. Однако если Гипнотизёра устранить сегодня, то завтра народные массы сметут нас с лица земли, и с этим нельзя не считаться. Но самое главное заключается в том, что нам его никогда не удастся устранить. Не вызывает сомнения, что «тараканов» победил именно он. Вся наша наука, вся земная техника, все семь миллиардов человек не смогли остановить хотя бы одного захватчика, а он смог. Так почему мы вдруг решили, что нам удастся нейтрализовать его? Кто мы по сравнению с ним?

Я знаю, что ракета, нацеленная на него, взорвётся ещё на старте. Хорошо, если взорвётся только сама ракета, а не её боеголовка. Мне жаль тех парней, которые погибнут при этом. А посему, я считаю, что на сегодняшний день мы не имеем никаких средств воздействия на Гипнотизёра и  должны принять это, как данность, смириться. Сотрудничество с ним – вот наш единственный путь. Единственный…

Генерал сел.

- А мы сделаем вот что, – Президент принял наигранно грозный вид, – мы все сейчас… пойдём спать! – И он громко рассмеялся, а остальные тоже начали подхмыкивать. – А утром, отдохнув, мы выйдем к народу и будем ликовать вместе с ним. Тем более, что – я сейчас открою вам государственную тайну – тем более, что генерал Тюлюбаев ещё ни разу не ошибался в своих прогнозах.

 

***

 

Скорость выброса у источающих ворованную материю ржавых жестяных коробок, раз в десять превосходила первоначальную. То ли это было заложено в их технических характеристиках, то ли пришельцы хотели поскорее вернуть долги и убраться восвояси – кто знает? Только уже через несколько дней аппараты, появившиеся на нашей планете последними, начали бесследно исчезать, вернув нахапанное и достигнув своих исходных точек.

Масса выделенного ими вещества по первым и грубым подсчётам соответствовала массе вещества поглощённого.

 

***

Целую неделю я не показывал носа из своего поместья, так как ушёл в запой. Если, конечно, можно назвать запоем неистребимую хандру и поглощение двух-трёх бутылок сухого вина в день.

Апатия всегда наступает после того, как человек проделал большую работу, свершил великое дело или проделал долгий путь и достиг-таки намеченной цели.

Телевизор работал на износ. Он пел мне дифирамбы сладкими голосами, поливая елей на моё эго, которое от гордости готово было выпрыгнуть из штанов и бежать куда-нибудь на Красную площадь, чтобы покрасоваться перед народом.

Но осознанность всё более и более укоренялась в моей жизни, и эго должно было с этим смириться.

Тем не менее, всеобщее признание мне пришло и помимо моей воли.

Под давлением народных масс правительства всех стран мира внесли предложения, а ООН опубликовало меморандум, в котором международное сообщество безоговорочно признавало меня Властелином мира, провозглашало пожизненным президентом планеты Земля, утверждало и гарантировало мне юридические права на эту должность.

Мне было приятно: одно дело быть самопровозглашённым властелином, и совсем другое – народно избранным. Мне было чертовски лестно.

Я осушал бокалы с вином и благодарил Бога за то, что он есть. Благодарил за то, что свёл меня с друзьями-лаянцами, давшими мне  великую силу, силу справиться с непобедимыми Пожирателями планеты.

В то же время, я просил прощения у пришельцев: ведь я не знал, каких бед наделала аннигиляция в их мире.

Немного поразмыслив над этим вопросом, я понял, что ничего особенного там не произошло. Пожиратели материи функционируют до сих пор, и этот факт говорит сам за себя.

Скорее всего, в момент появления в их мире первых атомов антивещества, сработала автоматика, прекратившая деятельность Пожирателей. А ещё через пару часов тамошние иерархи, посовещавшись, поняли, что связываться с цивилизацией, владеющей тайнами антивещества – себе дороже, они дали задний ход, предпочитая вернуть награбленное, нежели превратиться в пучок света.

Вскоре выяснилось, что каждый аппарат пришельцев перед тем, как исчезнуть, отрыгивал из своего чрева прозрачный стекловидный шар, размером с футбольный мяч. На проверку эти шары оказались чистейшей воды алмазами, да такой чистоты и красоты, какими до сих пор человечеству любоваться не приходилось. Не нужно было  быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что алмазы – не что иное, как добровольная контрибуция. Стоимость одного такого алмаза, по земным меркам, раз в пятьдесят превышала стоимость нанесённого одним Пожирателем ущерба.

Вскоре меморандум о признании меня Властелином мира подписали все ведущие мировые державы.

Соединённые Штаты Америки поставили свою подпись первыми. Россия же подписала меморандум последней. Её подпись значилась под номером двести сорок шесть.

Через несколько дней моя хандра ушла, а её место заняла жажда деятельности.

Я достал из письменного стола черновик плана идеального устройства мира, внимательно просмотрел его. Идеал почему-то не вызывал отторжения.

На листке было две вертикальных графы.

В левой, занимающей почти весь объём листа, были описаны некоторые аспекты нашей жизни, как они  представлялись мне в идеале. В правой колонке, совсем узенькой,  устанавливалась кара за невыполнение требований по внедрению аспектов в жизнь.

Почти в каждой графе это было слово «смерть».

Я ещё раз внимательно изучил начертанное моей собственной рукой, взял карандаш и зачёркал всю правую сторону.

Подумав немного, зачеркнул и заголовок, а вместо него написал: «Предложения по новому устройству мира, рекомендуемые президентам и правительствам государств».

«Хватит волшебства. Отныне мы будем идти вместе. Через шесть лет мы уже вместе предстанем пред очами лаянских. Мы  вместе выслушаем их вердикт, и вместе примем его с опущенной или высоко поднятой головой.

 

Я наскоро оделся и, не пользуясь услугами такси, направился в город пешком.

Мне предстояло много работы. Необходимо было подыскать резиденцию для Президента планеты Земля в моём любимом городе, а отныне – новоиспечённой столице мира.

 

P.S.

Поначалу я хотел вернуть память о прошедших событиях всем, у кого отнял её, и в первую очередь Тамаре Ивановне и Домбровскому, но потом подумал: «Стоит ли ворошить прошлое?»