ОТ СУЕТЫ ГРОХОЧУЩЕГО РЫНКА

* * *

Считайте: женские, кокетливые трюки.

(Прошу Вас не принять меня всерьёз!)

Но протяну сквозь километры трос,

Верёвкой жёсткой расцарапав руки.

 

И к Вам приду, как маленький циркач,

Едва держась на пляшущем канате,

Беспомощной – на наш словесный матч,

Все речи по пути уже растратив.

 

Но только не пытайтесь подыграть!

Что Ваша жалость, скользкая, как мыло?

И пусть лететь на равных – не под силу,

Быть тихою, ведомой – не под стать.

 

Как гусениц высматривает грач,

Я буду Вас искать в толпе вокзальной.

Но вот: пропущен самый главный мяч,

Я падаю на площади центральной.

 

Меня подхватят сотни крепких рук

Здоровых бюргеров, которые в пивной

За кружкой Heineken смеются надо мной,

Неловкость вспомнив, дерзость и испуг.

 

На теле ссадины – как пурпурные маки.

Мое паденье – Ваше торжество.

Как хорошо нам может быть – со всяким!

Но боли мы хотим – от одного.

 

 

О снеге, запоздало

Д. С.

 

Смахну – со скатерти сухие крошки,

Допью – твой остывающий чифир,

Переверну – в изгибе чайной ложки

Весь снежный пересахаренный мир.

 

Всё. Больше планов нет. Живу без дела.

И, против логики календаря,

Оранжевый, сиреневый и белый,

Сегодня “снег идёт из фонаря”.

 

Скорее в снегопад – не шагом, бегом!

Лишь раз под фонарём остановлюсь.

Одна мечта – растаять с этим снегом:

Мир без него теряет сладкий вкус.

 

Ловлю губами тающие хлопья,

Ловлю минуты – скоро ты уйдёшь,

Уедешь… передай привет Европе!

А для меня лишь этот путь хорош:

 

От суеты грохочущего рынка,

От планов, от амбиций – сплошь каприз -

Как под сугробом, спрятаться в перине…

 

Приснится белая морозная пустыня,

Где я – твоя непрожитая жизнь,

Просыпанная с ложечки песчинка.

 

 

Биологи

 

В похабнейшем анекдоте – слышна притча,

В шуте-хулигане мудрый живёт философ.

Есть такая порода людей – птичья.

Ни толкований не надо им, ни вопросов,

 

Чтобы понять, объяснений не надо куцых!

Надо воды – лоб остудить пьяный.

Спирт – не занюхивать, попросту задохнуться

Свежестью женских волос орехово-пряных.

 

Лёгкость чижа, бродяжество россомахи

Им роднее мелочи человечьей.

Вижу крыльев неудержимых взмахи,

Когда рюкзаки взлетают на их плечи.

 

Жадно ботинки пьют дождевую воду,

Роса просыпается в тёплых еловых лапах…

Зачем, кому и как объяснять свободу,

Если ты знаешь цвет её, вкус и запах.

 

Свобода – живёт в складках серой шинели,

На серых крыльях уносят её стаи.

Такие люди – вспыхнули и сгорели.

Таким поэт прохрипел своё: пропадаю…

 

 

На скате крыши

 

Мы с тобой сидим на скате крыши.

Город в плед заката – синий с красным –

Кутается, засыпает. Мы же

Пьём вино и говорим о разном.

 

Говорим несдержанно и резко,

Выжимая соки юношеской дури.

Как голуби клюют с ладони детской,

Ты из рук моих привычно куришь.

 

От того ли мы так жадны друг до друга,

Что лишь восемь этажей до бездны?

Шаг неверный – вылетишь из круга

Жизни лёгкой, жизни бесполезной.

 

От того ли так ненасытимо,

Плотоядно мы целуем, будто

Не уверены ни в чем, помимо

Этой ускользающей минуты.

 

Хочешь – самым жгучим сортом перца,

Тмином ревности, тимьяном боли

И так не пресное, приправлю сердце,

Во взгляд – морской добавлю соли?

 

Только забери – как можно выше!

Посапывая сыто, дремлет город.

А мы с тобой живём на скате крыши,

Шиллер шепчет нам: любовь и голод…

 

 

Жареный кешью

 

Ваш поцелуй похож на жареный кешью,

Ваш разговор на вкус – как терпкая настойка,

Я Вам стихи сегодня вечером сошью,

Моё искусство – вышивка и кройка.

 

Любить Вас – как любить дубовый шкаф.

Я, Вы и равнодушье – трое.

Всю ночь в подарок вышиваю шарф,

А утром слышу детское: не стоит.

 

Бросаюсь к Вам – охотником к ружью,

Отчаянно навязчива, как сводня.

Таджик, который продал мне кешью,

Не знал, зачем орехи мне сегодня.

 

Я Вам прощу и сложность Джеймса Джойса,

И близорукий взгляд сквозь стёкла – злой.

Прощу сухие крошки беспокойства,

Душевной скатерти неряшливый покрой,

 

И сигареты Ваши крепкие прощу,

Ваш поцелуй от них – как жареный кешью!

 

 

Близорукость

 

Я вдали тебя не вижу:

Серость или бирюза?

Подойди сюда, поближе –

Слепо щурятся глаза.

Так стена поможет виться

Неумелому плющу…

В затуманенной столице

Наугад тебя ищу.

Не измерить: круга площадь

Застилает пелена.

Память запаха! На ощупь!

Если зоркость не дана –

 

Нежность очертила круг.

Близорукость… близость рук.