НЕЗАБВЕННАЯ ПРИСТАНЬ

 

И ВСЁ- ТАКИ ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ!

 

11 июля 2015 года село Балезино отметило своё 400-летие.

Прошло больше двух лет, а всё держится в памяти тот солнечный день, чуть ли не единственный, чуть ли не за всё лето – жаркий и без дождя. Удивительно, что привычного за последние недели дождя не было только в тот день. С самого утра стало пригревать так, что по Сибирскому тракту и старинным сельским улочкам народ гулял в обычной летней обуви. Таково наше июльское, пусть и однодневное, солнце! Благодатная же погода в этот день была, как никогда, необходима! Бесспорно, романтично посидеть в Чайной 19 века, окунуться в историю на семи выставках. Но народ хотел побывать на Третьей горе! Хотя дорога туда гравийная, однако преодолеть три горы в ненастье – это экстрим для любителей приключений. Но только с этой высоты видно величие древнего поселения, где вековые деревья соприкасаются с плывущими облаками, и кажется, можно дотянуться до них рукой! Здесь самая высокая вершина городища, заросшая непроходимым глухим лесом, издали похожим на зелёные лесенки из елей и сосен, пихты и вереска. А вдали, словно игрушечные, видны деревенские домики и город Глазов с высокими заводскими трубами; мусульманское кладбище точно зелёный сосновый терем; блестит Чепца с её извилистым руслом. А между тихими холмами и жёлто-зелёными нивами шоколадной лентой вьётся дорога в село.

Долгожданная экскурсия, к всеобщему ликованию, состоялась! И стоит, стоит всматриваться во всё это, наполняя себя высоким и вечным! Да и созерцание дивных просторов с такой высоты прибавляет душевной гармонии, очарования и радужного настроения. Маршрутный автобус с лёгкостью летал по высохшей дороге. Гостей приехало более тысячи, самые дальние – из Казахстана и Германии. Запомнились мне в этот ясный день слова одной моей землячки: «Подъезжаю к первым домам, и сердце начинает биться от всего, что вижу. Старица, глубокий, глухой овраг… Неслучайно старики говорили: село наше – это святое место. А в святых местах и чудеса случаются. Может, так и есть? Выдался же на праздник один единственный погожий день!» Благоприятную погоду народ связал и с тем, что День села совпал с праздником в честь Иконы Божией Матери «Троеручницы», особо почитаемой прихожанами разрушенной церкви. А 12 июля, с самого утра, после однодневного перерыва снова по желобкам забулькали прозрачные струйки – и так продолжалось до самого августа.

 

ЖИВАЯ НИТЬ

 

Тёплым августовским днём на территории бывшей церкви, где некогда на кострах сторонники новой власти безбожно жгли иконы, слушала я Ольгу Алексеевну Харитонову, выпускницу Кунгурского художественного колледжа:

- Мысль о создании макета Покровской церкви появилась буквально за месяц до юбилея. Съездили в посёлок Балезино, осмотрели новую церковь со всех ракурсов. Нашли в Интернете фото и нашей церкви. Макет изготовили за две недели до юбилея. Работали мы с утра до вечера в том самом здании, на месте которого стояла церковь. Каждый день утром я варила пластилин, и мы с помощницами лепили из него храм. Трудно было рассчитать количество пластилина на каждую лепку, так как величественный храм, со многими куполами и приделами, требовал ювелирной работы. А герб села появился раньше. Директор нашей коррекционной школы предложил мне нарисовать герб школы. И вдруг меня осенило, а не создать ли нам и герб села? Не успела я эту идею афишировать, как приходит от оргкомитета праздника Положение о конкурсе на эту самую тему. Рассказала об этом детям, в том числе и моим наиболее творческим выпускникам. Они откликнулись, и началось наше сотворчество. Стали размышлять, что должно лежать в основе герба. Во-первых, я решила, должна стоять дата – 400 лет. Далее – книга, так как именно здесь появились первые школы и библиотека. Дети предложили контур церкви в белом цвете, как несущем чистоту и торжественность, и колесо кареты как символ Сибирской дороги. Выбрали основные цвета – зелёный и голубой. Обрамлением этих изображений стал венок из золотисто-жёлтых италмасов и колосьев ржи…

С благоговением смотрела я на скромную и обаятельную Ольгу Алексеевну, вспоминая лесковского Левшу и восхищаясь тем, что не перевелись ещё на Руси, в самой её глубинке, талантливые мастера- самородки. Хотя с первого взгляда герб кажется простым и незамысловатым, но завораживает быстро и навсегда. Очевидно, в ясности и немудрёности его и кроется притягательная сила. Герб, который удалось сохранить в тайне до праздничного дня, стал для всех приятной неожиданностью, и его можно было приобрести в прекрасном полиграфическом исполнении. А макетом церкви любовались на том самом месте, где когда-то возвышался храм, радуя прихожан своим величием.

 

КРАСУЙСЯ, ДРЕВО ВЕКОВОЕ!

 

Чёрный тополь, с листьями тёмно-зелёного цвета и стволом более двух метров в обхвате, растёт у моста, который именуется Кабаквыж – мост у кабака. Осокорь ограждён ивовым плетёным заборчиком с закруглёнными арками, а рядом сказочная розово-голубая скамейка, вырубленная из широкого бревна. Смотря на этого величественного исполина, с широкой раскидистой кроной, не перестаёшь удивляться его высоте и могуществу. Некоторые из гостей усомнились в возрасте дерева и цифре красивой, словно приуроченной к юбилею – 222 года!

А получилось всё совершенно случайно. Весной 2003 года республиканская организация «Шунды» объявила конкурс «Сохраним вековые деревья!». Десятиклассница Екатерина живописно описала два тополя: растущий на берегу Чепцы, в километре от села, и этот тополь. В августе будущего биолога, как автора одной из лучших работ, пригласили в экспедицию, проходившую в южных районах Удмуртии. А в село аспиранты и преподаватель УдГУ приезжали уже в сентябре. Они и вычислили возраст тополя – 210 лет. Тополю у старой переправы, расщеплённому молнией, с зияющим в рост человека дуплом, внутри которого можно и от дождя спрятаться, определили 270 лет. Но как живой памятник природы решили увековечить тополь, растущий у всех на виду. К празднику табличку обновили: тополь уже повзрослел на двенадцать лет.

 

ДЕВОЧКА ТАНЯ ИЗ МОСКВЫ

 

Чуть выше тополя, на пригорке, в середине прошлого века стоял унылый, неказистый домик, где в тишине и спокойствии доживали свой век родственники священника закрытой сельской церкви. Пожилая чета всегда ходила в чёрных рясах и вела очень скромный образ жизни. Девочка приезжала на летние каникулы в эту самую избушку. То, что девочка из самой Москвы, заставляло трепетать наши детские сердца и рисовать в воображении такое, что совершенно отличается от нас. Она была, действительно, другая: в ней чувствовалась недетская серьёзность и особая кротость. Скорее всего, это было отражением её взрослого окружения. Необыкновенно красивая голубоглазая, с чёрными длинными косами и точёной фигуркой. Посмотреть на красавицу-москвичку приходило полсела наших девочек. Знакомство проходило, как и у всех детей 6-7 лет, непринуждённо. Имена запоминались, а фамилии оставались вообще неизвестными.

…Группы гостей подходили к вековому дереву, вставали вокруг него, взявшись за руки, отдыхали на скамейке, наслаждаясь июльским воздухом, напитанным ароматом чистого, промытого месячным дождём тополя и ровно постриженной травы. То и дело щёлкали фотокамеры и смартфоны. А незнакомая всем нам женщина очень приятной внешности стояла чуть в сторонке и с необыкновенной теплотой всматривалась в то место на пригорке, где более полувека назад стоял домик бывших священнослужителей. Невероятно, но она оказалась той самой девочкой – Таней Крапивиной из Москвы, ныне кандидатом филологических наук.

 

ДЕНЬ СЕЛА В КЛУБЕ

К вечеру народ стал собираться в клубе на торжественную часть. Наш бревенчатый клуб заметно состарился, хотя ему всего 57 лет (деревья, похоже, стареют значительно медленнее, чем строения из них). Сцену оформили пейзажами села и большим гербом. Концерт состоял из двух частей. Историческая часть смотрелась потрясающе: увидели живого Жуковского, проезжающих декабристов. Далее пошли современные картины сельской жизни, а предпоследним стало стихотворение «День Села».

Читали мы вместе с ведущим Дмитрием Корепановым, учителем Кожильской школы нашего же поселения. Я выбрала жизнерадостные строки, а Дмитрию предложила трагические. Не взялась за них: не хотелось рисковать своим эмоциональным состоянием. Самые торжественные строки читали дуэтом. Закончив, разошлись, как и договорились, по разные стороны сцены. И тут, несколько неожиданно для меня, раздались дружные громкие овации, заставившие меня растеряться. Кто-то крикнул «браво!» Аплодисменты продолжались, и опытный ведущий пригласил меня жестом на сцену. Мы вышли и прочитали на бис. Взялись за поднятые вверх руки, низко поклонились в знак признательности и благодарности нашим дорогим землякам и торжественно повторили:

«Живи, село Балезино, и процветай! Пусть будет вечно над тобою светлый май! И пусть вершины гордых тополей всё так же в небо смотрят, звеня листвой своей! Живи, село, и через сотни лет потомкам наш передавай привет!»

Как отметила администратор сайта Узякар С.Андреева: «Стих о родном селе сорвал больше всех аплодисментов». Я была растрогана тем, что мои чувства и эмоции передались слушателям, что всё слилось в унисон и совпало с общим настроением. Сама понимала, что в моей оде (так Д.К. назвал эту лирику) есть нарушения ритма и стихотворного размера, что оно носит камерный характер и в некоторых строфах проскальзывает прозаичность и пафосность. Но, очевидно, для тех, кто родился, жил и живёт в селе, оно пришлось по душе и нашло отклик в самых её глубинах. Завершил концерт сводный хор поселения: торжественная песня о родном крае прозвучала как гимн, и слушали её стоя…

ПОЧТИ ВЕКОВАЯ ФОТОГРАФИЯ

Вот двор Управы. Он давно уж пуст,

Лишь шелестят своей листвой берёзы…

…………………………………………

Здесь никогда уже не скрипнет дверь,

Не заворкуют голуби на крыше,

Жизнь замерла – пустынно тут теперь…

Как же нам с подругой хотелось попасть в это здание: всё детство там прошло, все уголки знакомы. Но большой навесной замок со следами ржавчины напомнил о том, что это невозможно. В нашем семейном архиве жива прекрасная фотография этого здания, сделанная 5 июля 1925 года. Сотрудники Балезинского волостного исполнительного комитета расположились в тени развесистых деревьев у фасада здания. Оно, необычайно привлекательное, высочайшее, белейшего цвета, с множеством окон и выступами над крышей, смотрится необыкновенно величаво. Сад ограждён ровным, красивым забором, и деревья ещё не заслоняют балкон с голубой ажурной решёткой. На первом этаже открыты окна. С крыши спускаются аккуратные водосточные трубы, а по улице проложены широкие тротуары. Самыми изумительными в этом доме остались в нашей памяти ювелирный балкончик и пять красивых лестниц! Памятник истории с 2003года…

А вот берёзам во дворе Управы чуть более 50 лет. Посажены они в ровный ряд через одинаковое расстояние. Все, словно близнецы, пятнадцать белоствольных красавиц похожи друг на друга. Растут они на просторном месте нашего бывшего чернозёмного огорода, что отец неизменно вспахивал в начале июня на белом с крапинками коне, которого после работы угощали овсом, ломтём хлеба и ведром чистейшей воды.

ОТЦЫ НАШЕГО ПОКОЛЕНИЯ

С детства запомнила от папы красивое слово « Соловки» (ассоциировалось оно у меня с соловьиным пением), не представляя его трагического смысла. Восхищаюсь отцом, сыном репрессированного, который, несмотря на пережитое в детстве и отрочестве, всегда оставался добрейшим, чутким, светлым человеком, искренне любящим земляков и родное село. Деда, специалиста по строительству мостов, не стало ещё до нашего рождения, но мы видели, что умел делать наш папа. Отец мог плести корзины самых разных форм, собрать за полчаса большую корзину белых грибов, вырезать свирель или дудочку, на которых мы с удовольствием дудели, пугая лесных птиц и зверушек. Он мог рассказать об осокоре и о бурундуке, который однажды пересёк перед нами лесную тропу. Встать в весенний разлив в пять утра и сходить на Чепцу, чтобы проверить метку и посмотреть, как уходит вода в свои берега. Мог один распилить ручной пилой не один кубометр дров, расколоть их и сложить в красивую поленницу. Смастерить и повесить скворечник, заклеить резиновый сапог, подшить валенки и прибить набойки на ботинки, отремонтировать и собрать любой велосипед.

В домашней слесарной мастерской металлический лист в его руках превращался в вёдра, в которых мы носили воду, в мини-печки для сельчан, в ковши, дымоходные трубы, тушилки для углей, умывальники, крышки для русских печей, совки, шайбы, шурупы. Отец мог нарисовать летящего коня с длинной гривой, спеть песню военных лет под свой же аккомпанемент, показать нам Большую Медведицу на февральском ночном небе. Вместе с нами молча постоять у рябины, когда-то растущей возле его отцовского дома; поведать о проехавшем по селу императоре Александре. От него узнала о первом полёте человека в космос. Папа восторгался событием, и мы вместе смотрели на чёрную тарелку на стене и слушали диктора. Ещё папа любил читать. Он перечитал мемуары наших прославленных маршалов, последним же для него стал роман Георгия Свиридова «Стоять до последнего». В год, когда не стало отца, страна отмечала 35-летие Победы. Такими были отцы нашего послевоенного поколения.

БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК СЕЛА

Будучи школьницей, считала День Победы исключительно праздником фронтовиков. Потом стала задумываться: как же будем отмечать его без ветеранов, и сохранится ли любимый папин праздник. Но значимость его росла из года в год, и даже сам день стал нерабочим. В селе уже нет ни одного живого участника войны. А 9 Мая 2016 года впервые по улице села прошёл Бессмертный полк. Вернулись наши фронтовики! Народ собрался возле магазина с портретами родных и близких. Шествие получилось впечатлительным. Колонну возглавили священник, в длинной чёрной рясе с большим православным крестом на крупной цепочке, глава поселения, а также внуки ветеранов войны со знаменем Победы и флагом России. День выдался холодный, дул сильнейший северный ветер с Чепцы, но у мемориала стало теплее, так как мы оказались в шатре из величавых сосен. К юбилею мемориал оградили белыми с красной окантовкой решётками, навезли земли, выровняли её. Теперь он на возвышенности и смотрится как храм. После молитвы служитель церкви освятил обновлённый мемориал.

 

«СВЕТЛОГО МАЯ ПРИВЕТ…»

 

Есть в селе любимые народом места, которые завораживают с первого взгляда. Ни с чем не сравнится по красоте своей весенний Гопул! При нас весь он утопал в белоснежном черёмуховом цвете. Здесь великолепный родник Вожкырсад – зелёный сад. Возле родника в мае благоухают ландыши и подснежники. Особо хочется сказать о ландышах, поскольку огромные островки подснежников в окрестностях можно обнаружить всюду возле нерастаявшего снега. А вот ландыши, любимые цветы Чайковского, нам встречались только в этом месте. Какие же у них хрупкие стебельки с мраморными кисточками колокольчиков. Мы никогда не рвали эти чудные крошечные цветочки: мы их жалели, их было слишком мало. Нам вполне хватало подснежников!

Хорош и зимний Гопул: здесь километровые спуски с гор, величавые сосны и ели. В школьные годы за один урок физкультуры мы умудрялись пройти по твёрдой накатанной лыжне до переправы, обогнуть всё кладбище и не опоздать на следующий урок. Порой начиналась метель, и ветер с Чепцы, устремлённый к Третьей горе, продувал нас насквозь. Но мы все стойко выдерживали и, вернувшись в школу, опустошали ведёрный бачок с водой.

Всегда помню, что этими живописными местами любовались самые разные проезжающие! Нам бесконечно повезло, что многие из них оставили для нас свои добрые воспоминания.

 

КУЧКЫРА

 

Так называют место у родника, реки или пруда. Начинается наша ежевичная, с чёрно-синей малиной, и боярышниковая, с оранжевыми ягодами и колючками, Кучкыра за тополиной рощей, где в былые времена отмечали начало сенокоса. Здесь проходила тропинка из села на станцию Балезино, которая никогда не отдыхала, и поэтому на ней не обнаруживалось ни единой травиночки. Как-то июньским днём вновь побывала я здесь. По-прежнему нельзя не залюбоваться морями белых ромашек и жёлтых италмасов, благоухающих тут и весной, и летом. Порой удивительно, как же всё медленно изменяется в природе! На этот раз я ошиблась. Знакомые тополя заметно состарились, только издали этого не видно. Похоже, после мощного половодья 2016 года, когда Чепцу назвали Чепецким морем, они ещё более ослабли, хотя ежегодно стоят в апрельских водах, и не по колено, а выше. Вблизи видишь, какими рыхлыми стали трещины на стволах и на некоторых деревьях кора под рукой рассыпается. Тополя эти – свидетели Гражданской войны. Возможно, стволы некоторых деревьев тогда пострадали от пуль и осколков. Пляжа нашего детства, куда мы переходили бродом по пескариным перекатам и где находили ржавые части пулемёта и гильзы, уже нет. Безответственная строительная организация вывезла в конце 20 века весь наш горячий песок, и сейчас там образовался плёс.

Но более всего меня поразило то, что напротив тополиной рощи появился овальный остров с густой зелёной травой, точно как на футбольном поле. Каким чудом образовался тут этот красавец и надолго ли?! Секрет ровно постриженной травы раскрылся сразу, как только пригнали сюда большое стадо чёрно- белых телят. Вспомнился мне другой остров, чуть ниже, который из-за его формы назвали Ёжик. Захотелось придумать название и этому островку. После недолгих дискуссий окрестили его «Телячий!».

 

ЯБЛОНЬКА

 

В самую радостную пору лета после 7 класса работали мы на колхозном сенокосе, выполняя решение пионерского сбора. Старушки с нами трудились добрейшие и богомольные, и всегда в белых платочках. Пообедав, непременно крестились и, глядя в небеса, произносили: «Спасибо Бог – напоил, накормил». Мы гребли сухое душистое сено, как и взрослые, с шести утра и до семи вечера. Любовались высокими симметричными стогами, рождающимися на наших глазах. Мальчикам даже доверяли лошадей! Верхом на своей Яблоньке приезжала бригадир Агния Андреевна. Мы знали, что она отучила свою лошадь бояться тракторов и машин.

Мне же запомнилась подобная ситуация с лошадью – детская зимняя поездка к тёте. Нас с сестрой посадили в кошёвку, прикрыли тулупами, и я услышала, как папа сказал маме, что рысак хороший, но машин боится. Наступили сумерки, и нам навстречу попалась грузовая машина с горящими фарами. Гнедой конь стал настороженно прядать ушами, взбивать копытами снег и уходить в сторону. Затем резко остановился, встал на дыбы и тревожно заржал. Отец подошёл к нему, ласково что-то сказал, погладил по гриве, и когда машина исчезла за поворотом, мы, сильно напуганные, продолжили поездку. Постепенно кони исчезли из жизни села. Сегодня в селе осталась всего одна лошадь.

 

ОТЗВЕНЕЛ НАШ СЛАВНЫЙ ЮБИЛЕЙ…

 

Через сто лет наш юбилей покажется любопытным потомкам далёким прошлым. Интересно, доживёт ли вековой тополь до тех времён? Если на тополях, растущих на сухой почве, листочки зазеленели ко дню Победы, то этот тополь ожил только во второй половине мая. Но в начале июня наш добрый памятник природы вновь обрёл свою красу. Появилась надежда – будет жить! Встретит ли наше белое здание полувековой юбилей, вопрос риторический. Но берёзы во дворе Управы будут расти: кажется мне, что столетие пройдёт мимо них.

Трудно объяснить, почему нас так тревожит и притягивает чудодейственная старина, волнуют летописные фотографии и всё, чем жили до нас, становится значимым. Готовясь к исторической дате, сделала для себя грандиозное открытие. Оказывается, если посидеть в архивах, прикоснуться к метрическим книгам, прочитать записи о рождении дорогих и значимых сердцу имён, самое далёкое прошлое становится близким. Полностью исчезает ощущение отдалённости. Яснее осознаёшь, что жизнь бессмертна по своей сути. В 1919 году, ещё при Ленине, родились наши родители. В 2014 году, уже при Путине, не стало мамы. Сын мой называл её – бабушка-легенда, заслушиваясь её феноменальными рассказами.

 

НАША ПРИСТАНЬ

 

У каждого из нас есть своя «заповедная, исхоженная вдоль и поперёк Мещёра», которая начинается с яркого детства. Сколько же исчезнувших деревень по-прежнему притягивают людей, где они впервые пробежались по родной улице! Вокруг одного только села их несколько: Харитоново, Лагуново, Суруд, Седиваново, Зянкалуд, Наговицыно. На наших глазах родилась традиция – отмечать День исчезнувшей деревни. И едут люди, ставят памятники в чистом поле. Недавно появился ещё один – в Лагунове. Прошлым августом побывала я на родине моей бабушки Татьяны Ситниковой, в деревне Ситники. Вернее, на том месте, где она находилась. С грустным чувством бродила я по неровному полю, пересечённому глубокими оврагами, пытаясь определить место бабушкиного дома. Заросли травы и шиповника буквально скрывали меня, и я с неимоверным трудом наконец-то вышла в густой лиственный лес. И здесь, в глухом лесу, неожиданно для себя наткнулась на куст одинокой густой садовой сирени, чудом уцелевшей среди берёз, осин и ёлочек. А рядом зиял своей чернотой колодец с полуистлевшим срубом и остатками ветхих ступенек. Да, и здесь когда- то кипела жизнь, рождались дети, и душистая сирень цвела в палисаднике!

Нам повезло: место наших родительских усадеб живёт, и оно есть на карте! И, кажется, грустить не о чём. Но нередко приходилось слышать от уехавших земляков, что порой их посещает тихая, светлая, но щемящая грусть, когда хочется хотя бы одним глазком увидеть отчий дом с рябиной, сиренью, липой, пусть даже с крапивой или пустырником под окном, и молча постоять там. Очевидно, со временем люди начинают ловить себя на мысли, что любовь к земле, где покоятся твои предки и где ты родился, невероятно сильна. Это то, чем дышит человек и без чего он не может быть счастлив в полной мере. Об этом ещё раз напомнил людям наш славный, великолепный юбилей.