Я СТОЛЬКО ПОМНЮ О ВОЙНЕ!
Зарубки памяти
Я столько помню о войне!
Ржавеют в миске рыбьи жабры…
И – в напряжённой вышине
Летают тени дирижаблей…
И с кукурузным хлебом жидким
Живу в подвале… без жиров…
Ожесточённо бьют зенитки
В прицельный крест прожекторов.
Какую весть несёт сорока,
Садясь пугливо на кусты?
Война на снеговой сорочке
Шьёт деревянные кресты…
Лязг танков. Плач и взрывы…
Косо
Коптилка освещает гроб…
Синеет на небесной коже
Почти предательский озноб…
Земля – расплавленная магма,
Ползёт, горит…
Сквозь крик огня –
Бежит израненная мама,
Чтоб заслонить собой меня!
Сверкает гильзовая россыпь…
Махорки дым…
Спать не хотим…
И – оседает солнце в роще,
Как будто в душах никотин…
Ещё отец умрёт за Прут…
Боёв суровые аккорды!
…Вдовою запряжённый плуг
Перекопал
уже окопы…
* * *
Мама выходила за калитку,
Мама возвращалась погодя,
Осень к полю
Журавлиной ниткой
Пришивала пуговку дождя…
Господи,
За что такая кара?
Мы с тобой глядели за порог…
На семью –
Единственная пара
Старых перелатанных сапог.
(Это кто зовёт меня по имени
Через дымоход печной трубы?)
…Кончились дрова.
И проседь инея
Проступила
С чёрных стен избы.
Мама, слышишь?
Приходи на выручку…
Ветер завывает у окна…
Мрак гремучий
Заползает
В дырочку
Храброго солдатского сукна.
Я оглох от выстрелов и криков.
Засыпаю.
Траурная мгла…
Мама как-то вышла за калитку
И обратно –
Больше
Не пришла…
Ростовский вокзал 1943 года
Самолёт. Виадук.
Залп короткий.
Бронепоезд
стелется вдали,
Словно орденская колодка
На широкой груди земли!..
Петух
Третий год войны.
Снега
Вьюга закрутила…
На базаре петуха
Мать моя купила.
Объявила: «На завод
Можно и без валенок,
Но зато на Новый год –
Будет борщ наваристый!..»
В нашей горнице давно
Голодно. Не топлено.
Восемь душ. Одно окно.
Одеяло тонкое.
Так и жили. Белых мух
Он клевал и кашу…
Инкубаторный петух –
Член семейства нашего.
На крыльце
скрипят
года
В сапогах кирзовых…
Я кормил его всегда
Крохами казёнными.
Мимо дома самосвал
Громыхал куда-то…
Мой петух, как самовар,
В комнате кудахтал.
У него был голос, слух,
Перья ярко-красные…
Третий год войны.
Петух
Жил у нас до праздника.
Занавешивал наш дом
Сумрак,
словно шторы…
Он вставал.
Гремел ведром.
Пол
царапал
шпорами!..
И в голодной тишине
Он стучался в ставенки.
Пел петух
Назло войне
На буфете стареньком.
У печи рыдала мать,
Двигала горшками,
Пел петух.
А старший брат
Нож вострил
о камень!..
Матери поэта-партизана
Старый домик на тихой улице.
На окошке стоят цветы.
Одиноко фонарь сутулится,
Натянув зябкий плащ темноты.
Никого мне не надо спрашивать,
Захожу в тень железных ворот…
Мать поэта Цветана Спасова
Тридцать лет в этом доме живёт.
Сколько раз ветер хлопает дверью –
Столько раз её сердце замрёт!..
Сын убит. Но она не верит!
Всё ей кажется – он придёт!..
Шла война. В доме –
хлеба ни корки.
Голодала – его ждала.
Даже свитер, в локтях потёртый,
В годы трудные не продала.
Тридцать раз расцветали маки!
Очень длинными были дни…
В горе –
матери все одинаковы,
В горе –
матери все равны!
Оглядела меня внимательно,
Улыбнулась.
А грустно ей…
Знает, что у поэтов матери
Часто дольше живут сыновей!
Полночь сонно деревья качала
И завьюжила в поле погост…
Ты прости,
что глазами печальными
На него я немножко похож…
Ты не плачь,
вспоминая рассветы,
Окровавленную траву…
Я от имени всех поэтов –
Можно –
МАМОЙ
тебя назову?..
* * *
Шёл сорок третий.
У болота
Война в окопы залегла.
Как цепи вражеской пехоты,
На город наступала мгла.
И бомбы бахали. Белели
В сугробах декабря кресты.
Обозы. Баржи. Батареи.
Бараки. Беженцы. Бинты.
И до сих пор я слышу крики
За рубежом взрывной волны.
И надо мною,
словно крылья,
Шуршат погоны старшины.
Лежу.
Вокруг яры крутые.
Охрипший оклик: «Хлопчик, цел?»
И слёзы матери скупые
На обмороженном лице.
Потом подводы нас качали,
Везя куда-то под Казань.
И стали от большой печали
У мамы –
чёрными глаза!
Уже какой по счёту город!
Нас письма ищут – не найдут…
Шёл сорок третий…
Очень скоро
Отца из бронзы отольют!..
Воробей
Вяч. Дёгтеву
Военные опушки.
Осень ли, зима…
А птицам не отпущено
Ни горсточки зерна.
А в поле под Воронежем –
Воронки да метель…
Был одет воробушек
В солдатскую шинель…
Бербер-Оба
Тянулась длинно облаков гурьба,
Светлея в древних отблесках заката…
Глядит на мир курган Бербер-Оба
Суровым взглядом вечного солдата,
Как будто он оберегает хаты.
О ветер,
Поздние цветы не рви!..
Стоит он, как старик,
сутуловато,
В шинели из ноябрьской травы
И ждёт, когда его обступит тьма
И обнажит рассвет казачьи шашки…
Ведь слава не от высоты холма -
От сыновей, Россию защищавших!