ЗУБНАЯ БОЛЬ

«Он полоскал зубы водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щеку йодом, в ушах у него была вата…»

(А.П. Чехов. «Лошадиная фамилия»)

Боль пронизывала насквозь каждую клеточку организма. 35-летний крепкий, здоровый, как бык, мужчина уподобился беззащитному капризному мальчишке.

Марат корчился, извивался, кругами ходил по комнате. Казалось, если бы не закон притяжения, – ходил бы по потолку. Ни таблетки, ни народные средства, ни рецепты соседей не давали даже минимального результата.

С детства его зубы являлись предметом гордости и зависти. Это у них было семейной породой. Его дед в свои 65 зубами мог поднять с пола тяжёлую табуретку и по просьбе внуков открывал зубами бутылки лимонада.

Порода дала сбой. Это была первая зубная боль, грозящая стоматологическим кабинетом.

Жена ушла спать в комнату детей, объявив: «Что за мужик, если третью ночь мучаешься, а сходить в больницу не можешь? Марат, хочешь, утром за талончиком схожу?!»

Но пуще этой боли мужчина боялся зубного кабинета. Третьи сутки он почти не ел, пил одной стороной тёплый (не дай бог горячий или холодный!) чай. Читать, смотреть телевизор, лежать на диване, в общем, делать свои привычные дела и обязанности Марат не мог.

Шёл третий час ночи. Боль не отпускала. Почему-то вспомнилась дочка-шестиклассница, которая пришла в этот вечер к нему с учебником литературы. Она ткнула указательным пальцем на рассказ Чехова «Лошадиная фамилия» и философски произнесла:

- Видишь, пап, ни генералы, ни железнодорожники не застрахованы от зубной боли.

Раскрытый учебник лежал на тумбочке. Марат пробежал глазами рассказ гениального писателя, но вывод сделал свой: «Раз у его Превосходительства не нашлось лучшего средства, чем вырвать зуб, то и я завтра же вырву свой». После этого решения он выкурил восемь сигарет «Петра», «рубитель» окна тоже не помог. Заснуть в эту ночь не удалось.

За номерком он пошёл сам, в шестом часу утра. Был первым в очереди из трёх человек. Сам попросил время на 8.00 (Чтобы не передумать!)

Стоматолог пригласил Марата в кабинет, указал рукой на кресло. Пока доктор шумел инструментами, мыл руки, Марат испуганны­ми глазами смотрел по сторонам. Глядя на него в этот момент, можно было увидеть иллюстрацию пословицы «у страха глаза велики».

Сердце Марата по-сумасшедшему билось в груди, крупным бисером выступил на лбу и носу пот, его большое гордое «я» осталось в гардеробе, очень хотелось убежать.

Стоматолог поковырял в зубе странным инструментом, который чем-то напоминал крючок для вязания кружев. Вывод врача не был шокирующим: «Лечить бесполезно. Будем удалять. Сейчас я вам поставлю укол, а вы минут десять посидите в кресле, пока не заморозится».

Человек в белом халате говорил, а сам набирал в большой шприц толстой иглой (во всяком случае, так показалось Марату) что-то из ампулки. Слова доктора не воспринимались. Вся плоть, всё существо вместе с проклятым зубом было сконцентрировано на инструментах. Они лежали на расстоянии вытянутой руки и напоминали смесь плоскогубцев с кусачками, и от этого становилось не по себе. Игла вошла в десну без особой боли. В этот момент дверь в кабинет открылась, и послышался звонкий, веселый женский голос:

- Алексей Петрович! Вас можно на пару слов?

- Сейчас, минутку, Лидочка!

Доктор вышел. Марат остался в кабинете один. Было неприятное ощущение от того, что щека опухла и налилась тяжестью. Марат закрыл глаза, расслабился. И через некоторое время явственно почувствовал, что боль прошла. Она исчезла, улетучилась. Какие только мысли не пронеслись за считанные мгновения в голове!

Марат вскочил с кресла, вышмыгнул из кабинета и на крыльях понёсся домой.

Вы спросите: «А дальше что было?» То, что и должно было случиться. Наркоз перестал действовать, зуб разморозился. Снова пришла беспощадная, непереносимая боль.

Марат промучился ещё одну ночь, а на следующее утро зуб был вырван. Доктор предлагал ему этот зуб на память, но Марат отказался. К чему такие талисманы держать в какой-нибудь коробочке, когда лучше иметь их во рту?!

А его жена до сих пор шутит: «Эх, мужчина! Как, интересно, ты бы забегал, если бы не зуб тебе вырывать надо было, а рожать?»