ОТ ОДИНОЧЕСТВА ДО СЧАСТЬЯ

МОЛЧАЛЬНИЦА

Ненастье перебесится
И сгинет без следа.
В качалку полумесяца
Уляжется звезда.

Полночная молчальница
Не вымолвит словцо,
Лишь сонно закачается,
Объятая ленцой.

И в платьице холстинковом –
Другого не дано –
Я звёздной паутинкою
Опутаю окно.

Пленённую бессонницу
Стихами напою…
Всё будет, всё исполнится
У счастья на краю.

БЫЧОК

Я старой закваски. Я помню года,
Когда поутру выводили стада
Степенных коров и пугливых овец
На розовый клевер, зелёный кострец.

А я конопатой девчонкой была,
Я залпом из кружки огромной пила
Парной эликсир по два раза на дню,
И не было блюда целебней в меню.

Поили всё лето меня молочком,
И звали за это любовно «бычком»…
И если сегодня вдруг вижу козу,
То ей, как сестрице, гостинец несу.

С тоскою гляжу на тугие бока,
И хочется вновь мне испить молока.
Чтоб белою струйкой – по шее на грудь,
Чтоб в ясное детство на время нырнуть.

ПАСТУШОК

Сивуха вчера получилась отменной на диво.
Не сытый, но пьяный, и нос, как всегда, в табаке,
Упал пастушок, одурев, в лопухи и крапиву
С гранёным стаканом в мозолистой, крепкой руке.

По-прежнему месяц сгибается желтой подковой,
По-прежнему солнце по небу бредёт вкругаля.
Очнись, пастушок — разбрелись, одичали коровы,
Татарником злым зарастает родная земля.

Не пей, пастушок, это жуткое горькое пойло,
В траве отыщи запылённый забытый рожок.
Гони поскорее бурёнок в уютное стойло,
И вновь на рассвете из стойла гони на лужок.

Труби, пастушок, на рожке иль играй на свирели
Покуда ещё розовеют в лугах клевера,
Краснеют рябины, кидаются шишками ели,
И редкий петух кукарекает где-то с утра.

* * *
Я не ропщу. Гремите, громы,
Катись лавиною, беда…
Не велики мои хоромы,
Не высока моя звезда.

На всё, известно, – воля Божья,
И мне по силам этот крест.
Тащу его по бездорожью,
И слух ласкает благовЕст.

Прохладно дерево киота,
Сухие губы горячи,
А за спиной незримый кто-то
В затылок дышит и молчит.

КРУГОВЕРТЬ

Я серебряный крестик забыла надеть,
Я давно не читала молитвы.
И теперь надо мной – круговерть, круговерть,
Тьмы и света извечные битвы.

В лоскутье – белый день, в кружевах – темнота,
В неглиже – тошнотворность вертепа.
Я глуха и слепа без защиты креста.
Всё обманно, убого, нелепо.

О, Всевышний, не дай мне бесславно упасть!
И когда я взмолюсь покаянно,
Ты крестом осени, ты яви свою власть
Над рабой, наречённою – Анна.

ТОПТАЛСЯ ЛУЧИК ЗОЛОТОЙ

Топтался лучик золотой
На подоконнике гостиной.
Просилось солнце на постой,
Но я задёрнула гардины.

Я, воспевающая свет,
Сегодня выбрала темницу.
Шуршу обёртками конфет,
Борюсь с желанием напиться.

Там, на свету, кровит заря.
То – митингуют, то – парады.
Сначала – выберут царя,
Потом – свергать на баррикады.

А я – адамово ребро.
И я хочу быть просто мамой,
Растить детей, ваять добро,
Любить надёжного Адама.

Сижу – отчаянья сестра.
Застыла призраком бесплотным.
На Красной площади – ветра,
Ветра – на площади Болотной.

НА ПЕРЕКРЁСТКАХ ТЬМЫ И СВЕТА

Идут, совсем не замечая
Бутонов, листьев и соцветий,
Забыв, что были изначально
Они – восторженные дети.

И каблуками стебель мятный
Сминают твёрдо и привычно…
Им безразлично, непонятно
То, что другим небезразлично.

На перекрёстках тьмы и света
Нет постовых и светофоров,
У презирающих заветы
Свои законы и соборы.

И только праведное небо –
Одно на всех. Без исключенья.
Сияет крест. Вершится треба.
И жаждут души очищенья.

* * *
Потёмки в кувшине, а свет — высоко,
Но я научилась не плакать от боли,
Взбивать, и взбивать, и взбивать молоко,
Чтоб масла кусок получился поболе.

Как солнце лучисто, как пахнет земля,
Как дождика струйки прекрасны на теле!
Всё радость: и в белом пуху тополя,
И пёстренький фантик простой карамели!

Люблю и ценю каждый прожитый час,
Который едва ли опять повторится…
В игристом шампанском хорош ананас,
Но как ароматен мой хлеб из пшеницы!

* * *
Ещё синеют васильки,
Ещё нам дарит бабье лето
Тысячелистника венки
И пижмы жёлтые букеты.

Но уж смородина сошла,
Варенье варится из тёрна,
А это значит – два крыла
Над нами осень распростёрла.

И посылает тихий знак,
Что скоро слякоть и ненастье…
Так и в любви – всего лишь шаг
От одиночества до счастья.

* * *
Хочу туда, где тропки узки,
И необъятен небосвод,
Где так приветливо, по-русски
Берёзка встретит у ворот.

Где росы дремлют на манжетках,
Мохнатый клевер лиловат,
И где под крылышком наседки
Пригрелся выводок цыплят.

Где кошка, рыжая Авдотка,
Приходит в гости, как домой,
Где на шести садовых сотках –
Весь мир. И сложный, и простой.

* * *
Ещё недавно, в Марьев день,
Гуляло марево по травам,
И солнце тучку набекрень
Сдвигало лучиком лукавым.

Цикады пели вразнобой
О травяном целебном соке,
А я сушила зверобой,
Цикорий нежно-синеокий…

Но разве август виноват,
Что тучам в небе стало тесно,
Что вымок яблоневый сад,
И не поют цикады песни?

Я перед августом в долгу,
Его ругала, негодуя.
А он на вымокшем лугу
Дарил мне пижму золотую,

Великодушен был, не зол,
В ладони сыпал облепиху…
Спасибо, август-хлебосол,
Спасибо, август-припасиха.