ФРАГМЕНТ СЕНТЯБРЯ С КАРТОШКОЙ ИЛИ МНОГИЕ МЫ
К 60-летнему юбилею Валерия Болтышева
- У меня не жизнь, у меня повинность какая-то! Подёнщина!
Надо сказать, что Дмитрий Буров, чей крик вы только что услышали, за всю жизнь ни разу не думал о себе всерьёз и откровенно. Избегавшись за день, он называл себя бездарью, подонком, причём очень искренне, но чем искреннее называл, тем меньше этому верил, как, впрочем, и каждый, кто любит себя поругать. Но подчас случались с Буровым припадки, так сказать, самопознания. Такой припадок захватил его и сегодня. И захватил, как всегда, не вовремя.
Шум дождя, ветер или что другое виновато, только Буров вдруг снова – в который раз – увидел мальчика, маленького глазастого мальчика в синей застиранной рубахе. Сидит он над лужицей, что осталась у крыльца после дождя, и осторожно, чтобы не помять, спасает из воды промокшего мотылька. Потом сушит, обдувает на ладошке, с непонятной тайной радостью разглаживает бархатные крылья в заморских узорах, а потом… Потом мотылёк, подхваченный ветром, радостно мельтеша в воздухе, улетал всё дальше, дальше… «Куда… И не боится» – думал мальчик, стараясь не упустить взглядом едва заметное уже мельканье. А оно таяло, таяло и исчезало уже где-то за лугом… И взгляд… словно проваливался вдаль, в неясное, в слияние двух солнечных далей, голубой и зелёной…
Это фрагмент из повести Валерия Болтышева «Многие другие», которая вышла в издательстве «Удмуртия» в 1985 году.
Но вспомним, как всё начиналось: конец сентября 73-го, нас филологов-первокурсников, собирающих картошку с полей близ деревни Лягушино, стали отправлять небольшими группами за теплыми вещами по домам на день-два. Колхоз выступил с просьбой: поработать ещё до середины октября. Возвращаясь обратно, на автовокзале я встретилась с Валерой Болтышевым. Разговаривали всю дорогу. Выйдя из автобуса в Казмаске и направляясь к деревне, даже заблудились.
Потом над нами весело подтрунивали, что Валера неспроста водит девушек через Петухи.
В наших 111-ой и 112-ой группах на 40 девушек было лишь пятеро юношей. И я удостоилась тогда личного знакомства с одним из них, как жизнь показала, будущим писателем. Ведь уже через 10 лет интересующиеся новинками литературы жители республики читали первые произведения В. Болтышева. В журнале «Луч» и в сборниках «Сюжеты» (1982 г.), «Свои люди» (1984 г.). Второй из них вышел в Москве, в издательстве «Молодая гвардия» с предисловием Сергея Залыгина, где он пишет: Валерий Болтышев – писатель молодой, но уже обладает своими собственными и достаточно определёнными качествами письма, которые позволяют, прочитав хотя бы один его рассказ, сказать: это – Болтышев! Тут, наверное, логично отметить его необыкновенную наблюдательность: человек видит вокруг себя не только те или иные предметы, но и такие детали их, и подробности, и даже качества, на которые мы обычно не обращаем внимания…
Но вернемся к повести «Многие другие».
- И вообще, знаете, чего мы все не понимаем? Жизнь человеческая целиком состоит из людей, из многих, так сказать, других. Их взглядов, поступков, реакций на поступки. Так надо как-то нам…
Понимаете, узко мы стали жить, неестественно. Наше – квартира, от и до, глазок на двери… Ну а если будет сад, который мы сами посадим?
Что это… Где-то музыка. Голоса. Дома раскрываются как цветы – настежь окна, двери.
Можно (весьма условно) представить себе две цели, к которым стремится литература – пишет Виктор Чулков в послесловии к «Городу М», повести Болтышева, вышедшей в 1996 году. Первая цель – убедить читателя в том, что, по большому счету, жизнь прекрасна и удивительна. У такого рода произведений широкий круг читателей. Но у литературы есть ещё одна цель - не дать читателю возможности обольщаться на свой счёт, напоминать ему, что и он сам, и мир чрезвычайно далеки от идеального воплощения. Круг читателей таких произведений резко ограничен, поскольку здесь режим духовной работы более жёсткий. Похоже, проза Валерия Болтышева тяготеет к решению именно второй задачи.