Сказка про девочку Аню, ворона Умника и Яну

Анюта лежала на диване и смотрела, как за окном с берез падают листья. Бабье лето закончилось, ночи уже холодные, небо покрыто тучами, да и дни-то стали серые, бесцветные. Даже вороны, свившие себе гнездо в ветвях самой высокой березы, куда-то делись. Они живут в этом гнезде с ранней весны — шумят, ругаются между собой, так что всех вокруг спозаранку будят. А зимой куда-то улетают. Скорей бы снова пришла весна. Когда за окном солнце, плакать почти совсем не хочется, иногда можно даже и улыбнуться чему-нибудь. А в такие дни, как сегодня, да еще если зима холодная, ветреная, всё время бы плакала да плакала. Что поделаешь, такая уж уродилась. Слезы льются по поводу и без повода. И делает Аня всё медленно, с опозданием, и поспать очень любит, и поваляться просто. Все дети как дети, у них и привычки, и занятия другие. А у Ани всё не складывается: и делать-то ничего не хочется, да и неинтересно ей всё. Ну, прилетели вороны, покаркали, улетели, снова прилетят. Скучно.
На диване мягко и тепло. За окном уныло, в сон тянет, глаза сами собой закрываются…
Спит Анюта и видит…
На ветке березы сидит ворон. Странно как-то сидит, как будто головой кивает и крылом машет ей, Ане: «Идем со мной!». Нет, Анюта не испугалась, хоть и непонятно ей — куда идти-то? Да и стоит ли из-за глупой птицы вот так срываться с теплого дивана? Но очень уж ей стало интересно: куда же зовет ее ворон.
Открыла девочка окно и спрыгнула с подоконника. А ворон Умник — так его звали — и говорит ей, что он вовсе не глупая птица, как Анюта думает, а очень даже мудрый, потому что живет в этом мире уже не одну сотню лет и так много видел, что некоторым девочкам и представить не под силу. Впрочем, он этим совсем не гордится. Ему так положено, он должен всё знать и помнить. На то он и Умник. Ворона его тоже Умница, хоть и ругается он с ней иногда. Ну, да на то она и ворона.
Каждый день с утра до вечера ворон очень сильно занят. Но сегодняшний день он посвятит Ане. А то ему прилетать на березу уже не хочется: как ни посмотрит в окно, видит только слезы да скуку. А мир так интересен и сложен! Пожалуй, будет лучше, если он познакомит Аню с Яной.
Аня от стыда отвернулась и закрыла глаза. А когда открыла, увидела похожую на себя, как две капли воды, девочку. Но только та была веселой, улыбалась и со всем вокруг разговаривала как с живым. Вот она дунула на листочек и коротко сказала: «Лети!». Листик сорвался с ее ладошки, полетел, и вскоре его уже не было видно среди вихря других листьев.
Яна, так звали девочку, приветливо посмотрела на Аню, взяла ее за руку, и вот уже обе девочки сидят на облаке, свесив ноги, а порыв ветра несет облако куда-то. И что самое удивительное, Аня ничуть не боится. Наоборот, ей хочется, чтобы облако летело быстрей. Но Яна сказала, что торопиться нельзя, всё должно идти своим ходом. Время и так вынесет их куда нужно.
Странная всё же эта Яна. Вот сидит она с Аней рядом, держит ее за руку, а вроде как и нет ее. Аня — другое дело, у нее есть тело. Вот они — руки, ноги, зуб вот недавно вылечили. Всё на месте, как у людей. А Яна хоть и похожа на Аню, будто из зеркала выпрыгнула, а всё же не такая.
— Ты что, волшебница? Или я вижу тебя во сне? — у Ани даже слова разбежались от удивления.
— Что ты! Сейчас я тебе расскажу. Всё очень просто. Я и еще пять моих сестер — мы твои близнецы. Мы как матрешки, одна в другой. А все вместе — ты сама и есть. Нас не видно, но мы знаем о тебе всё: и как у тебя зуб болел, а ты не хотела идти к врачу, потому что боялась бормашины, и как тебе скучно смотреть в окно и плакать от скуки, и какая ты вырастешь несмотря ни на что умница и красавица. А мы тебе поможем. Умник нас с тобой и познакомил-то для того, чтобы я тебе всё рассказала. А потом ты и сама поймешь, что к чему.
— Ну и ну! Да что же ты такое про меня знаешь, чего я сама не знаю?
— А вот и знаю. Но сначала давай-ка познакомимся кое с кем.
Облако вдруг исчезло. Может, полетело куда-то по своим делам с попутным ветром. А девочки остались стоять в каком-то дворе. Деревья здесь, похоже, посадили совсем недавно. Не то что у Аниного дома. Там от тополей и берез летом такая густая и приятная в жару тень. Правда, одна тетка всё время отпиливает лишние ветки — мешают они ей! Все соседи возмущаются, но скандалить с врединой никто не хочет. Смотри-ка, и в этом дворе кто-то деревья изуродовал, хоть они еще и небольшие. И у подъезда такая же скамейка.
— Мы что, в Зазеркалье попали?
— Нет, что ты. Мы в твоем дворе, только ты еще совсем маленькая. Вот видишь, папа с тобой гуляет, а мама, наверное, уже борщ сварила. Слышишь, обедать зовет. А вон и брат твой старший с тренировки идет.
— Как же так, мы что, путешествуем во времени?
— Точно. Догадалась. Хочешь, посмотрим на тебя, когда ты будешь большой?
— Конечно, хочу!
У Ани от нетерпения даже голова закружилась. Ведь только подумать, какие чудеса с ней происходят! Кому скажи — ни за что не поверят.
Девочка закрыла глаза и почувствовала, что летит. Как на американских горках, только еще быстрей. Так быстро, что даже дух захватить не успело. А Яна уже теребит — всё.
Тот же двор, те же деревья, да всё же не те. Развесистые, старые, кое-где вместо стройных красавцев — пеньки. Наверное, спилили, чтоб не упали на людей. А у подъезда на скамейке сидит старая женщина.
— Бабушка! — обрадовалась Аня. И тут же замолчала — поняла, что это мама. Сама же Аня выходит из подъезда. У нее на руках сверток, перевязанный голубой лентой. «Мальчик, значит», — подумала Аня и даже испугалась.
— Да ведь это же я! Это что, мой сын? И куда я тороплюсь, сверток уже на руках у мамы.
— А ты до сих пор дискотеки любишь. И сегодня тоже пошла. Придешь к утру. Устанешь, напрыгаешься. Спать ляжешь.
— А как же сыночек?
— А он с бабушкой и дедушкой будет. Он и зовет их «папа» и «мама». У каждого малыша должны быть взрослые, кого он может называть папой и мамой. А хочешь посмотреть, что будет дальше, лет так через двадцать. Посмотрим?
Снова Аня закрыла глаза, а когда открыла, то подумала, что лучше бы и не видеть ничего, и не знать. У подъезда на скамеечке сидит, развалившись, парень. В руке сигарета дымится, взгляд мутный, блуждающий. И одет парень некрасиво, неопрятно. Неужели это Анин сынок из того свертка, перевязанного голубой лентой? А где же его мама? А мама спит на своем диване, в квартире. В кухне кипит-выкипает чайник на плите, до него никому нет дела. Ане вдруг стало так страшно, что слезы сами набежали, хоть она и не хотела плакать. Но Яна утешила ее. Сказала, что так может быть, но не обязательно. Конечно, если только плакать от скуки и ничего больше не делать, то это произойдет, а вот если…

И снова Анина рука в руке Яны, а глаза закрыты. И снова стремительный полет.
На этот раз они попали в какой-то тренажерный зал, все стены в зеркалах. Девушки и юноши в обтягивающих трико танцуют под музыку. Наверное, репетиция идет. У всех движения легкие и изящные. И сами танцоры стройные и красивые. Даже трудно сказать, кто лучше. И каково же было Анино удивление, когда она увидела среди танцующих себя. Никогда бы не подумала, что сможет так двигаться. Конечно, она могла попрыгать на дискотеке, не считая при этом, что выглядит хуже прочих, но так…
— Да, это и в самом деле ты. Ты очень тонко слышишь музыку, у тебя прекрасное чувство ритма. А такая стройная и сильная ты стала, потому что много тренируешься. Знаешь, у тебя есть характер. И сила воли.
— Ой, а куда это я тороплюсь после репетиции? Я разве еще чем-то занимаюсь?
— Конечно, — в глазах Яны даже огоньки какие-то зажглись. — Ты и еще кое-что умеешь. Обернись!
Снова зал, полный людей, в глубине его — сцена. На сцене стоит рояль с открытой крышкой. На табурет у рояля садится Аня и, посидев в задумчивости несколько мгновений, начинает играть. Музыка наполняет зал какой-то неведомой силой. Звуки, сильные, чистые, проникают, кажется, в самую душу. Кто-то плачет, кто-то просто сидит, закрыв глаза или задумавшись. Но нет ни одного равнодушного. Музыка захватила всех. Что это за музыка, Аня не знает, но то, что она слышит и видит в зале, просто здорово.
— Неужели это я? Конечно, мне нравилось играть, когда я училась в музыкалке, особенно получалось сольфеджио. Все говорили, что надо учиться дальше, только мне не хотелось. Всё уроки да упражнения, так вся жизнь пройдет, и ничего не увидишь.
— А вот та Аня не поленилась. И видишь, что получилось? Впрочем, это еще не всё, что тебе предстоит увидеть.
Снова голова закружилась, глаза закрылись сами собой. А когда открылись, Аня еще раз оказалась в своем дворе. Никого из знакомых рядом не было. Только воробьи так же скандалили около кормушки, повешенной кем-то из жильцов на ветку сирени. Аня начала их воспитывать:
— Спокойно, не деритесь, по одному. А ты не жадничай! — и тут с удивлением обнаружила, что понимает птичий язык.
— Яна, а дальше что?
— Тихо! Слышишь?
Окно на втором этаже в комнате Ани открыто, и из него доносятся звуки фортепьяно. Кто-то упорно повторяет один и тот же этюд. Неужели это Аня взялась за ум?
— Нет, это не ты. — Для Яны мысли Ани не секрет. — Это твой сын. Он сидит за инструментом часами. Он еще мал, но уже хорошо играет. И чем больше что-то делает, тем больше ему хочется. Сейчас вечер, школьные уроки уже приготовлены, и после занятий музыкой он возьмет книжку. Он много читает. А с утра, до школы — на тренировку. Считает, что мужчина должен развивать не только голову, но и тело. И в этом ему здорово помогает папа. Твой муж и сам не прочь позаниматься в «тренажерке».
— Знаешь, Яночка, у меня голова кругом. Уже ничего не соображаю.
— А и не надо ничего соображать. Просто живи дальше так, как считаешь правильным. Только помни сегодняшнее путешествие. Пока!
— Пока! — Аня хотела еще сказать «спасибо» своей нечаянной подружке, но Яны уже нигде не было видно. А с березы взлетел ворон, крикнул «карр» и улетел куда-то. Наверное, у него есть и другие дела.

Всё перепуталось в голове у Ани — сон это или явь? Вот сейчас она проснется и увидит свой диван, березы за окошком. Опять серый день, листья ветром унесло. С утра в школу, а уроки еще не выучены, и по физике завтра контрольная. Тоска. Не жизнь, а…
— Что? Мне показалось, что ты ругаешь свою жизнь?
Да это же Яна говорит! Откуда она взялась? И где она вообще? Никого нет.
— Я здесь, но ты меня не видишь. Да и не надо. Ты меня слышишь. И представляешь. Этого достаточно. А Умнику некогда с тобой разговаривать. Он думает, что ты и так всё поняла, когда увидела свое будущее. Но раз не поняла — я объясню тебе.
— Нет, Яна, я всё поняла, я должна быть хорошей. Но… зачем? Разве я не проживу свою жизнь так, как живу сейчас? Проживу. И сын мой будущий проживет. И его сын — тоже. Это, конечно, здорово, что я могла бы стать пианисткой, хорошо танцевать. Наверное, я могла бы заниматься и математикой, она мне и сейчас нравится. Ну а если нет. Что тогда? Зачем мне быть хорошей, развивать свои способности, трудности преодолевать? Ведь это только Умник живет не одно столетие, а мы, люди… Вот скоро стану бабушкой, потом умру. Стоит ли забивать себе голову, напрягаться?
— Ну вот. Ничего-то ты не поняла. Чем красивее поступки человека, чем больше он целеустремлен в желаниях, в мыслях, тем совершеннее его разум. А чем он разумнее, сознательнее, тем лучше у него и его потомков жизнь. Словом, если ты хочешь хорошей жизни для своих детей, то сегодня, сейчас должна стараться быть лучше, больше знать и уметь. Это не всегда легко. Иногда очень даже трудно. Тогда говорят, что нужна сила воли. Люди даже пословицы придумали разные. Говорят: «Тяжело в ученье — легко в бою». Все знают это давно. Но так трудно человеку с этой самой силой воли дело иметь, так трудно совершить усилие над собой, чтобы сделать что-то хорошее, что часто он, ни о чем не задумываясь, делает то, о чем и сам потом вспоминает со стыдом. Но плохое дело уже сделано. Это только Умник да я можем попасть в будущее. Да и то только показать тебе, что может случиться, если ты не научишься дружить с силой воли. Кстати, знаешь, как бывает приятно почувствовать, что ты победила саму себя. Кажется, что можешь всё. Начнешь себя уважать. Попробуй! А дальше захочется большего…
Аня хотела ответить, что, конечно же, она всё поняла и теперь-то знает, как себя вести. Но рядом уже никого не было. Похоже, пора Ане проснуться и начать жить по-новому. Получится?