ВЕК КЫЛДЫСИНА

Удмуртский героический эпос М.Г. Худякова

В этом году исполняется 110 лет со дня рождения Михаила Георгиевича Худякова. Родился он 15 сентября 1894 года в г. Малмыже в купеческой семье. Получил хорошее домашнее образование. В 1904—1912 гг. учился в Казанской гимназии. Окончив ее, поступил на историко-филологический факультет Казанского университета. В 1916—1917 гг. служил в царской армии, в 1918—1925 гг. преподавал в одной из казанских школ и одновременно состоял заведующим историко-археологического отдела губернского музея, преподавал в Восточно-педагогическом институте и являлся сотрудником музейного отдела Народного комиссариата ТАССР. В 1925 г., чтобы повысить научную квалификацию, переехал в Ленинград, окончил аспирантуру и продолжил свою разностороннюю деятельность. В составе научной экспедиции бывал и в Удмуртии. В феврале 1936 г. М.Худякову была присвоена ученая степень доктора исторических наук без защиты диссертации, а в декабре того же года его обвинили в троцкизме и расстреляли как врага народа.
Научная общественность, с современных позиций критически оценивая большое духовное наследие М.Худякова, находит необходимым отметить несомненно положительный вклад его как археолога, историка, этнографа и музейного работника в изучение народов Урала и Поволжья. При этом совершенно несправедливо остаются без внимания такие стороны деятельности ученого, как фольклористика и литературно-художественное творчество. Между тем мы можем назвать его классиком удмуртской литературы, соединившим в своем творчестве такие две формы бытования и развития национального словесного искусства, как фольклор и собственно письменная, авторская художественная литература. Он был одним из основоположников удмуртской литературы, внесшим убедительный вклад в создание единого, цельного письменного текста удмуртского героического эпоса. Не беда, что его сочинение, о котором пойдет речь, написано на русском языке. Произведения, созданные на иных языках, в истории национальных литератур, особенно в первоначальный период их развития, явление обычное.
Героический эпос, как известно, это жанр устного или письменного повествования о прошлом, содержащего целостную картину народной жизни и представляющего в гармоническом единстве некий эпический мир и мир героев-богатырей, где последние являются выразителями самóй сущности народа. В истории культуры известны произведения этого жанра, дошедшие до нас как в письменной, книжной форме («Илиада», «Одиссея», «Махабхарата», «Рамаяна», «Беовульф»), так и в форме целостных устных повествовательных полотен, такие, как «Джангар», «Алпамыш», «Манас». Известно бытование народного эпоса и в виде серии или цикла отдельных повествовательных песен, исполнявшихся, как правило, под аккомпанемент музыкальных инструментов.
Несмотря на попытки некоторых исследователей (в частности, К.П.Чайникова — Кузебая Герда) утвердить мысль о том, что у удмуртов (как, скажем, у киргизов — «Манас» или у калмыков — «Джангар») изустно бытовало цельное эпическое произведение, в последнее десятилетие фольклористы пришли к выводу, что такого цельного текста не существовало. Эпические сказания бытовали в народе в виде отдельных сюжетов или циклов, объединенных повествованием о подвигах одного героя или о событиях в какой-либо местности. В конце ХIХ и в начале ХХ веков такие сюжеты записывались в полевых условиях и публиковались в научных изданиях удмуртскими и иноязычными фольклористами и этнографами. Тексты зафиксированы и опубликованы в прозаической форме изложения. Но можно предположить, что бытовали они в народе все-таки в песенной, речитативной форме, а исследователи, не совсем уверенно владевшие удмуртской речью, или, возможно, получившие материал не в традиционном исполнении, а лишь в пересказе, могли их представить в прозе. Это же предположение высказал венгерский ученый Геза Кепеш, говоря о том, что сюжет о калмезских богатырях (записанный другим венгерским ученым — Бернатом Мункачи от военнопленного удмурта во время Первой мировой войны) легко поддается делению на ритмизированные стихотворные строки. Венгерский финно-угровед Петер Домокош, много занимавшийся удмуртским фольклором и историей удмуртской литературы, хотя и высказал сомнение относительно того, что Геза Кепеш верно определил длину строк повествования, также приходит к выводу, что записанные в конце ХIХ — начале ХХ веков удмуртские эпические сюжеты в народном бытовании исполнялись в виде ритмизированных песен.
М.Г.Худяков, как и Кузебай Герд, никогда не сомневался, что удмуртские эпические сказания основывались на песенном ритморяде. Собрав публикации отдельных прозаических сюжетов и опираясь на опыт Элиаса Леннрота, сотворившего «Калевалу», он решил в стихотворной форме создать единый, сквозной сюжет удмуртского эпоса.
В оставшейся в архивных фондах рукописи он указывает, кто до него занимался удмуртским эпосом: «Отдельные отрывки вотского эпоса были записаны Н.Г.Первухиным, Б.Гавриловым, Б.Мункачи, Верещагиным и Жаковым. В 1917 г. К.П.Чайниковым было сделано открытие, что все записанные сказания представляют собой не что иное, как части единого эпоса. Чайниковым был записан полностью “Докьявыл” — местный вариант эпоса в д. Б. Докье Б. Учинской вол. Малмыжского уезда. Нами включены в эпос только небольшие отрывки из “Докьялы”» (Худяков М.Г. Из народного эпоса вотяков. Песни, сказания. Государственная публичная библиотека им. М.Е.Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей. Архив М.Г.Худякова. Ф. 828, ед. хр. 18. Б. д. Кол. л. 55. С. 55 об. Далее ссылки на этот фонд с указанием страниц в скобках.)
«В настоящее издание, — писал Худяков здесь же, из чего следует, что он готовился издать этот труд, — вошло 10 эпических песен». Далее идет перечисление названий глав с указанием, чьими публикациями он пользовался при создании той или иной главы. Приводим эту запись дословно:

«I Песнь о богах, Первухин
II -“- о зэрпалах, Потанин, Жаков
III -“- о веке Кылдысина, Первухин
IV -“- об утраченном счастье [не указывается]
V -“- о воплощениях Кылдысина, Первухин
VI Песнь о богатырях Дондынского круга, Первухин
VII -“- о калмезских богатырях, Гаврилов, Мункачи
VIII -“- о борьбе с черемисами, Гаврилов, Кузнецов,
Чайников
IX -“- о священной книге, Гаврилов, Первухин
X -“- о будущих временах, Спицын, Гаврилов» (Там же).

В заключительных записях автора эпического полотна находим и его замечания о том, что он считал главным содержанием своего произведения: «В этих сказаниях три главных песни — о временах Кылдысина, о богатырях Дондынского края и о подвигах князя Можги». Отмечая локальные особенности песен о батырах, оговаривался: «Правда, то, что в Чибири поют про Бурсина, в Бие про Янтамыра, в Докье про Можгу, в Карьях [?] и в Сосновке поют про Идну». Автор объяснял и причину выбора используемого варианта. «Мы приурочиваем, — писал он, — подвиги эти к Бурсину, а не к Идне, потому что преданье о них дошло с наибольшею полнотой в том варианте, который приурочен к Бурсину (записи Б.Мункачи)». Объяснял и то, что использовал из «Докьявыла» К.Герда: «Из него мы взяли только отрывки — песни о зэрпалах, о небе, о гуслях и о волшебных конях, живших в Вале» (55).
Как выяснилось, над созданием этого произведения М.Г.Худяков начал работать еще до революции, возможно, в те времена, когда принимал активное участие в научных экспедициях и собирал фольклорно-этнографический материал о жизни народов Поволжья. Об этом свидетельствует и орфография значительной части рукописи, соответствующая дореволюционному правописанию. Работа осталась незавершенной. Текст, обнаруженный в архивах библиотеки им. М.Е.Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге, содержит 55 заполненных с обеих сторон листов (т. е. 110 страниц) формата А4 и частично — его половины. Две главы («Песнь первая. Инмар, Кылдысин и Квазь» и «Песнь вторая. Зэрпалы») полностью и небольшая часть «Песни третьей. Воршуд» автором переписаны начисто, остальная рукопись представляет собой черновики различной степени авторской обработки и саморедактирования. Наиболее необработанная часть, написанная, кстати сказать, уже по правилам послеоктябрьской орфографии и представляющая собой чуть более половины всей рукописи, начинается со страницы 26 и включает в себя материалы песен с шестой по десятую. Надо полагать, что некоторая часть текста некогда уже была перебелена в процессе дополнительной работы, многократного редактирования и вставок.
Таковым является и «Вступление», которое мы находим на шестнадцатой странице рукописи. Как и в «Калевале», оно вводит читателя и возможного слушателя в мир эпического повествования, задает тон исторической условности, представляет как бы «правила игры». Оно состоит из 30 строк (приводим их полностью):

1 В том краю, где реки быстры,
2 где река Чепца синеет,
3 где в лесах живут медведи,
4 где отважно-смелы люди,
5 там возникли эти песни,
6 эти древние легенды,
7 эти славные сказанья.

8 В том краю живут уд-мурты,
9 племена ватка, калмезов
10 и народ шудзя могучий.
11 Рядом с ними поселились
12 чужеземные бигеры,
13 многочисленные поры.

14 Все народы эти храбры,
15 много подвигов свершили,
16 много славы воспевают
17 в древних, дедовских преданьях.

18 И рассказывают старцы
19 эти песни юным детям,
20 и под звуки звонких гусель
21 эти славные примеры
22 входят в душу молодежи,
23 зажигают в ней отвагу,
24 светлый пламень жажды славы,
25 возбуждают подражанье
26 древним доблестным героям.

27 Эти песни мы слыхали
28 от столетнего Ожмега
29 из Большой Докьи, из рода
30 темно-серого медведя*.

Каждая строка нумерована автором. Строки 27—30 Худяков почему-то вычеркнул. Мы же оставили их, считая, что строки эти (хотя, конечно, они не являются паспортизацией текста — может быть, поэтому и были вычеркнуты) представляют собой способ выражения фольклорно-мифологической типизации и обобщения изображаемого.
Писатель следует требованиям жанра национального эпоса, в котором положительную эмоциональную оценку получает всё, что содействует возникновению и укреплению рода, этноса, а знаком минус маркируется то, что противостоит этому. Повествователь проводит своих читателей через воображаемый мир появления первых людей, удмуртов, рассказывает о сочувствии и поддержке трех главных божеств — Инмара, Кылдысина и Квазя, благодарности людей богам, а впоследствии и ссоры с ними и сурового наказания удмуртов богами. Затем следуют времена укрепления удмуртских родов во главе с батырами, отдельные столкновений между ними, борьба против иноплеменных пришельцев, таких, как марийцы и русские. Последние стали оскорблять религию удмуртов, разрушать места молений. Кульминацией произведения является публичное сожжение священной книги удмуртов из бересты. В нее с помощью пиктографии (пусов) записывались передающиеся из века в век молитвы и порядок традиционных обрядов и судопроизводств, а также сведения о наиболее значимых событиях в истории народа. Инициатором уничтожения книги стал ее главный строитель — Восясь, жрец, полагавший, что таким путем удмуртам можно утаиться и делать вид, что они уже не придерживаются своей старой, языческой веры. Бог Кылдысин, хранитель и питатель народа, воспринял поступок жреца как предательство, как добровольную капитуляцию и сделал так, чтобы у народа не было хорошего будущего. Нынешние же беды порождены тем, что народ не стал отстаивать свою самобытность, сдался противостоящей силе. Таков идейно-психологический вывод истории, изложенной в сочинении М.Г.Худяковым, который вполне согласуется с основными требованиями жанра народного эпоса.
Создавая эпическое полотно, М.Г.Худяков проявил незаурядное литературное дарование. Главной его заслугой следует считать то, что из фрагментарных записей своих предшественников он по всем правилам художественного творчества выстроил сквозной занимательный сюжет со своей завязкой, кульминацией и развязкой. Автор хорошо владеет образным словом. Перед читателем развертываются запоминающиеся образы богов Инмара, Кылдысина, Квазя, а также Донды, Идны, Можги-Бурсина, Селты и других батыров, предводителей родов, возникает романтический ореол взаимоотношений богов и людей, гиперболизированный мир повседневности — освоения людьми новых территорий, строительства поселений, быта, хлебопашества, охоты, жарких схваток… В результате складывается многомерный, мифологически обобщенный, романтизированный уклад жизни, образ мыслей и чувств, психологии удмуртов на протяжении тысячелетий. Это становится возможным благодаря особому сочетанию фольклорно-мифологического и литературно-художественного способов типизации.
Характерная черта эпоса — воспевание «золотого века» прошлого (в данном случае — Века Кылдысина) и неприятие современных неурядиц жизни. Однако сочинение М.Г.Худякова заканчивается все-таки на оптимистической ноте, которая звучит в «Заключении»:

Мы пропели песни эти,
эти древние сказанья,
что певали наши деды,
в старину, в былые годы.

Пусть те подвиги героев,
о которых пели струны,
служат в жизни нам примером,
старики пусть мудры будут,
пусть отважны молодые,
пусть уд-мурты помнят храбрость,
силы доблестных батыров,
пусть, внимая древним песням,
станут лучше и добрее.

Пусть сойдет с лица тревога,
пусть заботы унесутся,
пусть в сердцах желанье будет
сделать жизнь светлее, чище,
жить по правде, жизнью предков,
прославляя Кылдысина.

Прослезившийся невольно
будет с ясною душою (53 об.).

Вслед за «Заключением» в рукописи стоят цифры: «11/24 II. 1922». По всей видимости, они указывают дату завершения чернового варианта произведения: одиннадцатого февраля по старому стилю и двадцать четвертого — по новому указанного года. Но и на этом рукопись не кончается. Далее помещены отдельные стиховые фрагменты, рассчитанные явно на то, чтобы вставить их в необходимые места ранее написанных глав. Значит, работа продолжалась. За этими фрагментами следуют объяснения автора об источниках эпических сюжетов, использованных им, о структуре всего произведения. Руководствуясь этим, публикаторы смогли по нерасчлененным записям вычленить, отобрать и расположить в соответствии с авторским планом отдельные главы и сюжеты, восстановить целостность замысла.
Когда же М.Г.Худяков переписывал начисто первые главы эпоса и когда вообще последний раз работал над рукописью? Почему забросил текст, не завершив его? Как выглядел бы цельный, окончательный вариант эпоса М.Г.Худякова? Эти и другие вопросы, ответов на которые сегодня нет, волнуют исследователей и поныне.
Известно, что после бурного взлета научной и научно-организационной карьеры М.Г.Худякова пришли долгие десятилетия его общественного неприятия. Без внимания оставалось его богатое творческое наследие, деятельные устремления по созданию единого письменного варианта героического эпоса удмуртов.
В 1966 году, работая в архиве библиотеки им. Салтыкова-Щедрина, удмуртский литературовед Ф.К.Ермаков обнаружил рукописный текст, о котором идет речь. Спустя двадцать лет удмуртский поэт и фольклорист Д.А.Яшин, будучи на стажировке в Ленинграде, скопировал его и, вернувшись в Ижевск, провел большую научно-изыскательскую работу и подготовил к печати. Произведение М.Г.Худякова под названием «Песнь об удмуртских батырах (Из народного эпоса удмуртов. Песни, сказания…)», вместе с предисловием «Из опыта создания удмуртского эпоса (О рукописи М.Г.Худякова “Из народного эпоса вотяков…”)» и комментариями публикатора, увидело свет в 1986 году в сборнике статей «Проблемы эпических традиций удмуртского фольклора и литературы» Научно-исследовательского института при СМ УАССР. Публикация имела купюры: была исключена целиком десятая глава и значительная часть девятой, в которых речь идет о противостоянии русских пришельцев и коренного населения удмуртского края. В те годы «не принято» было говорить о межэтнических столкновениях с русскими, даже если речь шла о давних, вернее сказать, мифологических временах. Между тем противостояние родов, разноязычных племен — одна из основных конфликтных ситуаций, являющихся ядром классических эпических повествований.
Публикация в малотиражном сборнике научных статей, к тому же с большими купюрами и обильным редакционным вмешательством, хотя и стала решительным шагом по освоению наследия М.Г.Худякова, но не могла достойно представить истинную значимость произведения для культурно-исторического самосознания народа. Что и побудило, спустя еще десяток лет, С.Ф.Васильева и В.Л.Шибанова опубликовать полностью девятую и десятую главы эпоса в книге «Под тенью зэрпала» (Ижевск, 1997), а автора этих строк — взяться за вольный поэтический перевод произведения на удмуртский язык и за подготовку отдельного издания труда как в переводе, так и оригинале, с дополнительной текстологической обработкой рукописи, с восстановлением авторских вариантов отдельных строк и слов, порядка расположения некоторых фрагментов после публикации произведения Д.А.Яшиным.
Публикацию на русском языке мы озаглавили «Век Кылдысина». Так названа одна из глав самим М.Г.Худяковым. Мы сочли возможным назвать так весь текст, к котором рассказывается о том, как трудно рождался блаженный век и как люди его потеряли. Таким образом, жизнь людей в век Кылдысина становится центральным мифологическим периодом. Перевод на удмуртский язык назван «Дорвыжы». Это двусоставное слово, где «дор» суть понятие Родина, вбирающее в себя не только территорию рождения и проживания, но и духовное начало, связанное с нею, а «выжы» — родство поколений людей, корни, уходящие в глубь веков.
Текст эпоса на удмуртском языке прозвучал в 2000 году в шести передачах республиканского радио, в том же году появился в журнале «Кенеш». Осталось дождаться появления книги, чему мешают финансовые трудности. Но эпос — явление, можно сказать, космогоническое, и он, преодолев все препоны, несомненно, найдет свое достойное место в лоне всеобщей культуры народов.

* Здесь, как и во всем тексте произведения, пробелы между отдельными частями микросюжетов проставлены нами — для облегчения восприятия завершенных мыслей. — В.В.