ЛЕГКО БЕЗЫМЯННОЙ ЖИТЬ

г. Барнаул

 

 

* * *

Я с варежек роняю мокрый снег,

Остатки солнца в золотых сугробах…

И дышит жизнь, как девочка во сне, —

Не трогай.

 

Там мама ставит часики на семь

И в сон уходит белыми плечами.

Я — умненькая (глупая совсем)

В начале.

 

Я выкормлена теплым молоком,

Но, тельце школьной формою окутав,

Я изучаю страх под языком —

Откуда

 

Я различаю трещины в коре

Земли, что держит и меня, и маму.

И смотрит мертвый голубь во дворе

Упрямо

 

В меня, а там, в соленой глубине

Едва качнется стрелкою минутной

Резиночка от варежки ко мне,

Мой грязно-белый стропик парашютный.

 

 

* * *

Уезжая в столицу (я знаю — дела, дела…)

И свою никому ненужность в глазах итожа,

(Родилась, полюбила, отчаялась, родила… —

Да, в таком порядке, иного и быть не может)

 

Ты ловец ветров, а наивнее, чем они.

У тебя еще на руках от пеленок запах.

У тебя еще по-сибирски бескрайни дни,

Сокращающиеся с каждым рывком на запад.

 

Здесь по улицам будто и вправду прошел медведь,

И граненый снег в червоточинах солнца — замок.

Уезжай, потому что будет, о чем жалеть,

Потирая руки в обветренной сетке ранок.

 

Здесь проулки роняют зубы с весенних крыш

И прокуренным небом к земле прижимают грубо.

Мне сказать бы, родная, что ты не о том грустишь…

Только имя твое уже забывают губы…

 

 

* * *

Стрела часовая, пронзительная игла,

Ты целишься мимо, тебя уже не спасти.

Зеленая книга падает со стола,

И строки внутри изменяют свои пути.

 

Крутнешься на пятке, как время на запятой, —

И век тридевятый, как снежное поле, чист.

Я — тоже случайность, я — буква из книги той,

Не помню, какая, а кто написал — молчит.

 

Легко безымянной жить, проливая чай

На строчку стихов на газете «Купи-продай»,

Коль выпал из книги и вырвался невзначай

Из каменной кладки одной из ненужных тайн.

 

Нас больше не смогут собрать воедино, нет,

Из глупых людей не бывает надежных строк.

Искатели Книги, ах, всё суета сует,

Любите детей, ищите других дорог!..

 

 

* * *

Я плакала у ветра в рукаве,

До ливня, до колодезного эха,

А ветер мел руками по траве,

И смерть росла до краешка, до верха,

 

Переходя черту, где гаснет свет,

Я в мокром платье, сопли утираю,

Расту, роняю чашку, умираю,

Во дворике забыв велосипед…

 

Нам никогда не выйти из дождя,

Он льет из нас — от всхлипа до рыданья.

Как затянулось детское гаданье,

Где жизнь и смерть сошлись полушутя.

 

Замри, замри, монетка, на лету

Над хлипкой решкой и орлом суконным,

Покуда мир темнеет, как икона,

И лица западают в темноту…