ВОСПОМИНАНИЯ В СЕЛЕ БАЛЕЗИНО

САМЫЕ РАННИЕ

Лето 1957 года. Я стою у подоконника, снова и снова перелистывая тоненькую книжку в голубой обложке. Уже все стихи выучены наизусть, а никак не могу начитаться. Буквы большие, а рисунки настолько красочны, что не насмотрюсь на эту прелестную девочку с нежным именем Алёнушка. За окном, в палисаднике, высокие кусты цветущей сирени и ветви зелёной дикой яблони, полностью закрывающие одно окно. Летом просыпаюсь рано, так как по улице Советской бурёнок ведут на пастбище. А по Сибирской народ, громко и бурно что-то обсуждая, идёт на разнарядку в колхозную контору, в сторону конного двора. И всё движение мимо наших окон, потому что дом стоит на перекрёстке этих улиц. Издали слышно боевого, неугомонного колхозного бригадира Агнию Андреевну Касаткину, которая в любом деле в числе первых и даже в седле держится прекрасно. Через несколько лет её наградят орденом Ленина за умелое руководство бригадой и высокие урожаи льна.
1958 год. Море жаркого июльского солнца. Напротив тополиной рощи мы с подружками бродом переходим на тот берег, потому что там пляжное место и можно строить домики и дворцы из песка. Он обжигает наши ноги. Мы зарываем друг друга в горячий песок, а потом со скоростью ветра бежим к реке, чтобы нырнуть и ощутить прелесть прохладной воды. Но у берега она тоже очень тёплая – прогретая солнцем до донышка, до беломраморных ракушек, до янтарных песчинок. Купаемся долго, до посинения, так что зуб на зуб не попадает.
После купания переходим на родной берег, босиком поднимаемся на горку, садимся на брёвнышко возле первого дома у реки Чепцы и греемся, очищая ножки от налипшего песка. Я любуюсь своими малиновыми туфельками с блестящими красными шнурками. Всё сырое сушится на наших головах. Мы шагаем в этих головных уборах по улице. На улице ни души. Все взрослые и подростки на сенокосе. Лето кажется жарким-прежарким, и мы всегда ждём лета. Но нынче мы ждём не дождёмся первого сентября, потому что идём в первый класс.

ИСТОРИЧЕСКОЕ – РЯДОМ С НАМИ

Здание волостной управы. В 1942 году в селе появляется Дом для детей-сирот из Удмуртии, а также из Смоленской, Калининской и Ленинградской областей. После войны в здании бывшего детдома открывают вспомогательную (ныне называется коррекционной) школу, которая находится рядом с нашим домом. В этой школе мама работает педагогом. К нам в гости свободно приходят её воспитанники. Мне очень нравится бывать в школе. Это единственное двухэтажное здание в селе и всегда белейшего цвета. Сельчане называют её только детдомом и никогда по-другому.
Здесь, в одной крошечной, но уютной светлице живёт моя подруга – одноклассница Зина. Её мама – и сторож, и истопница. По удобным широким ступенькам поднимаемся с подругой на второй этаж. Потолки в коридоре очень высокие, а в классах много окон и света. Голландские прямоугольные и круглые печи кажутся великанами. Напротив их комнатки очень комфортная лесенка на чердак, где обитает несметное количество сизых голубей. Чердак настолько просторен и высок, что можно устроить мансарду. А уж до слухового окна нам никак не добраться.
Но более всего мы любим балкон с неимоверно красивой узорчатой решёткой. На него можно попасть из учительской или подняться по лесенке сразу из сада. Отсюда, с высоты птичьего полёта, наблюдаем за дорогой и любуемся видами третьей горы. Вековые вязы в саду очень высокие, и ветви некоторых заглядывают в открытые окна второго этажа. Конечно, мы не подозреваем, что находимся в историческом здании бывшей волостной управы, построенном ещё в начале 19 века, и что наша сельская дорога – это бывший Сибирский тракт, соединяющий столицу Российской империи Санкт-Петербург с Сибирью.

ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ, А ЗАТЕМ ПОКРОВСКАЯ ЦЕРКОВЬ

Часто мы бегаем по белым плитам фундамента, похожего на раскопки археологов. Пустырь занимает обширную площадь. Есть здесь глубокие ямы, обложенные кирпичом, и места, похожие на лесенки. Сквозь некоторые плиты пробивается зелёная травка, а после дождей стоят лужи. Часть кирпичей серого цвета, и уже начинает разрушаться.
Спустя много лет узнаю, что в 1751 году в селе была построена первая в районе церковь, и оно в официальных документах стало называться «село Петропавловское, Балезино то ж». А в 1820-ом вместо деревянной возвели «одну из самых величественных во всей Вятской губернии церковь». По воспоминаниям старожилов, какая же это была красавица! Прихожане часами любовались ею. И сейчас с фото Покровского храма глаз не отвести. Этот монументальный храм с множеством куполов с 1939 года был признан памятником истории и архитектуры. А в 1956-ом происходит невероятное – храм сносят. И от православного святилища остаются одни белые камни…

КОННЫЙ ДВОР

Иногда вечерами мы с друзьями играем в мячик и в чижики прямо на дороге – напротив переулка в Загон. Так называют место, куда загоняют бурёнок до отправки на пастбище. Нам не страшно: машин в селе не более двух. А комбайн знаменитого механизатора Василия Сергеевича Максимова настолько гигантских размеров, что на таком точно не разгонишься. Но вот, как всегда, в одно и то же время раздаётся лошадиное ржание и громкий конский топот. Он слышен издалека. Это с конного двора гонят лошадей в ночное. Мы врассыпную разбегаемся по своим оградам-дворам и в заборные щёлки наблюдаем, как огромный табун лошадей, поднимая клубы пыли, проносится по улице. После этого мы выходим из своих засад и долго смотрим, как кони исчезают за поворотом и вместе с ними рассеиваются волнистые облака пыли. Ночь они проведут стреноженные в долине, на берегу Чепцы.
Позднее узнаю, что с 1844 года в селе начали проводиться самые крупные в Вятской губернии Петровские конные ярмарки, которые длились пол-июня. Ежегодно продавалось более десяти тысяч коней! Стало понятно, почему отец рисовал нам в детстве именно этих великолепных животных: они стали частью его подростковой жизни. Это были настоящие шедевры: кони с длинными пушистыми гривами, раздувшимися ноздрями, крупными влажными глазами, с изящно выгнутыми шеями, застывшие в виртуозном полёте! В 1929 году, когда лошади ещё жили в каждом единоличном хозяйстве, отцу исполнилось десять лет. И конные ярмарки он ещё застал, запомнил и полюбил! Название «конный двор» так и осталось с тех времён.
А через год в тех же прекрасных усадьбах, на тех же чернозёмных плодородных пашнях, на тех же раздольных лугах началось известное теперь всем небывалое разрушение деревни. И село не избежало этой печальной участи. Коллективизация – одна из самых грустных страниц в истории села… Но в год юбилея лучше вспомнить о школьных вальсах!

ШКОЛЬНЫЕ ВАЛЬСЫ

Балезинская семилетняя школа. В зале на школьных переменах крутят пластинки. Песни завораживают, особенно «Челита». Чаще звучат «Светит месяц», «Амурские волны» и «Севастопольский вальс». Старшеклассники легко, словно воздушно, вальсируют. Ценится умение не просто танцевать, а кружиться в вальсе. Младшие спрашивают друг друга: «А ты можешь кружиться? А ты можешь?». Через год мы записываемся в танцевальный кружок, где пионервожатая Людмила Князева учит нас этому мастерству.
В год 30-летия нашего выпуска рассказываю об этом со сцены сельского клуба. В фойе ко мне подходит Ф.Е. Калинин, эркешевский выпускник школы довоенных лет, и вспоминает: «А знаете, как было при нас? Мы тоже в большие перемены танцевали. Но не под патефон, а под звуки пианино, которое стояло в зале. Играл же на конфискованном у кулаков инструменте ваш отец. У него очень виртуозно получалось, и многие девчонки заказывали, что играть. Он все заявки мог исполнить. Очень талантливый юный музыкант-самоучка с длинными тонкими пальцами. Приятные слова об отце надолго растрогали и очень взволновали меня. Весь вечер вспоминала отца. Да… Выходит, что традиция танцевальная родилась давно и дошла до нашего поколения?
Я знала, что отец прекрасно пел и играл на баяне. Но на пианино? Он никогда не рассказывал об этом. Но незаурядным природным талантом музыканта он, конечно же, обладал. До войны работал художественным руководителем и баянистом при Глазовском ДК, а в 50-ые годы – заведующим сельским клубом в родном селе Балезино. Он не расставался с музыкой до конца жизни, хотя и не остался служить в сфере культуры. Возможно потому, что после сквозного ранения и контузии на Курской дуге все пальцы его левой кисти потеряли чувствительность и были холодными. А в Красную Армию его призвали в 1939-м, и это ранение было не первым. После одного из ранений в отпуск приезжал и сфотографировался. Снят в солдатской гимнастёрке, худощавый, с короткой стрижкой, но очень взрослый. И надпись на обороте несравненно красивым почерком, который узнаю из тысячи: «Фото 7 марта 1942 г. В период отпуска по причине ранения. 22-х лет, с. Балезино». Отец рассказывал, с каким благоговением слушали красноармейцы выступления любимых артистов, приезжавших на передовую. Он видел Михаила Жарова и Любовь Орлову, талантом которых бесконечно восхищался.

ШКОЛЬНЫЙ САД

При школе большой красивый сад, который заканчивается у речки. Со стороны улицы граничит с глубоким оврагом, где зимой дети катаются с горки. Ровно постриженные акации и кусты сирени благоухают в нём весной. Море цветов… Школа утопает в зелени. Клумбы обложены красным кирпичом. Сад огорожен белым ровным штакетником. Это защита от тех домашних животных, которых не встречают хозяева и которые любят вечерами побродить по селу. За вторым зданием – школьный участок, где растут кусты смородины, крыжовника и малины. Ягоды вкусные и крупные. На наших же огородах только овощи. За смородиной мы ходим на тот берег. При школе есть небольшая ферма, где выращивают кроликов. Летом мы ходим кормить этих прелестных серых и белых зайчиков. Нежно, с любовью гладим их мягкую шёрстку. Это наша школьная практика.
Мы учимся в школе, которая расположена в двух одноэтажных деревянных зданиях, построенных ещё в конце 19 века. Здесь учились все мои дяди, тёти, двоюродные братья, сёстры, племянники по отцовской линии – всего более 25 человек. Эту же школу закончил А.А. Русских – Герой Советского Союза, уроженец деревни Оросово. О нём помнят: в районе ежегодно проводятся лыжные соревнования его памяти.
Уже при нас к одному из зданий добавляют пристрой с длинным коридором . Впервые появляется «Кабинет директора». Перед началом учебного года мы выносим строительный мусор, прибираемся в классах, радуемся новым комнатам. На уроках рассматриваем шоколадно-жёлтого цвета ровные, один к одному, брёвна. Школа большая, по три параллели в каждом классе. У нас учатся дети из восьми деревень. При школе, у речки, стоит двухэтажный интернат. А во дворе – вековые тополя!

ДЕСЯТЬ ЛЕТ ПО ШКОЛЬНОЙ ТРОПИНКЕ

В 1966 году школа становится средней. Мы очень счастливы: остаёмся в родной школе, а наши старшие братья и сёстры вынуждены были ходить за 5 километров в любую непогоду. Мы остаёмся в истории средней школы как её первые выпускники. И первые у нашей классной руководительницы З.Н. Князевой, которая приобщила нас к высокой поэзии. Мы гордились, что в институте она училась с Флором Васильевым, теперь признанным классиком удмуртской литературы. Для нас, восемнадцати сельских школьников, этот факт был значимым, потому что поэт тоже родился и вырос в сельской глубинке. В 9 классе Зоя Николаевна сподвигла нас на проведение литературного вечера, где мы ставили сцены из романа «Евгений Онегин», романтично и вдохновенно читая стихи и других классиков. А наша несравненная одноклассница, голубоглазая блондинка Виля, исполнила романс «Однозвучно гремит колокольчик, и дорога пылится слегка…». В зале стояла потрясающая тишина…
Первый директор средней школы – учитель химии, фронтовик, слегка прихрамывающий после ранения, человек истинной интеллигентности Пётр Герасимович Симанов. Его отец также учился здесь, и во дворе растут тополя, посаженные им. Завуч – молодой, всегда одетый с иголочки, с покоряющими нас благородными манерами, с красивой правильной речью Николай Николаевич Шуклин, выпускник этой школы. Его дочь Татьяна работала здесь директором и преподавала, как и отец, математику.

ВОСПОМИНАНИЯ СТАРШЕГО ПОКОЛЕНИЯ

Моя мама приехала в село Балезино в августе 1945 года. До войны она окончила Ижевское педучилище и по направлению всю войну проработала в Малопургинском районе. Отпусков не давали, как и разрешения приехать в родной район, к своей маме, которая в 1942 осталась вдовой с трёхлетним сыном на руках. Но село ей было известно с детства. Сюда, тогда ещё центр Балезинской волости Глазовского уезда, она неоднократно приезжала со своим отцом:
– Летом, накануне церковных праздников, мы с отцом выезжали вечером из родной деревни и ночевали в Шолоково у бабушки, чтобы рано утром прибыть в село на ярмарку. Дорога шла через Кожило, а переправлялись через мост напротив села Балезино. Вся улица, по которой проезжали, состояла из двухэтажных домов. Лошадей оставляли во дворе волостной управы: там были конюшни и стойла. В подвале окна были зарешечены. Отец привозил пестери, мушко, бураки, вальки. Ничего не увозили обратно – всё продавали. Торговая площадь располагалась возле церкви: на территории нынешней коррекционной школы и современного стадиона. Людей было очень много – яблоку негде упасть. Заходили в церковь. Она была очень красивая, величественная, с множеством куполов. Ограждена чугунной решёткой. Вокруг церкви – могилы служителей церкви.
И совсем недавно, летом 2014 года, меня заинтересовала фотография 1953 года, где в группе односельчан стоит очаровательная пятнадцатилетняя Вера Ворончихина, бывший педагог Балезинской корреционной школы. Я узнала от неё не только об истории старой фотографии:
-Какие великолепные кони стояли на конном дворе! Рослые, крупные, резвые красавцы с ровными волнистыми хвостами и с блестящими крупами. Они участвовали в республиканских выставках и всегда занимали призовые места. Мы, дети, любовались ими. После войны они куда-то исчезли, возможно, многих забрали на фронт. А оставшиеся были уже не такие видные, а какие-то неказистые, наверное, уставшие от бесконечной работы в годы войны. Так что самых великолепных, статных рысаков вы уже не застали…
Хорошо помню старый сельский клуб с большим просторным залом и несколькими маленькими комнатами. Зав. клубом, Г.П. Волков, постоянно устраивал выставки из предметов, которые находили после Гражданской войны в окрестностях села. И ему было интересно, и молодёжи. Небольшой, но привлекательный краеведческий уголок. Я, например, саблю запомнила – длинная заржавленная, но ещё очень острая. Лежит на широком столе и рядом с ней другие предметы. Старики рассказывали, как колчаковцы и в селе стояли, и в ближних деревнях. А мой дядя с группой сельских красноармейцев гнал белых до самой Сибири.
Ещё запомнился мне праздничный обед, куда мама водила меня в 1943 году. В войну всегда хотелось есть. Мы пришли в дом, называемый в народе поповским. Он и сейчас стоит на территории коррекционной школы. Поднялись на второй этаж. Увидели накрытые столы с белыми скатертями. И очень много детей. Наверно, весь детский дом собрался. В тарелках белоснежная, тонкая, аппетитная вермишель, нарезанная из длинных тонких полосок теста. Я сижу и боюсь притронуться. Мама уговаривает меня есть, а я стесняюсь. Попробовала одну ложку… и снова не смею. До сих пор помню несравненный вкус этого праздничного блюда.

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

21 сентября 2014 года. В этот день мы остановились у въезда в село, в километре от дома Филиппа Андреевича Волкова, первого нашего сельского фельдшера. У дороги, на маленькой поляне, растёт высокая развесистая сосна, красивейшая в своей стати. Самые большие ветви её обрублены. Возможно потому, что на ней прибит скворечник и эти ветви заслоняли бы его. Романтично видеть этот птичий домик в лесу, на краю дороги бывшего Сибирского тракта. Вспоминаются строки: «Поют скворцы во все концы!» Приветствуют приезжающих в село!..
По глинистой, местами каменистой дороге поднимаемся в лес. Справа впечатляет обрывистый карьер из красной глины и песка – метров в 20 высотой. Один раз в год здесь можно услышать эхо войны: это местные полицейские упражняются в меткой стрельбе. Грохот канонады слышен за несколько километров.
Я высматривала последнюю ярко-красную костянику среди зелёного мха и пёстрых листьев и уже высыхающий, но ещё оранжевый шиповник. Редко здесь, «в трёх метрах» от села, встретишь грибников или ягодников, поэтому я удивилась, услышав чьи-то чрезмерно эмоциональные, незнакомые голоса. Говорили две женщины. Вернее, одна, а другая слушала: «Представляете, сегодня я побывала в комнате, в которой жила 55 лет тому назад. И я так счастлива, так счастлива! Это настолько трогательно. И дом тот же… и комната… и окна… даже сирень».
Я не могла не подойти к ним. Женщина назвалась Розой Васильевной, выпускницей школы. Из Самары она приехала к брату, который после вуза работал в посёлке Балезино. Решила устроиться на год пионервожатой. В роно её направили в Балезинскую вспомогательную школу, где и началась её трудовая биография. Далее окончила вуз, вышла замуж, родились дети. Но почему-то никогда не покидала мечта побывать в селе. Хотелось хоть одним глазком увидеть знакомые места. Она рассказала, какие весёлые вечера проходили в сельском клубе и какие необычайно красивые были учителя: Ираида Семёновна, Эмма Васильевна, Алевтина Ивановна, Александра Петровна. Жила она на квартире, в уютной комнатке с сиренью в палисаднике. И вот, наконец, она приехала на встречу со своей юностью, и всю её переполняли необыкновенные эмоции. Хозяйки дома уже нет, но её приветливо встретил её сын, которому тогда было три года.
Эта случайная встреча несказанно обрадовала и тронула меня. Наверно потому, что приятно видеть незнакомого человека, который, как и мы, помнит наше село, хотя и не бегал в детстве по его улицам.

ПОД ТЕМ ЖЕ НЕБОМ

Часто повторяют, ничто не вечно в этом мире. А высокое небо и дымчатые облака, дневное светило и задумчивая луна, изящные звезды и созвездия? А исторические названия? Сколько же их?! В селе, к примеру, Гопул, Кабаквыж, Яшкагоп, Васькагучин, Кучкыра, Кушьяпал, Старица, Харитоновское поле, Наговицынская гора, Третья гора и т.д., и сравнительно недавние, придуманные уже новым поколением – Ёжик, Петькина гора, Третья поляна…
Да, село наше осиротело в 1930 году, когда двенадцать купеческих двухэтажных домов перевезли в новый районный центр, когда людей ссылали на Урал и Соловецкий лагерь, когда сняли церковные купола и разрушили храм. Далее укрупнение колхозов, и колхоз «Балезино» – всего лишь мини-бригада большого хозяйства им.Мичурина. И сравнительно недавно – в 70-ые годы прошлого века – перевезли из села в Глазов производственный цех Общества слепых инвалидов, созданный в далёком 1926 году. Предприятие всегда входило в число передовых в своей отрасли. Начальником его почти со дня основания оставался Василий Корнилович Мучко, слепой от рождения, направленный сюда после окончания Ленинградского техникума. Совершенно незрячих было очень много. Не одно поколение приобщил к музыке слепой учитель Сергей Васильевич Медяков. Наш школьный хор из ста учеников занимал призовые места в районе. С нами училась его дочь, но он всегда приходил на уроки один, хотя жил в километре от школы. Ныне название «Переулок ВОС» напоминает о том времени.
Действительно, всё течёт – всё изменяется. Но не надо огорчаться: ничего страшного в этом нет. Потому что осталось то, что будет вечно радовать и вдохновлять нас, что нельзя разрушить и перевезти… Это наши несравненные пейзажи и высокие горы, тополиные рощи и перекаты Чепцы, неиссякаемые родники и земляничные поляны. Многие, уехавшие из села и приезжающие на недельку, другую, снова и снова всматриваются в эти прекрасные горы, в романтичные изгибы Чепцы, в цветущие кусты сирени и в горизонт извилистых линий леса. Действительно, стоит остановиться перед этой красотой, не жалея времени. Стоит всмотреться в эту вечную дорогу, которая многое повидала на своем веку. И декабристы здесь проезжали, и цари, и писатели именитые, и путешественники иноземные, и наш первый удмуртский президент, и простые обычные люди. И на фронт по ней провожали, и с войны встречали. Дорога – легенда. С молодой порослью вокруг бывших отрухлявевших екатерининских берёз. Незаметное обновление природы. Умирает одна берёза – возле неё непременно рождается молодая. Всё так просто. И не надо никакой философии. В 1837 году состоялось известное путешествие по России наследника царского престола. В Глазове путешественники переночевали, а утром, 21 мая, выехали из города и за полтора часа добрались до Балезинского перевоза. Естественно, хорошо отдохнувшие и довольные прекрасным приёмом глазовских купцов, они могли продолжить поездку дальше, не останавливаясь, тем более, спешили на Ижевский и Воткинский заводы. И всё-таки остановились полюбоваться нашими пейзажами. Из записей очевидца той поездки: «Приятное картинное местоположение берегов реки Чепцы обратили на себя Высочайшее внимание Государя Наследника, и состоящий в свите Его Высочества Василий Андреевич Жуковский снял с оного очерк». Слово «очерк» означает здесь пейзажный рисунок. Прочитайте отрывок из описания приходов Вятской епархии за 1912 год: «Село Балезино расположено на правом берегу реки Чепцы; с трёх сторон окружено высокими горами, покрытыми сосновым, еловым и лиственным лесом и частью пашнями. Окрестности села производят впечатление, что село находится в низине, хотя берег, занятый селом, не низок и придаёт селу очень красивый вид. В приходе есть несколько курганов, известных исследователям, археологам и историкам. Наиболее замечательные из них: вблизи с. Балезина «Чёртово Городище» и при дер. Гордине «Гур- Якар». Поверьте, это одно из самых прекрасных мест из числа описанных приходов в Вятской губернии. Значит, с красивого и милого места пошла наша балезинская земля. Пройдёт ещё 100 лет, 200, 300 и наши потомки, перечитывая это же описание, возможно, поймают себя на мысли: всё так же, всё так же, всё так же прекрасно! И подумав о скоротечности жизни, станут радоваться каждому дню, наступившему под вечным небом.