И СНОВА «ОТЦЫ И ДЕТИ»

К 200-летию Ивана Сергеевича Тургенева

 

                       

В Национальном театре Удмуртии прошла премьера драмы по роману И.С. Тургенева «Отцы и дети». Коллектив театра имеет большой опыт в постановке классики: в его репертуаре и «Ревизор», и «Капитанская дочка», и «Горе от ума». Русский драматический театр (кстати, тоже национальный – русский, – но так уж повелось в нашем городе, что только театр удмуртский называют национальным) тоже ставит на сцене произведения Пушкина, Гоголя. Концепция постановки классических произведений у двух театров разная, и это просто замечательно! Ижевский зритель может получить незабываемые впечатления в театральном зале, после спектакля поразмыслить о «вечно живой» классике, способной трансформироваться в новые эпохи.

Кто создал пьесу по роману И.С. Тургенева, в афише не указано. Мне представляется это неуважением к зрителю, недостатком филологической культуры: Тургенев не пьесу написал, он выбрал определённый жанр отнюдь неслучайно. Богатые возможности обрисовки внутреннего мира в романе отличаются от средств создания образа в драме. Если для постановки на сцене текст «пересоздается» (а для премьеры в Национальном театре он немало пересоздан!), то и автор должен быть назван для зрителя, хотя бы уже потому, что из огромного романного материала отобраны определённые сцены и даже введены новые персонажи (тётка Одинцовой). Всё это создает новый текст, другое прочтение, толкование.

Мне кажется, автору инсценировки блестяще удалось провести перед зрителем поднятую в романе проблему отцов и детей. В этом плане спектакль построен чрезвычайно цельно. Это большая заслуга режиссера-постановщика заслуженного артиста России, народного артиста Удмуртии, заслуженного деятеля искусств Удмуртии В.И.Сафонова.

Построенная на антонимах проблема находит отражение в цветовом решении художника-постановщика заслуженного художника России В. Анисенкова. Белое в усадьбе и костюмах Кирсановых, сочетание белого с чёрным в костюме Аркадия. Чёрный костюм Базарова, чёрная траурная, словно предвещающая смерть обожаемого единственного сына, скатерть в доме Базаровых. Цветные аляповатые жилеты Ситникова и губернатора. Зрителю предлагается понимание хорошо известных со школьной скамьи героев и проблем. Сложен костюм Одинцовой, хотя и с преобладанием серого, чёрного. Но и бездетную героиню, не причастную к проблеме выстраивания отношений с новым поколением, совершенно не занятую новыми веяниями в умах столичной молодежи, нелегко включить в антонимическую пару: отцы – дети.

Проблема взаимопонимания между людьми разных поколений отчётливо проводится в отобранных из романа эпизодах, в том числе и двух сценах, связанных с неустанными попытками отца Аркадия Кирсанова, Николая Петровича,  сблизиться с сыном, понять друг друга, общаться, дружить, обогащать жизнь друг друга. Первая сцена – это почти бессловесный эпизод, так потрясший Николая Петровича, когда Аркадий ласково, как у ребёнка, отнял у отца томик любимого им Пушкина и вложил в руки «Материю и силу». Сын даже не тратит слов на то, что, по его мнению, читать Пушкина не следует, он просто отнимает книгу.

Другой эпизод, часто оставляемый читателем совершенно без внимания, – это воспоминания Николая Петровича о ссоре со своей матушкой. Тогда у него, ещё молодого, никакого трагического впечатления эта ссора не вызвала: уверенный не только в том, что старики не могут понять молодых, он был незыблемо уверен также и в собственной правоте. Как горько ему сейчас отзывается эта незыблемая уверенность!..

Отобранный из хрестоматийного романа материал не всегда хорошо помнится сидящими в зале, но служит своей цели безотказно. Например, упоминания о переписке матери Аркадия с матерью Одинцовой; воспоминание о службе отца Базарова лекарем в дивизии деда Кирсанова и неудачная попытка дать о нём благожелательный отзыв. Всё это расширяет рамки романной проблемы отцов и детей во времени, снимает остроту противопоставления аристократов и разночинцев и открывает зрителю проблему вечную, упоминаемую ещё на глиняных табличках, обнаруженных при раскопках в древнем Египте о том, что «дети не слушают своих родителей». Особенно отчётливо сказывается всё это с появлением на сцене тётки Одинцовой – глухой, ворчливой, гневной, покинутой. Выходя на сцену первоначально с Катей, выполняющей любые вздорные приказания, а затем в одиночестве, пытающейся хоть кого-нибудь докликаться, хоть от кого-нибудь получить обездвиженному человеку помощь – не прообраз ли это одинокой старости стариков Базаровых?

Изображение же любовных перипетий героев романа мне не представляется такой цельной.

Понятно, что режиссерские задумки передают зрителю актеры. Игра артиста Максима Григорьева вносит значительный вклад в галерею базаровских образов, созданных на сцене и в экранных постановках. Список образов Базарова включает самые прославленные имена актёров, и всё же М. Григорьеву удалось создать яркий, своеобразный характер, цельный образ, не повторяющий уже известные.

Настоящей удачей постановки можно считать создание заслуженным артистом республики Игорем Моисеевым образа Павла Петровича. Стройный, подтянутый, с выразительной неторопливой речью, И. Моисеев словно сошёл со страниц тургеневского романа. Прекрасно сыграна им сцена дуэли с Базаровым и страдания от лёгкого ранения.

Заслуженная артистка Удмуртии Оксана Гаврилова, исполнившая роль Анны Одинцовой, с неподражаемой грацией носит на сцене исторические костюмы! Но мне представляется, что в сцене объяснения с Базаровым недостает тепла, женской кокетливости: между тем именно эта героиня старается привлечь внимание Базарова, пробует на нём свои женские чары и хочет видеть его у своих ног.

У Национального театра Удмуртии есть своя публика, в городе и республике хорошо знают его артистов и очень любят его спектакли. Значит, можно сделать заключение, что театр работает интересно, современно, глубоко.