«Я наследник любви и печали…»
* * *
Меня учили: «Люди — братья,
И ты им верь всегда, везде», —
Я вскинул руки для объятья
И оказался на кресте.
Но я с тех пор об этом «чуде»
Стараюсь все-таки забыть.
Ведь как ни злы, ни лживы люди,
Мне больше некого любить.
* * *
Не борода, а лопата,
Глянешь и скажешь: бандит.
Что от меня ему надо?
Что он за мною следит?
Грязный, худой, как все бомжи,
Вот отошел он к стене.
Вот возвратился. О, Боже,
Вот он подходит ко мне.
Густо дохнув самогоном,
Шепчет испуганно: «Слышь,
Что от меня тебе надо?
Что ты за мною следишь?»
Взял я в буфете закуски,
Водка была, как вода.
Выпили вместе за русских
И разошлись навсегда.
* * *
Не понимаю, что творится.
Во имя благостных идей
Ложь торжествует, блуд ярится…
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом крестится
Рукой, махнувшей на людей?..
* * *
Вослед прошедшей нищенке любой
Болит душа, как рана ножевая.
Но как отрадно сквозь тоску и боль
Подумать о душе своей: «Живая».
* * *
Не сатана ли сам уже
В стране бесчинствует, неистов?
Но тем достойнее душе
В такой грязи остаться чистой.
Держись, родимая, держись.
И не спеши расстаться с телом.
Крепись, душа! В России жизнь
Всегда была не легким делом.
* * *
Я бьюсь над смыслом бытия,
Но ты войдешь с улыбкой влажной,
Возьмешь халат свой за края —
И ничего уже не важно.
Кем эта власть тебе дана?
В судьбу на радость и на муку
Тебя швырнул мне сатана
Или Господь привел за руку?
* * *
Я в нашей комнатке прохладной,
Проснувшись рано по утру,
Ступал на солнечные пятна
На голом крашеном полу.
Она спала, нагие груди
Укрыв распущенной косой,
А я, счастливый и босой,
В постель ей нес пирог на блюде.
Спешил на кухню ставить чайник…
Всё это вижу как в кино.
Увы, мы встретились случайно.
Увы, расстались мы давно.
И жизнь, как прежде, непонятна.
И я как нищий на балу.
Но эти солнечные пятна…
Но эти солнечные пятна
На голом крашенном полу!..
ЗИМНЯЯ ЗАРЯ
От мороза воздух гулкий,
Подувает ветерок.
Как на палехской шкатулке,
Замер зимний хуторок.
Розовит сугробов гребни
Свет зари. Хрустальный звук.
А дымы из труб, как стебли,
Ветром скошены на юг.
* * *
Солнце светит. Сердце бьется.
Вон сугроб сползает в тень.
Вон синица бликом солнца
По ветвям снует весь день.
А подальше, там осина,
Шест скворечни — вот дела! —
Словно мать младенца-сына
Прямо к солнцу подняла.
Бродит зимний вечер в кронах,
А в корнях весенний зуд.
И сугробы в тень, как брови,
С удивлением ползут.
РЕБЕНОК
Я завидую этому крохе —
Моя зависть, как солнце, бела.
Прямо в пыль посредине дороги
Он уселся в чем мать родила.
Он в пыли беззаботно счастливый,
До чего ж хорошо одному.
Ах, мое беспортошное диво!..
Дай же, Господи, мира ему.
В ДЕТСКОМ САДУ
Над клумбой бабочки порхают,
И небо льется синевой.
В тени песочницы играют
Солдаты Третьей мировой.
* * *
Когда, измученный тревогой,
Начну придумывать беду,
Я к речке тропкою пологой,
Как к другу верному, иду.
Вернусь оттуда, как из детства, —
Нет глупых мыслей в голове,
Нет зла в душе, нет боли в сердце,
Лишь стрекоза на рукаве.
* * *
Мы спали на русской печи,
Счастливые русские дети.
В печи мать пекла калачи,
Вкусней не встречал я на свете.
Ты, память, давай, не молчи!
Как вены, вскрывай свои дали
Про то, как на этой печи
Мы русские сказки читали.
Где нынче та русская печь?..
А там, где и русская речь.
* * *
Мне любого знамени дороже
Над хатенкой бабкиной дымок,
Пахнущий квашнею и порошей,
Вьющийся вдоль всех моих дорог.
Пусть звучат любые укоризны,
Страстью и пристрастием греша.
Только духом Бога и Отчизны
Вечно преисполнена душа.
* * *
Я наследник любви и печали
Моих предков в аду и в раю.
То не гуси в ночи прокричали —
Предки душу узнали мою.
Леденеет ночная округа,
И хрустит под ногами листва.
Я не вырвусь из этого круга,
Круга вечной любви и родства.
И не полнись, душа моя, страхом.
И ты, сердце, не бойся: «А вдруг?»
Никогда не рассыплется прахом
Этот вечностью замкнутый круг.
ВОРОНЫ
Летит косынок черных стая,
Мрачится неба синева.
Обсядут дерева, простая
Береза станет как вдова,
Иль мать, что схоронила сына
Вчера по-страшному, без слез.
А на Руси таких косынок!
А на Руси таких берез!
ПОБЕДА
Был день Победы взрывом счастья,
В нем гасла даже боль потерь.
Стучали радостно и часто
Сердца людские. А теперь?
Идут года, а с ними беды —
Как из прорвавшейся сумы.
И чем мы дальше от Победы,
Тем к пораженью ближе мы.
* * *
В который раз нам это слышать:
«Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить».
О, русский Бог, а жить когда?!
В ХРАМЕ
Ты просишь у Бога покоя,
И жаркой молитве вослед
Ты крестишься левой рукою,
Зажав в ней десантный берет.
И с ангельским ликом серьезным,
Неправый свой крест сотворя,
Вздыхаешь — под городом Грозным
Осталась десница твоя.
Осталась она не в граните,
Не в бронзе, а просто сгнила.
Стоишь. И твой ангел-хранитель
Стоит за спиной. Без крыла.
* * *
В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я всё могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я — русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
ПОЭТ
Все в мире заняты делами.
Какое множество судеб!
Кто камни делает хлебами,
Кто в камни превращает хлеб.
Найдите дело мне, поэту:
Лишь я один — ни то ни се,
Сижу, верчу в руках планету,
Где происходит это всё.
* * *
Спустилась ночная прохлада.
Сижу на ступеньках крыльца,
Дыханье цветущего сада
Касается нежно лица.
И к тайне творенья причастный,
Я плачу от мысли одной,
Что бывшие в жизни несчастья
Все были придуманы мной.
А месяц стекает на крыши,
И льется с небес благодать
На кроны деревьев, а выше…
Что выше? Не надо гадать.